***
Пропустив Лину вперёд, Вербина проверяла вещи для ритуала. Работать предстояло на морозе, поэтому воду пришлось брать с собой, четки и бокал в маленькую сумку, хотя в последний момент очень захотелось взять свечи. Не долго думая, она пихнула несколько черных в карман, едва не забыв про спички. Кто знает, может и огонь сегодня ей поможет. Машина остановилась прямо посреди трассы, в поле. Ничего примечательного. Рядом дорожный знак, говорящий о запрете обгона на данном участке дороги. В таких местах работать сложно — негативная энергия копится только в случае, когда место проклято и притягивает сюда аварии и катастрофы. В таких, обычно, даже просто стоять невыносимо. А тут все чисто было, спокойно, лишь энергия горя от ждущих ощущалась. Явно. Ее уже ждала съемочная команда, новый ведущий, знакома с которым она не была. И три женщины разного возраста. Александра тут же напрягла зрение. От женщины в черной кожаной куртке на меху отходило две красные нити, родовые, и обе обрывались, не уходя никуда, просто оставаясь рядом, висели около нее, а ещё две тянулись куда-то далеко, очевидно, кровные родственники были где-то не рядом. Тяжесть в собственной груди стала ещё сильнее, от чего на долю секунды ей перехватило дыхание. —Александра, здравствуйте,— ведущий протянул ей руку. Вербина молча кивнула, пожимая крепкую мужскую ладонь в кожаной перчатке.—Меня зовут Андрей Кислицин, я буду вести это испытание,— энергетика от него шла тяжёлая, пропитанная скепсисом и предвкушением. Неудивительно, многие не верят в то, что такие, как Саша и правда существуют. Она за столько лет уже привыкла к такому отношению. Главное, чтобы эти эмоции потом не давили на ее собственную энергетику и не мешали. —Приятно познакомиться,— в руках у ведущего было два черных конверта. Саша все также не говорила ничего лишнего, ожидая, когда задание объяснят ещё раз. Руки без перчаток моментально замёрзли, ноги тоже, потому что она пренебрегла теплой одеждой и обувью в пользу красоты. В отличии от Лины надела не пуховик и ботинки, а пальто и ботильоны, которые сильной теплотой не отличались. Решила эффектно выглядеть в кадре. И сейчас ужасно об этом жалела. К тому же, ее бедро все ещё болело, поэтому перед съемками пришлось выпить обезболивающие таблетки и наложить очередную тугую повязку. —Итак, вы на месте трагедии. У меня в руках два конверта. Вам нужно определить, с каким из людей в этих конвертах тут случилась трагедия. Что конкретно, детали — все, что сможете сказать,— она кивнула. Задание не из лёгких— сначала пойми кто тут умер или попав в аварию, или пропал, а потом расскажи, что и как. Поставила сумку прямо на снег, вытаскивая оттуда четки, бутылку воды и кубок. Все же огонь ей понадобится…отогревать собственные пальцы после такого дубака. Если они не отмерзнут и не отвалятся к чертям. —Работаю в состоянии изменённого сознания,— вновь эта фраза участникам испытания. Она предупреждала всегда и всех, чтобы потом лишний раз не возникало вопросов.— Не бойтесь, для вас это не опасно. Просто могу не реагировать на вопросы и вести себя странно…— Вербина открутила крышку бутылки, наливая в кубок почти до краев воду. Металл неприятно обжигал горячие пальцы — настолько настыл на морозе. Внимательно поглядела на девушек, думая, кому бы дать ее в руки, чтобы считать энергию. Женщина, родовые нити которой обрывались почти вначале, словно почувствовала ее намерения, и сама протянула руки, спрашивая о том, нужна ли помощь. Саша улыбнулась. —Как вас зовут?— она коснулась плеча женщины, тут же ощущая внутри нее огромный черный клубок, приносящий ей сильную боль, моральную, граничащую с физической. Отголоски этой самой боли она и ощущала все это время, пока они добирались с вокзала до отеля, ночью, от чего не могла сомкнуть глаз, и вот сейчас. Материнское сердце так болит. —Ольга,— чуть дрожащие пальцы обхватили кубок, пока Вербина сжимала свои четки в левой руке. Глаза женщины напротив были пропитаны болью, едва ли не слезились. Кожа красная, веки чуть припухшие. Видимо, Лина заставила всех тут здорово прореветься. Соревноваться с ней не хотелось, но и ударить в грязь лицом она просто не могла. Нет у нее такой привилегии — расслабляться и медлить. —Просто держите кубок, хорошо? Поможете мне немного,— дождавшись кивка и того, чтобы чашу взяли в руки покрепче, экрасенс вздохнула, накрывая ее сверху собственной ладонью. Прикрыла глаза, слегка поджимая губы. И снова звон в ушах, ладони, будто бы горящие в огне и помутневшее сознание. Транс. Снова. Все также легко, с одной лишь опасностью — когда-нибудь не выйти из него. Но Сашу такая перспектива почти перестала пугать. Она знала, что там ее ждёт. Вербина убрала руку от чаши, внимательно глядя на женщину, вглядываясь во что-то в ее взгляде. И тут ладонь снова будто бы сама потянулась обратно, к воде. Александра забрала кубок, выливая воду себе на руки, повышая чувствительность кожи до максимума, на который ее организм был способен.Холод тут же пронзил пальцы, повышая чувствительность, от холодного ветра суставы тут же начало ломить. Саша оглянулась, не замечая удивлённых взглядов, направленных на нее. Слева, прямо на краю обочины, возник парень. —Парень…молодой совсем ещё, лет двадцать ему может было. Невысокий, может, с меня ростом, если я на каблуках буду стоять,— Саша показала ладонью примерный рост, чуть склоняя голову вбок, рассматривала черты лица молодого человека, что стоял, точно бледная тень, позволяя ей получать информацию. Он указал на черный конверт в руках ведущего. Тот, что лежал сверху на втором. Значит, он там был.— Светлые волосы, глаза, плечистый такой,— парень, будто бы приятно удивленный своим описанием, расправил плечи, упираясь руками в бока.— Царапины…и….боль….ох, — царапины на лице почти не ощутили на собственном теле, зато резкая боль в животе чуть не сбила с ног. Вербина пошатнулась, хватаясь руками за низ живота. Сложилось ощущение, что ей приложили раскалённый металл к органам. На секунду она забыла, как говорить, пропуская через себя чужую боль, словно через марлю.— живот…— привкус крови на языке вызвал тошноту, а на глаза накатили слезы.—...как захлёбывается, внутреннее кровотечение,— по ушам ударил чей-то крик, покойник подошёл к ней, прикасаясь к ее плечу, принося очередную волну дикой боли, от которой Александра не упала лишь потому, что успела схватиться за оператора рядом с ней, который пытался снимать ее крупным планом. Потом мертвый указал рукой на маленькую хрупкую девушки с длинными светлыми волосами, что испуганно смотрела на нее. Все молчали, боясь сбить Вербину.— Крики…вы кричали, он вас укрыл, вас спас,— теплый взгляд парня был направлен на нее, будто она была не просто важна, а драгоценна для его души, точно самый красивый натуральный камень для ювелира. Экстрасенса охватили теплые эмоции, которые помогали приглушить боль, губы против воли растянулись в улыбке, пока картинка начинала слабо плыть, а взгляд так и не становился до конца осознанным. Образ пропал, оставив лишь багаж знаний, эмоций и относительного понимания того, что случилось. Каждый мертвец, появившийся рядом с ней, после прикосновения будто бы оставлял ей часть себя. И удобно, в некотором плане, но больше было тяжело. Он оставлял и душевную боль, которая могла мучить ещё долгое время. —Верно…— девушка, на глазах которой навернулись слезы, прикрыла рот рукой. Александра крепче стиснула четки, пытаясь как можно дольше удерживать картинки в голове. Протянула девушке руку, и та тут же обхватила ее ледяную ладонь, пытаясь согреть окаменевшие от мороза пальцы, увитые узорами тату. Саша отвела от нее взгляд, всматриваясь в пустоту, пересказывая то, что что покойный показал ей. —Машина перевернулась…раза четыре, не меньше, он все на себя забрал, уберёг,— вновь лишь молчаливые кивки.— Лихачить любил, вы…ехали…не знаю, порадовать кого-то. В магазин за чем-то…дочка?— в голове звучал детский смех, ее окутывало любовь. Отцовская, сильная, от которой у самой по щекам побежали слезы, потому что ощущать такую любовь сама она больше не могла, поэтому просто пропускала через себя, ощущая слабый аромат химозной ванили в носу. Так пахнут маленькие резиновые пупсы, какими она играла в детстве, какими играют многие девочки. Девушка напротив не выдержала, разревелась, хватаясь за ее руки, чтобы не упасть, Александра крепче держать ее пальцы начала, все ещё находясь в прострации. Она лишь транслировала эмоции, пока не в состоянии проявлять свои собственные в полной мере. Транс не позволял ее личности проявляется до конца, пусть и видения уже не было. —Да,— ведущий хотел уже спросить хоть что-то, но Саша махнула на него рукой с чётками, пресекая любые разговоры. —Малышка такая, в розовом, как куколка, папина дочка,— транс резко прекратился, и слезы вновь потоком хлынули из глаз. Образ девочки все ещё сохранялся перед глазами, а ее заливистый высокий смех эхом проносился в голове. —Да… —Идите сюда,— она притянула уже во всю рыдающую девушку к себе, позволяя уткнуться в собственное плечо.Трясущиеся от одновременного жара и холода руки мягко гладили чужую узкую спину. Саша заговорила чуть громче, чтобы теперь слышали все.— Умер он, а вы живы остались, дочка ваша с вами осталась. Он за ней смотрит, не переживайте, своих принцесс в обиду не отдаст,— рыдания в плечо, остаточная боль. И так и оставшиеся в руках ведущего конверты. Саша молча гладила девушку по спине, позволяя ей выпустить накопившееся горе, позволяя отдать ей эту боль. Вербиной не привыкать, она постоянно так работает. Это расплата, а может участь, которую она сама себе выбрала. Но не судьба. Она перевела взгляд на Ольгу. Та тоже молча вытирала слезы, размазывая их по сильно покрасневшим щекам. —А вы мама…он младший у вас,— Саша указала на нужный конверт. Ведущий без слов подал ей его, чтобы она убедилась, но Вербина его даже не открыла— по энергетике поняла, что не ошиблась.— А тут старший…и тоже мертвый,— девушка нехотя отошла от нее, позволяя взять в руки второй черный конверт. Вот почему у Ольги оборваны две родовые ленты. Она потеряла сыновей. Конверт холодил руки, от него смерлило могилой и кладбищем, словно покойник предупреждал — не лезь, тебе не понравится, но не выполнить задание Вербина просто не могла. —Как он погиб, Александра?— Андрей подошёл ближе к ней, заглядывая в красные от беспрерывно льющихся слез глаза. Вербина поджала губы, вынимая из кармана свечи и спички. Вот почему их хотелось с собой взять. Потому что тут нужно было разбирать двоих покойников, а ещё одного транса она не хотела. Саша дрожащими пальцами зажгла спичку, едва не выронив весь коробок под ноги на холодный грязный снег. Подожгла фитиль толстой черной свечи, внимательно глядя на пламя, концентрируясь через силу, ощущая, как жар разливается по венам, позволяя ей видеть мир иначе, но не уходить в такой глубокий транс. Конверт, зажатый между локтем и телом, вновь пришлось взять в одну ладонь. Черный горячий воск закапал на пальцы и конверт, пока Александра уже без своего привычного транса пыталась узнать нужную информация призвать второго покойника, который почему-то не захотел появляться тут в первый раз, вместе с младшим братом. От контраста температур ее ладони дрожали,хотелось отступить, убрать все и всех от себя, согреть руки и одновременно с этим избавиться от жжения, которое приносил с собой воск. В этот сосредоточиться получалось из рук вон плохо. —...я…о Господи, боже…пого…погодите— неясный силуэт встал совсем рядом с ней. Вербина повернула голову, едва не выронив все из рук. То, что когда-то было человеком, сейчас невозможно было описать.— …я его даже не вижу, это не человек — фарш. Вообще ничего целого почти не было,— она по привычке потянула руку, уже ожидая, что ее буквально разорвет от боли, но мертвец отошёл, отрицательно качнув тем, что было головой. Не собирался показывать, не хотел причинять боль,лишь передавал образы жизни, собственный голос, яркие видения и картинки, стоявшие перед его глазами при жизни.—В закрытый гроб не заглядывали. И правильно. Ах….— пламя обожгло пальцы, вновь нагрело воск, что заставило оторвать взгляд от мертвеца. Ее чуть качнуло в сторону, от чего Вербина неловко оступилась. —Саша…— Андрей дернулся к ней, придерживая за локоть, но экстрасенс недовольно нахмурилась, мягко освобождая руку. Ни к чему ее лишний раз без надобности касаться. Так можно было и весь настрой сбить. —Дайте руку, пожалуйста,— она отдала конверт ведущему, и тут же протянула ладонь к матери, сжимая ее пальцы своими. Кожа на собственных руках сильно покраснела, но она не замечала этого. Просто смотрела в глаза напротив, видя в них отражение всего того горя, что женщине пришлось пережить, находя там отклик с воспоминаниями мертвецов. —Старший не тут погиб…но тоже рядом с дорогой. Ночь там была, вроде…и боль такая…не понимаю, его должно было фурой только если снести, всего перемололо,— она ещё никогда не видела таких покойных, никогда подобные проекции ей не попадались. Только если на прошлом испытании, там женщину тоже фурой сбило, но выглядела она иначе.Казалось, Вербина видела если не все, то очень многое, но это...страшно, правда страшно. Даже для нее. —Да… —Почему, Александра, это так случилось?— голос ведущего действовал на нервы. Участники то ли от шока, то ли от усталости отвечали ей односложно и было тяжело. Холодно, сложно, муторно, будто бы она неслась с корабля сразу на бал. —Потому что оба были…борзыми ребятами. Темки, мутки, особенно старший. Там решим, тут прижмем,— ухмыльнулась, слыша в голове отголоски русского рэпа и треков "Каспийского Груза ", который, видимо, играл в машинах обоих ребят, но вслух этого говорить не стала. Сейчас был вопрос не в их музыкальных вкусах.— Слишком сильно на себя надеяться начали, а такое просто так не проходит. Я не верю в судьбу, но вселенная такие вещи возвращает. Вот ваши пацанчики и расплатились…за себя, за отца-лихача, за маму, которая переложила на них весь дом,— она видела мужчину, разбившегося в аварии, видела семейные ссоры, видела, как оба молодых парня держат на себе весь материнский дом. Скотина, уборка, территория...не многим такие дети достаются, не многие таких воспитывают. И именно это и гложило Ольгу. Она осталась без крепкого мужского плеча,без опоры, но не без поддержки. —Так и знала…— женщина поджала губы, тихо заплакав. Слезы большими каплями катились по ее щекам,от чего кожа, и без того сжигаемая морозом, сильнее краснела. Вербина вздохнула тяжело, ловя чужой взгляд. Трясущимися пальцами, перепачканными в уже застывшем воске, вытерла мокрые щеки Ольги, будто бы перед ней стояла не взрослая женщина, а маленькая девочка. —Вы, может, и виноваты, только винить себя не стоит. Они оба простили. Что с мужиками своими разбирались, что иногда кричали…все уже простили,— не исходило от проекций зла, не обижались они, не отдали Саше негатива, хотя она и сама могла увидеть все нужное после их прикосновения.— Вам детей поднимать надо, а не их оплакивать. Вы же, мама, сильная, вам под силу троих принцесс вырастить,— девушка рядом с ней улыбнулась, кивая. Ольга улыбнулась через силу, хлюпая красным носом, крепче взялась за руки Вербиной. Саша потянула на себя, обнимая, чуть покачивая в успокаивающем жесте. Как любили делать ее сыновья, как они ее обнимали. Александра не медиум, она не может дать шанса поговорить с умершими, но она может передать их последнюю волю, их слова и эмоции. Иногда достаточно было и этого. —Я так скучаю…как я без них,— голос Ольги дрожал. Она хвасталась за Сашу так, будто могла в следующую секунду упасть. Экстрасенс не возражала — крепко держала ее, хоть и понимала, что сама может так свалиться. Не в обморок, пока что, но все равно. —Уйдет эта боль, пусть и не сразу, я вам клянусь,— все было лишь в их руках, но для начала следовало отпустить боль, отпустить умерших и сосредоточиться на живых. На прекрасных девочках, что сейчас ждали маму и бабушку в теплой квартире где-то недалеко от места этой нелепой аварии. —Мы можем поговорить? —Андрей? — Вербина оглянулась на ведущего, всем своим видом поговоря о том, что отказать он ей просто не сможет. Ведущий тяжело сглотнул, понимая, что ничего путного пока от Вербиной он не добьется. —Да, минут пятнадцать у вас будет.***
Саша настолько вымоталась, что уснула прям в машине, рядом с Линой. Дожидаться, когда со своим заданием справятся Надежда Эдуардовна и Александр Шепс она просто была не в состоянии. Укуталась в заботливо предоставленный съемочной программой плед, пряча в нем, в первую очередь, обветренные и чудом не отмороженные руки, и будто бы выключилась, надеясь, что ей ничего не приснится она проведет блаженные несколько часов в полной темноте. Но этого не произошло. Под закрытыми веками метались образы, темные силуэты, от которых внутри начинала нарастать нервная дрожь. Позже эти самые образы сменились чем-то странным, но не менее жутким. Она увидела лес, темный, густой, будто бы поглощённый мраком, неосознанно шагнула в него, хватаясь все такими же обветренными руками за толстые стволы. Грубая кора неприятно давила на кожу, тату на руках и спине начинали гореть огнем, точно организм отторгал их, не хотел принимать, пытался избавиться, как от паразитов. Саша и сама себя в этом месте ощущала паразитом. Обычно, любой лес принимал ее, позволяя работать, получать и исследовать энергию, а это...будто и не лес вовсе был. Слишком тихо, энергия вокруг витала мертвая, холодная, как на кладбище. —Саша!— тонкий детский голос от которого сердце замерло на несколько долгих секунд. Вербина нервно выдохнула, всматриваясь в темноту. Впереди, совсем далеко, замаячил светлый маленький силуэт. Кто-то старательно бежал к ней, прорывался сквозь лес, пытался добраться до экстрасенса.Но голос…этого не могло быть. Она ей не снится. Ещё ни разу за все семь лет она ей не снилась. —Саша! Сашенька! Это я! Это я, слышишь?! — Александра бросилась вперёд, пробираясь сквозь густые заросли. Бежала навстречу силуэту, который с каждым шагом казался все отчётливее. Ветки и колючая трава, доходившая почти до пояса, мешали,затрудняя бег. Ноги путались, она постоянно спотыкалась, кожу обжигало от холода и лёгких царапин, повляющихся на теле с каждым новым шагом все больше и больше. —Оля! Оля, я тут!— ее младшая сестрёнка. Маленькая, такая, какой она ее запомнила. Оля бежала к ней в белом летнем платье, которое так любила надевать, ее длинным темные волосы вились позади. Вербина смогла увидеть ее яркие голубые глаза. Бежала, не обращала никакого внимания на собственный дискомфорт, как нога зацепилась за что-то и экстрасенс рухнула в траву, ударяясь грудной клеткой настолько сильно, что из лёгких моментально вышибло весь воздух. По округе пронесся противный, пробирающий до костей смех, который она слышала слишком часто. Сладковатый смрад окутал округу, запах разложения и гниения заполнил собой все, не позволяя сделать и глотка свежего воздуха. Саша подняла голову, с ужасом наблюдая, как вокруг ее сестры вьются темные тени. Длинные пальцы касались светлой кожи, длинных темных волос, белого платья, пока Оля замерла, стоя, словно статуя, на одном месте. —Не трогайте! Убери свои лапы, уроды!— собственные руки и ноги опутала длинная трава, словно бы специально не позволяя ей подняться на ноги. Вербина закричала, осознавая, что не может ее порвать, не может освободить руки и ноги, не может ничего, пока ее сестра тонула во мраке чужих силуэтов, задыхалась от их вони, пропитывалась их склизкой и отвратительной энергетикой. —Саша…— горячая ладонь коснулась плеча, низкий и знакомый голос прозвучал прямо над ухом. Знакомая давящая и твердая энергетика окутала ее, прогоняя прочь вонь и страх, облипивших ее, точно грязь, с головы до ног. Константин?.. Вербина не успела обернуться — проснулась, буквально подскакивая на месте, путаясь спросони в пледе. Она все ещё была в машине съемочной команды, спала, забравшись прямо с ногами сразу на два места. За окнами зияла темнота, свет прожекторов и силуэты могильных крестов. Кажется, работа ещё была не закончена. Она шумно выдохнула, замечая, как Лина недоуменно смотрит на нее, сидя рядом. По собственному лбу тек пот, ладони ужасно болели — кожу, кажется, придется долго восстанавливать после таких ритуалов. Что это, черт возьми, было? —Ты как, цветочек?—Лина протянула ей большой термос, оставленный съемочной командой, не сводя с Вербиной пристального и внимательного взгляда. —...дерьмово,— Саша шумно сглотнула, чувствуя, как мелко дрожит.***
После испытания Вербиной хотелось учинить скандал. Самый настоящий и такой мощный, что ни один скандал на ТНТ после этого его бы не затмил. Сама она не видела, как работы ее коллеги на кладбище, зато ей позволили просмотреть записи, пока они ехали домой. Сашу буквально разрывало от того, насколько же старший Шепс отвратительно себя повел. Что старший, что младший из братьев — абсолютно не умели работать в команде, перетягивали на себя одеяло, открыто критиковали прямо при посторонних людях, чуть ли не скандалы устраивали. Колы в могилы не загоняй, ритуалы не проводи, ничего вообще не делай…Слишком много взяли на себя, надеясь на свои многотысячные армии маленьких поклонниц. Злость буквально бурлила по венам, но она сдержалась и не стала ничего высказывать Шепсу прямо на месте, оставляя за собой право поставит его перед фактами уже на голосовании, когда на них будут направлены камеры и деться ему будет попросту некуда, а она сама отдохнёт, придет в относительную норму. И уж тогда с ней спорить будет очень сложно. Даже ему. После приезда она тут же отправилась решать вопрос со съемом жилья, потому что дальше оставаться в отеле она решительно не хотела. До съемок голосования у нее оставались сутки, поэтому можно было все успеть. Проведя несколько часов на сайтах с объявлениями и на телефоне, разговаривая то с одним арендодателем, то с другим, Саша, наконец, нашла идеальный вариант. Хороший район, меблированная квартира, обустроенный двор, тихо и спокойно. Цена, конечно, тоже была не маленькой, но ей это было по карману. Сон все никак не шел из головы, поэтому временами она прям подвисала, начиная слишком много думать об этом. Как только началась эта битва, ей стали сниться сны. Оля…впервые приснилась, так ещё и голос Гецати. К чему все это было? Кто и что пытается ей сказать? Бес предложил ей помощь — хотя бы перевести чемоданы, чтобы Вербина сама на такси не мучилась, учитывая, что ее нога все ещё болела, а после испытания так вообще ныла без остановки. В доме был лифт, но он не собирался позволять ей таскать все чемоданы даже до лифта самой. Лишь на последнем Саша заверила его, что тот не тяжёлый и она спокойно сможет докатить его, не поднимая. Друг опаздывал куда-то, поэтому в гости заходить не стал. Попрощался и уехал, а Александра неспеша пошла от парковки в сторону подъезда, стуча каблуками ботинок и шурша колёсиками маленького чемодана по асфальтированной дорожке. У самого подъезда она остановилась, чтобы вытащить ключи, полученные парой часов ранее от арендодателя, но сбоку послышались шаги, а дверь перед ней учтиво открыли. —Прошу,— знакомый бархатный голос и эта энергетика...уже не сбивающая с ног, но ощущающаяся так ярко, что спутать ее нельзя было ни с чем. —Константин?— она повернула голову, удивлённо дернув бровями. Гецати стоял перед ней лишь в тонком спортивном костюме, с сумкой на плече. Выглядел слегка измотанным и невыспавшимся. —Здравствуй. И можно просто Костя,— он слегка улыбнулся ей, все ещё ожидая, когда она пройдет в подъезд. Вербина вздохнула, чувствуя, как и чемодан забрали из рук. Костя сам покатил его, закрывая подъездную дверь. —Ты живёшь тут?— она запустила руки в карманы своего пальто, не спеша проходить вглубь коридора, к лифтам. —Ну да, а что ты…— он указал кивком головы в нужную сторону, внимательно наблюдая, как из недоуменно выражение лица Саши меняется в обреченное, от чего он едва сдержал улыбку. —А я все ещё не верю в судьбу…но это очень странное совпадение,— Вербина вздохнула, тяжело и устало, словно бы каждое ее действие в Москве лишь усугубляло ее положение, каждое действие было неправильным и вызывало снежный ком из кучи вопросов, ответов на которые не было. —Можно подробнее?— Константин нажал кнопку лифта, который должен был спуститься с самого верха. Вербина кивнула ему, потирая кисти рук. Кожа на них очень сильно покраснела, шелушилась, была чувствительной, сухой, а в некоторых местах даже трескалась, принося сильный дискомфорт. —Квартиру тут сняла — не хочу жить в отеле,— после того жуткого сна стены ее номера перестали казаться безопасными. Да и добираться оттуда до тату-салона была не очень удобно. Костя понимающе кивнул, кидая внимательный взгляд на женские руки, увитые узорами тату. Лифт с тихим писком остановился на первом этаже, впуская их внутрь. Гецати учтиво пропустил коллегу вперёд, и лишь потом зашёл сам. —Какой этаж? —Восьмой,— Саша привалилась спиной к стене, сгибая одну ногу в колене. Бедро продолжало ныть, руки тоже болели... Участие в этом шоу ее точно погубит. Скоро ещё и Максим начнет звонить — будет ей выговор делать за необдуманное использование собственных сил. Как же всего этого не хотелось... —Мы с тобой ещё и соседи,— Костя улыбнулся, желая напомнить Вербиной про свои убеждения на счёт судьбы, но молчал. Она была явно истощена, темных силуэтом позади нее видно не было, но он будто бы ощущал их незримое присутствие,от чего комфортно ему явно не было. —Даже не начинай про судьбу. Нет её,—Саша нахмурилась, складывая руки на груди. В замкнутом пространстве лифта энергетика Гецати будто бы заполняла собой все вокруг. Дискомфорта не было, лишь какое-то странное желание вновь провалиться в сон, закрыть глаза и не чувствовать этой усталости, что давила на плечи, как бетонная плита. —Ладно, уговорила,— провидец усмехнулся, в его темных глазах блестели игривые искорки.— Как испытание? —Ты же уже видел материалы,— лифт затормозил, выпуская их на нужном этаже. Вербину опять выпустили вперёд. —Мне твое мнение интересно,— Константин отдал ей чемодан, останавливаясь посередине лестничной площадки. Саша обхватила рукой черную ручку, ещё сохранившую тепло чужой сухой ладони. Может, будь у нее чуть лучше самочувствие и настроение, она бы с удовольствием поговорила с аланским провидцем, рассказала свои впечатления, выслушала его мнение, но сейчас...она просто хотела доползти до кровати. В съемной квартире она была довольно внушительный размеров. —Первое было эмоционально сложнее, но устала я больше,— разговор уже без камер с Ольгой, казалось, выжал из нее все силы до последнего, а странный сон окончательно выбил остатки фундамента,на котором держалось ее спокойствие. А ведь это было лишь второе испытание... —Так всегда. Испытания выматывают и не успеваешь восстановиться,— Костя знал, о чем говорит. Собственное участие в битве далось ему не легко. Конкуренция даже с более слабыми участниками выматывала, а Вербина замахнулась на высшую лигу, если так можно было сказать. Ей действительно требовался отдых.—Как руки?— не спросить он не мог. Указал ладонью на тонкие пальцы, кожа на которых была сильно потрескавшейся, будто бы Александра старательно провозилась без перчаток в какой-то химии. —Бывало и лучше…—она спрятала кисти в рукавах пальто, не желая сейчас говорить о своих болячках. И Костя понял ее молчаливый намек, кивая в сторону квартиры. —Ну чтож…до завтра...— он хотел поговорить с ней, как и собирался, но не сейчас. Можно, завтра, до съемок, или же после них, когда Саша будет чуть более воодушевлена и не так вымотана. Вербина кивнула ему, быстро скрываясь за массивной железной дверью. Может, все же есть что-то, что раз за разом подкидывает ей вот такие сюрпризы? Не судьба, но что-то...необъяснимое, даже для нее?