▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Даррелл — умный, эрудированный, прекрасно управляющийся с заклинаниями и исключительно вежливый до скрипа зубов и поднимающейся до самой глотки тошноты от всей этой наигранности. А ещё от него пахнет горьким цитрусом, морозом вперемешку с мятой и сигаретным дымом, намертво въевшимся в небрежно наброшенный на плечи шарф факультета, — Себастьян буквально тонет в этих запахах, окутавших его с головой, когда Даррелл, до этого стоявший за его спиной и что-то резко чёркающий на небольшой доске рядом со столом, что они заняли, наклоняется ближе и тычет пальцем в явную ошибку в его пергаменте. Даррелл что-то быстро объясняет, постукивая пальцами по дереву стола рядом с рукой Себастьяна (сидящие напротив Хэйзел и Оминис внимательно слушают, будто перед ними распинается какой-нибудь профессор, а не всего лишь старшекурсник), а после быстро выдёргивает перо из его, Себастьяна, руки и размашисто пишет какую-то формулу на первом же подвернувшемся клочке бумаги прежде чем легонько стукнуть парня по голове опахалом пера и вложить само перо обратно в его руку. Себастьян чувствует себя оскорблённым, но совершённую ошибку всё же осознаёт и исправляет.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Даррелл — однажды вдруг отмечает для себя Себастьян — не очень любит чужие прикосновения и старается избегать любого физического контакта с кем-либо, держась на почтительном расстоянии, но с посылом «не хочу вас оскорбить своей неприязнью», что прекрасно чувствуется в его позе и видится в выражении его лица. В тот день, когда Хэйзел впервые привела его в их компанию в библиотеку, она придерживала его под локоть, и лицо старшекурсника то и дело слегка кривилось, будто маска, к которой он привык, давала трещину. По прошествии месяца совместного выполнения заданий маска треснула и разлетелась на куски окончательно, когда на днях Оминис во время очередного объяснения, чем может грозить одно перо фвупера вместо двух, оговоренных в рецепте, схватил кружащего вокруг стола Даррелла за край рубашки, а тот вместо того, чтобы осторожно и сдержанно одёрнуть одежду, будто ничего не было, вдруг улыбнулся и наклонился ближе к слепому слизеринцу. Сегодня, когда Даррелл, подогнув под себя одну ногу и болтая другой, сидит на подоконнике спиной к холодному стеклу вдали от всех и читает какую-то книгу по истории магии, Себастьяна посещает глупая мысль. Глупая, но отмести он её не может, как ни старается, поэтому сдаётся и идёт у неё на поводу. Коридоры — до этого шумные и пёстрые из-за накидок студентов Хогвартса — пустеют в преддверии комендантского часа. Ни секунды не раздумывая над возможными последствиями, Себастьян, до этого тихо стоявший за ближайшей колонной, выходит в коридор; делает несколько шагов ближе — Даррелл успевает поднять голову на звук чужих шагов и вопросительно вскинуть бровь на неожиданное приближение парня — и обхватывает его лицо ладонями, сталкиваясь с его ошарашенным взглядом. Несколько секунд тишины. Запоздалое «я влип» в мыслях. В светлых глазах Даррелла читается одновременно «ты идиот?» и «ничего себе…». Себастьян мысленно составляет завещание — а что ещё ему остаётся делать? — когда чужие чуть прохладные пальцы накрывают его ладони. Старшекурсник улыбается самыми уголками губ и слабо щурится, как довольный кот. Даррелл не «не любит» прикосновения — он просто не позволяет всем подряд себя трогать. Себастьян находит себя в числе избранных.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
— Четыре — три в мою пользу, — вдохнув по-зимнему скрипящий прохладный воздух, самодовольно усмехается Даррелл, постукивая витой палочкой по собственной ладони, и делает широкий шаг назад, коротко хохотнув, когда Себастьян, до этого стоявший рядом, резко подаётся в его сторону, явно намереваясь вцепиться в его тёмно-синий шарф, чтобы «придушить наглого засранца», — точная цитата. Они находятся за пределами замка, выйдя на прогулку за ингредиентами для завтрашнего занятия по зельеварению для Себастьяна и в итоге оказавшись на берегу какой-то очередной речушки, и сейчас играют в своего рода «Поле призывателя» — по сути, просто забрасывают с помощью «Левиосо» и «Депульсо» крупные речные камни в огороженные ветками круги в десятке метров от них вверх по течению. Колючий воздух щиплет щёки и нос, и Себастьян выдыхает что-то неразборчивое, пряча лицо в натянутом по самые уши шарфе. На нём тёмно-коричневое пальто и тёплые перчатки, а ещё они с Дарреллом ходят по морозу по меньшей мере три часа, и он уже замёрз по самое не балуй; на самом Даррелле лёгкое осеннее пальто, и лишь от одного взгляда на него Себастьяну становится ещё холоднее, когда самому старшекурснику хоть бы хны. Себастьян отворачивается, начиная нарочито резко собирать дрожащими пальцами раскрашенные обычной акварелью плоские камни, служившие им снарядами, и Даррелла пробивает на смех от его недовольства. — Ладно-ладно, не дуйся, Сэллоу, — тянет гласные он, одним плавным движением оказываясь рядом с парнем, и кладёт голову ему на плечо, обдавая ухо Себастьяна облаком тёплого влажного воздуха. — Следующая победа будет за тобой.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Даррелл не обманул. Сегодня тот самый день, когда Себастьян смог его обыграть. Старшекурсник несколько раз моргает, явно не понимая, как так вышло, поворачивается к сидящей рядом на скамье Хэйзел (та, однако, что-то внимательно вычитывает в книге по уходу за магическими существами, практически уткнувшись в неё носом) и вновь смотрит неверящим взглядом на шахматную доску, расположившуюся между ним и буквально сияющим от счастья Себастьяном. «Чушь какая-то», — думает Даррелл, склонившись над резными фигурками и прокручивая в голове последние несколько ходов, пытаясь понять, где же он оступился, и повторяет то же самое вслух: — Чушь какая-то, — на что Себастьян, сложив руки на груди, самодовольно вздёргивает подбородок. Это была седьмая партия на сегодня, и лишь первая, когда ему вот так… повезло? Звёзды сложились как надо? Даррелл отвлёкся? — Не можешь принять своё поражение? Даррелл опасно щурится, и улыбка победителя едва ли не сходит с лица Себастьяна, но ему удаётся её удержать под пристальным и изучающим взглядом старшекурсника. — Жульничал же. — Себастьян на обвинение в свой адрес (по его собственным словам, абсолютно беспочвенное) лишь недовольно фыркает, мол, мне — и не верить? — и Даррелл, коротко взмахнув рукой, возвращает все шахматные фигуры на свои места, не сводя внимательного взгляда с лица своего оппонента. — Ты ни разу не выигрывал у меня в шахматы, а тут резко в гроссмейстеры заделался? — Может, я до этого момента тебе поддавался. Даррелл коротко смеётся. — Давай ещё раз.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Когда Оминис поздно вечером, буквально перед тем, как провалиться в сон, из ниоткуда поднимает эту тему, Себастьян морщится и отмахивается от него, как от надоедливой мухи, но слова парня являются тем самым зерном сомнения, которое, трансформировавшись в червя, начинает его грызть. Когда Хэйзел после завтрака по пути в оранжереи осторожно намекает об этом Себастьяну, он возмущается, что они с Оминисом сговорились и хотят довести его до нервного тика. Ну не может же он!.. Нет, не может. Он в этом уверен. Хэйзел устало вздыхает и пожимает плечами, мол, не можешь так не можешь, проскальзывая в помещение теплицы через приоткрытую дверь и оставляя Себастьяна на улице. Себастьян раздражённо пинает какой-то камушек и выдыхает сквозь стиснутые зубы, убрав руки в карманы штанов. Блуждающий по окрестностям взгляд парня ожидаемо натыкается на стоявший в отдалении объект его мыслей, и Себастьян замирает, начиная чувствовать себя главным героем какого-то глупого романтического романа, который не так давно обсуждали Поппи, Натсай и Хэйзел: время вокруг словно замедляется, все посторонние звуки исчезают, а краски становятся ярче. Даррелл, закатавший рукава рубашки и перебросивший через руку свой плащ, разговаривает с однокурсниками, с парнем из Пуффендуя и девушкой из Гриффиндора, и о чём-то сдержанно посмеивается, периодически перенося вес с одной ноги на другую, мерно покачиваясь; в ходе разговора он пару раз пожимает плечами и отрицательно машет головой — Себастьян где-то краем разума отмечает, что уже давно не видел Даррелла таким… отстранённым, и осознание того, что парень общается с ним — а также с Оминисом и Хэйзел — более мягко, дружелюбно и откровенно, задевает какую-то особенную струну в его сердце, и Себастьян не может сдержать наползающую на лицо идиотскую улыбку. Спустя несколько минут Даррелл всё же замечает, что на него беззастенчиво пялятся через весь двор, отвлекается от явно уже поднадоевшего ему разговора, улыбается самыми уголками губ и машет рукой, щурясь от бьющего в глаза яркого солнечного света. Себастьян, помешкав, осторожно машет в ответ, чувствуя, как у него перехватывает дыхание, а сердце проваливается куда-то в пятки. Нет, всё-таки «может». Он всё-таки влюбился.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Обменяться короткими насмешливыми взглядами, выискав знакомое лицо в огромной толпе студентов Хогвартса, проходя мимо столов факультетов друг друга на завтраке. Даррелл никогда не ходит на обед. Себастьян вечно пропускает ужин. Мимолётно коснуться чужих пальцев, столкнувшись друг с другом в школьном коридоре между занятиями. Даррелл вечно занят многочисленными дополнительными курсами. У Себастьяна подозрительно много «окон» в расписании. Наконец, после всех выполненных дел, поручений, заданных для самостоятельного изучения материалов расположиться бок о бок под деревом вдали от остальных студентов. Даррелла очень скоро клонит в сон. Себастьян исключительно полон энергии. Позволить положить голову себе на плечо. Убрать светлые пряди с лица. Поколебавшись и взвесив все «за» и «против», взять за руку и невесомо поцеловать в лоб. Не пересечь грань дозволенного, как бы сильно не хотелось.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Раз. Спрятаться в одной из многочисленных тёмных арок замка Хогвартс, с трудом подавляя глупые смешки и периодически шикая друг на друга, чтобы не привлечь внимание ни патрулирующих коридоры старост, ни вечно снующего туда-сюда Пивза. На лице Даррелла почти лисья ухмылка. Себастьян почти нервничает. Два. Обнять до едва слышимого хруста рёбер, забираясь прохладными, чуть шершавыми ладонями под уже изрядно мятую рубашку, царапая коротко стриженными ногтями разгорячённую кожу, чувствуя, как чужие руки смыкаются за спиной, собирая в кулаки накрахмаленную ткань на лопатках. Себастьян делает шаг назад. Даррелл послушно шагает следом. Три. Мазнуть губами по веснушчатой щеке, короткими, едва ощутимыми касаниями добраться до уголка кривой и дрожащей улыбки Себастьяна. Ещё раз спросить, готов ли он и хочет ли этого, и наконец накрыть чужие губы своими. Даррелл спустя пару секунд отстраняется и шумно выдыхает. Себастьяну мало.▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀▄▀
Когда Себастьян с удивлённо-вопросительным хмыканьем вдруг придвигается вплотную (несмотря на безмолвную договорённость держать хоть какую-то дистанцию на людях), почти вжимаясь в Даррелла сбоку, тот раздражённо морщится, но не двигается с места, вместо этого повернувшись к нему лицом с самым недовольным его выражением. — Что? — прищурившись, цедит сквозь зубы он и, когда Себастьян вместо вразумительного объяснения своему поведению щурится в ответ, неопределённо махнув рукой, закатывает глаза. — Тебя мунтелята в новолуние покусали? Или пушишка вместе с козявками последние мозги вылизала? Себастьян наконец садится ровно — впрочем, не увеличивая дистанцию между ними, всё также притёршись бедром, — и отвечать явно не спешит. Даррелл, который к своему же неудовольствию слышит перешёптывания девушек с младших курсов за своей спиной, резко оборачивается и почти по-змеиному шипит, и девчонки, испуганно взвизгнув, сбегают в сторону ворот Хогвартса, провожаемые тяжёлым взглядом парня. «Сплетни поползут», — отрешённо думает он, цокая языком. — У тебя глаза красивые. Рука Даррелла замирает, так и не коснувшись страницы книги по истории магии, что он держал на коленях. Осоловело моргнув, поворачивает голову к Себастьяну и, помолчав пару секунд, прокрутив в голове услышанное им, даже не пытается сдержать ползущую на лицо по-лисьи хитрую улыбку. — И именно поэтому, — наклоняется ближе к плечу Себастьяна, понизив голос до шёпота и самодовольно отмечая то, как сбивается его дыхание от этой близости, — ты так пристально в меня вглядывался? Себастьян молчит — вместо ответа будто бы невзначай отворачивается, словно что-то другое завладело его вниманием, но покрасневшие кончики ушей он скрыть не в силах. Даррелл находит это весьма милым.