***
Медленные, прерывистые поцелуи подобно тихой реке тянутся по спине. Тело сковывают багровые верёвки, особенно сильно затянутые на шее и запястьях. Ей не особо нравится удушение чем-то, кроме рук. Одни лишь руки могли заставить её упиваться желанием чувствовать нехватку кислорода. Лишь во власти этих рук она дрожала, наслаждалась и в конце расслаблялась. Кто бы мог подумать – очередной пациент, который по началу даже не вызывал доверия, сейчас занимается с ней чем-то, выходящим за рамки приличия. И за рамки дозволенного. Люди, заводившие хоть какой-то роман на работе, никогда не выходили сухими из воды. Неудивительно, если и эта история закончится также. Но в ней есть некоторые нюансы. Спина прижимается к чужому телу, а голова покорно лежит на плече женщины. В такие моменты ей было хорошо и спокойно, но забыться полностью не получалось. Будто во время интимных моментов появлялся порог, который невозможно так просто переступить. В спальне мрачно, холодно, пахнет воском, знакомым ей дорогим парфюмом и цветами. Даже чересчур холодно для почти обнажённого тела. Приходится искать малейшее тепло от тела своего… пациента? В голове всё ещё не укладывалось. Как её могло занести в это дерьмо? Как она могла согласиться на такое? И как она могла привязаться? Навязчивые мысли во время процесса не нравились ни одной из них. Из-за них Микура отвлекалась. — Что ты чувствуешь и о чём думаешь? — уже привычно спрашивает женский голос. Сатико любит разговаривать с ней во время процесса, растягивать происходящее. Она делает это из-за своего любопытства, наслаждения и их общей задачи. Микура не может разобраться в своих предпочтениях, поэтому её пациент берет всё в свои руки. — Холод, возбуждение, — губы не сразу продолжают шевелиться, остаются сомкнутыми с секунду и только потом продолжают: — Опять думаю, как всё сложилось, и к чему меня это привело. — К результату, который, видимо, тебе нравится. Язык оставляет мокрую дорожку вдоль шеи, зубы слегка прикусывают тонкую кожу в районе ключиц. Садо резко дёргается, хнычет. Они обсуждали и пробовали многое, как только девушка прямо сказала, что находится в каком-то плену неизвестности. Хотя на тот момент мазохизм её уже всплыл на поверхность и громко заявил о себе. В этот раз на веках плотная мягкая маска. Почему-то Микура была более чем уверена, что она не продержится с ней так долго. Да, глаза ничего не видят, местами ощущения становятся более яркими и тому подобное. Но Дзюраку крайне не нравилось долго нарушать их зрительный контакт. Так было ещё с самого начала знакомства. — Меня всё ещё что-то тревожит, — сглатывает, стараясь прижаться сильнее. На теле остались только неприятно натирающие брюки, которые так и не успели снять после очередной конференции. — Конкретизируй, — интонация становится немного строгой. Руки дразняще блуждают по впалому животу, изредко очерчивая груди. Молчание. Внутри всё смешивается. Мозг просто не знает на чём сосредоточиться. Она хотела перехватить чужую руку, но запястья крепко связаны впереди. Натирает. Опять. Садо сама толком не может выразить свою же мысль, не понимая до конца, что именно смущает. Либо просто отказывается принимать. И когда её просят озвучить свою тревогу, смущение, она впадает в ступор. При чём просит не абы кто. — Лучше бы ты вставила мне кляп, — устало и растерянно наконец-то прерывает минутную тишину, так и не зная, что именно ответить. — Не самый лучший способ избежать разговора, знаешь ли, — Сатико перемещает одну руку на подбородок своего доктора. Доктора. Или врача. На самом деле у неё в голове это тоже не укладывается. Они обе не понимают, как остались друг с другом и как согласились на подобное. Всё происходящее такое странное. — К тому же мне придётся меньше тебя целовать. — Ты будто часто это делаешь, — Микура прикусывает нижнюю губу до крови, когда чувствует хватку на своих ягодицах. — Ты как обычно пытаешься перевести тему. Мне это не нравится, — женщина усиливает свою хватку и оставляет на пухлых губах поцелуй, после ощущая во рту еле заметный привкус крови. Как только Микура тянется ответить, до её ушей сразу доносится цыканье. — Продолжай разговаривать со мной, и потом я, может, тоже продолжу, — Сатико гордо выпрямляется. Приходится выжидать. По телу бегает толпа мурашек, а голова окончательно откидывается назад, при этом оставаясь на чужом плече. Дзюраку вопросительно поднимает бровь, прищуриваясь. Дыхание девушки сбивчивое, внутри смешивается напряжение от мыслей и возбуждение. Сатико особо не жалуется на холод, она полностью одета. Только рубашка распахнута, лишь из-за отсутствия чего-либо под ней было немного прохладно. Никто из них не спешит окончательно раздеваться. А Садо всё не спешит озвучивать свои мысли. — Вспоминаю нашу первую встречу. Свои чувства в тот момент, — тихо начинает, на лице мелькает улыбка. — И какие чувства ты вспомнила? — взгляд гранатовых глаз смягчается, одна рука сразу скользит к затылку, зарываясь в бордовые прядки и придерживая голову. Кончик носа касается шеи врача. В такие моменты Сатико походит на дикую ласковую кошку. Она чуть ли не мурлычет и ласкает настолько аккуратно, насколько это возможно. — Думаю, любопытство и страх.***
Микура не думала, что ей придётся сидеть в помещении для наблюдения. Тем более в участке полиции, ещё и посреди ночи. Эта маленькая комната выглядела максимально неуютно: серая краска на стенах, стол и два офисных стула, находящихся напротив друг друга. В одной из стен стекло, а за ним – персонал. Всё как в обычном участке. Да и кому вообще приносило какую-то радость нахождение в подобных местах? Вот и она не была особо рада. Даже не так. Она крайне негодовала из-за того, с чего началась её работа с новым пациентом. Когда дверь в это маленькое помещение для наблюдения распахнулась, сонливость как рукой сняло. Будто внутри все органы менялись местами, превращались в какую-то кашу, а сердце билось в бешенном ритме, готовое выпрыгнуть из-за трескающихся рёбер. Глаза посмотрели на единственную лампу с холодным светом, но когда зациклились на особе, которая сидела на одном из стульев, сердце пропустило ещё один удар. Казалось сейчас ноги подведут, и тело рухнет на пол. Охранник с хлопком закрыл дверь. Теперь они беседовали только вдвоём. Голубые глаза бегали по стенам и внимательно осматривали женщину перед собой. На блондинке был брючный костюм, а на плечах – тёплый плед. Она выглядела замученной, уставшей и сонной. Худые руки с чёрным маникюром были недовольно скрещены. Её лицо выражало недовольство, непонимание, и, кажется, у неё было много вопросов. — Я отвезу вас по нужному адресу. Так сказала сделать ваша хорошая знакомая. Я буду сопровождать вас в качестве психотерапевта, — собравшись с мыслями, отчеканила Садо. Микура подписала бумаги на нового пациента сутки назад. Они ещё не успели пересечься, знали лишь имена, не более. Повод для их первой встречи не был таким радостным и спокойным. Что до Дзюраку – она находилась в этом проклятом месте, которое забирало драгоценное время и сон, благодаря инциденту на трассе. Рядом с её автомобилем задержали парочку бандитов, и каким-то образом они приплели саму Сатико в эти дела, но это недоразумение быстро развеяли, а воришек забрали. Ну а оказалась она в участке из-за вождения в нетрезвом виде. Поэтому всё это привело к большому допросу и потраченным нервам. — Ага, я безумно рада, — раздражённо шикнула блондинка, прищуриваясь. От неё всё ещё пахло спиртным. Красные глаза мельком пробежались по бумажкам, которые предоставил её новый психотерапевт. — Идём. На входе охранник повторно подошёл к ним, Микуре пришлось всё объяснять и показывать документы. Когда мужчина всё прочитал, он кивнул и слишком пристально посмотрел на Дзюраку. Та не поняла, почему на неё так выжидающе смотрят. После нескольких секунд гляделок она пошарила карманы своего пиджака и, найдя несколько бумажных купюр, всучила их в руки мужчине. Выражение лица охранника сменилось на недоумение, а женщина, укутавшись в плед, со спокойной душой пошла дальше на выход. Садо извинилась и попросила передать её искренние извинения всему персоналу за возможное неподобающее поведение Дзюраку. Она пробубнила себе под нос о том, какая же их первая встреча неудачная, и поплелась следом. На улице шёл ливень, было мрачно и холодно. По сторонам мелькали размытые огоньки, автомобили проносились с высокой скоростью, прохожие с зонтами в спешке направлялись домой. Вся эта картина заставляла Микуру жалеть. Ей хотелось оказаться дома, в тепле и с кружкой горячего шоколада, смотреть какую-нибудь глупую комедию и засыпать… Мечты. — Это наше такси, пойдёмте, — Садо махнула рукой в сторону тратуара, около которого стоял желтый вперемешку с белым автомобиль. — В бар, — твёрдо сказала Сатико, как только приземлилась на заднее сиденье машины. — Простите, мне задан другой адрес, — вежливо ответил водитель. Вторая дверь автомобиля распахнулась и Микура присела рядом, убирая со своего лица мокрые пряди волос. — Ваша знакомая настояла на том, чтобы я сопровождала вас всю дорогу. На всякий случай, — дверь с хлопком закрылась и водитель принялся медленно выжимать педаль газа. — Ну началось, — буркнула Сатико и сняла с плеч уже промокший плед. Её раздражала собственная мокрая одежда и вся эта ситуация в целом. Поездка длилась в течении получаса. Садо чувствовала как её клонит в сон, как веки закрываются, и как тело становится ватным, неподвижным. Но даже из-за сильной усталости эти полчаса казались такими долгими. Низ живота противно тянуло, сердце покалывало. Страх. Она чувствовала рядом с этой женщиной нечто неизвестное, заманчивое и страшное. Проще, наверное, было бы разойтись после такой ужасной первой встречи, но с другой стороны… Может, не всё так плохо? К сожалению, финансовое положение сейчас очень сковывало и сказать: «Я отказываюсь с вами работать» – было просто невозможно. Не к этому Микура стремилась всю жизнь, однако кризис может настигнуть каждого. Дзюраку обратила внимание на своего нового врача от силы минут на пять. Её мысли были заняты совершенно другим, да и язык всё ещё заплетался. Было так мерзко, но всё это уже скоро закончится. Ведь так? Автомобиль остановился, через его запотевшие и мутные стёкла виднелся дом, больше похожий на какой-то особняк. Лужи противно хлюпали под обувью, весь брючный костюм полностью промок, а блондинистые локоны совсем растрепались. Вид ужасный, как и настроение. Микура всё это время сохраняла дистанцию, только когда они дошли до главного входа, она осмелилась приблизиться к своему пациенту. Около крыльца тускло горел фонарик. — Проходите скорее, — сказала незнакомая девушка, стоявшая рядом с дверью. Судя по всему, горничная. Зайдя в дом, Сатико сразу разулась, вместе с этим ворча себе что-то под нос. Когда она подняла взгляд, до ушей сразу донёсся знакомый вздох. В прихожей стояла ещё одна девушка, её василькового цвета глаза были уставшими. Сама она облокотилась на стену и была в нежно-голубой пижаме. — Доброго вечера. Всё прошло нормально, — быстро отчиталась Микура, тоже решив пройти в дом. — Спасибо, Микура, — Кирари слегка улыбнулась, снова поражаясь чрезмерной вежливостью Садо. Но за секунду её взгляд стал более суровым. — Сатико, иди в спальню. — Не нужно. Я выпью воды и поеду к себе, — Дзюраку прошла дальше, оставляя за собой капли, стекающие с одежды и волос. Она зашла в кухню-гостиную, налила себе стакан воды, выпила его залпом и села на такой мягкий, по сравнению с твёрдыми стульями в участке, диван. — Извини, — вздохнула Момобами и пошла следом за своей подругой. — Оставайся. Куда тебе в таком виде? — Не хочу тебя затру… — не успела закончить Сатико, головная боль настигла её намного раньше, чем она думала. Пришлось прилечь на диван. — У тебя опять тут целый проходной двор вперемешку с борделем, — она ворчала, смотря на проход гостиной. Там стояла Микура и ещё две девушки. — Сказал человек, который будто ездил на свадьбу в деревню, — цыкнула Кирари, рассматривая неопрятный вид. — Эй! — Что? Ты настолько паршиво выглядишь, — губы вновь расплылись в доброй улыбке. — Вообще, я не… — она вновь не успела закончить. Организм подвёл. Точнее недостаток сна проявил себя слишком неожиданно и та попросту заснула. Владелица данных хором вернулась к двери, взглянула на трёх девушек. Одна из них подошла ближе и взяла Кирари под руку. — Нам опять нужно её терпеть? — фыркнула Саяка и взглянула на пьяницу, из-за которой сейчас до нитки промокал их любимый диван. — Дорогая, она моя подруга ещё со школьных времён, — устало оправдывается. — Сейчас скажем горничной и что-нибудь решим. Не сказать, что Игараши питала ярую ненависть по отношению к Дзюраку. Она не считала её глупой, просто в последние пару лет та зачастила в их дом. Саяка никогда не жаловалась на свой благоприятный брак. Они с супругой всегда находили компромиссы, не устраивали скандалы и в целом жили спокойно. Если бы Сатико не действовала на нервы, Саяка бы даже не возражала. Но это было не так. Чужое похабное поведение просто выводило. Приходилось мириться с этим и терпеть, всё же эта пьяница – подруга Кирари. — Я закончила. Можем выдвигаться, заодно переоденешься у меня, — послышался третий приятный голос. Более нежный. — Хорошо, как скажете, — ответила Садо. — Я просила тебя до конца избавиться от этой привычки, — девушка смутилась и сжала папку с бумагами в своих руках. — Кирари, я ушла, — заключает и берёт Микуру за запястье, направляется к входной двери. — До завтра, Ририка, — отозвалась младшая Момобами и услышала хлопок входной двери. Теперь предстоит что-то решить с этой проспиртованной проблемой, а то придётся покупать новый диван…***
Пару дней прошли незаметно, но мысль о скорой повторной встречи не давала покоя, заставляла напрягаться. К слову, у Микуры были хорошие отношения с семьёй Момобами, не совсем дружеские, но она могла им доверять. Сатико была частым гостем в их доме, но лишь у Кирари. А Садо наоборот, обычно заглядывала на чай к Ририке или она к ней. Их деловое сотрудничество со старшей Момобами началось ещё три года назад, когда психолог направил на тот момент разбитую девушку к психотерапевту. Поиски были недолгими, и вскоре у Садо появился постоянный клиент, а после она даже могла считать её хорошей знакомой. Ририке довольно быстро подобрали препараты и методику. Спустя три года результат был очень заметен и появилась долгожданная стабильность. Микура безусловно радовалась, что смогла ей помочь и улучшить моральное состояние, правильно подобрать таблетки, но они расстались очень не вовремя. Упадок финансов настиг неожиданно, клиентов становилось всё меньше. Это напрягало, и, конечно, жизнь менялась, приходилось отказывать себе в чём-то. Сейчас проходит их вторая встреча. И первый приём. Садо редко соглашалась приезжать к своим клиентам на дом, но тут она всё же вошла в положение. Сатико отходила от всего пережитого в участке стресса и обещала доплатить, если её врач согласится приехать к ней домой. Микура согласилась. Куда бы она делась в таком трудном положении?.. Обычно консультации с клиентами проходили либо дистанционно, либо они приезжали непосредственно к самой Микуре. Она и не была особо против, в конце концов, у неё в квартире даже выделялась отдельная комната для такого. Наверное, маленькую уютную комнату с парой мягких кресел и письменным столом даже можно назвать кабинетом. Люди, всегда плюхающиеся в удобное кресло и рассказывающие о своих проблемах, никогда не жаловались. Там создавался комфорт и это главное. Интересно, Дзюраку будет сидеть в её «кабинете»? Будут ли они работать вместе дальше? Столько лишних мыслей, а ведь это их всего-лишь первая консультация. — Я успела мельком пройтись по диагнозам и характеристикам, которые успели дать вам прошлые специалисты, — начала Садо, перелистывая листы тонкой папки, что находилась у неё в руках. Усталый взгляд сверлил девушку напротив и заставлял чувствовать себя немного некомфортно. Стрессует? Вряд ли. — Вы бы хотели начать с чего-то определённого? Что вас беспокоит конкретно в последнее время? — М, — женщина задумалась, откидываясь на спинку дивана. Они сидели в гостиной Сатико, из-за этого голубые глаза ненароком отвлекались и разглядывали интерьер квартиры. В ней были довольные интересные вещицы, но их было не так много. По крайней мере в гостиной, где Микура успела побывать. — Думаю, моя страсть к алкоголю и… Есть ли смысл говорить о садизме? Я сама не знаю. Сатико редко отвечала: «Я не знаю». Она прекрасно анализировала себя и умела делать это с другими людьми. Её познания в психологии не были настолько профессиональными, но обо многом она читала и понимала. И чёрт, сейчас весь этот приём казался таким глупым. Но Кирари настояла на том, чтобы записаться к этой девушке, утверждая: «Она очень помогла моей сестре, я хочу, чтобы она помогла и тебе». Да, так звучали слова в тот вечер, когда Дзюраку вновь оказалась в чужом доме с бутылкой спиртного в руках. — Разумеется, есть. В бумагах сказано, что вы особо не прорабатывали тему садизма, или я не успела прочесть до конца, — она закусила нижнюю губу, когда гранатовые глаза прищурились. Ей было страшно терять ещё одного клиента. — Я дочитаю материал к следующему приёму, — пообещала девушка. — Сколько времени страдаете алкоголизмом и называете ли вы свою страсть именно так? — Не называю, мне не хочется использовать именно это слово, озвучивать его вслух. Я не считаю подобное алкоголизмом, — ногти с тёмным маникюром начали тихо постукивать по прозрачному стакану с водой, в котором плавали несколько кубиков льда. Стакан успели взять со стола несколько минут назад, звуки стекла и льдинок хоть как-то разбавляли тишину, что нависала сразу, когда Дзюраку говорила какие-то вещи о своём состоянии. После каждой законченной мысли до ушей доносился щелчок письменной ручки и шелест блокнота. Садо записывала. — Около двух лет, может, больше. Сейчас это прогрессирует, поэтому решила сказать, — наконец-то ответила она, сделала маленький глоток и поставила стакан обратно, быстро облизав сухие губы. Микура замерла. Стоит начать с того, что Садо не являлась каким-то консервативным человеком, и, будучи психотерапевтом, она осуждала людей очень редко. По праздникам, как говорится. Просто сейчас подобное зрелище её удивило. Точнее, удивил язык пациента. У Сатико был сплит языка. Из-за этого розовые кончики казались острыми, но ей шла подобная изюминка. С её взглядом и зрачками она вовсе напоминала змею, а с языком тем более… Взгляд неосознанно приковался к пухлым аккуратным губам, на которых секундой назад мелькал язык. — Какая бестактность, — наигранно выпалила Сатико. До Микуры дошло не сразу, но когда она поняла в чём дело, то сразу замялась. — Извините, мне показалось это очень красивым и необычным, — голубые глаза виновато потупились вниз. Что ж, она не врала. Дзюраку выглядела как довольно хладнокровный человек со всеми своими особенностями внешности, поэтому ещё больше напоминала змею. Гадюку. Сама «гадюка» привыкла к такой реакции со стороны людей, а Микура неосознанно прокручивала в голове их первую встречу. Как она не заметила раньше? Хотя Сатико имела грамотную речь и главное – хорошую дикцию. Поэтому столь интересный элемент никак не проявлял себя во время разговора, его можно было заметить только в определённых ситуациях. К тому же Садо с уверенностью могла сказать, что более не заметила у пациента какие-либо украшения или особенности. Тех же пирсингов и тату не было, блондинка казалась ей довольно статной, строгой. Поэтому сплит языка произвёл нехилое впечатление. Дзюраку порой была немногословна, так что на извинения она одобрительно хмыкнула и кивнула, разрешая продолжить приём. Приём стандартно длился час. Но в этот раз Садо немного не уложилась по времени и пришлось сидеть лишние десять минут, рассказывая о своих наблюдениях, о том, что успели написать другие пару психотерапевтов в бумагах. Всё привычно вроде как. Или нет? Какое-то противное чувство опять поселилось внутри, даже руки подрагивали. Она давно так не волновалась в присутствии кого-либо. Можно ли назвать подобное страхом? — Я выписала вам пару таблеток на первое время, пока попробуйте их, — слегка подрагивающая рука протянула исписанный листочек из блокнота. — Не смешивайте препараты со спиртным. Внимательно прочитайте инструкцию. Чужая дрожь не ускользнула от Сатико. Она прищурилась, взяв листок в руки. Эта девушка чем-то её заинтересовала. Чем-то она отличалась от других специалистов, с которыми приходилось работать раньше. Только вот чем именно? — Док, давайте обсудим сразу, — пробежавшись глазами по листку Сатико отложила его на стол и вальяжно закинула ногу на ногу. — Перед тем, как вы начнёте полноценно работать со мной, я хочу, чтобы вы были моим личным психотерапевтом. Мне необходимо ваше присутствие в любых критических ситуациях, вне зависимости от вашего расписания. Разумеется, за дополнительную плату. — Вы же понимаете, что это невозможно, — Микура в непонимании нахмурилась, встала, потихоньку собирая бумаги обратно в папку. — Сколько? — Дзюраку сразу получила отрицательное покачивание головой. Она не любила отказы. — Я буду платить в три раза больше, с надбавкой за хорошее поведение, — усмехнулась после последних слов. Мир словно медленно переворачивался. Ноги приклеились к полу, а тело замерло. Сейчас у неё всего два непостоянных клиента, соблазн был велик. Это всего лишь прихоть богатого человека, но она в праве отказать. Стоит ли? Каждая новая неделя приносит всё меньше дохода. — Дайте мне на раздумья два дня, — она сглотнула ком беспокойства в горле. Бумаг было не так много, поэтому оставалось стоять и сжимать их в руках. Сатико молчала несколько секунд, создавая паузу, а после приторно добавила: — У вас есть какая-то непереносимость зрительного контакта? — Нет, всё нормально, — моментально подняла взгляд и посмотрела в гранатовые глаза, от взгляда которых, казалось, кровь стынет в жилах. Микура чувствовала себя маленькой девчонкой, которую заставили стоять и отчитываться. Она просто молилась, чтобы их дальнейшие приёмы проходили нормально. И если всё же она даст своё согласие на данную «сделку», то не пожалеет. — Скорее всего у меня непереносимость змей. Дзюраку обножила белоснежные зубы, но ничего не сказала. По мимике её лица сразу можно было увидеть заинтересованность.***
Время не замедляло свой ход, а повторного приёма так и не было. Сатико сказала, что обязательно напишет, когда настроится и отойдёт от стресса. Всё это больше походило на детские отмазки, но не суть. В последние пару дней её мучила головная боль, она неприятно отдавалась пульсацией в висках, а желание уснуть не оставляло её ни на миг. Мысли об этом спонтанном и странном предложении сводили с ума. Может, этой женщине стоит довериться? Это довольно выгодно, но сколько они проработают вместе? Вдруг не сойдутся? Но такие деньги нельзя терять… — Ририка, вроде мы всё подписали, — задумчиво протянула Микура и посмотрела на своего бывшего пациента. — Да, спасибо ещё раз. Таблетки, которые ты мне прописывала, я всё ещё пью, сегодня пойду за новой пачкой, — сказала Ририка и слабо улыбнулась. Обе обменялись любезностями, и Микура вышла из маленького кабинета. Ририка уже какой раз назначила встречу в частном клубе своей супруги. Для Садо в принципе было удивлением, что среди этих трёх этажей находилась отдельная дверь, а за ней кабинет. В какой раз глаза невольно остановились на неоновых огнях, кожаной мебели, барной стойки и посетителях. Старшая Момобами несколько раз предлагала остаться подольше, выпить за счёт заведения и тому подобное. Но Микуру слабо привлекало подобное веселье. Разве что посидеть здесь с друзьями или знакомыми, которых на данный момент было не так много. Откровенно говоря, это были единицы. В очередной раз, проходя мимо барной стойки, Микура мельком засмотрелась. Или не мельком. Перед ней на барном стуле сидела знакомая фигура. Ну ещё бы, опять её новый пациент. Не маленьких размеров Токио в такие моменты казался просто крошечным. Они будто жили на одной улице, хотя это было далеко не так. Тонкие брови в раздражении свелись к переносице. Рядом с бокалом, в котором разными цветами переливался коктейль, стояла обычная баночка с лекарствами. Да, та самая, которую Садо прописала своему клиенту несколько дней назад и строго на строго запретила употреблять со спиртным. Крайне возмущало наплевательское отношение. В конце концов, как специалиста её попросту не послушали. Как же её раздражала эта женщина со своим сучьим характером. — Клянусь, Сатико, я бы уже давно выгнала тебя из своего клуба, если бы ты не приносила моему бару такие суммы, — послышался отдалённо знакомый голос. Раздраженный выговор был больше похож на рычание. Негодования принадлежали Мэри Саотомэ. Владелица заведения. Казалось, она имела стальные нервы. И никто точно не знал, на каких таблетках нужно сидеть, чтобы уже год выносить эту мерзкую персону в своём заведении. Ну, Дзюраку не для всех была ужасной. С Мэри их характеры не сходились, поэтому они постоянно обменивались колкостями пока кому-нибудь из них не надоедало, или Саотомэ просто не уходила по делам. Клуб приносил отличный доход, но это не мешало владелице периодически общаться с персоналом и заглядывать в некоторые уголки своего заведения. Бар являлся самой часто посещаемой точкой для Мэри. Она захаживала сюда лично проверить наличие ящиков со спиртным, достаток продуктов и всякую мелочь, касающуюся только бара. Раздражённая собеседница быстро удалилась, пересчитав количество каких-то бутылок. Микура присела на соседний стул, хотя с её ростом это далось слегка непросто в отличие от высокой Дзюраку. Та сразу заметила бордовую макушку около себя, но ничего не сказала. Минута молчания прошла для Садо неловко. — Как долго мой доктор будет делать вид, что мы не знакомы? — она сделала глоток коктейля, поправила блондинистую прядь за ухо и наконец-то повернулась в сторону Микуры. — Простите, — девушка закусила губу до боли. Почему ей так неловко перед этой женщиной? Почему она постоянно извиняется перед ней? Как же ужасно. Это выглядит так бесхарактерно. — Мне не понравилось ваше отношение к моей работе, — собрав всю волю в кулак, проговорила она. — Ты об этих пустышках? Я знаю примерный состав, ничего со мной не будет, — для Сатико, кажется, дерзость звучала как-то скучно и больше её интересовал алкоголь, сладкое послевкусие которого оставалось на языке. Она отвернулась обратно, практически окончательно теряя интерес. Микура глубоко вздохнула. Из-за детской наивности ей хотелось закатывать глаза да и только. — Сначала вы почувствуете дискомфорт в желудке, — строго начала Садо. — Потом наступит головная боль. Если повезёт, вы отделаетесь тошнотой, а не рвотой, — Дзюраку молча выслушивала «тираду». Её напрягла слабая боль в желудке и висках после слов врача. Совпадение или нет? — Вам прописывали таблетки от той же фирмы, они довольно похожи. Но делать выводы сразу из-за одного совпадения очень глупо, — наконец закончила она и фыркнула. — Лучше закажи бокал полусладкого, для сердца полезно, а меня отчитывать я разрешения не давала, — злобно цыкнула Сатико и встала со стула, направляя свой взгляд куда-то в противоположную сторону от доктора. Микура уже не стала говорить о том, что пьёт очень редко, да и сейчас ей не хочется. Замявшись, она осторожно продолжила: — Я подумала над вашим предложением, — женщина даже не повернулась к ней, но внимательно слушала. — Я согласна. — Я не сомневалась, — хмыкнула и на секунду повернулась в сторону врача. На мгновение Микура почувствовала себя странником в горячей пустыне. Горло пересохло, на висках выступили капельки пота, а испепеляющее солнце никак не уходило за горизонт. Потом ей придётся видеть злосчастное «солнце» несколько раз в неделю… Это предложение для неё в новинку, ей было страшно работать с новым клиентом. Её воротило. Она не любила риски и перемены. Подростковые и такие рисковые года уже прошли, оставляя за собой приятные воспоминания. В конце концов Садо уже двадцать шесть, нужно думать о будущем и обдумывать всё до мелочей. Главное не прогореть, не оставить свою психику рядом с таким сложным пациентом и работать без конфликтов. Именно так. Пока навязчивые мысли прокручивались каруселью в голове, к Дзюраку подошёл человек. Какая-то незнакомка. Она шаталась и начала говорить ей что-то невнятное. Внутри зародилось что-то ещё более неприятное. Плохое предчувствие. Садо сидела в нескольких метрах от них, но из-за всех ощущений разум мутнел, его затмевало волнение. Они невнятно о чём-то говорили, бубнили. В один момент Сатико отпрянула от неё, схватилась рукой за барную стойку и согнулась. — Ты опять влезла со своими всратыми рассуждениями, Сатико! — послышался грубый восклик незнакомки, в руке у неё находился стакан для виски. Ну, полстакана. Он был разбит на две части. Микура никогда не любила потасовки, всю эту ругань в клубах. Её голову прошиб новый поток мыслей только тогда, когда взгляд упал на поверхность барной стойки и заметил небольшое размазанное пятно густой крови. Она без лишних раздумий соскочила с места и подхватила тело, пока к незнакомке уже спешила охрана. Около бара всегда была дополнительная подсветка, поэтому Микура могла более чётко видеть своего пациента. Сначала было даже не понятно в чём именно проблема: рубашка чистая, на лице ничего нет. Оказалось, вдоль ладони виднелась глубокая царапина. Даже больше рана. Конечно, не до кости, всё было не так плохо, но ужасно непривычно и больно. — Отпусти, это приказ, — Сатико зашипела. Она могла поклясться, что чувствовала слабую пульсацию в районе раны. — У нас с вами не такие отношения, чтобы вы могли отдавать мне приказы, — она опустилась вместе с пациентом на пол и начала судорожно шарить по своим карманам. Нашла. Достала маленький металлический футляр и белоснежный платок, который за секунду стал багровым. Дзюраку зашипела сквозь зубы ещё сильнее, как только почувствовала ткань на своей коже. Больно. — Доверьтесь мне, — девушка вынула из футляра, точнее из портсигара, одну сигарету. Руки быстро разломили её напополам, и табак посыпался прямиком на рану. — Что ты себе позволяешь! — женщина не унималась, зажмурилась, стараясь не ёрзать. — Вы поедете сейчас в больницу? — Что? Делать мне будто нечего, — фыркнула. — Да ты вообще к чему это спрашиваешь?! — Значит, я продолжу, — Микура засыпала ещё немного табака, вновь приложила платок, заменяя им бинт. — Обычно пепел от сигарет сыпят на незначительные раны, но просто табаком тоже можно заменить. У вас не такое обильное кровотечение, поэтому можно использовать подобный метод, — спокойно пояснила она, продолжая прикладывать уже полностью пропитанный кровью кусок ткани. — Ясно, — Сатико отвернулась, рыча как злая собака. Ни благодарности, ни одобрения. Чего она ещё ожидала от такой личности? Садо глубоко вздохнула, пока позади неё охрана разбиралась с незнакомой. Руки осторожно придерживали пациента за талию, помогая подняться. Дзюраку мерзко, но она встала, немного пошатываясь вперёд, натыкаясь на своего врача. Микура продолжала её придерживать, как нечто очень хрупкое, и смущённо отводила взгляд, чувствуя кончиком носа чужую рубашку. — Вас проводить до машины? — Ещё что удумаешь, — огрызнулась Дзюраку, оглядывая небольшую толпу, собравшуюся около них и той незнакомки. — Разговор окончен.***
Сатико впервые приехала к своему специалисту домой. Квартира Микуры была немалых размеров, светлой, с элементами дерева. А также длинный коридор украшали абстрактные картины. Взгляд невольно останавливался на них. Дзюраку даже отчасти непривычно: её собственная квартира тёмная, более мрачная. Но далеко проходить она всё равно не собиралась, единственное, успела оценить кабинет и мельком увидела кухню. Там, ближе к кухонному гарнитуру, удалось заметить барную стойку, на которой стояли два бокала. Вино в них, видимо, не успели допить. Кресла и письменный стол в кабинете были явно недешёвыми. Кресла приятные на ощупь и мягкие. Они не обсуждали то, что произошло в клубе. Голубые глаза лишь заметили бинт на чужой ладони. — Когда вы упоминали о садизме, то вспомнили одну ситуацию из детства, — они успели обсудить детально не так много, поэтому Микура старалась углубиться в проблемы. — Что конкретно за ситуация? — Она связана с отцом. Он выпорол меня, когда мне было около восьми, — Сатико рассказывала сухо, хладнокровным взглядом смотря на Садо. В её словах будто не было никаких эмоций, будто этот приём представлял для неё нечто скучное. Но всё не совсем так. Дзюраку никогда не выставляла себя глупой. Она хорошо рассуждала, даже отчасти понимала некоторые основы психологии – эти знания помогали ей во взаимодействиях с людьми. Всё это для неё было замечательно, но когда тема заходила об её личных проблемах, диалог сразу становился натянутым, а Сатико и вовсе сидела молчком. Она привыкла делиться проблемами только с теми, кому доверяла. Ярким примером всегда служила Кирари, пускай даже их взгляды в чём-то расходились, они привыкли находить общий язык ещё со школы. — Я вас внимательно слушаю, рассказывайте. — Это было ночью, мне не хотелось кого-то будить, — она напряглась, стараясь вспомнить подробности. Противно, хочется замолчать, но нельзя. Перед ней специалист, её новый врач. Необходимо поговорить. Ей ведь уже не пять лет, нужно собрать силы и волю в кулак. — Пришлось взять свечку, чтобы никого не разбудить, особенно горничных. Мне хотелось почитать одну книгу в библиотеке, но она находилась на этаже выше, — откинулась на спинку кресла, задумывавшись. Рассказ не вызывал никаких эмоций, больше противно оттого, что приходится озвучивать это кому-то вслух. Как что-то мерзкое, позорное. — Пока я втайне читала, отец заметил мою пропажу и нашёл меня. Выпорол в первые же минуты, отчитал за непослушание. — Он извинился? — Нет. На следующий день он узнал, что это была за книга, и выпорол меня ещё раз, — спокойно добавила женщина, слегка пожав плечами. — Почему ваш отец так отреагировал на книгу? — Она была об эротике, насколько я помню. Микура в эту же секунду щёлкнула ручкой и быстро сделала запись в блокноте, а после продолжила смотреть в гранатовые, холодные как сталь глаза. — Как я понимаю, он не пытался вам ничего объяснить. Если родители дальше отказывались говорить с вами на эту тему, то как вы реагировали? — Как большинство детей – обижалась. Но больше всё-таки злилась, к восьми годам я привыкла к их «многозначительному» молчанию. — То есть они часто избегали глубоких разговоров с вами и рассуждений, — вновь щелчок письменной ручки. — В дальнейшем у вас не возникло каких-то проблем с половой жизнью? Например, восприятие? — Нет, всё прекрасно. — Хорошо. Как мать отреагировала на всю эту ситуацию? Вы сопротивлялись? Проявляли достаточно эмоций? Что чувствовали в принципе? И ещё множество вопросов в течении получаса превращались в сильный град. В один момент Сатико уставилась в пустоту от большого количества вопросов и мыслей. Давно она не ощущала этого. Давно она не чувствовала прелестей психотерапии. Давно её не загоняли в тупик. Кажется, зарождается тревога?.. Но это не есть слабость. Нужно говорить дальше. В голове возникали воспоминания: тёплый свет свечи, длинные тёмные коридоры, огромный для юного организма выброс адреналина, приятная атмосфера библиотеки, множество стеллажей и детский интерес. Приятная картина сменилась грязным наброском, вскриком, брыканиями, солёными слезами. В момент, когда ей делали больно, она старалась не плакать, её переполняла ярость. Хотелось сделать ещё больнее этому подобию человека. — Продолжим в следующий раз, — Дзюраку поднялась, нервно забегала глазами по светлой комнате. Её пытались вывести на эмоции? Она не знала. Но ощущалось примерно подобным образом. Давно так никто не делал. — Не забывайте пить препараты.***
В голове у Садо было всё больше размышлений и рекомендаций, которые она может озвучить на следующем приёме. Но всё равно что-то не так. Она очень давно не работала с откровенными садистами. Что-то странное тянуло её в это болото, чего пока невозможно объяснить. Отчасти хотелось проверить, сможет ли она заиметь наглость поставить Сатико на место. Её высокомерное поведение порой раздражало, а работать им ещё, судя по всему, долго. С другой стороны, чего ещё ожидать от нарциссов? Дзюраку ходила как напыщенный павлин, размахивая своими роскошными перьями в стороны, считая себя ну безумно важной персоной. Ситуация, произошедшая в клубе, подогревала интерес. Они не смел совать носы в личные жизни друг друга, но Микуре буквально пришлось вытаскивать своего пациента из дерьмовой ситуации уже второй раз подряд. Она не нанималась в личные телохранители, но оставить просто так человека тоже не могла. Если бы Садо не была так подавлена и слаба и больше бы себя ценила, не пришлось бы долго оставаться в этом болоте. Они работали друг с другом уже около месяца, но все ещё предстояло много работы. К тому же вроде как появился более чёткий график. Приёмы состоялись два раза в неделю, но Сатико пару раз отправляла сообщения насчёт препаратов. Ночная трасса заканчивалась и сменялась долгожданными яркими огнями Токио. «Наконец-то», — пронеслось в голове. Микура не особо любила разгоняться на трассах в дневное время суток, но сейчас было так спокойно. Даже в таком шумном городе порой происходили часы тишины. Счастье длилось не так долго. До того момента, пока девушка не решила съехать на обочину. Её смутил потрескивающий звук. Это натолкнуло на мысль срочно перепроверить багажник. Если это не он, то придётся в ближайшие дни ехать в сервис. И Садо уже десять раз пожалела о своей срочной необходимости. Когда она парковала автомобиль, её больше волновал задний обзор, поэтому в какой-то момент спереди почувствовался резкий толчок. Ещё этого не хватало для полной радости. — Ты въехала мне в задницу! — послышался женский грубый восклик. Окно немного приоткрыто, поэтому чётко услышать претензию не составило труда. Грозная фигура уже вплотную подошла к автомобилю Микуры, вместе с этим пнув ногой по шине. — Радуйся, что в эту въехала, а не в твою собственную, манда ту… — начала ругаться Садо, пока открывала дверь машины, но когда поднялась в полный рост, сразу же сглотнула, не успев закончить ругательство. Зрачки расширились. — Дзюраку-сама, простите, — впервые обратилась именно так и отвела взгляд вниз. Из-за кромешной тьмы понимание того, что это Сатико, просто отсутствовало. Ужасно стыдно. Сатико в свою очередь вопросительно вскинула бровь и отпила из бокала, который находился у неё в руке. Удивительно, она пила не из горла бутылки, сохраняя свой образ «леди». Правда леди не садятся за руль автомобиля в пьяном состоянии, но её это вряд ли волновало. — Ну и что дальше? — не унималась блондинка, переходя на повышенный тон. А у Садо заела плёнка, на которой сейчас прокручивался весь момент до столкновения. Почему по голосу не узнала? Настолько устала? Непонятно. Проблем хватало по горло, терять нового пациента не выгодно, всё как в тумане. Она старалась сконцентрироваться на настоящем, время уже не повернуть вспять. — Позвольте пригласить вас на ужин в качестве извинений, — она гордо подняла голову и с некой осторожностью озвучила своё рисковое предложение. — Девочка, ты понимаешь, что место, в которое собралась меня приглашать, должно соответствовать моим требованиям? — Дзюраку закатила глаза, сделала глоток спиртного. — Вы сомневаетесь во мне? Поверьте, я не подведу, только огласите ответ. — Дать согласие я могу любому дураку, — фыркнула. — Если удивишь меня – соглашусь. — К чему вы клоните? — Ну, меня утешает наличие твоего вкуса, — она взглянула на автомобиль Микуры, прищурившись. — Наши авто практически идентичны. Но тебе, видимо, не хватило средств на матовое покрытие, — наигранно вздохнула, повернув голову в сторону своего автомобиля. — К тому же за целью нужно гнаться, если хочется её достигнуть. Внутри Микура закипала, минуту назад она хотела добавить, что, в отличии от некоторых, права не покупала. Но промолчала, прикусывая язык. Для Сатико эта маленькая авария была незначительной, ей просто хотелось поворчать и куда-то или на кого-то излить свой негатив. Для неё разницы особо не было. Садо тоже перевела взгляд сначала на свой автомобиль, а потом на второй. Хоть в темноте горящие фары ослепляли, но увидеть очертания вполне возможно. У Сатико точно такая же модель, точно такого же чёрного цвета, но с матовым покрытием. Явно под заказ. Про комплектацию, конечно, девушка ничего не могла сказать. Но внешне оба спорткара мало чем отличались. — Вы намекаете на что-то безрассудное, — с неким обречением сказала Микура, поджав губы. — Небольшая гонка по пустой трассе – это для тебя край безрассудства? Садо отрицательно мотнула головой. — Вы пьяны, это опасно. — Мне плевать. Садись за руль, иначе для чего в салоне есть кнопка «sport»? — задав риторический вопрос, Дзюраку усмехнулась и допила содержимое бокала. — Едем вперёд до музея никуда не сворачивая. Финиш у главного входа. Микура хотела огрызнуться, мол, эта кнопка просто для более мощного рёва мотора, и машина не начинает летать со скоростью света, стоит её нажать, но промолчала, сглотнув. С её стороны это больше было бы похоже на занудство, да и детально обсуждать функционал авто как-то не хотелось. Хотелось поскорее искупить свою вину и не чувствовать стыд. Пустой бокал отбросили куда-то в кусты, но Микура никак не стала реагировать. Пьяный человек всё-таки. Но она заволновалась ещё сильнее, как только Сатико направилась к своему автомобилю. Её пришлось отдёрнуть, на что Микура получила испепеляющий взгляд. — Может, передумаете?.. Жжение щеки ощущается совершенно внезапно. Ещё одна ошибка. — Соблюдай субординацию, — сухо сказала та и отдёрнула руку. — Разговор окончен. Её ударили. Впервые за столько лет она позволила кому-то себя ударить. Чувства внутри окончательно смешались в нечто непонятное и такое странное, незнакомое, возможно даже забытое?.. Микура прикусила язык сильнее, чтобы не наговорить глупостей, и молча села за руль. Из-за очередного приступа тревоги низ живота неприятно ныл, а руки подрагивали. Безлюдность трассы по-прежнему напрягала. Их автомобили стояли вровень. И всё же, был какой-то интерес, какая-то до жути опасная интрига. Что-то тянуло её к этому безумию и поступкам. Когда Сатико посигналила, они синхронно двинулись вперёд, выжимая педали газа. Моторы угрожающе заревели, а к мозгу поступил новый прилив адреналина. И да, всё-таки Садо врала даже самой себе. Спортивный режим хоть немного, но влиял на управление. По крайней мере, ещё не набрав сильную скорость, она ощущала свой автомобиль по-другому. Давно её не уламывали на подобные развлечения. Очень давно. От чего-то возникло желание поворачивать голову каждую секунду и смотреть на Дзюраку, а не на дорогу и пролетающие мимо огни. И всё же Микура решилась повернуть голову, посмотреть одним глазком. По счастливой случайности они встретились взглядами. Соперница хищно улыбнулась, сверкая белоснежными зубами в холодном свете фонарей. Сердце пропустило очередной удар. Микура забылась, начиная отставать. Вообще Микура брала себе данный спорткар именно из-за того, что на нём можно спокойно передвигаться по городу. Она уже не помнила, когда последний раз разгонялась до такой степени, но сказать, что ей не нравилось, – значит соврать. Появлялся давно забытый драйв, а глаза сверкали при виде того, как стрелка поднималась на более высокие скорости. Захотелось почувствовать вкус победы. Во что превращалась её спокойная жизнь? Хотя сейчас это было не так важно. Садо нахмурилась из-за наглой попытки обгона и ускорилась, специально жалась к чужому автомобилю слишком близко, нарушая дистанцию. Даже не бросая взгляд на Сатико, Микура знала, что та сейчас мысленно думает о том, какая она нахалка. Ну и поделом. Руль резко прокрутили, получилось подрезать. Дзюраку завелась сильнее. Её недавняя ярость сменилась игривостью, интересом. А главное – желанием узнать поближе своего специалиста. Повторить эту гонку ещё раз. Ещё раз позволить адреналину проникнуть под самую кожу. Она увидела в своём психотерапевте хорошего соперника. Ей уже хотелось бы повторить всё это, но только на других авто. У Сатико их не сосчитать, для неё не проблема. А вот для Садо… Как раз проблема. С её финансовым положением ей только и покупать новые машины. Каким-то чудом Микуре удалось сохранить планку, и она первая заехала за линию ближайшего пешеходника, который находился прямо напротив главного входа музея. Таким образом «финишную черту» наконец-то миновали. Выходя из машины, Микура оглянулась: вокруг пустота, множество фонарей не прекращали гореть, но дорога была перекрыта с нескольких сторон, поэтому казалась такой пустой и одинокой. Сладкий вкус победы испарился сразу, как только голубые глаза наткнулись на камеру наблюдения. — Ты должна радоваться, — послышалось хмыканье. Сатико подошла ближе, нервно кусая губы из-за проигрыша. Но в гранатовых глазах мелькала какая-то искра, схожая с счастьем, даже больше с азартом. Ей хочется ещё. — Да, но штраф меня не радует, — печально заключила Микура и с искренней улыбкой взглянула на женщину, которая помогла ей почувствовать нечто забытое. — Значит, я догнала свою «цель»? — Я дам тебе шанс, — спокойно сказала Дзюраку и посмотрела на ночное небо, усыпанное звёздами. Они находились далеко не в центре города, поэтому была возможность увидеть подобную красоту. — Благодарю. Напишу вам адрес утром.***
Микура отправила адрес утром, как и было задумано. Она ужасно нервничала, тщательно подбирала ресторан. В груди возникали странные чувства, а интерес к этой персоне всё никак не утихал. Но она чётко себя заверила – эта встреча сугубо деловая. Время шло, их сеансы также проходили два раза в неделю, но Сатико порой внезапно переносила их на другие дни. Совершенно внезапно. Когда ей было особенно плохо она находила ближайший хороший номер в каком-нибудь отеле и звонила Микуре. По началу для Микуры это было неожиданно, да и номера оказывались слишком хорошими, скорее даже дорогими. Всё это непривычно. Перед встречей в ресторане они провели ещё один сеанс как ни в чём не бывало. На их «официальных встречах» они ничего не обсуждали из личной жизни. Никаких подробностей о полицейском участке и их первой встрече, никаких обсуждений о той потасовке в клубе. Ничего. Даже о ночной поездке они не заикались, хоть и на какие-то миллисекунды обменивались многозначительными взглядами. Сейчас в руках находился аккуратный букет молочных роз. Пахло от них сладко и приятно, словно те были из белого шоколада, но на вкус их, конечно, никто не пробовал. Хоть их и мало, выглядели они утончённо. Обёрнутые в минималистичную бумагу с тонкой лентой. — Дзюраку-сама, добрый вечер, — подойдя к нужному столику, она сделала поклон и протянула букет. — Опаздываешь, — Сатико цыкнула, с непониманием взглянула на цветы и всё же взяла букет в руки. — Что это? — Часть моих извинений. Прошла всего минута с назначенного времени. Какое ещё опоздание? К чему ещё она начнёт придираться? — На сто одну розу не хватило? — хмыкнула, слегка задрав рукав рубашки и посмотрела на запястье, точнее на часы. — Могу выделить тебе час, максимум полтора, — заключила и перевела взгляд со стрелок часов на свою спутницу. Садо вздохнула, успокоилась и сглотнула очередные колкости. Она поправила бордовый галстук на своей рубашке, вместе с этим присев за стол. — Вы говорили, что без алкоголя стали меньше радоваться мелочам, что вас ничего не удивляет, — упорно старалась не отводить взгляд от чужих глаз. — Поэтому нужно находить приятное даже в подобном. К тому же я всё думала, с какими цветами вы у меня ассоциируетесь. — Очень трогательно, — холодно сказала Дзюраку, откинувшись на спинку стула. Микура старалась реагировать максимально спокойно на вредность и колкость пациента. Выкинув лишние мысли из головы, она позвала официанта, но сразу добавила: — Одно меню для дамы, без цен, — после такого заявления послышалось хмыканье. Садо тщательно выбирала место встречи. Окончательный выбор пал на не такой большой ресторан, но цены в нём приличные. Даже слишком. Само помещение не в традиционном стиле, а в европейском – что тоже не ускользнуло от внимания. Вообще вся эта задумка казалась ужасно затратной по финансам. Однако если хочется видеть рост прибыли, то сначала необходимо вложиться. Примерно с такими мыслями Микура оправдывала своё желание встретиться вновь. — Водишь меня по ресторанам за мои же деньги… Интересно, — продолжала Сатико. Ухмылка всё никак не уходила с её лица. — И так, к делу. Что ты хотела? Вообще-то этот ресторан уже получал звезду мишлен. И вообще-то Микура могла прибегнуть к своим сбережениям. Главное не возражать и закусывать губы дальше, пусть даже это приносит боль. — Поговорить о вас, разумеется, — ей хотелось бы поговорить о многом. В особенности о той внезапной пощёчине. Но она не была готова. Глаза сразу забегали по залу, как только речь зашла о более подробных обсуждениях. Девушка только сейчас заметила, что они были единственными посетителями в зале, не считая персонал. Видимо она так торопилась к столику, что даже не обратила внимания на происходящее вокруг. — Но почему… — Я арендовала ресторан на сутки. Я тоже должна делать вклад в свой комфорт при встрече, — ответила Дзюраку и посмотрела на официанта, который уже записывал заказ. Микура сильнее закусила губу. Отчасти ей казалось, что она контролирует ситуацию. Именно она проявила инициативу, нашла место, нашла средства заплатить… Ситуация перевернулась, прилив уверенности и самостоятельности постепенно утихал. Если не погас вовсе. Она не сомневалась во вкусе своего пациента. Дзюраку заказала не так много еды, но самую дорогую бутылку красного вина. Неудивительно. После данного разъяснения Садо замолчала вовсе. Только когда их заказ принесли, она, собравшись с мыслями, продолжила: — Я анализировала всю информацию с наших последних сеансов. Особенно думала над вашей проблемой с алкоголем, — Микура сделала глоток вина. Оно и впрямь было отменным. Вот только деньги ей никто не вернёт. — Давайте договоримся. — Ты ещё договариваешься со мной? Что за наглость? — Скорее деловой подход, — Садо слабо улыбнулась, продолжая периодически кусать губы. Рядом с Сатико просто невозможно полностью расслабиться. — Вы давно не отдыхали, а также упоминали о том, что уже практически ничего не проносит удовольствие. Поэтому я, как ваш специалист, советую развеяться с кем-нибудь из близких друзей. Особенно хорошо, если попробуете что-нибудь необычное. — Хм, — проглатывая кусок стейка, Сатико слабо развела руками, ухмыльнулась. — Ты мне в этом и поможешь. Микура поперхнулась спиртным. Вино за секунду показалось ей невкусным, а челюсть готова была отвиснуть из-за неожиданности. — Но профессиональная этика не позволит мне этого… — Кто сказал, что ты будешь её нарушать? Да и права отказываться тебе тоже не давали, — более мягко добавила та и посмотрела в панорамное окно, за которым был невероятный пейзаж, состоящий из высоких гор, склонов, зелени и мелких капель дождя. Садо выбрала красивое место, подходящее по вкусу им обеим.***
— Сейчас твой ход, — из транса её вывел знакомый голос, доносящийся со стороны. — М? Точно, — Сатико слабо ударила клюшкой для гольфа по жёлтому лёгкому шарику. Шарик остановился в миллиметре от мини-домика, состоящего из обычных покерных карт. Домик служил некой лункой. — Милая моя, ты какая-то растерянная, — Кирари вздохнула, печально посмотрела на шарик. — Тебя что-то тревожит? Обычно по субботам они вдвоём собирались в доме у Момобами. И подобные развлечения не были чем-то необычным. Выпивая, они развлекались с лёгкими шариками для настольного тенниса как могли. Либо, если Сатико приходила в так называемый второй дом и выпивала одна, то развлекала себя обычными картами. Если точнее, то просто ложилась на диван вместе с выпивкой и специально складывала карты так, чтобы они могли пролетать на другой конец комнаты лишь от одного ловкого движения пальцами. Отличная альтернатива бумажным самолётикам. Сегодня Кирари составила ей компанию и внимательно следила за своей подругой. Когда они развлекались так последний раз, то случайно разбили окно в гостиной только шариком для гольфа. Игараши сильно отчитала обеих, поэтому пришлось перейти на более лёгкие шарики. Саяка в целом не поощряла их частые дружеские пьянки. — Я скоро перестану пить из-за неё, она не выходит у меня из головы, — Сатико допила залпом очередной бокал со спиртным и устало вздохнула. — Это ли не радость? Ты пьёшь очень много. Три раза в неделю: сначала с утра, чтобы не нервничать, потом в обед, обычно чтобы запить мясо хорошим вином, а вечером чтобы заснуть. Я уже не говорю о тех случаях, когда тебе просто хочется выпить. — Прекрати меня отчитывать. — Я не отчитываю, а волнуюсь, знаешь ли, — она пожала плечами, поставила свой бокал на столик. Кирари обычно не допивала даже второй бокал, а когда веселье заканчивалось, она уже по привычке уходила в спальню к своей супруге и засыпала. У её подруги всё было иначе, а потому она правда волновалась за неё. — Я не рассказала, но на той встрече она подарила мне букет. И знаешь, я почему-то хочу ещё получить такое, а вроде не хочу. — Почему не хочешь? Они сели на диван, откладывая клюшки для гольфа. — Ну ты посмотри на него, — Дзюраку полезла в карман за своим телефоном и после начала что-то в нём искать. — Ты даже сфоткала его? — на лице Кирари появилась улыбка. — Ну… Только чтобы показать тебе. — Ты звучишь и выглядишь как влюблённый подросток, ей-богу, — Момобами тихо посмеялась, наблюдая за тем, как чужие щёки надуваются. Сатико изо всех сил старалась сохранять серьёзное выражение лица. — Неправда, — она повернула телефон и показала фотку. — Вот, смотри. — А что не так? Хороший букет. Ну, не такой роскошный, но аккуратный. Сатико недовольно буркнула и отложила телефон, негодуя от того, что с её мнением не согласились. — Ещё она ужасно милая, меня это раздражает. — Да? Что ты… — с иронией продолжила Кирари и поднялась с мягкого дивана. — У кого-то свои личные секретари, а у кого-то психотерапевты, — оглянула гостиную, которая в очередной раз превратилась в площадку для игры в «домашний гольф». Они называли эту шалость именно так. — Кирари! — Дзюраку злобно сверкнула глазами и хотела продолжить, но её перебили: — Я серьёзно, подумай над тем, чего конкретно хочешь от этого человека. Если желаешь остаться – иди в спальню. Утром горничная будет убираться здесь, она может тебе помешать. — Я поеду к себе, до скорого, — уже привычным и сдержанным тоном заключила та.***
Микуре было очень страшно в первый раз идти куда-то со своим пациентом. Её не покидало чувство, что она не должна этого делать. Это противоречит этике. Но в этот день она помогала Дзюраку развеяться уже в третий раз. Уже не так страшно. Однако казалось, что с каждой их встречей – даже после каждого сеанса – интерес разгорался всё сильнее. Ей хотелось дальше идти по этому бесконечному коридору, ожидая что-то увидеть в конце. Только вот что? Ответить не могла. Раздражало. Больше всего её радовало то, что Сатико сдерживала обещание. Они сошлись на том, что во время того как Микура будет помогать ей развеяться, они полностью исключат алкоголь. — Зачем мы идём по этой улице? Могли бы зайди в сад, ресторан, купить билеты на какую-нибудь прогулку. Или как ещё люди отдыхают, — ворчала Сатико, пряча руки в карманы своего пальто. Был уже поздний вечер, на улице похолодало. Пару часов назад Садо приехала к своему пациенту. Они успели зайти в кафе, а после пошли прогуляться по улицам. Дзюраку не привыкла так долго ходить пешком и шататься просто так. Хотя они даже успели наткнуться на автомат с игрушками. Самый обычный. И Сатико сначала не понимала, чего от неё хотят, назвав это игрой для малышей. Но ей хватило пары минут негодования, после чего она сама втянулась, выиграв плюшевую игрушку клубники. После выигрыша женщина гордо подняла голову и отдала игрушку своему врачу со словами о том, что ей этот хлам не к чему. Микура лишь посмеялась, и они продолжили свой путь. — Мы уже пришли, — с улыбкой сказала Микура и остановилась. Перед ними была яркая вывеска. Ещё одно кафе, но уже явно с более низкими ценами. — Предлагаю взять здесь по большой чашке самой острой лапши. Я раньше часто ходила в это заведение. Вам понравится. Дзюраку с презрением оглянула кафе, но усталость брала над ней верх. — Ладно, возьмём. Но попроси чтобы упаковали с собой, поедим у меня дома. — Это приглашение? — Садо подняла голову выше, чтобы увидеть выражение лица своего пациента,. Оно было нейтральным и ничего особо не выражало. — Вроде того. Когда Микура снова оказалась в знакомой квартире, её вновь настигли странные ощущения, но она постаралась отбросить их как можно скорее. Она только помогала Сатико. Это такая терапия. Да же?.. Как и в прошлый раз ей удалось увидеть только коридор с кухней-гостиной и ванную. Их планировки квартир были немного схожи. Хотя бы тем, что были двухуровневыми. На секунду Микуре даже стало интересно, как выглядит второй этаж, ведь весь интерьер довольно мрачный. Безусловно, это непривычно, но довольно любопытно. — Горничная уже закончила работу на сегодня, присаживайся, — бросила Дзюраку, прошла дальше и разложила пакеты с едой на кухонную стойку. Она быстренько удалилась в ванную, дабы помыть руки и скорее согреться. Садо чувствовала себя немного скованно. Всё же она находилась в гостях. Ей пришлось сесть на диван, сложив руки на коленях. Пока хозяйки квартиры рядом не было, голубые глаза ещё раз вскользь прошлись по разным мелочам в помещении. внимание к себе приковывали панорамные окна. Пятидесятый этаж как-никак. Микура жила на тридцатом, но ей этого хватало за глаза. Да и цены на уже более высоких этажах ей не по карману. За стол они сели довольно быстро. Дзюраку с недоверием смотрела на лапшу, но внезапно Садо добавила: — Давайте на спор: кто всё съест, ничем не запивая и не заедая? — Что за детские глупости? — цыкнула женщина, недовольно фыркнув. — Боитесь? — продолжила парировать Микура, хитро улыбаясь. Сатико думала секунду, держа в руках палочки для еды. Это плохо влияет на пищеварение, да и это так глупо. Но никто не посмеет брать её на слабо. — Ладно. На что спорим? — По классике – на абсолютно любое желание. — Идёт, начнём. Но если ничья? — Значит, добавляем ещё обычное условие – «кто первый». Но мы не особо торопимся. Вообще Сатико предпочитала сбалансированную еду. Старалась не есть слишком жирное, слишком острое и какие-то вредные продукты. Ну, только алкоголь стал исключением. Попробовав, она немного изменила своё мнение насчёт лапши. Она правда была вкусной, но чересчур острой… Они обе ели довольно медленно, с минуты две просто молчали. Усталость накрывала с головой. Как же много они ходили. — Прошу прощения, если лезу не туда, — неожиданно начала Микура, продолжая перебирать палочками лапшу. — Но что случилось в клубе? И вам не навредила моя временная обработка раны? — глаза переключились на руку Дзюраку. Следов не было. Ни шрама, ничего. Прошло уже достаточно времени, но смелости поговорить хватило только сейчас. Женщина находилась в довольно хорошем расположении духа. Она могла упрекнуть своего психотерапевта, мол, за столом нужно есть молча. Но воздержалась. Наоборот, даже продолжила беседу. — Насколько мне известно, ты немного знаешь о Кирари, — Сатико понятия не имела, зачем начала рассказывать о подробностях. Ей просто нравилось разговаривать с Садо. — У неё уже года два есть литературный клуб. Раз в два месяца там собираются человек двенадцать различных особ. Так или иначе они все поголовно известные богатые дамы. Поэтому они приносят Кирари хороший доход, — она чувствовала, как к глазам подступают слезинки. Остро. Пришлось шумно выдохнуть. — Обычно я приезжаю туда регулярно, но одной такой особе уже давно не нравятся мои высказывания. Хотя я зачастую нейтральна. — Она не пыталась вам навредить во время встреч? — Микура поморщилась. Никто из них ещё не намерен сдаваться. — Кто бы ей позволил? — усмехнулась Сатико, но сразу приложила ладонь к припухшим красным губам. Давно она не ела настолько острые блюда. Это вкусно, но непривычно. — Видимо, в клубе на неё что-то нашло, наши разногласия вспомнились, — Дзюраку сделала паузу, тон стал куда серьёзнее. — С рукой всё нормально. Но я ненавижу табак, запомни. Строгий взгляд кровавых глаз за секунду заставил благоприятную атмосферу испариться. Микура с трудом сглотнула, кивая. Но она подняла голову и посмотрела на Сатико так, будто спрашивала: «Почему? Почему реакция такая резкая?». — Если ты хочешь задать мне вопрос, тебе лучше озвучить его вслух, — Дзюраку самодовольно хмыкнула. — Почему ненавидите?.. — наконец-то выдавила из себя она, нервно закусывая губы. Садо очень боялась ошибаться со своим пациентом. Они сближались. Но каждый новый шаг мог помочь отдалиться, а не наоборот. — Отец курил, этого более чем достаточно. Ты сама знаешь. И Микура знала. Она понимала всё отвращение Сатико к этому человеку, поэтому даже не стала расспрашивать. — Ну, мы всё только о моих проблемах. Знаешь, мне ведь тоже интересны некоторые вещи о тебе, — она сменила тему, сразу замечая нервную реакцию Микуры. — Мне понравились картины у тебя в доме. Они показались мне необычными и довольно красивыми, — Сатико говорила всё это с чистым интересом. На удивление. — Сама пишешь? И пополнится ли твоя коллекция? Мне интересно посмотреть. — Нет, я увлекаюсь другим, — незамедлительно ответила Садо и смахнула слезу с ресниц. Она должна выиграть. — Все картины выкупала, когда было достаточно финансов, — веки опустились, а взгляд потускнел. — Но скоро они уйдут на продажу. Дзюраку хмыкнула. Видимо, раньше Садо и вправду зарабатывала не мало. На самом деле Сатико подумала об этом ещё в ту ночь, когда увидела автомобиль девушки. — Обидно, — без какой либо жалости сказала женщина, но на секунду задумалась. У её психотерапевта настолько всё плохо. — Такие вещи обычно уходят на аукционы. — Да, он состоится через месяц, — Микура вздохнула, но старалась хотя бы сейчас не забивать голову этими вечно поглощающими мыслями. — Вообще у меня есть отдельная комната для гончарного дела. Хотите попробовать? — Это же такая грязь, — с отвращением фыркнула Дзюраку. — Это успокаивает. Я сама занимаюсь этим очень редко, но так как вам тоже нужно отвлекаться от алкоголя, то почему бы не попробовать такой способ? Сатико не отвечала несколько секунд, но после вздохнула и добавила: — Ладно, обговорим позже. Обе замолчали на некоторое время. Дзюраку погрузилась в свои размышления насчёт сказанного. Она всё задумывалась над тем, стоит ли судиться с той особой из клуба. Они так или иначе пересекутся ещё много раз ради общего веселья. К тому же та была в разы влиятельнее, что ужасно бесило. Кирари даже предлагала свою помощь, мол, давай я с ней поговорю, в конце концов я организатор всех посиделок. Но Сатико как обычно отказалась. Ей всю жизнь не нравилось принимать чью-то помощь, поблажки. Момобами знала об этом, поэтому не стала настаивать. К тому же на таких мероприятиях Сатико всегда находилась рядом со своей подругой. У Момобами был отдельный особняк для данного клуба и каких-нибудь гулянок. Сам процесс казался всем участникам интересным. Часто на встречах обсуждались не только книжные произведения, но и различные акции, новости, связанные с рынком, и много чего. Но никто не добавлял про себя никакой личной информации. Это было подобием сплетен. А самое главное – выгодных сплетен. Дзюраку предложила идею с литературным клубом своей подруге ещё в школьные времена. И, когда их настигла уже более взрослая жизнь, Момобами серьёзно задумалась над этим. Игараши сначала подумала, что Сатико опять пытается втянуть её супругу в очередное казино или что-то на подобии, но быстро успокоилась. Воспоминания вызвали краткую усмешку. Но жжение во рту не позволяло надолго расслабиться. Тем более, Сатико больше любила европейскую кухню. Она уже давно к ней привыкла, старалась делать свой рацион максимально сбалансированным. Сделав глубокий вдох и отложив палочки, пришлось признать поражение. Чёрт, она проиграла и уступила ей уже второй раз. — Ты опять победила, — буркнула Сатико, скрестив на груди руки и недовольно закатив глаза. — Я была уверена в себе ещё с самого начала, — Микура гордо подняла голову, пока хозяйка квартиры уже наливала в стакан питьевой воды. — И так, какую сумму ты хочешь? — спросила Сатико после того, как поставила ещё один стакан с водой рядом с Микурой. Этот жест показался Садо довольно… милым? — Я не хочу от вас денег, — она встала из-за стола, выпрямляясь. Посмотрела прямо в гранатовые завораживающие глаза. Щёки обеих пунцовые, у Микуры даже потекла слезинка. Сатико, наоборот, стойко держалась. — И чего же ты хочешь? — с каждой секундой эта девушка интересовала её ещё сильнее. — Как ваш специалист, я могу сказать точно: некоторые ваши проблемы именно из-за собственной упёртости. Вы не желаете принимать и брать во внимание чьё-либо мнение. Всегда остаётесь при себе и думаете, что правы во всём. — К чему ты клонишь? — Я хочу, чтобы вы извинились передо мной, — слова вырвались быстро, а дыхание участилось. — Конкретнее. В чём подвох? — Сатико прищурилась, в их игру плавно начали входить новые правила, ещё до конца ей неизвестные. Это интриговало, но уже заставляло сомневаться. С чего ради ей вообще извиняться? — Я хочу, чтобы вы извинились передо мной за ту пощёчину. Стоя на коленях посреди гостиной. Я хочу, чтобы вы хоть как-то перешагнули через свою гордость и самолюбие, — глаза забегали по лицу Сатико, но та развернулась и метнулась ко входу гостиной. — Вы отказываетесь от своих слов? Вы струсили, — голос дрогнул. Обычно Садо не позволяла себе подобное. Женщина замерла на какие-то секунды и повернулась обратно. — Я никогда не отказываюсь от собственных слов, — она вышла на середину гостиной. Колени позорно коснулись мягкого ковра. — Иди ко мне. Микура подошла, встала напротив. В голубых глазах плясал огонёк азарта. Она не верила, что такой нарцисс как Дзюраку сейчас делал что-то подобное ради неё. Для Сатико это было унизительно. Она опустилась ниже плинтуса. Ну, по ощущениям именно так. Впервые перед кем-то ей приходится опускаться настолько низко. — Прости, — она скрипнула зубами, все же соблюдая зрительный контакт, — меня. — За что же? — по-доброму ухмыльнулась Садо. У нее не было цели унизить этого человека, наоборот, она хотела, чтобы та поняла свою ошибку и таким образом начала действовать. Микура хотела, чтобы это послужило неким толчком. Пускай Сатико не извинялась искренне, но благодаря такому глупому спору она могла уже озвучить подобие извинений вслух. Этого и требовал от неё психотерапевт. — Прости меня за то, что я подняла на тебя руку, Микура, — Сатико нахмурилась, кое-как выдавливая из себя злосчастные слова. — Хорошо, я прощаю вас, Дзюраку-сама, — Микура тоже опустилась на колени, дабы быть наравне со своим пациентом. Она не хотела, чтобы Сатико чувствовала себя унизительно так долго. Сама Сатико не могла сказать, что её переполнял гнев. Да, она негодовала, но для неё самой было удивлением, что она согласилась на такое. Что её увидел кто-то в таком мерзком положении. Но ещё больше её удивило, что сама девчонка села вместе с ней на колени. Странный интерес разгорался всё хлеще. Дзюраку поднялась первой, она выпрямилась, поправила пиджак и вновь хотела направиться ко входу гостиной. Когда Микура начала подниматься, Сатико успела положить руку ей на макушку. Она делала вид, что треплет бордовые волосы, но в какой-то момент просто сжала их у самых корней. Садо недовольно шикнула, на что сразу получила ответ: — За это извиняться не буду. «Ну и ладно» — подумала Микура, после чего окончательно поднялась с колен. Она прекрасно знала, что сейчас Сатико думает над тем, как же это по-детски, как же это было глупо. А Микуре наоборот хотелось верить, что это стало для них новым шагом вперёд. — Останешься на ночь? Уже поздно, — совершенно внезапно предложила Сатико. — Если позволите, — она сама не поняла, почему согласилась. — Позволю. Спальня на первом этаже, по коридору и направо. Она для гостей, поэтому там всегда убрано. Прямо в ней ванная, найдёшь всё нужное для душа там. До завтра. Как только Дзюраку закончила, то тут же исчезла за углом. Микура хотела открыть рот, но толькой за тем, чтобы пожелать доброй ночи. Не успела. Она дала немое согласие, и хозяйка квартиры это прекрасно знала. Почему есть такое огромное доверие к этой персоне?..***
В целом, ночь в чужом доме прошла нормально. Единственное – Садо было немного некомфортно из-за мрачных оттенков, в которых выполнен весь дизайн. Завтракали они раздельно, горничная встретила Микуру на кухне, объяснив, что хозяйка проснулась раньше и уже поела. Сейчас Микура вышла из спальни. Она сходила в душ, позавтракала, и что дальше? В голове опять возникала тревога, мысли о том, правильно ли всё это. И только она начала думать, зачем осталась здесь на ночь, как услышала знакомый голос. — Док, не поможешь мне? Сатико стояла рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, и подзывала ближе к себе. Микура сразу пошла за ней. — Доброе утро. Вы уже выпили препараты? — тут же осторожно спросила она. Вообще, в планах у Садо была беседа о том, что Дзюраку почувствовала вчера вечером. Но обсудят они это, по всей видимости, позже. В любом случае на каком-нибудь из сеансов тема всплывёт. — Да-да, — отмахнулась она, проходя в спальню. — Идём. Спальня казалась ещё более мрачной, какой-то зловещей. Но Микура не стала никак это комментировать. — Присаживайся. Я уже собралась, но забыла про одну вещь. Садо присела на край кровати, в недоумении смотря на то, как Сатико, повернувшись к ней спиной, расстёгивала пуговицы своей рубашки. — Слева от тебя корсет, подай мне его. — Но я не умею их шнуровать, — сразу начала оправдываться она, протягивая вещицу женщине. — И... Вы носите корсет?.. — Придётся научиться, ничего сложного нет. Горничная ушла в магазин, а я тут немного тороплюсь, — она вздохнула, скинула рубашку на кровать и окончательно повернулась спиной к своему психотерапевту. — Одной сложно это проворачивать, знаешь ли. И да, ношу, что за глупые вопросы? Не так часто, конечно, но с моими размерами это порой необходимо, — слегка недовольно фыркнула. — Я постараюсь, ничего не могу обещать. И как только Микура подняла глаза, её руки замерли, как и она сама. Посередине спины красовалось тату змеи, выполненное в минимализме. Тату нельзя было назвать большим, но и маленьким тоже. Змея словно обвивала своими кольцами нечто невидимое, а рядом с ней находились алые подтёки, лепестки цветов. Цветы очень схожи с цветами сакуры. Но так как сам эскиз по задумке включал в себя преимущественно минимализм, то точно ничего сказать нельзя. Пальцы ненароком коснулись завораживающих чёрных линий, и после почувствовали чужую дрожь под собой. Микура сразу отдёрнула руку. — Ты откровенно пялишься на меня? — с невозмутимым выражением лица Сатико повернула голову вбок. — Нет, просто... — Микура заметила строгий взгляд гранатовых глаз и сглотнула нервный ком в горле. — Вы не перестаёте удивлять меня своей красотой. — У меня ощущение, что с каждым разом ты становишься ещё более наглой. Но мне нравится твоя лесть. Садо хотела возразить, мол, это совсем не лесть, а самая чистая правда. Дзюраку слишком завораживала своими особенностями внешности, которые при обычной повседневной жизни даже никак не выделялись. — Насколько нагло будет спросить, что олицетворяет ваша татуировка и какой в ней смысл? — Очень нагло. Знаешь, даже обычные наши беседы могут сводиться к моему детству, — взгляд стал более уставшим, нотки строгости в нём постепенно угасли. Дзюраку повернула голову обратно. — Начинай шнуровать. Микура послушалась. Ткань корсета чёрная, полупрозрачная, приятная на ощупь. И Сатико была права. Часто даже самые простые беседы могли так или иначе затрагивать её проблемы, особенно детство, в котором уже давно не копался ни один специалист. За исключением Микуры, конечно. Именно подобное служило напоминаем о том, какие отношения их связывают. — Раньше у родителей жил платиновый питон. За ним, конечно, следили специальные люди. Но мне маленькой всё равно было порой интересно посмотреть на него, — начала рассказывать она, стараясь не упускать нужные детали. — Один раз я застала момент, когда он взъелся на отца и мать сразу. Он так сильно покусал их... Мне доставило это огромное удовольствие. — То есть это в честь него? — Нет, я не делаю ничего в честь кого-то. Скорее, он просто служит хоть каким-то приятным воспоминанием из родительского дома. Он является хорошим дополнением, — воспоминания потихоньку возвращались, вплоть до того дня, когда Сатико и решилась набить тату. — К тому же мне очень нравится история об эдемском саде, хоть к вере я отношусь нейтрально. — Выходит, это цветы яблони, а не сакуры, — задумчиво протянула Микура, пока руки разбирались с корсетом. — Да, часто эти плоды изображают в качестве яблок, поэтому их лепестки есть на эскизе. Но всё-таки в самой Библии не сказано точно, были это яблоки или нет, — Сатико разговорилась вновь. У неё такие моменты вызывали желание разговаривать со своим психотерапевтом подольше. — Ещё мне нравится символ уробороса. — Про него я тоже слышала. Его статуэтка, кажется, стояла на полке у вас в коридоре? — Верно. Ты смышлённая, — Сатико хвалила кого-то очень редко. Садо промолчала, лишь кратко улыбнулась. Но в голове она прокручивала этот отрывок из детства своего пациента. Возможно, тогда маленькой Сатико и понравилось проявление насилия над другими людьми. Непонятно. Кругом догадки, теории. И пальцы наконец затянули верёвки, на что Дзюраку рвано вздохнула и сразу зашипела: — Туже. Затягивай туже. — Я боюсь навредить вам, — Микура была откровенна, в голосе слышалось волнение. — Делай так, как я говорю. Корсет не представлял из себя какую-то большую конструкцию, он даже не покрывал собой груди, был предназначен больше для поясницы и самого позвоночника. Но это никак не мешало Микуре рассматривать аккуратные изгибы чужих плеч. Когда Сатико всё удовлетворило, и корсет наконец завязали окончательно, она развернулась обратно за рубашкой и быстро выкинула слова благодарности. Садо сразу отвела взгляд в сторону, немного смущаясь. Это опять показалось женщине чем-то глупым, детским, поэтому смешок вырвался сам. — Кстати, сегодня встреча того литературного клуба, про который я говорила. Не хочешь со мной? Ну, если ты конечно читала книги, которые там будут в первую очередь обсуждать. — По правде сказать, я особо не слежу за современной литературой. — В этот раз решили взять классику, что делается довольно редко, — Дзюраку застёгивала пуговицы своей рубашки, она подошла к прикроватной тумбе и взяла листок, кажется вырванный из блокнота. — Здесь названия, — дала бумажку в руки своему врачу. От голубых глаз не ускользнула утончённость почерка. И Садо, на удивление, читала одну из этих книг. — Я читала одну, да. — Ну вот видишь, как всё удачно. Кирари собирает всех в девять вечера, я могу заехать за тобой пораньше. — Доберусь сама. — Да? А если я настаиваю, — она вскинула бровь, сохраняя в интонации лёгкую игривость. — На чём бы ты хотела прокатиться? — В каком смысле? — Микура поднялась с кровати, посмотрела на Сатико только тогда, когда та уже застегнула пуговицы выше груди. — У меня не маленький выбор авто, поэтому я спрашиваю: на чём бы ты хотела прокатиться? Девушка вспомнила их диалог тогда, на ночной трассе. Губы расплылись в усмешке. — Удивите меня, соответствуйте. В ответ особо никакой реакции. Сатико сама любила и требовала прямолинейность, но сейчас шуточное требование вогнало её в ступор. — Будь готова в восемь. Время этого дня расстягивалось ужасно медленно. Каждая занималась своими делами, но они обе предвкушали вечер этого дня. Сатико всё чаще задумывалась над словами своей подруги. Неужели она на самом деле выглядит как влюблённый подросток? При каждой новой встрече сердце будто вырабатывало новый такт. Более учащённый. Отрицать собственный интерес очень глупо, поэтому она этого не делала. Но образ голубоглазой девушки с бордовыми локонами ниже лопаток появлялся в голове сам по себе. Садо же, как специалист в сфере психологии, волновалась за подобный интерес ещё больше. Правда она не спешила идти к психологу, думая, что сама может совладать с этим. Глупо, но таковы её устои, принципы. Да и ей не хотелось признавать раскрывающийся всё больше мазохизм. Когда часы наконец пробили восемь, они уже сели в машину. Дзюраку даже ненадолго зашла в квартиру к своему врачу и вновь заметила два бокала, жидкость в которых опять не допили. Это заставило её немного нахмуриться, но настороженность быстро сменилась интересом к Микуре. Сейчас, проезжая вечерние освещённые улочки, они даже не вспоминали о такой незначительной детали как те бокалы. — Вы слишком резко тормозите, будьте аккуратнее, — наконец-то сделала мягкое замечание Микура, как только они приехали на место встречи. — На обратном пути продемонстрируй, как надо, — хмыкнула Сатико и вышла из машины, хлопком двери прерывая речь своей спутницы. Садо опять хотела озвучить свой банальный вопрос и спросить, что вообще подразумевалось под «продемонстрируешь на обратном пути». Но ей оставалось молча выйти из машины, сославшись на то, что это просто глупая шутка или некая ответка. В этот раз Кирари решила отойти от принципов и организовать встречу на своей яхте. Микуру заранее об этом предупредили, дабы избежать внезапных сюрпризов по типу морской болезни и ещё чего-то подобного. Они подъехали вовремя, даже заранее. Яхта была ещё бóльших размеров, чем в представлениях Садо. А у входа как раз стояла Момобами, держа в руках бокал шампанского. — Сатико, ну наконец-то я дождалась. Попросить бокал чего-нибудь для тебя и... — Кирари сделала паузу, оглядывая знакомую девушку с ног до головы, как только та вместе с Сатико подошла ближе. — Микура, милая, здравствуй. Микура вежливо поздоровалась в ответ, вместе с этим замечая, как её пациент глубоко вздохнул. — Не нужно. Идёт третья неделя, как я не пью. — Совсем? — Кирари удивлённо посмотрела на свою подругу. — Да. Даже для Садо это стало удивлением. У них с Сатико была договорённость, что та не пьёт во время их встреч, на которых Микура помогала ей отвлекаться от алкоголя. Но она не знала, что Дзюраку не пила совсем. Этот факт приятно удивил. Они беседовали ещё около пяти минут, Садо тем временем заворожённо рассматривала всё вокруг себя. Да тут могло поместиться далеко не двенадцать человек. Или сколько там дамочек в этом клубе?… — Са-ти-ко! — диалог двух подруг прервал чужой восклик. Голос принадлежал девушке, чей рост был даже ниже роста Микуры. Она подбежала к Дзюраку и обняла её двумя руками за талию, при этом радостно улыбаясь. — Руна, и тебе привет. Тебя мне сейчас и не хватало. Но ты же обычно не ходишь на эту «нудятину»? — по-доброму спросила она, положив одну руку на чужую голову. — Ну, вообще да. Но Кирари просила подогнать ей какие-то скучные бумажки, понимаешь… — Йомозуки отстранилась, и её улыбка превратилась уже в какую-то зловещую ухмылку. — Там целый ящик со льдом. Давай повторим, как тогда? — Как тогда?.. — Микура неосознанно вмешалась в диалог. Всё же она стояла практически вплотную к Дзюраку и всё слышала. — Сатико не рассказывала тебе? — Кирари поддержала беседу. — Когда она была подростком и только сделала себе сплит, через неделю они с Руной поспорили. Ну, Руна долго её уговаривала, конечно… — Момобами тоже улыбнулась, замечая как её подруга закатила глаза от недовольства. — Руне очень хотелось проверить, реально ли удержать кубик льда с двух сторон языком, если у человека сплит. То есть обхватить его. Сатико долго ломалась, но всё-таки попробовала и намучалась тогда с этим несчастным кубиком льда, — она посмеялась, наблюдая за реакцией подруги. — Поэтому я и хочу проверить ещё раз! — не унималась Йомозуки. — Давай в другой раз, у меня для тебя есть миссия поважнее, — Сатико наклонилась, чтобы быть примерно на одном уровне с Руной, и достала маленькую упаковку таблеток из внутреннего кармана своего пиджака. — Кинь три таких таблетки в стакан одной дамочки, пожалуйста. — Это ещё что такое? — Руна взяла их в руки и рассмотрела. — Слабительное?.. — из-за острых клыков её хитрая улыбка всё больше походила на улыбку маленького дьяволёнка. — Ну и что ты мне предложишь взамен? — требовательно заявила она, гордо подняв голову. — Попрошу у знакомой самый ранний доступ к одной серии игр, про которую ты говорила последние несколько месяцев, — Дзюраку была крайне серьёзна. — Коза, ты знаешь как меня подкупить! Сатико рассказала, какой конкретно мадам нужно подсунуть эти таблетки, после чего Руна кивнула и наконец-то акцентировала своё внимание на Садо: — Это же твой новый психотерапевт, да? — Да, и вам здравствуйте, — Садо сохраняла свои манеры, но перевела взгляд на своего пациента. — Не забудьте выпить таблетки ровно в девять. — Ты держишь её как напоминалку, что ли? — Йомозуки сказала это в шутку, но не увидела на лице Сатико никакого одобрения. Наоборот, та нахмурилась и даже кратко шикнула: — Нет. Обменявшись с ними ещё парой слов, Руна всё-таки ушла к толпе, а Момобами вновь уставилась на свою подругу. — Я, конечно, понимаю, кому ты захотела это подсунуть, но давай без моего участия. Моя рука касаться таких дел не должна. — Не разводи панику, у меня всё запланировано, — лёгкая ухмылка вернулась. — И всё же, Сатико, тебе уже почти двадцать восемь, отдавай себе отчёт почаще… — она искренне волновалась. — Вот именно, Сатико. Старость не радость, маразм не оргазм, — появился ещё один голос. Саотомэ. — У тебя опять собралась целая семейка? — зашипела сквозь зубы Сатико, её настроение опять менялось, но она старалась сохранять спокойствие. — И отродье, которое с детства не учили манерам. — Я зашла исключительно по делам своей супруги, к твоему сведению. В обществе отбитых я долго находиться не собираюсь, — Мэри довольно хмыкнула и спустилась с яхты, исчезая во мраке вечера. — Клянусь, Кирари, я когда-нибудь что-нибудь с ней сделаю, — Сатико фыркнула и глубоко вздохнула, дабы не заводиться. Мэри часто с иронией говорила подобные тупые фразочки из каких-нибудь старых пабликов, просто для того, чтобы позлить Сатико. Ну, или для того, чтобы не оставить Сатико без ответа. Дзюраку не отпускала своего специалиста далеко от себя, но в один момент Кирари всё же их разлучила под предлогом того, что ей нужно сказать пару слов Микуре. — Послушай, я считаю тебя воспитанной, понимающей и хорошей девушкой, — Момобами отвела Садо в сторонку и сохранила с ней зрительный контакт. — Сатико не поступала с тобой как-то странно? — Я не понимаю вас. — Ты же в курсе об её проблемах. Скажем так, она не говорила тебе никаких колкостей? Не поднимала на тебя руку или ещё что-то? Микура задумалась. Она знала, что эти обе являлись близкими подругами, но не была уверена в том, что Кирари стоит рассказывать правду. — Был один неприятный случай, но сейчас всё хорошо. Мне было не так больно, — она отшутилась. Неуверенный тон её выдал. Кирари задумчиво нахмурилась, но практически моментально заявила: — Я поговорю с ней о том, как нужно обращаться с девочками. На этом их диалог закончился, они направились к толпе. Садо немного нервничала, она не хотела, чтобы Дзюраку отчитывала её лишний раз просто за то, что она заикнулась о том случае. В остальном вечером прошёл хорошо. Микура до конца думала, что в их клубе есть какой-то подвох, но нет. Конечно, новости про какие-то компании и тому подобное она не знала, но и подробности никто не оглашал. Все они так хорошо парировали, не болтали лишнего. Никто даже не говорил, сколько и куда вложил в последний раз. Всё это общество походило на диких зверей, у каждого из которых имелась своя территория. На эту территорию, разумеется, никому заходить не позволено. Садо во многом не понимала их принципы, не понимала, собираются ли они иногда за тем, чтобы обсудить сотрудничество друг с другом. Но лишнего они не болтали от слова совсем. Изначально на Сатико посмотрели косо, просто из-за факта, что та привела кого-то постороннего. Абы кто в этом клубе не сидел. У Дзюраку, конечно, были свои привилегии. Тесные связи с владелицей клуба, если быть точным. Кирари, в свою очередь, просто наблюдала. Ей нравилось сидеть во главе длинного стола и наблюдать за тем, как чьи-то принципы могут рушиться из-за одних только обсуждений произведения и глубоко смысла. А кого-то задавливали фактами. Например, если обсуждался детектив, дискуссии были очень насыщенными. Конечно, каждые такие вечера сопровождались и просто беседами, шутками, но никто не говорил о себе чего-то личного. Каждый держал планку. Они просто были компанией приятных знакомых. Микура восприняла всех участников клуба как довольно адекватных людей. И её восприняли также адекватно с её мнением. И, как она поняла, здесь обычно обсуждали довольно длинные произведения, включающие в себя хороший смысл. Выбирали книги по очереди, полностью доверяясь вкусу этого человека. Злобный план Сатико всё-таки сработал, и она отомстила той особе, что навредила ей в клубе. Руна провернула всё быстро и незаметно. Когда мероприятие подходило к концу, Дзюраку вместе со своим доктором попрощалась со всеми, с Кирари в том числе. Но, когда они сошли с яхты, со стороны женщины послышалось ворчание. — Ну ты видела эту карманную шавку у неё на руках. Она прямо дополняет образ той суки, — Сатико имела ввиду ту дамочку, которую по итогу настигла эта детская месть. — Собака не из лучших, мне тоже такие особо не нравятся, — Микура всё ещё любовалась уже ночными пейзажами и огнями, пока они вместе с Дзюраку шли до парковки. — А вы не думали взять себе собаку? Возможно, такой питомец помог бы вам и внёс частицу любви в жизнь. Вам её не хватает. — Я думала над этим, даже присмотрела породу, — улыбнулась Дзюраку уголком губ. В голове возникла странная мысль. На тонкой шеи врача хорошо бы смотрелся… Ошейник? Какой-нибудь красивый, декоративный, кожаный. — И как называется порода? — О, она очень редкая… — Сатико старалась откинуть свои внезапные представления подальше, считая их странными. — Ты такой не знаешь. Садо пожала плечами. Они шли ещё буквально минуту и остановились около машины. Поездка прошла по большей степени в тишине, ни у кого не было сил говорить. Всё-таки любые мероприятия изматывали, хотелось поскорее приехать домой, скинуть со ступней каблуки и увалиться на кровать. — Ваша подруга сегодня рассказала ту историю, — Микура вдруг прервала долгое молчание. — Вам было неприятно? — Немного. Но я не злюсь на неё. Микуре потребовалось ещё пару минут, чтобы продолжить их разговор, который, казалось, зашёл в тупик. — Как вы решились на это? Это же, — она слегка нахмурилась, пейзажи за окном казались уже не такими интересными, — больно… Сатико совсем не ожидала, что диалог зайдёт в подобное русло. Она отвечала не сразу, концентрировалась на дороге. — Боль – довольно интересная тема. Особенно для таких, как ты, — после этих слов они переглянулись. Голубые глаза в непонимании моргнули, взгляд выразил смятение. Словно Садо хотела задать вопрос: «Откуда она знает? Это заметно?». — Я не говорила об этом на наших сеансах, но в подростковые годы мне особенно была интересна вся эта тема. Во мне намного больше садизма, и я это знаю, но всё-таки они с мазохизмом тесно связаны. Ты сама знаешь. Микура не понимала, к чему приведёт откровенная речь, поэтому продолжала молча слушать. Она не могла отрицать – её собственный пациент был очень хорошим собеседником. Ей это нравилось уже долгое время. — Изначально сплит я делала на зло родителям, довольно типичная бунтарская ситуация в подростковом возрасте. Я думала, что тату довольно легко свести, мне нужно было что-то, что изменило бы моё тело, — Сатико поджала губы. Их разговоры очень часто сводились к её родителям, поэтому каждый раз ощущения были максимально странными. — Вы хотели продемонстрировать свою независимость? — Что-то в этом роде. Змею я набивала уже во взрослые годы. И знаешь, главная причина, ради чего я её делала – это, как раз таки, боль. Мне хотелось каких-то новых ощущений, хотелось проверить, смогу ли я выдержать. Но, конечно, я пошла на это ещё ради красоты. — Забавно, — нервно хмыкнула Микура, опустив глаза в пол. — Что именно тебя позабавило? — Вы такой яркий пример садиста и, возможно, частично социопата. Хотя второе уже не точно, — Микура откинула голову на мягкое сиденье. — Забавно, что вы делали это ради красоты, хотя сами говорили, что относитесь к вере нейтрально. — В той истории из Библии я больше вижу интерес. — Значит, красота для вас всё-таки в боли? Внезапный и откровенный вопрос. Ответ должен быть очевиден, но Дзюраку на какие-то секунды затаила дыхание. После с её губ сорвалось уверенное тихое: — Да.***
Сеансы продолжали проходить спокойно. Микура анализировала много мелочей, а её записи уже о постоянном пациенте становились всё больше. Спустя две недели после похода в литературный клуб они договорились устроить встречу у Садо дома. Микуре очень хотелось показать Сатико, как работает гончарное дело, и доказать, что это может помочь расслабиться. Сатико уже зашла в нужную комнату и оглянула её, обращая особое внимание на стеллажи, на которых стояли различные чаши, кувшины, интересные тарелки самых разных форм и многое другое. Всё это было из глины. Также в углу комнаты она заметила кальян. Никакого запаха табака в квартире не было, так что предъявлять за это не стала. — Кстати, что Кирари сказала тебе тогда? Момобами уже давно поговорила со своей подругой. Сатико просто было любопытно, что ответит ей Микура. Было крайне интересно наблюдать за чужим замешательством. — Спросила, как я себя чувствовала. Ничего важного, — отмахнулась, взяв с полки какую-то сложенную ткань песочного оттенка. Дзюраку проигнорировала ответ, точнее, маленькую ложь. Она секунду смотрела на ткань, а после пошла вдоль комнаты. На глаза попался экран включённого ноутбука, взгляд вскользь остановился на тексте на экране. Рядом с устройством ещё находилась плюшевая игрушка клубники, которую они тогда выиграли, но на это женщина тоже ничего не сказала. Лишь в очередной раз про себя отметила, какая же это глупая трата времени. — Что за лекция? — продолжила дальше читать текст. — От популярного психиатра, — как-то подавленно объяснила Микура. — Тебе он не нравится? — она заметила подавленный тон, повернулась к своему психотерапевту лицом. — Наоборот. Просто средств не хватило, — Микура отвлеклась. Она развернула один кусок ткани. Это оказался специальный фартук, который уже по привычке завязали сзади. — Я куплю. Ради себя, конечно же. Я тоже должна делать вклад в нашу терапию, а ты, может, наберёшься новых знаний. Микура хотела возразить, но получилось выдавить из себя лишь тихое: «Спасибо». К слову, в последнее время Сатико заменяла выпивку обычной водой с лимоном и льдом, либо каким-нибудь соком. Чай тоже часто был в приоритете. В этот раз стеклянный стакан был наполнен водой с лимоном, а о прозрачные стенки потрескивали кубики льда. — Позвольте, — Садо подошла сзади и завязала фартук на талии своего пациента. — Унизительно… — Сатико сделала глоток и поставила стакан на столик, который находился рядом с подставкой. — И как эта возня в грязи должна отвлечь меня? — Ну, — Микура осторожно взяла женщину за руку и усадила её на табурет перед специальной подставкой, — если вы и дальше будете считать это вознёй в грязи, то тогда никак, — она села напротив, пальцы начали перебирать новую упаковку глины. — Я, конечно, занимаюсь этим раз в несколько месяцев, но мне когда-то посоветовал такой способ мой психолог. Дзюраку ничего не ответила, она недовольно хмыкнула и закатила рукава своей рубашки. — Знаете, из глины ведь можно делать не только стандартные кувшины или что-то подобное. Можно сделать что-то простое, немного неровное, неаккуратное, чтобы была такая задумка, — продолжала Садо, пока её собственные руки уже пачкались в глине. Лёгкая улыбка всё не сходила с лица. — Меня это не утешает, но я попробую. — Верю в вас. Сатико успешно пробовала на протяжении получаса. Под руководством психотерапевта такое занятие оказалось не настолько мерзким. А под их совместные разговоры – частично приятным. Местами Микура осторожно направляли чужие пальцы в нужную сторону и немного меняла их положение. У её пациента даже получалась симпатичная кружка, пусть и немного кривая. Но первый блин комом, как говорится. После того как основание кружки было готово, и её оставалось только подравнять, Сатико отстранилась и окунула руки в чашу с чистой водой, которая также стояла на столике рядом. Уже чистыми от глины руками она взяла свой стакан с водой и начала пить, параллельно с этим поглядывая на своего психотерапевта. Садо не могла оторвать взгляд всё это время. Особенно в моменты, когда «змеиный» язык облизывал губы. Опять. — В какой раз мне приходиться говорить тебе: пялиться на человека – дурной тон. «Раз в третий, наверное» — отметила про себя Микура, но ничего не могла с этим поделать. Всё-таки она находила эту особенность в Дзюраку очень красивой и подходящей к внешности. Да и сама она задумывалась ещё тогда, в машине. Задумывалась о том, что никогда бы не пошла на такой безрассудный поступок, особенно ради того, чтобы доказать что-то родителям. Безумие, которое витало вокруг Сатико всё это время, ну уж очень манило к себе. — Не могу оторваться. Для меня ваша особенность очень красива. — Иронично, — она поставила стакан обратно и уже полностью возвратила своё внимание на Микуру. — Почему? — Меня уже не первый год посещали мысли о том, чтобы убрать его. Всё таки, я делала это в первую очередь ради доказательства перед родителями, а не ради удовольствия. Подобные решения в первую очередь должны совершаться ради удовольствия. — Вы правы. Но вы разве не испытываете дискомфорт в каких-нибудь… — Садо сделала паузу, кончики ушей немного покраснели от внезапных мыслей. — Особых ситуациях?.. — Ты имеешь ввиду, как я могу спокойно есть, целоваться, или ещё что-то из этого разряда? — Сатико искренне улыбнулась, замечая как щёки Садо покрываются румянцем. За столько лет ей задавали подобные вопросы уже не раз. — Да, — сказав это, Микура окончательно смутилась и опустила взгляд вниз на подставку. Точнее, это был специальный гончарный круг, на который сейчас она неловко уставилась. Ей вправду интересно, раньше она не встречала людей с такими изюминками. Но какой дурак станет задавать такие вопросы своему же пациенту? — Я просто не представляю, как с таким языком можно проводить какие-либо манипуляции без боли. — А ты попробуй второе, — невозмутимо добавила Дзюраку и сразу заметила ступор на лице своего врача. Микуру выводили их нелепые игры и всё то, что возникало между ними. Они не говорили о собственных взаимоотношениях, о многом умалчивали подобно детям, натворившим какие-то гадости. Для Садо это было адреналином. Её сердце забилось чаще, как только губы мягко прикоснулись к чужим, таким желанным и ядовитым одновременно. Влажные из-за глины пальцы неосознанно легли поверх щеки Сатико, но та никак не отреагировала. Эта минутная слабость погубила их окончательно. Погубила их деловые отношения. — В грязи я ещё не целовалась, — то ли с неприязнью, то ли с задумчивостью в голосе сказала Дзюраку. Впервые в жизни её сердце как будто почувствовало что-то помимо холода. — Настолько неприятно? — улыбнулась, но смотреть в гранатовые глаза не решилась. — С тобой – терпимо. Поцелуй получился кратким, неожиданным, но приятным. Он служил для них новой ступенькой, на которую, казалось, они всё не могли подняться. — Ты узнала ответ на свой вопрос? — Сатико продолжала пристально смотреть. Её голос немного дрогнул. — Частично. Это интересная тема, — Садо подняла взгляд. — Дзюраку-сама... — Я слушаю. — Есть ли смысл говорить о том, что я что-то чувствую по отношению к вам? — руки начинали дрожать, они инстинктивно сжимали под собой небольшой комок глины. — Может быть, есть...***
По правде говоря – Микуре хотелось убежать. Прошёл месяц после того случая. На лекцию, которую любезно купил ей пациент, она сходила. Но без особой радости. На протяжении месяца ей в целом мало что приносило радость. Главной причиной тоски стало молчание, которое медленно убивало их обеих. Для Сатико оно являлось чем-то более привычным, для её психотерапевта – нет. Садо была специалистом в сфере психологии, и она прекрасно понимала, всё это не норма. Между ними возникало намного больше тактильности, а подарить друг другу поцелуи они успели ещё дважды. Микура считала, верно. Хранила воспоминания о каждом тактильном контакте. Для неё всё это было одним большим трепетом вперемешку со страхом. Но ничего не обсуждалось. Как же это раздражало. — Дзюраку-сама! Я до... — не успела закончить фразу девушка, когда зашла за порог своей квартиры. Она увидела в коридоре большой пакет, а рядом с ним пять бутылок вина. Впервые за месяц её настроение было приподнятым. С самого утра день был ужасно загружен, но его разбавляло предвкушение вечера вместе с Сатико. Микура только вернулась с пакетом продуктов, который выпал у неё из рук при виде данного зрелища. Дзюраку всё это время не пила. Уже около двух месяцев. Ни капли. Значит, что-то случилось. Радостное предвкушение моментально сменилось комом в горле и лёгкой дрожью. Неизвестность пугала. Эти секунды в коридоре казались вечными. За окном темнело, вся квартира была погружена в сумерки, только с кухни виднелся тусклый тёплый свет. Девушка остановилась в проходе на кухню. Сатико сидела за барной стойкой, рядом с ней также находилось несколько уже пустых бутылок. Всё бы ничего, но на ковре, который как раз разделял зону гостиной с зоной кухни, были осколки стекла. Белоснежный ворс окрашен бордовыми каплями. — Что-то случилось?.. — осторожно спросила Микура, подойдя к осколкам на ковре. Женщина залпом допила содержимое своего бокала и встала с высокого стула. На её лице отчётливо выражался гнев, отчего Садо сразу сделала шаг назад. Хотелось бежать. Далеко и надолго. Она чувствовала опасность. — Это я у тебя должна спрашивать. Может, ты думаешь, что являешься самодостаточной женщиной? Напомнить, кто платил тебе деньги все это время? — она подошла ближе и отвесила звонкую пощёчину. Опять. Микура сразу прикоснулась к лицу, тихо скуля из-за боли. — Давай, похнычь, ты же у нас так любишь самобичевание! — Сатико перешла на повышенные тона. Она приблизилась к кухонному гарнитуру. — Тебе хорошо метаться сразу между двумя людьми, да? — она взяла грязный бокал, который стоял около раковины. — Тебе хорошо регулярно выпивать с какой-то дамочкой, ведь так? Садо подошла ближе. Она боялась, что её пациент решит разбить ещё что-то. Она отрицательно и растерянно мотнула головой. — Отвечай, когда я что-то спрашиваю у тебя! — не унималась Сатико. Ей было плевать, сколько алкоголя она уже влила в себя. Её переполняла обида и ненависть. — Нет. Нет, я не завожу интрижки у тебя за спиной, — ответила она спокойно, но боязно. Кричать и агрессировать в ответ бесполезно. Ничего хорошего из этого не выйдет. — Ты смеешь лгать мне прямо в лицо? Я уже чёрт знает сколько времени регулярно замечаю эти два сраных бокала. Какая-то чужая дамская сумочка тоже случайно оказывается у тебя в квартире уже в какой раз! — женщина не успокаивалась, наоборот, кричала и отчитывала лишь сильнее. — Ты не так всё поняла, прошу, успокойся, — Микура аккуратно коснулась запястья руки, в которой и находился бокал. — Не смей ко мне прикасаться! — зашипела, сразу поставив предмет обратно на место. — Ты стала единственной, кому я так доверилась, — голос Дзюраку стал менее злобным. Её пальцы внезапно оказались на чужой шее. Она буквально впечатала Микуру в поверхность рядом стоящего холодильника. — И что я по итогу получаю? Слова про доверие окончательно нагнали чувство вины. Но Микура, будучи её врачом, ни в чём не была виновата. Это исключительно вина Сатико – она должна была понимать, на каком уровне в приделах нормы находились их взаимоотношения. И доверять она должна была сугубо как специалисту, а не как человеку. Садо впервые увидела, как гранатовые глаза намокли из-за подступающих слёз. Она впервые увидела, как хладнокровность в них сменилась обидой и страхом. Недостаток кислорода. Хватка Сатико не позволяет и пискнуть, что уже говорить о попытках объясниться. Микуру отпустили только когда вокруг всё начало казаться размытым. Она опустилась на пол, жадно хватая ртом воздух. За все эти несколько месяцев они успели узнать друг друга достаточно хорошо. По большей части Садо всегда была уверена в том, что Дзюраку не поднимет на неё руку ещё сильнее. По крайней мере верила, что та не способна на такое. Сейчас она не в чём не уверена. Абсолютно. Перед ней неизвестность. Сатико глубоко вздохнула и спокойно дошла до барной стойки. Бокал в очередной раз наполняли тёмно-красной жидкостью. Микура медлила, но поднялась с пола, придерживаясь за кухонный гарнитур. В её уголках глаз тоже выступили слёзы, но также она чувствовала что-то странное. Какой-то вид наслаждения, который она никогда не ощущала. Ей приятны потёртости на шее. Ей приятно, как лёгкие наполняются кислородом. Ей приятно удушение. Даже в этой ужасной ситуации она получала что-то приятное от этого человека. — Выслушай меня, — нервно сглотнув, начала Микура. — После долгой терапии Ририка, как мой прошлый пациент, вышла из поганого состояния. Она пробовала себя в некоторых вещах, в последнее время пробует себя в роли сомелье. Особенно учитывая тот факт, что у её жены имеется целый бар, если ты не забыла, — голос предательски дрогнул. Она никогда за один день столько раз не обращалась к своему пациенту на "ты". Всё это казалось одним большим выбросом адреналина. — Ририка иногда приносит мне какую-нибудь дорогую бутылку вина на пробу, не более. Ты знаешь, что у меня нет близких людей. Воцарилась тишина. Сатико стояла к девушке спиной, молча слушая, замирая. За эти секунды гробового молчания Садо успела подойти к своему пациенту достаточно близко, но дистанция всё равно сохранялась. — Я хочу тебя ударить, — тихо буркнула Дзюраку, вкладывая во фразу свои последние капли ярой агрессии, и обернулась. — И как я должна тебе поверить? — Спроси у своей подруги, они ведь сёстры, — Микура старалась сохранить спокойствие. Горячие слёзы уже противно скатывались по щекам. Всё происходящее казалось самым страшным кошмаром. — Умно, — незамедлительно ответила и нарушила их дистанцию, подойдя практически вплотную. — Но тебе должно быть безумно стыдно передо мной, не так ли? Стыдно за то, что ты не договаривала мне этого, — сталь в её голосе и взгляде вернулась. Она смотрела на своего психотерапевта надменно, ожидая извинений. Микуру прошибло. Её ноги и без того дрожали, как и тело. Дрожь после этих слов лишь усилилась. Всё это звучало так плохо, так по-собственнически. Так ненормально. Но всё что она могла – это сделать шаг навстречу и уткнуться носом в чужое плечо, вместе с этим кусая свои припухшие от слёз губы. — Да, мне очень стыдно перед тобой, — шепнула Микура, невольно прижавшись сильнее. — Но ты... — сглотнула, пальцы слегка сжали закатанные рукава рубашки своего пациента. — Ты же не отрицаешь, что только я прибегу к тебе по команде "к ноге"?.. Как же ты сама?.. Сатико была довольна результатом секунду назад. До данного заявления. Она нахмурилась, недовольно фыркнув. Эти вольности раздражали её, но и в какой-то степени нравились. — Возможно, — кратко отрезала и подняла голову Садо за подбородок. Её лицо было заплаканным. У Сатико, наоборот, от раннее выступающих слёз не осталось и следа. — Прошу тебя, скажи что между нами. Озвучь это вслух, — Микура старалась смотреть прямо в глаза, но из-за противной мутной пелены слёз у нее не получалось сосредоточиться. Слишком плохо. — Я не отрицаю, что у нас с тобой особые отношения, — Сатико аккуратно сместила руку на шею и погладила красные следы, которые проявлялись от удушения. Агрессия сменилась удовольствием. Психотерапевт замолк. Окончательно потерял понятие профессиональной этики и вновь упёрся в плечо своего пациента. Их рамки деловых отношений совсем стёрты. Навсегда. — Почему ты особо не сопротивлялась? Только отвечай, иначе я опять разозлюсь, — спросила Сатико после очередной паузы, которая длилась около минуты. Она не могла отвести взгляд от тонкой шеи. — Отчасти мне не хотелось, чтобы ты останавливалась, — Садо ответила честно. После этих слов накатила волна осознания. Как это мерзко и низко. Садо продолжила прижиматься к Дзюраку в поисках необходимой ласки, но получила лишь мимолётные поглаживания по макушке и вдоль шеи. Её никто не обнял. Обидно. — Вот как, — зрачки расширились от удивления. Её интерес подогрелся, вся злоба ушла вовсе. — Интересно, — заключила, слегка сжав шею врача около скул. Их короткого диалога было недостаточно для Микуры, чтобы выяснить всё то, что произошло с ними за всё время знакомства. Но она не могла выдавить из себя что-то ещё. Ей было страшно. Но рядом со страхом, когда он потуплялся, она могла почувствовать нечто хорошее. Нечто необходимое.***
Прошло не так много времени после того разногласия. Сатико поговорила с Кирари на следующий же день. Всё сказанное Микурой оказалось правдой, но её мучитель даже не думал извиняться. Лучи солнца отчаянно пытались пробиться сквозь закрытые шторы. В спальне чересчур свежо. Как только пришлось покинуть тёплую постель, полностью голое тело сразу обдал холодок. Садо накинула на себя махровый халат Сатико. Это первое, что попалось ей под руку. С момента пробуждения в голову прокрадывались противные мысли. С кем Микура провела эту ночь? Когда она успела полностью отдать себя её в лапы? Когда она так изменилась?.. Внутри полное опустошение. Только девушка отошла от кровати, как её остановило сонное ворчание: — Микура, я не говорила тебе уходить. Иди ко мне, на место, — Сатико сжала рукой чёрную простынь. Именно на том месте, где секунду назад находился её врач. Подобно собаке, поджавшей уши с хвостом, Садо пришлось вернуться и лечь рядом чуть ниже. Не вплотную, в очередной раз на всякий случай сохраняя дистанцию. Голубые глаза вскользь прошлись по обнажённой спине, снова любуясь красивым изображением змеи, но долго не задержались и остановились на потолке. Микура лежала на спине, стараясь избавиться от странного чувства пустоты, но получалось это очень плохо. В какой-то момент возникло желание достать портсигар из своей сумочки, но это желание быстро прошло. Микура не хотела возвращаться к этой привычке, но ей пришлось как раз в тот момент, когда они с Дзюраку начали сближаться. Она не предавала сказанных ею ранее слов. Ей бы совесть не позволила закурить при своём пациенте. — Мне нужно идти, сегодня аукцион, — она тихо вздохнула. Отвлечься от мыслей не получилось. — Почему ты так быстро уходишь от меня? — Сатико оторвала голову от подушки и присела рядом. Она начала поглаживать Садо по щеке. — А вы хотите обсудить, как вам было хорошо со мной этой ночью? — осторожно съязвила Микура, ухмыляясь. Женщина недовольно фыркнула и переложила руку на пояс халата, одним рывком развязывая его. Она провела по оголённой коже ногтями, совсем слегка, вызывая у Микуры мурашки. Но после резко схватила своего психотерапевта за бок, заставляя того съёжиться и возмущённо закатить глаза. — Не дерзи. Я бы больше хотела обсудить, как ты расцарапала мне спину, подобно котёнку, — Сатико довольно хмыкнула, взяла с прикроватной тумбы заколку и начала собирать свои волосы в пучок. — Я не похожа на котёнка. К тому же вы чуть ли не кусались, так что всё честно, — Микура вновь поднялась с кровати и повторно, уже более туго, завязала пояс халата. Начались хождения по всей спальне в поисках своих вещей и проверка того, не выкладывала ли она что-нибудь из карманов. — Ладно, для котёнка ты слишком взрослая. Будешь кисой, — с сарказмом добавила Дзюраку и продолжила наблюдать за своим доктором, который был больше похож на раннюю щебечущую пташку. — Вам не идут ласковые речи. И на кошек, между прочим, не цепляют ошейники, — она хмыкнула и на миг остановилась, переключая внимание на кожаный расстёгнутый ошейник, который занимал своё почётное место на краю постели. — На каких-нибудь больших и диких цепляют. Но хорошо, могу называть тебя щеночком или псинкой, — у Сатико было довольно хорошее настроение, поэтому она не отказывала себе в минутках юмора. Садо отреагировала очередным вздохом. Они решили не обсуждать ничего с утра. Быстро провели совместный завтрак, если его вообще можно было таковым назвать. Дзюраку провела трапезу за какой-то книжкой, Микура не посмела её отвлекать. Весь день в голове прокручивались эти терзающие разум мысли. Но перед началом аукциона они уже утихли, на их место пришло волнение. Когда очередь дошла до картин Садо, половина аукциона уже прошла. Первую картину купили почти за двести тысяч йен. Очень хорошо. И, когда на стенд выставили вторую картину, начался активный торг. Неожиданно раздался женский знакомый голос. Сатико. Она сразу подняла сумму практически до миллиона, подняв свою табличку с номером. Все сразу замолчали и аукционист наконец произнёс долгожданный отсчёт, после стукнув молотком по деревянной поверхности. Микура всё это время думала, почему рядом с ней пустует место. Дзюраку прошла вдоль зала и села рядом, хитро улыбнувшись. Третья картина тоже досталась ей. — Дзюраку-сама... — шикнула Микура, растерянно смотря на своего пациента. — Тише. Я попозже лично выкуплю у того мужчины первую картину, не волнуйся. Она волновалась. Только из-за своих зависимостей. Она и так эмоционально зависела от Сатико, теперь ещё и финансово. Окончательно. — Не стоило этого делать. — По-другому ты бы не приняла от меня эти деньги. Сделаешь с ними всё то, что посчитаешь нужным. Всё это заставляло Садо метаться по невидимой клетке от растерянности и безысходности. Сатико словно держала её на привязи. Сначала угнетала, а после давала поблажки, ласку. Мерзко.***
Ещё одна пара недель молчания о многом миновала их. Микура настаивала хотя бы обсудить тему денег и аукциона, но Сатико отмахивалась. Она просто не видела в этом никакой проблемы. Часть денег Садо получила, как и полагалось. А позже и картины вернулись к ней обратно. Её возражения никак не влияли на Дзюраку, поэтому оставалось каждый раз благодарить её. — Ты говорила мне, что надумала что-то ещё обо мне. Рассказывай, — строго заявила Сатико, ложась животом на диван. И снова девушка оказалась в этой мрачной квартире. Снова вместе с ней. Снова в гостиной. У Сатико произошло защемление нерва. В последний год у неё происходило такое пару раз, поэтому в своей аптечке она на всякий случай держала лекарства и парочку шприцов. — Ничего глобального. Всё думаю, могу ли я диагностировать вам одно расстройство, — она присела рядом на диван. В руках был средних размеров контейнер, в котором находились некоторые лекарства. Садо начала перебирать пачки препаратов. — Какое? — Сатико подложила себе под голову маленькую декоративную подушку и постаралась лечь как можно удобнее. — Пограничное. Но ваш садизм расположен слишком близко к вашему эго. Поэтому, даже если я диагностирую вам пограничное расстройство личности, то нам понадобится другой подход и работа над этим. К тому же ситуация у вас не простая, я не могу точно сказать, что это именно ПРЛ. Просто часто пациентов с этим расстройством проще отправить к другому специалисту. Не каждый готов работать с ними, — Микура нашла нужную колбу и новый запакованный шприц. — В тебе я не сомневаюсь. Ты всё равно будешь работать со мной. — Вы правы... — горько усмехнулась. — Я думала выписать вам некоторые нейролептики. Позже выдам рецепт, — продолжила она, вместе с этим подготавливая нужные иглы, ампулы, антисептик и перчатки. — Ладно, — Сатико повернула голову в сторону газетного столика, на котором находились все предметы. Пахло спиртом. Микура обработала иглы. — Это уже больше похоже на хирургический стол. — Частично. Вы волнуетесь? — спросила с улыбкой Микура. Шприц заполнился лекарством. — Нет конечно, — Сатико фыркнула, повернула голову обратно. — В такие моменты думаю над словами той мерзавки. Может, я и вправду так быстро старею... — Глупости. В последний год у вас было непростое состояние, поэтому физической нагрузки могло не хватать. Тем более – не хочу вас упрекать, – но алкоголь тоже по-разному влияет на организм. В негативном ключе, конечно же, — она встала и надела тугие медицинские перчатки. Брюки Сатико были заранее приспущены, поэтому Микура только немного спустила нижнее бельё и обработала нужный участок кожи ваткой. — Кстати. Вас так волнуют слова Саотомэ? — Я, конечно, понимаю, что в лицо ты мне это не говоришь, но даже в таком положении мне неприятно слышать про эту особу, знаешь ли, — проворчала Дзюраку, глубоко вздохнув. — И ты давай там аккуратнее. А то ты, видимо, не только на психотерапевта училась. — Буду нежной настолько, насколько возможно, — пальцы держали шприц под нужным углом и осторожно вставляли иглу, медленно начиная оказывать давление на поршень. Микура заранее заверила Сатико о том, что ей уже приходилось иметь дело с уколами и прочим. Дзюраку лишь резко напряглась и перевела дыхание, выругавшись себе под нос. В остальном несколько минут проходили нормально. Садо соблюдала абсолютно всё, что от нее требовалась. Убравшись, она с некой оценкой посмотрела на своего пациента. — Нам ещё нужно заехать к Кирари сегодня, — уставшим голосом добавила женщина и уперлась подбородком в подушку. — Сейчас вам необходимо полежать. Мне через два часа нужно в сервис насчёт машины. Я приеду ближе к вечеру. Кстати, останетесь на ночь у меня? Я хочу приготовить ужин, вам понравится. — Без проблем. Но в смысле ужин? Я могу сводить тебя в ресторан, — Сатико искренне не понимала этих частых прелестей готовки. Она всегда брала еду либо из ресторанов, либо ей готовили повара. — Нет-нет. Именно домашнее блюдо. Но я удивлю вас, правда. Женщина молчала несколько секунд, но после осторожно приподнялась на локтях и посмотрела в голубые наполненные искренностью и надеждой глаза. — Сначала ресторан, потом лапша, теперь домашняя еда. Ты прокладываешь путь к моему сердцу через желудок? Или как там говорится. Микура посмеялась про себя. Дзюраку выглядела перед ней так непривычно. Беззащитно и совсем не грозно. — Вы меня раскусили. Они расстались на нейтральной ноте. Хотя Микура на протяжении дня касалась своей щеки и горла. Перед глазами сразу всплывал их конфликт. Насколько быстро Сатико менялась тогда в лице и поведении. Сатико уже привычно лежала на диване в доме своей подруги. Её взгляд направлен куда-то в пустоту, куда-то в потолок. Она словно выпала из реальности на какое-то время. Пришлось отвлечься только из-за голоса Момобами. — Ты меня слушаешь? Ты уже полчаса так лежишь, даже пальцем не повела. О чём говорилось в книге, м? — спросила Кирари, закрыв книгу, что находилась у неё на руках, и стукнула по твёрдой обложке. — Слушай, ложиться в одну кровать со своим психотерапевтом – это нормально? — женщина резко поднялась и присела на край дивана. — Если просто так, то почему бы и нет. Но звучит странно, — Момобами пожала плечами. — Конечно, не просто так, — шикнула Сатико, откидывая голову на спинку дивана. — Кирари, я в полной заднице... — Ты так часто туда попадаешь. У тебя абонемент? — У вас с этой девчонкой совместные шутки, что ли? — она резко вспомнила тот случай на трассе. — Брось, какая она тебе девчонка. Вполне взрослый человек как и ты. И что я успела пропустить? Может, ты уже обручальные кольца купила? — Кирари усмехнулась, но её подруга совсем не воспринимала происходящее как шутку. — Да боже, зачем нам этим обручальные кольца? Да и брак в целом... Я могу купить нам парные машины, парные дома, хоть какую-то вещь, которая будет такой же парной, как эти сраные кольца, но в разы полезнее. И которая не будет накладывать на меня какие-то обязательства. — Тогда что тебя тревожит? Она уже говорила тебе, что не может состоять в отношениях с пациентами? Это не по закону, если ты не забыла. — Не забыла, и да, она говорила об этом. Поэтому я не признаю наши... — Сатико нахмурилась и впилась в поверхность мебели ногтями. Нервничала. — Наши отношения. — Подожди, — Кирари отложила книгу в сторонку. — То есть ты ни разу не называла её своей девушкой, возлюбленной? Да как угодно, — Момобами сразу получила отрицательное мотание головой. — Ладно. Как-нибудь ласково? Ласково... Сатико как-то задумывалась об этом. Она обычно не понимала всех этих нежных слов, особенно по типу "солнце", "солнышко", "милая", "любовь моя" и прочая подобная тошнотворная бредятина. Какой идиот это придумал? Хотя от Кирари она порой слышала подобное, необычные для восприятия слова были всегда адресованы Саяке. Но Микура была больше похожа на луну. На такого яркого спутника в ночной тьме, в этих бездонных глубоких пучинах. Звучало красиво. По крайней мере в голове у Дзюраку. Она всё-таки высказала свой "комплимент", на что получила недоумевающую мордашку. Но её комплимент не поняли просто потому, что он не был разъяснён так красиво. — Ну, по крайней мере я пыталась, — вспомнила она тот случай, задумываясь. Это был её первый раз, когда она старалась сказать что-то искреннее и красивое. — То есть прямо не говорила. Слушай, чувства и отношения меняют людей. Если ты сейчас будешь отнекиваться или молчать – без проблем. Но это всплывёт рано или поздно. И не раз, — улыбка с лица Момобами ушла вовсе, она тяжело вздохнула. — Прояви к ней свои чувства, попробуй. Самое главное – сказать о них. — Ладно, — фыркнула она и встала с дивана. Ягодицы ещё немного болели, поэтому Дзюраку старалась не совершать таких резких движений как минутами раннее. — Кстати, книга мне не понравилась. Раньше ты мне получше зачитывала. Кирари хотела что-то сказать, но её прервал дверной звонок. Как раз проходящая мимо Игараши открыла входную дверь. Гостем оказалась Садо. Саяка любезно проводила её в гостиную. Когда они все поздоровались, Микура наконец спросила: — Дзюраку-сама, мы уже едем домой? — взгляд внезапно остановился на каком-то брендовом пакете, который стоял рядом с Сатико. — Вы успели заехать в магазин? — Едем. Да, я забирала свой заказ. Там комплект нижнего белья, думаю, понадобится твоя оценка. — Хоро... Сатико резко перебивает её: — Он уже не в пакете, если что. Румянец в очередной раз выступил на кончиках ушей врача. Но смущение длилось недолго, в их разговор встряла Саяка: — Сатико, оставь свои идиотские подкаты при себе, бога ради. Хотя бы не в нашем доме, — Игараши сделала замечание и прошла дальше на кухню. — Это, конечно, не совсем моё дело, но что ты предлагала Кирари? Я не расслышала, когда шла по коридору. Дзюраку только закатила глаза на подобную просьбу. Уже пошутить нельзя. — Опять звала твою ненаглядную жёнушку спускать все деньги в казино Вегаса, конечно же, — довольно съязвила. Попрощавшись со всеми, они благополучно дошли до машины Микуры. После укола Сатико не горела желанием садиться за руль, поэтому доехала до дома подруги на такси. — Я и не думала, что у вашей подруги в гараже будет стоять итальянец, — Микура говорила про модель машины. — У неё просто имя с феррари рифмуется, — Сатико хмыкнула и настроила под себя сиденье. Она доверяла навыкам вождения Садо. — Я вспомнила. Сатико сразу подумала о словах своей подруги. "Проявить свои чувства" Хорошо, она попробует. — Я так и не дала тебе продемонстрировать свои навыки. Слушай, может, пора перейти с японца на немца, на итальянца, на американца? На кого ты хочешь? Можешь попробовать поездить на моём порше, на чём захочешь. — Вы предлагаете мне новую машину?.. — Да. Да и я не против ещё раз разогнаться с тобой. Микура часто позволяла Сатико рулить и в какой-то степени властвовать в каких-то ситуациях. Позволяла ей направлять себя, куда только той захочется. Изначально Микура позволяла ей такое именно из-за знания чужой нарциссической травмы, дабы не разворачивать её. Но сейчас это уже вошло в привычку. Увы. — Мне трудно вам отказать.***
Столь яркое множество моментов прокручивается в голове одной вспышкой. Микура не прекращает терзать себя мыслями о том, с кем она сейчас. Сатико хоть и становится лучше, но пробелы в их отношениях не исчезли. Медикаменты помогают, женщина уделяет больше времени работе, они могут подолгу не видеться. Порой Садо не может дождаться своего пациента и засыпает одна, пробуждение тоже часто сопровождается одиночеством. Кажется, что за такие промежутки они могут отдыхать друг от друга, но нет. Девушка редко бывает у себя дома, потому как больше предпочитает квартиру Дзюраку, но это и угнетает её. Она видит её во всём и каждый день ощущает какой-то невидимый контроль. Жаль, что её уже не смущают подобные вещи. Сатико осторожно укладывает своего психотерапевта на кровать, вместе с этим грубо снимая эту злосчастную маску, которую должны были снять уже давно. Она замечает, как голубые глаза слегка краснеют, а мокрая пелена на них отображает блики. Слёзы. — Вы как обычно слишком туго затянули мне запястья, мой дорогой пациент, — едва улыбаясь шепчет, выставляя связанные перед собой руки чуть вперёд. — Если избавишься от боли в одном месте, будет больно в другом, — ловко развязывает багровый узел на запястьях. Они тоже покраснели. В этот раз верёвка сильно натирает. — Что ты ещё вспомнила? — Много чего, — Микура думает продолжить, но чувствует хватку на своей шее. Ей нравится. До чёртиков нравится. Только во время самого удушения её противные мысли исчезают, приходит наслаждение. Приятное чувство продлилось не так долго, потому что Дзюраку смещает пальцы на чужое запястье. Губы нежно касаются покраснений, вплоть до того момента, пока Садо не кладет ладонь этой руки на щёку Сатико, препятствуя её ласкам. Они смотрят друг другу в глаза. — Это ведь всё так ненормально, именно мой мазохизм, — голос звучит сдержанно, спокойно. — Может, мне заняться супервизией? Мне нужно это проработать... — Я тебя за это и обожаю. Она говорит последнее слово изредка, словно оно трудно выговаривается или запретно для неё. На Микуру такое давит. Она позволяет другому мнению стоять намного выше своего собственного. Она позволяет ей вести, направлять, считая, что так будет правильно. Лучше для них обеих. — Мы уже выяснили – твой мазохизм имеет далеко не только сексуальный подтекст. Поэтому, как профессионал в своей сфере, ты сама сможешь справиться с этими знаниями. Микура не профессионал. Ей банально не хватает того же опыта, а работает она по-прежнему только с одним человеком. Ложными словами Дзюраку заслоняет истину, правду, на которую так необходимо взглянуть. — Я ведь злоупотребляю служебным положением, — девушка не унимается, взгляд растерянно блуждает по бледному лицу и гранатовым глазам. Сатико наклоняется ближе и прикрывает сомкнутые губы своего врача ладонью. Она без каких-либо слов требует от той молчания. Ещё один ядовитый поцелуй в щёку. — Ты полностью работаешь на меня. Есть ли смысл в твоих словах? — усмехается, убирает ладонь и отстраняется, присаживаясь совсем рядом. — Зачем вы остановились? — обидно цыкает Микура, поворачивая голову в её сторону. — Я же всегда так делаю, когда любуюсь проделанной работой. Женщина имеет в виду тот час, когда она разбиралась с верёвками и всё думала, как в этот раз будет лучше. Как будет красивее. Ей всегда нравилось, как багровые верёвки сливались с бордовым оттенком волос Садо. Но только ли он подразумевается под этими словами? Конечно нет. Сатико обязательно обласкает её, подарит свою "особенную" нежность, но чуть позже. Сейчас она любуется Микурой, как самым великолепным шедевром. Как самой дорогой картиной. Даже те холсты, которые находились у Садо в квартире, не сравнивались с ней самой. И Дзюраку очень нравилось думать об этом. Думать о том, в какое искусство они слились воедино за всё это время. И, говоря грубо, – в грязное. Но когда нечто, называемое любовью, приходит, человек может закрывать на многое глаза. Так они и поступали. С единственной розы, что всё это время стояла на прикроватной тумбе, бесшумно упал молочный лепесток. Микура всё ещё регулярно дарила своему пациенту такие банальные, но в какой-то степени изящные цветы. Сатико не возражала. Гранатовые глаза совсем не обращают внимания на происходящее вокруг. Ни на розу, ни на чужой кальян, который стоял в углу спальни. Сатико уже давно ничего так сильно не волнует, как Микура. И вряд ли когда-нибудь будет волновать.