Burning desire

Му Цин посещал Дом Блаженства. Безумие, не правда ли? Бог войны такого статуса, слоняющийся по призрачному городу. Это считается позорным для него, однако Му Цин всё равно продолжает делать это. Генерал Сюаньчжень был уже просто измотан Небесными Чертогами, чиновниками и небожителями, с которыми ему приходится общаться, он устал от этого. Он устал от того, что его недолюбливают и от всех льётся притворство. И что же он делал в Доме Блаженства? Они устраивали поединки, Му Цину хотелось сразиться с более сильным противником, с тем, кто владеет саблей. Это обычно нехарактерное оружие для большинства, однако Хуа Чэн один из немногих, кто пользуется им. Те, кто использует его, очень далеки от мастерства и умений Му Цина, а спарринговать с кем-то лучше, чем он сам - сейчас уникальное явление. Впервые они столкнулись лично во время одной из его миссий. Он проезжал мимо деревни, расспрашивая местных жителей о каких-нибудь необычных явлениях. На выходе из деревни он мельком увидел человека в красной одежде. — Генерал Сюаньчжень. Му Цин останавливается и спокойно поворачивается в сторону к мужчине. Он кажется спокойным, но это не так. Генерал в своей форме Фу Яо, никто не должен знать, кем он является на самом деле. Всё это уже приводит его в состояние боевой готовности, но проблема ещё не в этом. Из-за спины Хуа Чэна к нему летит серебряная бабочка. — У меня есть то, что ты хочешь. Ты знаешь, где сможешь найти это. Прежде чем у него появляется возможность отреагировать, мужчина исчезает. Он не понимает, о чём говорит Хуа Чэн, чего по его мнению он хочет и где он должен найти это. Если бы не серебряная бабочка, он бы принял его за невменяемого прохожего. Это была их первая необычная встреча, после этого прошла неделя или две, за это время он не слышал ни слова о нём. Му Цин продолжал думать о том случае, он думал об этом долго. Но что Собирателю Цветов на самом деле от него нужно? Тот сказал что-то о том, что у него есть то, чего он хочет, но Му Цин ничего не хочет, тем более от него. Если так подумать, то больше всего на свете он хотел бы забыть о той встрече. Как назло, через пару дней, произошло второе их столкновение. Му Цин всё ещё был в процессе выполнения этого задания и всё, в чём он нуждался сейчас - зацепка, которая привела бы его прямо к разгадке. Он шёл вдоль горы уже глубокой ночью, потому что призраки, разумеется, ходят по этому лесу в тёмное время суток. Известно, что проходящие здесь люди исчезали, тем не менее он не страшился такой ничтожной дряни. Му Цин замечает около себя серебряную бабочку, она некоторое время кружит вокруг него, а после отлетает, двигаясь в определённом направлении. Возможно, это глупо, однако он поддаётся какому-то непреодолимому напору, следуя за ней. Мистическое насекомое приводит его прямо к тому месту, которое он, кажется, и искал. Прежде чем он успел взглянуть на бабочку, она исчезает. Призрак оказывается в пещере, в уедининённой части горы, куда его привела необычная спутница. Му Цин быстро расправляется с нечистью, не зная, что и думать о таком жесте бабочки, но решает не зацикливать мысли на этом, дабы облегчить себе жизнь и сохранить рассудок. Он не может позволить себе сходить с ума, думая о том, какие намерения может скрывать данное действие. В течение следующих дней он осматривал гору, только чтобы убедиться, что она безопасна. Му Цин видит другую бабочку, теперь у него есть желание просто прикончить её, но вместо этого он вновь следует за ней. На этот раз это приводит его к Хуа Чэну. Он только стоит и смотрит на него, Му Цин делает то же самое. — Пойдем со мной. Му Цин хмыкнул. — Пойти с тобой? Если я собираюсь пойти куда-нибудь с такими, как ты, я бы хотел знать куда. Хуа Чэн не отвечает, он только протягивает руку и смотрит прямо ему в глаза. Му Цин как зачарованный неохотно берет её. Некоторое время они идут вдоль дороги, пока Собиратель Цветов снова не заговаривает: — Дом Блаженства. Он ошарашенно останавливается: — Почему именно в это место? Хуа Чэн снова поворачивается к нему: — Тебе не нравится там, наверху, не так ли? Наверху? Небеса, там, наверху, где он небожитель, где ему поклоняются. Му Цин работал всю свою жизнь, чтобы оказаться там. Он думал, что как только он вознесётся, он станет счастлив. К сожалению, он не уверен, счастлив ли вообще. Жизнь божества долгая. Долгая, утомительная работа. Он никогда по-настоящему не понял бы этих слов, если бы сам не столкнулся с этим. Но гордость и упорство никогда не позволили бы ему отступить, он лучше предпочел бы умереть, чем отказаться от всего, чего он добился. Тем не менее, если быть честным, то ему там, наверху, и вправду не нравится. Хуа Чэн ускоряет шаг, и Му Цину ничего не остается, как последовать его примеру. Он продолжает: — Я знаю, что ты не хочешь возвращаться в Небесную Столицу, так что пойдем со мной. А сейчас закрой глаза. Он говорит, и Му Цин прикрывает веки. Его тело словно парит, и через мгновение его ноги снова оказываются на земле. Он открывает глаза, его взору открывается Призрачный Город. Они на оживленной улице, Хуа Чэн рядом с ним - держит за руку. Всевозможные призраки обращаются к ним, выкрикивая всевозможные бессмысленные вещи об их уважаемом Градоначальнике. Хуа Чэн не отвечает никому из них, и Му Цин предпочитает делать то же самое. Они ещё больше начинают заваливать Собирателя Цветов комплиментами. — Тихо, —приказывает Хуа Чэн, и внезапно вся нечисть вокруг них замолкает, становясь настороженной. Му Цин даже не удивляется. Хуа Чэн ведет его в Дом Блаженства. Здание оказывается очень большим, выполненным в красных тонах. Экстерьер и интерьер в традиционном китайском стиле, даже чем-то напоминает храм. Цвета слепят глаза, и Му Цин не понимает, как здесь вообще можно чувствовать себя как дома, но предполагаемо, чувствовать себя как дома - не главная цель данного места. Во время его первых двух визитов они редко делали что-то вместе. Когда наступала тишина, Му Цин почему-то чувствовал себя в ней комфортно и спокойно. Однако, в конце концов, они всё-таки перешли к спаррингу. Первые два поединка были короткими, они длились не более минуты, но каждый день они много сражались, и с каждым разом Му Цин держался все дольше и дольше. — Вы быстро учитесь, генерал. Му Цин приподнимает бровь: — Я бы не был генералом, если бы это было не так. Светская беседа его не отвлекает. Именно во время своих матчей они больше всего разговаривали, несмотря на то, что именно тогда они должны были быть наиболее сосредоточенными. Он думал, что Се Лянь будет частым гостем и ожидал увидеть его, но они даже не заговаривали о нём. Странно, но когда Му Цин с Хуа Чэном были вместе, казалось, что есть только они двое. Сначала Му Цин держался всего несколько секунд, теперь же генерал продержался несколько минут - он с легкостью провел сражение против Собирателя Цветов. Довольно скоро он приблизился к уровню Хуа Чэна. Му Цин сомневается, что он когда-нибудь сможет превзойти его, но даже приблизиться к нему является достижением. Даже Хуа Чэн хвалит его за это, а Му Цин не знает, как к этому относиться. Похвала тонкая, но она есть: Му Цин видит это невооружённым глазом. — Лучше. Сделай это еще раз. Подобные комментарии выглядели так, будто Хуа Чэн наставлял его. Му Цин умудрялся совершенствоваться каждый раз, что действительно способствовало прогрессу. Его совершенствование было восхвалено даже на небесах. К удивлению, но и Фэн Синь заметил это, когда они спарринговали. Хотя они постоянно и вступают в стычки, надо полагать, их отношения никогда не были такими ужасными, как кажется на первый взгляд. Во всяком случае, они старые знакомые и хорошие напарники, у которых ужасное чувство соперничества. Фэн Синь - бог войны, так же, как и Му Цин, он хорош в боевых искусствах и в умении владеть оружием. Но когда Му Цин сражался с ним, ему удавалось побивать свой рекорд в каждом матче. За их поединками обычно наблюдают другие небожители, их соперничество похоже на сказки. Все хотят увидеть, кто одержит победу, какие споры и драмы произойдут на этот раз. Когда-то их матчи могли длиться до десяти минут, теперь же это занимает порядка 5 минут. Чёрт бы его взял, Фэн Синь терпел поражение каждый раз, когда они спарринговали. Раньше они были на одном уровне. — Ты стал лучше. Му Цин прицокивает языком, закатывая глаза: — Я знаю. Он только благодарит его за сражение и уходит. Сразу после этого поползли слухи, что все слышали об улучшении состояния генерала Сюаньчжэня. Внезапно люди, которым он не нравился из-за его нрава стали относиться к нему намного терпимее. Му Цину не нравится такая резкая перемена по отношению к нему, он ненавидит каждую секунду этого лицемерия. Они все его ненавидят, но вдруг, когда он совершенствуется ещё больше, они станут добры? Его всегда хвалили за умение владеть саблей, однако сейчас, как никогда, к нему приковано всё внимание. — Я слышал, тебя хвалят за твоё мастерство. Хуа Чэн подмечает это в тот миг, как их сабли скрещиваются. Впервые за долгое время, с тех пор как они начали проводить сражения, Му Цин кажется более чем отрешённым. Его брови хмурятся, и одним единственным ударом Эмин вылетает из рук Собирателя Цветов. Хуа Чэн пристально смотрит на него какое-то время, а потом заходится смехом. Му Цин убирает саблю и вздыхает. Это можно было бы считать победой, но сам Му Цин так не считает. Он будет считать свою победу достойной только тогда, когда будет спокоен. — Ты бы хотел подержать Эмин? Му Цин всегда был очарован оружием Хуа Чэна, поэтому он кивает: — Если ты позволишь мне. — Я бы не спросил, если бы не позволил тебе. Хуа Чэн берёт Эмин, а Му Цин протягивает ему обе руки. Глаз на рукояти сначала остается закрытым, но довольно скоро он открывается, чтобы посмотреть на Му Цина. — Хм. Ты нравишься Эмину. Хуа Чэн хмыкает, а Му Цин не знает, как к этому относиться. Хуа Чэн рассказывал ему всевозможные истории, и одна из них была о его сабле. Эмин отвергает всех, кто не является Хуа Чэном, и тот факт, что Эмин позволяет ему держать себя в руках, является достижением, не говоря уже о том, что тот открыл глаз. Хуа Чэн вздыхает: — Думаю, ты мне тоже понравился, Сюаньчжень. Му Цин в свою же очередь задерживает дыхание. Его сердце словно замирает, но в следующую секунду он смеется, кажется, что это навсегда. — Я думаю, что ты мне тоже понравился, Хуа Чэн.