Scary Stories (Or, Kaeya Terrorizes Mondstadt's Orphans)

      Забота о детях-сиротах Мондштадта не входит в число обычных обязанностей Барбары, если только они не больны. По крайней мере, в последнее время. Поскольку она получила свой глаз бога и целительные силы, сестра Виктория в основном распределяет ее смены в лечебных палатах. Что устраивает Барбару. Она понимает, что у нее есть дар, редкий даже среди избранных, поэтому имеет смысл сделать так, чтобы она ухаживала за больными и ранеными… хотя она скучает по играм с детьми. Она до сих пор ходит к ним. В основном, когда у нее выходной, и так она узнает, что Кэйа начал приходить по выходным, чтобы рассказывать детям сказки.       Это кажется ей странным. Барбара знает, что ее старшая сестра не питает к капитану Кэйе ничего, кроме уважения, но она не может не испытывать легкого беспокойства, потому что Кэйа… он действительно не похож на добровольца. Однако она помнит, что Кэйю бросили в детстве, прежде чем его забрали Рагнвиндры. Возможно, думает она, это его способ вернуть долг.       Сестра Розария проясняет ситуацию, когда Барбара упоминает ей об этом. Она знает, что старшая монахиня находится в дружеских отношениях с капитаном кавалерии, поэтому поднимает этот вопрос, надеясь на какую-нибудь информацию. Розария фыркает при мысли о том, что Кэйя рассказывает детям истории из сочувствия.       — Что смешного? — спрашивает Барбара.       — Задумайся на секунду, — говорит ей Розария. — Чьей работой раньше было развлекать этих сопляков по утрам в выходные?       — Ой… твоей, теперь, когда я думаю об этом, — понимает Барбара. — Сестра Розария… ты что-то сделала?       Розария ухмыляется. — Вообще-то, да. Я победила Кэйю в соревновании по выпивке. Теперь он еще два месяца будет играть няньку с мальчишками, пока я буду наслаждаться полуденной смертью на завтрак в «Кошкином хвосте».       -Сестра Розария!       Вскоре после этого разговора Барбара узнает о том, какими могут быть истории Кэйи… проблематичными, мягко говоря.       В один из выходных дней все надежные переносные лампы в приюте и соборе разбиваются. Вообще все. На вопрос, зачем они это сделали, дети заявили, что освобождали заключенные внутри них души светлячков. Вскоре после этого в церкви возникает острая нехватка бумаги, поскольку их запасы расхищаются сиротами, которые используют каждый последний лист, создавая талисманы в стиле Ли Юэ, чтобы отогнать Великую Терновую Демонессу Ночи, Эйрасор, Охотницу за непослушными. К настоящему времени проигрыш Кэйи Розарии и последующее за ним наказание стали общеизвестными среди духовенства, и сестры считают дни до окончания этой причудливой истории Кэйи.       Вот только… по истечении оставшихся двух месяцев Кэйа продолжает приходить, и не только он. Он нанимает и приглашенных рассказчиков. Сначала это Фишль, самопровозглашенная Принцесса осуждения, и ее фамильяр Оз. Ее идея рассказывать истории, похоже, заключается в монологе о приключениях в других мирах, которых, конечно же, никогда не было. Барбара может убедиться в этом на собственном опыте, потому что она стала тайно наблюдать за рассказами с Кэйей, надеясь, что сможет пресечь любые будущие проблемы до того, как они начнутся. Нет, она не шпионит… ладно, может быть, и шпионит, но из лучших побуждений. Она… не уверена, что все девушки среди сирот, принимающие позы и разговаривающие в величественной манере, должны считаться проблемой. Она полагает, что в этом нет ничего плохого, даже если они делают довольно необычные заявления о своих подвигах. Не обязательно плохо и то, что мальчики отвечают им в той же бесстрастной манере, что и Оз.       В следующий раз, когда Каея приглашает гостя на время рассказа, это экзорцист, к ужасу Барбары. Она не считает, что истории об одержимости демонами или изгнании злых духов подходят для детей. К счастью, не похоже, что у Чюн Юня есть такие историй. Дети выглядят довольно-таки разочарованными его рассказами о сверхъестественных проблемах, которые разрешаются сами собой без его участия.       Это Син Цю, чье время рассказа вызывает больше всего проблем, после Кэйи. Его история о мечнике Гухуа, который убивает злого дракона, и он призывает свой меч и разыгрывает сцену боя. В течение нескольких недель после этого сироты носят синяки, вызванные попытками сражаться на мечах палками, и криками: «Прочь, злобный зверь! Возвращайся в свое прозрачное логово!» — обычное явление во время игр на свежем воздухе.       Наконец, после нескольких недель одиночных рассказов, в течение которых Кэйа преподносит сиротам кошмары о человекоядных анемо слаймах, вдохновляет их на создание планов зомбирования и заставляет их жить в страхе перед распространяющим вегетарианство адептозверем, известным как Кокосовая коза, Барбара чувствует, что ей нужно что-то сказать Кэйе. Она пытается уговорить Джинн вмешаться первой, но сестра говорит ей, что методы Кэйи могут быть странными, но обычно они к лучшему. Барбара не понимает, как терроризирование детей Мондштадта может быть к лучшему, и не может больше игнорировать это.       Она догоняет его одним вечером, когда он покидает штаб рыцарей Ордо Фавония.       — Извини, Кэйа? Можно тебя на пару слов, пожалуйста?       — Здравствуй, Барбара. Все в порядке? — спрашивает Кайя.       — Не совсем, — говорит она. — Собственно, именно об этом я и пришла с тобой поговорить. Истории, которые ты рассказывал сиротам… тебе не кажется, что они немного слишком страшные для детей?       — Вообще-то нет, — говорит Кэйа. Я старался не включать ничего, что, по моему мнению, не соответствует возрасту. Почему? В этом есть проблема?       — Ну, просто после сказок с тобой и твоими друзьями дети всегда ведут себя плохо… После выступления Син Цю они били друг друга палками…       — Полагаю, ты не слышала историй о том, как Джинн и Дилюк дрались на палках до того, как получили свое тренировочное оружие?       — Это другое, — говорит Барбара, немного уязвленная, потому что нет, она не слышала таких историй. — Они прошли обучение и готовились к дальнейшей жизни.       — Как и сироты. Нет ничего постыдного в том, чтобы использовать для обучения все, что под рукой, — говорит ей Кэйа. — Многие фехтовальщики-самоучки начинают тренироваться с палками.       — Это не… Ты знаешь, что недавно они сломали все переносные лампы? Потому что ты убедил их, что в них заключены души светлячков.       Кэйа выглядит так, словно пытается не засмеяться. — Да… вот почему я придумал Охотницу за непослушными: Терновую Демонессу Ночи Эйрасор, которая наказывает виновных в уничтожении имущества.       — И после этого они использовали каждый клочок бумаги, который смогли найти, чтобы сделать талисманы для защиты от нее!       — Ну, по крайней мере, они больше не воровали пироги из «Хорошего Охотника». Демонесса Ночи Эйрасор карает также и за мелкое воровство.       — Оооо, — Барбара не может сдержать разочарованный звук. — Пожалуйста, отнесись к этому серьезно, Кэйа.       — Извини, Барбара, но я не думаю, что они сделали что-то слишком плохое после великой бойни ламп, и я уже сделал все, что мог, чтобы исправить это.       — Ты их пугаешь, — говорит ему Барбара.       — Потому что им нравится, когда их немного пугают. Я предупреждаю их перед страшными историями, чтобы те, кто не хочет их слушать, могли уйти. Тем, кто остается, нравятся страшные истории. Многим детям это нравится, особенно когда они становятся старше.       — Но они отыгрывают. Они строят планы зомбирования и практикуются в сражениях, потому что считают, что им это нужно. Ваши страшные истории учат их тому, что монстры существуют!       — Страшные истории не учат детей тому, что монстры существуют, Барбара, — говорит Кэйа серьёзно. — Они уже знают, что монстры существуют. Страшные истории учат их тому, что монстров можно убить.       — Это… — На самом деле это очень глубокие слова, и Барбара никогда раньше не думала об этом так. Но всё же…       Прежде чем она успевает придумать опровержение, с соседней улицы раздается крик. Похоже, он доносится из маленького парка, где часто играют сироты и дети священнослужителей.       Кэйа бегом направляется туда. Барбара следует прямо за ним, потому что этот крик звучит испуганно… и молодо.       Когда они прибывают, их встречает зрелище, которое должно быть пугающим для детей, но для избранных, которые сражались столько же, сколько Кэйа и Барбара, пугающим является только контекст. Трио маленьких анемо слаймов, а также один большой, каким-то образом перебрались через стену в город и теперь угрожающе скачут перед небольшой группой детей. Двое сирот, вооруженные палками, решительно стоят впереди остальных. За ними еще одна держит камень. Позади нее несколько детей поменьше прячутся под скамейкой.       Кэйа призывает свой меч и спешит сократить расстояние между собой и слаймами. Барбара призывает свой катализатор и спешит попасть в зону досягаемости. Она и Кэйа могут сделать это без проблем. Их стихии могут заморозить этих слаймов и держать их неподвижными, пока они расправляются с ними… но они все еще слишком далеко.       Гигантский анемо слайм взлетает в воздух прежде, чем избранные успевают до него добраться. Барбара выкрикивает предупреждение, распознавая признаки того, что он собирается напасть.       — Сейчас! — кричат ​​двое детей, и девочка с камнем пускает его в ход.       Это не особо сложный бросок. У нее большая мишень. Она не очень сильно бьет по ней, ведь она еще ребенок… но чтобы сбить анемо слайма в полете многого не нужно. Раздается легкий хлопок, а затем гигантский анемо слайм уносится прочь, как лопнувший воздушный шар.       Затем Кэйа достигает оставшихся слаймов и высвобождает свой Выпад холода. «Замри!»       Барбара добирается до цели и проводит атаку гидро, замораживая слаймов на месте. Затем Кэйа с жестокой эффективностью уничтожает их всех, прежде чем Барбара успевает добраться до них.       — Капитан Кэйа, вы видели?!       — Мы справились с одним, Кэйа! Мы сделали это!       — Сестра Барбарааааааа! — одна из детей бросается в её объятия, плача.       Барбара ловит ее и успокаивающе похлопывает по спине. — Все в порядке? Никто не пострадал?       — Неа! У нас все в порядке!       — Вы видели? Мы держали оборону против этих слаймов! Совсем как принцесса Фишль, когда на нее и ее Доброго Странствующего Рыцаря напали Звери Пустоты и Ночи!       — Я сдерживал слаймов, капитан Кэйа! С моим верным мечом! — один из мальчиков размахивает своей палкой. — Я защищал свою семью!       — Я убила его камнем!       — Отличная работа, — говорит им Кэйа и убирает меч, чтобы удобнее было пожать руки и погладить их по головам. - Прекрасная демонстрация защитных навыков… и этот бросок был непревзойденным.       Он говорит еще что-то, но его заглушают дети, которые, чтобы их услышали, наваливаются на него, и Барбара не может не улыбнуться при этом зрелище. Она видит, что он неохотно отделяется от группы и отступает назад, но когда он это делает, она понимает, что это необходимо.       — Я знаю, что стандартная процедура состоит в том, что первый рыцарь на месте происшествия должен взять показания и задокументировать инцидент, — говорит он ей со стальным блеском в глазах, — но через пять минут будет смена стражей стен, и я хотел бы узнать, кто бездельничал во время дежурства и позволил слаймам проникнуть в город, прежде чем они уйдут, и мне придётся тратить время, выслеживая их до их дома. Могу я попросить вас подождать здесь, пока не прибудет другой рыцарь? Я пришлю первого, кого увижу. Это не должно занять много времени.       — Конечно, — быстро отвечает Барбара.       — Спасибо.       — О, и, эм… Кейя? Забудь, что я сказала ранее. О страшных историях, — говорит ему Барбара. — Я думаю, ты был прав. Детей нужно учить, что монстров можно убить.