Reset the world, imagine home

Майрон раздражённо стучал ногтем по поверхности деревянного стола. Он вычёркивал и записывал названия городов и стран, быстро набирал на ноутбуке запросы, после чего снова стирал старое, чтобы добавить новое. Мелькор ходил туда-сюда по комнате, пока Шелоб лежала животиком кверху на кровати и довольно мурчала. Тëмные айнур всегда ответственно подходили к планированию отпуска, но сейчас всë пошло не по плану. Оба были поглощены работой, которой у молодого преподавателя, Майрона, стало в разы больше. Что же до Мелькора, то он просто не доверял коллегам своих пациентов. — Чехия? — Уже были. — Но нам там понравилось. — Хочется чего-то нового… – простонал Мелькор. Майрон вычеркнул страну из списка. Он тяжело вздохнул и начал как обычно стучать пальцами по клавиатуре, бурча себе что-то под нос. — Так, в Италии мы были в прошлом году, а Германия? — Мы на каждый удобный случай туда ездим. А тут другое, хочется отдохнуть. Я так понимаю, ты всё ещё не любишь море? Майрон невольно вздрогнул от воспоминаний о холодном море и обжигающем ощущении, когда вода наполняет лёгкие. Иногда старые раны снова начинали кровоточить. — Лучше не надо. Мелькор понимающе кивнул и подошёл к мужу, кладя ладони ему на плечи. — Как твоей фэа будет угодно. Майрон накрыл своей ладонью ладонь вала, почувствовав тепло его руки и холодное золото обручального кольца. Мелькор стряхнул с футболки шерстинки Шелоб и выключил свет. Приятный мрак наполнил комнату, оставляя лишь мурчание кошки. Они часто наслаждались почти полной тьмой, просто молча находясь рядом друг с другом, когда свет уличных фонарей слабо проникал в комнату. — Поедем на сходку? Или чёрт с ними? Майрон пожал плечами: Мелькор ведь в любом случае захочет покошмарить эльфов. Так зачем ему мешать? Мелькор находил в этом нечто приятное и расслабляющее, вроде увлечения. Смертные рисуют, вышивают, ходят в зал, а Мелькор упивается вседозволенностью в рамках закона. Через приоткрытую форточку в комнату проникал свежий воздух, на улице были слышны голоса людей. Смертные гуляли по вымощенным улицам в хорошую погоду, что ожидаемо. Сейчас, в тëплые дни, когда тьма наступала не раньше определëнного времени, ещë не поздно было нанести визит больше не остроухим друзьям. — Поедем, бесплатная еда ведь. Майрон захлопнул дверцу такси, скептически оглядев собравшуюся компанию. Колючим взглядом он сцепился с Артанис и гордо приподнял голову, смотря на женщину со снисхождением. Он не дрался с ней только по одной причине – она помогает Арэдель, которую искренне любит Тхури. Но была бы его воля, и Артанис повторила бы в травм пункте судьбу своего полудяди. Но как правило, с женщинами он не дрался, как порядочный майа. Он кивнул Фродо, который оживлëнно о чëм-то беседовал с другом, и принял в крепкие объятия дочь. Арэдель возилась с шашлыком у мангала, перебрасываясь со старшим братом короткими редкими фразами. — Без вас было бы скучно, – прошептала Тхури. — Мы что-то пропустили? — Ничего серьёзного, Фродо и Олорин поцапались немножко. Тхури хмыкнула и бросила загадочный взгляд в сторону так, будто в том была его заслуга. — А говоришь ничего серьёзного, – усмехнулся майа, отстраняясь. Она убрала руки в карманы ветровки и взглянула прямо на него. Майрон лишь бегло оглядел территорию Ноло и оценил свои возможностивозможности испортить кому-нибудь вечер. Мелькор тем временем поздоровался с Арэдель, нервно оглядываясь по сторонам. Он опустил на плечи Майрона широкую кожаную куртку с логотипом любимой группы и оставил короткий поцелуй на его щеке. — Как дела? Девушка, не отвлекаясь, переворачивала мясо, нанизанное на шампура, изредка брызгая водой на угли. — Норм, никто не докапывался, если ты об этом. В целом, царила довольно непринуждëнная атмосфера, если закрыть глаза на косые взгляды в сторону тëмных айнур, отчего Майрон гордо приподнял подбородок, пока Мелькор смотрел на шашлык. — Интересно, а драконы могли бы такое сделать? — Думаю, надо держать мясо на выверенном расстоянии, а если поместить его в пламя, получится просто обугленное мясо. — Ну вот, – вздохнул Фингон, – теперь буду задаваться этим вопросом ночью. Хотя я точно знаю, что из меня получился норм такой шашлык, мои комплементы Готмогу. Фингон беззлобно рассмеялся, слегка стукнув тëмного вала по спине. — Единственное, по чему я здесь скучаю, так это мои драконы. — Серьёзно? Рауко, я думал, что они у вас типа как машины для убийств. — Они мне как дети. — Слушай, а ты верхом на Анкалагоне случайно не кричал «дракарис»? Мелькор ухмыльнулся шутке. Арэдель тем временем закончила жарить и начала перекладывать мясо в большую глубокую тарелку, принимая помощь от брата.

***

В доме было тепло. И уютно. Впрочем, в том была заслуга жены Финголфина. Тëмные айнур вечно забывали еë имя, стараясь избегать этого факта. Майрон оправдывался тем, что в его жизни есть информация и поважнее, а Мелькор просто говорил, что может себе это позволить. К слову, он иногда путал между собой сыновей Феанора, а насчëт детей Финарфина и вообще думал, что их двое. В доме пахло свежей выпечкой с корицей и нежным сладким кремом, а также острым шашлыком и тлеющими углями. Майрон зло косился в сторону электрического камина, явно считая, что живое пламя куда лучше. Все присутствующие предпочли сидеть не на улице, вместе с комарами и холодным ветром, а дома, где было отопление и хотя бы намëк на дружную атмосферу. Мелькор выжидающе смотрел на близнецов, которые шушукались вдалеке, то и дело глядя на него. Затем Амрас куда-то ненадолго ушëл и вернулся со смятым куском бумаги, который он запустил в тëмного вала. А он нарушениями реакции не страдал, поэтому с лëгкостью поймал ком. Близнецы переглянулись и подозвали его жестом. — Май, если я начну истошно орать, бей их, не раздумывая, – сказал он и поднялся с места. Близнецы стояли в комнате, то и дело шушукаясь, будто замыслили что-то нехорошее и переглядывались, скрывая что-то за спинами. Мелькор подошëл к ним, сложив руки на груди и вопросительно приподняв бровь. — Эй, Моринготто, отец сказал, ты оценишь. — О, ну раз он сказал, – закатил глаза вала. В одно время, не сговариваясь, они засучили рукава рубашек, обнажая свежие татуировки, покрытые защитной плëнкой. На руке одного брата красовались буквы «A» и «C», а у другого «D» и «C». — Хоть вкус в музыке у вас есть, – ухмыльнулся Мелькор, обнажая острые клыки, которые были присущи всем тëмным. — Маме ни слова, – прошептал Амрод. — О чëм это маме ни слова? Мелькор чуть не подпрыгнул от неожиданности. За спиной стояла Нерданель с шампуром в руках и явным недоверием на лице. Не хотелось быть на пути у женщины, особенно такой маленькой и такой грозной. Мелькор невольно потëр затылок, вспоминая, как Нерданель ударила его за «всë зло, которое ты причинил моему мальчику». Единственной претензией женщины было пленение Маэдроса, что самому вала казалось если не справедливым, то логичным. У него как-то с самого начала не задалось с женщинами, а потому он решил просто избежать конфликта. — О том, что твой сын спит с сыном Финголфина. — Тоже мне новость. А ты смотри у меня. Женщина пригрозила ему шампуром и вернулась на кухню, попутно бормоча себе что-то под нос. — Слава Тьме, что я не женился. Он перевëл взгляд на улыбающихся близнецов. — Ага, ты замуж вышел. Вдруг, в комнату совершенно беспардонно ворвались Куруфин и Келегорм, крича что-то своë друг другу. Они явно находились в не самом лучшем расположении духа, с трудом подбирая цензурные слова для своей досады. — Моргот, а ты в бравл играешь? Мелькор смутно припоминал нечто подобное, во что играет Кархарот. — Только на нервах вашего отца. — А кто тогда такой ебырь эльфов шесть-шесть-шесть? Хочешь сказать, не ты? — Очевидно, у меня есть работа. — Ну Саурон тоже не похож, он бы чет поизящнее придумал, – кивнул Келегорм. – И он там трупы таскает весь день. Куруфин недоверчиво покосился на вала, сузив глаза. — Да-а? — Да-а, – передразнил его вала. — Это Кархарот. Майрон положил одну руку на плечо Мелькора, а другой переплëл их пальцы. — Чего? Ему ж типа восемь, – возмутился Келегорм, вскочив с места. Майрон флегматично повëл плечами. — Верить или нет – дело ваше, но стоит задуматься над тем, что вас вечно обыгрывает малолетка. Куруфин ещë какое-то время молча смотрел на айнур, а затем тяжело вздохнул. — Как вы вообще спелись? Типа, вы буквально спелись, ну, начали ладить. Не сразу же? Губы Майрона тронула нежная улыбка. — О, то время, когда мы были молоды… наш интерес распалял запрет, чей плод так сладок. Мы прятались по углам и наслаждались едва уловимыми касаниями. Это было так волнительно, каждый раз находиться на волоске. — Наша первая совместная ночь была прекрасной. Представь – за окном метель, сквозь которую ничего не разглядеть, а мы в тëплой тëмной башне, с потрескивающими поленьями в камине, лежим под шкурами валинорских псов в объятиях друг друга, – Мелькор мечтательно вздохнул. – Идиллия. — А секса не было? – подал голос Келегорм. — Тебе ещë рано об этом знать. — Да я вообще-то взрослый эльф! — Нет, тебе пятнадцать, и ты тупой валенок. — Валенки не тупые, а шершавые. Куруфин устало потëр виски́, закрыв глаза и тревожно поглядывая за спину тëмному вала, где стоял его старший брат, который явно был очень не рад тому, что Моргот появился у него на глазах. — Ладно, это понятно, а как вы встретились вообще? Айнур переглянулись. — Я просто услышал о Мелькоре, он показался мне интересным. Его идеи отозвались в моей фэа. — А как же драматическая история? Ухаживания? Мелькор точно тебя не добивался? – недоверчиво и как-то разочарованно нахмурился Куруфин. Конечно, приятнее было думать об их отношениях, как об улучшенной версии Персефоны и Аида, но реальность была чуть менее романтичной и более реальной, где Майрон понял и принял идеологию Мелькора, и со временем медленно влюбился в него и делал всë, чтобы вала заметил многочисленные таланты лучшего кузнеца Арды. — Это была зреющая любовь, усиливающаяся со временем, я полюбил Мелькора, уже находясь в Утумно, будучи главным кузнецом. И хорошо начал проявлять себя, чтобы он меня заметил. — И я обратил на тебя внимание. — Мне это стоило немалых сил и времени… — Да-да, зато потом трубу прорвало, – усмехнулся Мелькор, хлопнув майа по ягодицам, за что Майрон дëрнул прядь тëмных волос. – Ну ты и язва. — Весь в учителя, – хитро улыбнулся майа. Маэдрос вошëл в комнату, растолкав тëмных айнур и усевшись в кресло, косо взглянул на братьев, явно не понимая, чего это любезничают с врагами мира. — Это вообще-то наша с Финдэкано комната. — А чë, тут написано? Ну бро, тут зарядка рядом с кроватью, – заныл Амрас, – дай нам эту комнату? Маэдрос только закатил глаза и приподнял бровь, намекая братьям, что они тут лишние. Куруфин и Келегорм тут же подскочили с мест и увели близнецов под руки, которые те уже закрыли рукавами. Они, конечно, сопротивлялись, желая посмотреть на драку, но недвусмысленные взгляды старших убедили их в обратном. Мелькор сложил руки на груди, глядя на эльфа. Воцарилось напряжённое молчание, вала и эльф буравили друг друга взглядом. Мелькор тем временам вспоминал текст любимой песни, мысленно прокручивая еë в голове. В его взгляде вообще не было ничего похожего на злость, он просто недовольно сдвинул брови, пока Майрон выжидающе смотрел на него. — Вам нужно нормально поговорить, а не строить из себя… – Майрон запнулся, так как хотел сказать что-то ещë, но вскоре понял, что это в их случае бесполезно. – Да кому я это говорю. Майа приподнял руки вверх, безмолвно посылая обоих куда подальше с их перебранками, после чего вернулся на кухню, закрыв за собой дверь. Они молчали так ещë несколько секунд, после чего Маэдрос глубоко вздохнул. — Ты же понимаешь, что Арды больше нет? — И слава Тьме. — О, и твоей Тьмы тоже нет. — И вашей клятвы, как и сильмариллов. Маэдросу не нашлось, что ответить, поэтому Мелькор продолжил: — У тебя ведь особенная причина ненавидеть меня. — Да-а, – протянул феаноринг, – есть одна. «Какая, сука?» – послышалось шипение из-за закрытой двери. Мелькор коснулся ладонью лба, а Маэдрос тяжело вздохнул, закрыв глаза. — Очевидно, напряжение между нами портит всем настроение. — Очевидно. — Если хочешь извинений, ты их не получишь, – пожал плечами Мелькор. – Я не чувствую себя виноватым, я даже не чувствую, что сделал что-то плохое. А что, я должен был тебя цветочками в Ангбанде осыпать? — Для начала не воровать камни. — Ну, никто вас не заставлял резать тэлери. Но вы выбрали путь насилия. И чем же вы лучше меня? Клятва не оправдывает вас, наоборот, это отягощающий фактор. — Повторяешь слова Намо, – вздохнул эльф. — Да, могу себе позволить. Но лично я больше вас не ненавижу. Вас и так Эру наказал достаточно, когда напевал. Маэдрос закатил глаза и убрал за уши непослушные пряжи рыжих волос. — Ладно, раз у тебя нет претензий, полагаю, это всë, конфликт исчерпан? — Да, просто я думал, что у тебя остались претензии. — Нет, они только у отца. Ему б к психологу, но сам понимаешь, отцы, они такие. — О, да, лучше не скажешь, – прыснул вала. Он сел на соседнее кресло, закинув ногу на ногу. — Мой отец старый маразматик, который чморит моего брата. Мне его даже жаль стало. Брата, естественно. — А мой живëт со мной и Фингоном и вечно нам мешает. — Вот кого Эру спел по образу и подобию. Мелькор рассмеялся, а вслед за ним рассмеялся и Маэдрос. Тихо, будто бы боясь, что отец за смех над шутками Моргота его накажет. И в этот момент шуршание за дверью стало невозможно игнорировать. — Прекрати жаться ко мне. — Ай, на руку, наступила! — Хватит орать. — Тише, ничего не слышно ведь. — Сам и замолчи, подстилка Моргота. — Слышу от того, кого собака кинула. — Тебя же она и погрызла. Мелькор осторожно подкрался к двери и резко потянул еë на себя, с довольной улыбкой наблюдая за тем, как эльфы падают друг на друга, а любимый муж в крепкие объятия. Майрон стыдливо отвëл взгляд, а на его щеках появился лëгкий румянец, будто бы Мелькор застукал его за чем-то совсем уж непристойным. Но вала только улыбнулся уголками губ: — Что, много наслушали? — Достаточно, спасибо. В итоге, эльф и вала разговорились, и вскоре историй из жизни Мелькора было не счесть, но и феаноринг не отставал. Он поведал тëмному вала о том, как отец часто занимает деньги, хотя сам эльф с возлюбленным живут в основном на деньги Фингона, и иногда Ноло подкинет деньжат. О, если бы сам Финголфин узнал о том, что брат по факту живëт на его деньги, он бы взбесился сильнее, чем когда Арэдель призналась ему о своих отношениях с Тхури. На улице зажигались фонари, пока из дома веяло свежей выпечкой и доносились голоса, поющие разные песни, связанные с Ардой. И звук сломанной о чью-то голову гитары. Прохладный ветер заставлял покрываться кожу мурашками, а для кого-то приятно еë холодил. В мангале дотлевали угли и уже стал слышен лягушачий хор. Многочисленные цветы закрывали пышные бутоны, и ночь пала на тëмную землю, усеянную дарами Йаванны. Где-то послышалось лаянье собаки, ответом на которое стала неудачная шутка и громкий смех. В этот раз всë было подозрительно хорошо и тепло, даже пакостить как-то не хотелось. Должен же был наступить такой день, когда всем хорошо и уютно.