By The Throat

      У Адриана Виктуса глаза огнем горели.       В первый раз они обожгли Шепард, когда новоиспеченный Примарх выходил из бункера на Менае, еще она заметила тяжелые мандибулы, внушительный гребень и то, что его ротовые пластины были чуть темнее, чем остальное лицо. И вот, янтарные глаза турианца вновь прожигали в ней дыру, пока их владелец сдержанно, но в то же время бесцеремонно расхаживал по БИЦ на Нормандии.       Шепард заметила, что Адриан никогда не отворачивался, если ловил пристальный взгляд коммандер на себе — а все потому что Примарх тоже наблюдал за ней. Иногда казалось, что он ведет охоту, и это вызывало приятную дрожь вдоль позвоночника. Шепард нравилось, как Виктус смотрел на нее: словно хотел съесть. Это было совсем не то, к чему привыкла Шепард — преданные глаза подчиненных, полные неразделенной любви. Хотя коммандер не была экспертом по турианской мимике и расшифровать выражение лица Примарха не могла, все равно была уверена, что взгляды, которые тот ей бросал, кипели от похоти.       Рано или поздно один другого поймает, и финал обещал быть просто сногсшибательным. Шепард была профессионалом до мозга костей, но без колебаний позволила бы взять себя этому турианцу, по возрасту годящемуся в отцы. Шепард любила власть, и Адриан Виктус источал одуряющий аромат абсолютной власти.       Да, Шепард была просто очарована своим дипломатическим гостем, но сегодня вечером не была настроена на игры в гляделки.       Ни с ним, ни с кем-либо другим.       Ей чужда была помпезность, церемонии и прочие атрибуты власти. Проведение военного саммита на Нормандии нервировало больше, чем все пережитое ранее, а учитывая тот факт, что прямо сейчас Жнецы буквально сыпались с неба на Землю — что ж, это о чем-то да говорило. Пока она была вынуждена наблюдать за переговорами между Адрианом, Рексом и саларианской Далатрассой Линрон, гнев коммандер взвился от слабого мерцания до бурлящего клокотания. В принципе, сегодняшняя перепалка ничем не отличалась от любой другой, просто способность Шепард выдерживать всю эту бюрократическую хрень была на рекордно низком уровне. Единственным утешением было то, что Адриан, казалось, тоже злится: в широких плечах турианца чувствовалось напряжение, он метался вокруг стола для совещаний, как зверь в клетке.       После совещания Шепард чуть не выбежала из БИЦ. Она торопливо совершила привычный ночной обход, а затем поднялась в капитанскую каюту, чтобы поскорее переодеться из военной формы в спортивные леггинсы и бра. Захватив тренировочные перчатки, Шепард направилась в спортзал. Совсем маленький — большинство членов команды предпочитали просторный грузовой отсек для тренировок. И именно поэтому ей больше нравилось тут: спортзал был уединенным. Места хватало, чтобы провести поединок по ближнему бою, на полу валялся приличный набор гирь, а с потолка свисала прочная боксерская груша — словом, все, что нужно. Шепард натянула перчатки, послав убийственный взгляд подвешенному за крюк кожаному мешку, прежде чем нанести по нему серию тяжелых ударов.       И каждый доставлял просто несравненное удовольствие. Шепард вошла в боевой транс, следуя заученному ритму выпадов, блоков и ударов.       Шипение автоматических дверей возвестило о визите еще одного желающего позаниматься. Шепард внутренне застонала: настроения для компании не было. Она выглянула из-за боксерской груши и не удивилась, увидев, что беспардонно вторгся во время ее тренировки ни кто иной, как Адриан. Похоже, не просто так он сверлил ее спину взглядом, когда Шепард выходила из БИЦ после совещания.       Виктус все еще был в официальном фиолетовом костюме, но кое-что в нем изменилось, одна-единственная деталь, от которой у Шепард дыхание перехватило.       На Адриане не было перчаток.       Притом, что она дружила с Гаррусом долгие годы, Шепард как-то резко осознала, что никогда раньше не видела турианца с обнаженными руками. Заинтересованность раскрылась, словно по щелчку, и женщина упорно старалась не пялиться на блестящий изгиб черных когтей — острых, ухоженных — и не оценивать размер его кистей и пальцев. Тыльная сторона ладоней Виктуса была не гладкой, как у нее, а покрыта симметричной чешуей стального цвета.       — Коммандер, — протянул он, склонив голову в вежливом приветствии.       Адриан всегда произносил ее звание как непристойное интимное прозвище — будто это был просто слой личности, который можно снять и обнажить ее полностью. Шепард отвела взгляд от турианца, решив сосредоточиться на боксерской груше, которую продолжила молотить.       — Чему обязана, Примарх? — поздоровалась Шепард в ответ, подчеркнув внешне вежливый вопрос смачным ударом по качающейся цели.       — Поздновато, — задумчиво ответил Адриан, снимая верхний слой своего облачения. — Почему не отдыхаешь?       Шепард взглянула с любопытством:       — На том свете отосплюсь, — ответила она, поправив повязки на руках, и опять принялась молотить боксерскую грушу, продолжив тренировку, которую Адриан прервал своим отвлекающим появлением.       — Действительно, — холодно подтвердил он. — Справедливо для нас обоих.       Шепард не позволила себе погружаться в раздумья по поводу сего скорбного заявления. О смерти думать не хотелось, а вот чего действительно хотелось, так это чтобы Примарх либо ушел, либо замолчал. Шепард не желала видеть его светло-серые лицевые пластины и изящные изгибы колониальных меток. Она не желала всем телом слышать его соблазнительный низкий голос. Шепард хотела дубасить боксерскую грушу до тех пор, пока не будет настолько истощена, чтобы свалиться с ног и хотя бы несколько часов проспать беспокойным сном.       Пара широких шагов, и Адриан оказался рядом.       — Не надоело выпускать пар в одиночку? — спросил он.       Шепард подняла глаза.       — Есть желание присоединиться? — ответила она вопросом на вопрос, раздраженная как смыслом его слов, так и содержащимся в них намеком. Адриан был третьей причиной ее… как бы это сказать… фрустрации. С кроганом и саларианкой он явно так не любезничал.       — О, я бы с удовольствием, — промурлыкал Адриан с соблазнительными интонациями субгармоник.       Шепард усмехнулась:        — Не боишься, что завалю, папаша?       Его жвалы раздвинулись в ухмылке.       — Не боишься, что это я тебя завалю? — поддразнил он, и Шепард не могла проигнорировать обещание в его субвокале.       Шепард покраснела, и ощущение тепла разлилось по телу из самой его интимной глубины. Она ударила на прощание боксерскую грушу и вышла в центр спортзала.       — Не вздумай пускать в ход когти, ясно? — предупредила Шепард, указывая на отполированное холеное великолепие.       Коммандер сжала кулаки в простом блоке, прикрыв челюсть, и сосредоточила свой взгляд исключительно на противнике.       — А может тебе все же хочется, чтоб я это сделал? — спросил Адриан, уже кружа рядом. Он предпочел низкую защитную стойку, и Шепард лихорадочно искала способ прорвать его оборону.       Адриан атаковал куда быстрее, чем ожидалось — Шепард едва успела уклониться в сторону. Она заметила лишь краем глаза, как рука турианца била по нисходящей траектории, но вновь ухитрилась увернуться. У женщины волосы дыбом встали от силы, стоящей за этим ударом.       Он снова перешел в нападение, и Шепард отступила в сторону, развернувшись лицом к Адриану. Тот блокировал ее прямой боксерский удар и нанес ответный, едва задевший туловище противницы.       Уворачиваться было просто, но не заниматься же этим вечно? Нужно было перейти в наступление и уложить Адриана на лопатки.       Шанс предоставился, когда Виктус вновь атаковал, и Шепард пригнулась, одновременно изо всей силы ударяя в грудь. Он пошатнулся, открывшись, что и требовалось.       Шепард набросилась на него, толкнув, чтобы повалить на мат, и Адриан рефлекторно повернул голову, стремясь избежать удара по гребню.       Как же хорошо он теперь ощущался под ее телом - узкая талия, зажатая ее коленями, заставляла сладко заныть между ног. Шепард отпрянула назад, намереваясь ударить, но инерция прижала его таз к ее собственному. Даже о член его не потрешься, что было самым разочаровывающим в этой ситуации.       Нет, это просто бесило!       И Адриан воспользовался возникшей секундной паузой.       Его рука молниеносно сжала горло женщины, и Шепард поняла, что только что допустила критический просчет. Она не заметила движения турианца, но почувствовала, как три толстых когтя сомкнулись на затылке. Шепард оставалось слушать, как оглушительно громко колотилось сердце в ушах, и чувствовать, каким влажным становилось белье. Распластаная на теле противника, она инстинктивно двинула бедрами, чтобы унять потягивание между ног и снять давление с клитора.       Шепард никогда не была из тех, кто связывает насилие с возбуждением; участие в драках никогда ее не заводило. Но почему томящее ощущение сексуальной неудовлетворенности заставляло ее тело именно сейчас пульсировать, выталкивало за рамки всего, что она испытывала в прошлом? У нее не было подобного опыта.       Адриан Виктус только что обеспечил себе победу, так или иначе.       Шепард могла поклясться, что его тело у нее между ног начало дрожать, настолько незаметно, что турианец, вероятно, смог бы с легкостью опровергнуть такое обвинение.       — Открыта для нападения, коммандер? — упрекнул Адриан, крепче сжимая ее горло, притом, он не душил, а просто утверждал контроль.       Бархатистый голос был чуть громче шепота, и Шепард могла поклясться, что в субгармониках переливались соблазнительные нотки.       Она приготовилась врать, что оплошность была вызвана банальной усталостью, а не подсознательным желанием подчиниться красивому, статному и опасному турианцу.       — Знаешь, я много людей убил во время инцидента у Ретранслятора 314, — сказал Адриан.       Он не злорадствовал и не угрожал, просто констатировал факт, напоминая, что враги буквально повсюду.       Врагом мог быть даже он, поучающий ее Адриан.       Шепард протянула руку, пытаясь ослабить хватку, ибо гордость женщины велела противостоять агрессии. Его рука осталась неподвижна, и не то, чтобы это разочаровало. Шепард чувствовала твердые, напряженные мышцы сквозь мягкий материал одежды Виктуса так же явственно, как собственные соски, сжавшиеся под тканью спортивного бра.       — Жду искренних признаний, как сильно ты сожалеешь о тех убийствах, — поддразнила она, прерывисто дыша.       — Не дождешься, — холодно ответил Адриан, и его челюсти раздвинулись в том, что должно было быть ухмылкой. Она могла видеть два ряда заостренных зубов, созданных для того, чтобы рвать и терзать плоть. Шепард никогда не видела, чтобы кто-то из турианцев явно демонстрировал их, но знала, что Адриан отличался от тех, с кем она привыкла иметь дело — он был старше, злее и такой удивительно самоуверенный.       — Война такое дело. И я бы никогда не стал тем, кто я есть, если бы сожалел.       Ее взгляд метнулся от острых зубов и синего языка к проницательным янтарным глазам. Адриан, казалось, ухмыльнулся чуть шире — он поймал ее внимательный взгляд.       Всегда так делал.       — Что-то отвлекло, коммандер? — спросил он, окидывая тело женщины хищным взглядом. На мгновение Виктус задержал глаза на стыке их бедер, и Шепард оставалось лишь ощущать, какой невероятно скользкой она становилась: влага сочилась с вульвы к ягодицам под оценивающим взглядом Адриана.       — Не понимаю, о чем ты. — Шепард солгала, запрокинув голову, чтобы отдышаться.       Адриан наконец-то (о нет, к сожалению!) ослабил хватку. И не успела она разочароваться по этому поводу, как тот лишь сместил захват, чтобы крепко сжать подбородок женщины большим и указательным пальцами. Подушечкой большого пальца и острым, как бритва, когтем Виктус провел по нежной коже пухлой нижней губы Шепард. Она разомкнула губы, и тень поцелуя легла на этот палец.       Она хотела его, и Адриан знал это.       Шепард знала, что он сгорает от желания к ней тоже.       В знании этом была необузданная неопределенность, потенциальная возможность удовлетворить мучительную похоть, высвободить ненасытную страсть.       Адриан издал смешок, и ушей коснулся грубый, низкий и в то же время одобряющий звук.       — Этот язык врет, но мне нравится, — пробормотал он, прежде чем засунуть большой палец в рот Шепард.       Она позволила втолкнуть его внутрь далеко, как только вздумается, каким бы большим ни казался палец турианца по сравнению с влажным розовым язычком. Шепард втягивала его, пока не почувствовала, как коготь коснулся задней части ее горла, а потом отстранилась и повторила. Когда Шепард провела зубами по пластинам, Адриан издал одобрительную трель и остановил свое вторжение.       Вместо этого он крепко схватил ее за задницу с собственническим рычанием.       Мозг Шепард растворился в первобытной, неистовой потребности в сексе.       То немногое, что было на ней надето, казалось слишком тесным. Шепард хотела быть перед ним обнаженной, хотела выставить себя напоказ этому хищнику с другой планеты и позволить его опасным, острым когтям пройтись по всему телу. Она даже не помнила, как сняла обувь, бра, леггинсы и распутала повязки для рук. Единственное, что Шепард остро осознавала, это то, как Адриан управлял ее телом, чтобы развернуть лицом от себя, заставить сесть, раздвинуть ноги и оседлать его лицо.       О, боже мой.       Такого вида близости она не ожидала.       Всякий раз, когда Шепард представляла себе встречу с Адрианом — что происходило довольно часто в последнее время, — это всегда был быстрый трах в БИЦ. В фантазиях Примарх стягивал с нее военную форму, сдвигал трусики в сторону и наклонял над столом. Он вставлял свой член, пользуя ее до тех пор, пока сам не кончал, и во время таких мечтаний Шепард колотилась от желания в своей постели и размышляла, откуда такая зацикленность на турианском лидере.       Толстый язык Адриана, омывавший ее стенки медленными, напористыми движениями вверх, только подтверждал, насколько реальность лучше фантазий.       Когда язык проникал особенно глубоко, ее касались трепещущие жвалы, а острые уколы зубов Адриана на мягкой плоти внутренней стороны бедер создавали пьянящий контраст с извивающейся мускулистой плотью внутри ее тела. Из гортани турианца исходило соблазнительное урчание, и эти вибрации добавляли дополнительный слой одуряющих ощущений. Когда она, забывая себя, принялась тереться о его лицо, одна здоровенная рука обхватила бедро женщины спереди, в то время как другая вцепилась в груди. Адриан легко захатил их обе одной ладонью — лаская, сжимая и уделяя особое внимание набухшим соскам. А на кончиках его пальцев поблескивала опасность, намек, что в любой момент он готов был вонзиться в кожу.       Адриан вынудил ее наклониться вниз, пока Шепард не оказалась полностью на одном уровне с его лицом — раскрытая до конца — контролируя ее движения с непреклонной властностью. Шепард оставалось только податься вперед и прижаться к широкой груди турианца, бесстыдно подчиняясь ласкающим движениям его языка. Адриан заставлял Шепард тереться о свое лицо, пока у нее дыхание не прехватило, тело содрогнулось, и она жестко кончила, сжавшись вокруг его языка. Коммандер обмякла и навалилась на мужчину, и лицо ее оказалось там, где, по идее, уже должна была находиться значительная выпуклость.       — Хорошая девочка, — горячий шепот коснулся ее скользких лепестков.       Шепард в жизни не называли хорошей девочкой, но это прозвучало так удивительно порочно, особенно в исполнении двухтонального голоса Виктуса, что Шепард была бы рада слышать такое почаще. Она оглянулась через плечо и ахнула, увидев подтверждение своего удовольствия, размазанное глянцевыми переливами по массивному подбородку и верхней ротовой пластине Адриана. Возникло желание повернуться и насладиться собственным вкусом на кончиках его мандибул, но ее опередили, и синий язык досуха вылизал плоские ротовые пластины. Тогда Шепард принялась возиться с застежками на его штанах — задача усложнялась тем, что сидела она задом наперед. Шепард хотела почувствовать его член в своих руках и во рту тоже — еще было свежо воспоминание о том, как большой палец руки скользил по губам, что только больше разжигало нетерпение.       Адриан приподнял угловатые бедра, позволив Шепард спустить штаны, чтобы обнажить таз. Она смущенно фыркнула.       На недоумение Шепард последовал довольный смешок, который пощекотал влажную, чрезмерно чувствительную кожу, все еще находящуюся перед его лицом:       — У нас больше секретов, чем у человеческих мужчин, — сообщил Адриан, прежде чем приподнялся ровно настолько, чтобы накрыть ее маленькую руку своей большой. — Вот так, — подбодрил он, проводя по своим ножнам, пока она не почувствовала, как горячий, маслянистый кончик его члена прижался к ладони.       Адриан отказался от руководства, вместо этого с намеком погладив мягкими, медленными кругами большим пальцем основание ее шеи. Шепард выманила оставшуюся часть его темно-синей эрекции и попыталась обхватить ее пальцами — безуспешно, Адриан был слишком большим.       Изогнутый член в ее руках казался просто огромным. У него была заостренная головка и выступ, который тянулся по нижней части вплоть до широкого, толстого основания. По форме это выглядело достаточно знакомо, чтобы понимать, как с ним обращаться, и в то же время достаточно чуждо, чтобы еще больше усилить ее возбуждение от того, насколько запретным чувствовалось позволить себя трахать этому турианскому дипломату. Без колебаний Шепард провела языком по головке, пробуя на вкус соленую смазку, которая тонким слоем покрывала всю длину.       Суб-вокал Адриана так ярко сигнализировал о предвкушении, что Шепард одновременно и слышала, и чувствовала резонансом внутри себя. Его дыхание стало хриплым и неровным, он вцепился в ее затылок, запуская длинные пальцы в волосы. Когти Адриана задели кожу головы, и дрожь пробежала по всему телу от макушки до основания позвоночника. Он оперся на локоть и приподнялся, одновременно подавшись бедрами вперед, направляя свой член прямо ко рту Шепард.       Она взяла его губами и стала посасывать, одновременно лаская рукой ту часть, что не помещалась во рту.       — Ах, коммандер, — промурлыкал Адриан.       Шепард, захваченная новой волной возбуждения, почувствовала, как поджались пальцы ног, лежащие на мате на полу. Адриан лениво размазывал ее влагу по клитору тыльной стороной руки, томно потирая взбудораженный комок нервов.       Она собиралась кончить снова и приняла тактическое решение заполучить кое-что до того, как это произойдет, что, к сожалению, означало отказ от уделяемого Адрианом сладчайшего внимания. Шепард сползла вперед, пока не почувствовала кончик члена у своей чувствительной вульвы, и поднялась на колени. Она выгнула спину, намереваясь опуститься на него, но так и не успела завершить одно-единственное жадное движение. Сильные руки Адриана обхватили ее талию, когти впились в ее упругий живот и спину.       — Повернись ко мне лицом, — приказал он, его суб-вокал вибрировал угрожающе низко. — Я хочу видеть, как ты раскрываешься для меня.       Этому приказу она готова была подчиниться. Шепард изогнулась всем телом, оседлав его так же, как во время спарринга, только на этот раз, наконец, смогла прижаться к крупному синему члену и потереться своей изнывающей, намокшей ложбинкой о выступы по всей длине.       И наступило сладостное, но мимолетное облегчение.       И Адриан наблюдал за ее движениями — глаза, полные огня, глаза напротив ее лица, глаза, что не отрывались от движений округлых бедер женщины. А потом жвалы довольно разъехались в той же ухмылке, с которой он преследовал свою добычу все это время.       Откинувшись назад, она использовала его согнутые колени в качестве опоры, нависая над кончиком члена, и Адриан провел головкой по мягкому переплетению ее складок. Когда нижний ребристый выступ его члена медленно прошелся по клитору, Шепард не выдержала и закрыла глаза, а уголки губ тронула довольная улыбка. Она была такой теплой, влажной и подготовленной для него.       Сильные руки опять обхватили за талию, опуская вниз, сминая грань между их телами. Шепард сгорала от того, насколько была растянута — полностью заполнена им, а голова кругом шла. Его было так много, он был так глубоко внутри… Женщина нерешительно приподнялась и опустилась. Каждый выступ задевал ее тугие стенки, и те сжались в желании ощутить его еще ярче. Она делала это снова и снова, а Адриан рычал, когда она принимала его в себя полностью.       Наверное, эти звуки должны были напугать Шепард, но она была не из пугливых.       Адриан внезапно отстранился, и Шепард почувствовала себя опустошенной. Она только и успела выдавить недовольное «что?!..», прежде чем тот потянул ее вниз, укладывая на бок и ложась позади. Адриан прижался передней частью своего тела к гладкой спине женщины и приподнял ее колено, что Шепард безропотно стерпела, ибо была слишком погружена в муки сексуального возбуждения. Виктус вошел сзади с такой силой, что ее грудь подпрыгнула, а затылок ударилcя о киль. Свободной рукой он сжал ее шею. Шепард открывала рот в жадных попытках глотнуть порцию воздуха, пыталась не задохнуться, но насколько же ей нравилось, как Адриан обращался с ее телом, как контролировал его… Она ни разу не потеряла сознание, он ослаблял хватку как раз в нужные моменты, чтобы не допустить такого.       Каждый его удар был уверенным и обдуманным.       Шепард все ждала, когда он поставит ее на колени и безжалостно оттрахает, чего так и не произошло. Тело Адриана оставалось прижатым к ее спине — одна горячая рука под ее поднятым коленом, в то время как другая крепко, но осторожно обхватывала горло. Ее собственная рука то ласкала мужчину под гребнем, то зачарованно перебирала каждое его перо. Женщина никогда раньше не чувствовала ничего подобного грубой текстуре турианских пластин. Шепард положила свою свободную руку поверх той, что держала ее за шею, наслаждаясь ощущением его когтей под своими пальцами.       Эта поза была идеальна для того, чтобы согласовать иссушающий ритм глубокого проникновение его члена с тем, как он толкался языком в ее рот. Двойственное ощущение разрывало, перед глазами Шепард внезапно все поплыло — ее стенки сжались вокруг широкой эрекции, и она запрокинула голову, задыхаясь. Адриан одобрительно промурлыкал ей на ухо, прежде чем дернуть бедрами раз, два, а потом излиться внутрь.       Когда он отстранился, горячая сперма стекала по ее бедру.       И она не возражала.       Адриан отпустил ее ногу и шею.       Шепард чувствовала на себе горящие следы его хватки. И это был не просто хороший секс, а отличный секс с турианским генералом, а ныне новоиспеченным примархом Палавена. Взгляд Адриана остался точно таким же, коим он всегда одаривал ей, стоило ему подняться на борт «Нормандии», а вот она… Из Шепард будто позвоночник вытащили, и женщина лежала на полу совершенно обессиленная. Впервые она заметила, что взгляд Адриана казался не только похотливым, но и… нежным.       И, возможно, это были просто последствия перевозбуждения, но Шепард отчаянно хотелось сказать, как сильно ей с ним понравилось.       Как сильно она ценила его компанию, проницательность, и что она обязательно придумает, как убедить Рекса оказать помощь Палавену.       Шепард также хотела сказать, что теперь она знает, как это, находиться в положении, когда не имеешь никакого контроля и никогда-не-будешь-иметь.       Что понимает бремя ответственности так же хорошо, как и он.       Но единственное, на что хватило Шепард, было:       — Боже, Адриан! У тебя охуительно большой.       — Ты мне льстишь, коммандер, — сказал он.       Шепард снова почувствовала, как в ней разгорается желание, несмотря на то, как здорово ее оттрахали.       — Я надеюсь, все оставшееся время на моем корабле… тебе будет приятно, — поддразнила она, намекая и надеясь, что эта встреча не будет последней.       Адриан провел острым когтем от изгиба ее плеча до самого бедра.       Это было невысказанное обещание.       Они сделают это снова.       — Я буду рад воспользоваться всем, что предлагает твое гостеприимство, — сказал он, прежде чем синий язык прошелся по ушной раковине.