Между тренировок с камнем

Тишина ночи убаюкивает, впускает в свои объятия спокойствия и умиротворения. Различные шорохи вроде шелеста травы и листьев на деревьях не перебивают эту атмосферу, а наоборот дополняют её. Ветер проносился тёплыми волнами по коже, запутывал волосы и заставлял ненадолго закрыть глаза, дабы насладиться его временными, но тихими, безмятежными потоками. Глоток воздуха после него казался таким свежим, свободным. Эта свобода также ощущалась и от звёзд, сияющих над головой в бесконечном пространстве космоса. Они светят так ярко и так завораживающе, что невольно засматриваешься на них, на их переливы и их свечение. Их много.. бесконечно много. И даже бесконечность не может быть пределом. Танджиро сидел, закинув голову, и смотрел на открытый ему вид, ведь если он опустит голову - той жаждущей свободы не будет, а будет лишь булыжник, который парень несколько дней не может пронести через город, да что там, даже сдвинуть с места! Он находил успокоение в разглядывании звёзд на небосводе. Но дело есть дело. Камадо встал, вытер ладонь об ладонь, после чего подошёл к камню и вновь попытался его передвинуть. Он напряг все мышцы своего тела, особенно напрягая ноги дабы они шли, но всё безуспешно. Парень использовал всю энергию, что у него была на это, но камень даже не думал сдвигаться. Танджиро рухнул на землю. "— Уже шесть дней прошло," — думал про себя Камадо, пока он, с полной концентрацией дыхания, восстанавливал силы и глубоко дышал. — "но он до сих пор стоит на месте. Что я делаю не так?.." Он, закрыв глаза, стал размышлять и прокручивать возможные варианты и настолько прогрузился в свои мысли, что не услышал пришедшего к нему человека. — Эй, отметина у тебя на лбу стала больше? — человек наклонился к лицу Камадо, чтобы смотреть ему прямо в глаза не свысока. — Генья! — прокричал Танджиро испуганно. К нему пришёл его друг — Шинадзугава Генья, который пропал после ситуации с Санеми Шинадзугава. Танджиро очень волновался и начал расспрашивать друга об этом и тот ему поведал о запрете приближаться к нему и плюс выговор от Гёмея - учителя Геньи. После чего Шинадзугава поблагодарил Камадо, а затем они начали болтать на отвлечённые темы, одной из которых стала... — Ты не знаешь о повторяемых действиях? — глядел на друга Генья, почёсывая левую щёку. Когда лицо Танджиро показало, что о таком он слышит впервые, парень внутренне слегка удивился. И после недолгого объяснения сути этой техники, что заключалась в действиях, которые увеличивают концентрацию, Камадо вспомнил о том, что Гёмей тоже так делает, отчего они оба посмеялись, вспомнив "наму-наму". Только они не подозревали, что учитель стоял за ними и слышал это. — Я нечаянно вспомнил, — начал вдруг Камадо, подуспокоившись. — как я на финальном отборе тебе руку сломал. Меня забавляет, что тогда мы чуть ли не подрались, а сейчас сидим спокойно и смеёмся вместе. — Ох, да. — улыбнулся Генья, вспомнив тот злосчастный финальный отбор. — Я очень был зол на тебя, а когда мы встретились в поместье я тебя сразу узнал. — Так вот чего ты толкнул меня. А ведь я тогда не злился даже на тебя. — Танджиро улыбнулся, подняв брови домиком. Шинадзугава удивлённо взглянул на друга, его пальцы невольно сжались. — Да? Я думал на тот момент ты до сих пор не забыл. Танджиро поднял брови в удивлении, а после, переведя взгляд с друга на землю, немного задумался. — Я не знаю, как так получилось. — Камадо глядел на проблески мелкой травы, потопанной парнем от неудачных попыток передвинуть камень. — Хоть я злился из-за того, что ты вцепился в волосы той девочке с отбора, я всё равно хотел узнать тебя поближе, возможно.. даже посмотреть на тебя с другой стороны... Танджиро поднял глаза на друга, который всё также сидел с изумлением. —...И кажется, я смог. — улыбнулся парень. В тёмной ночи его глаза словно засверкали, алые переливы радужки стали подрагивать и сиять, бликуя под светом луны. У Геньи не было слов. Он слышал сейчас только своё сердцебиение. И ведь правда, Танджиро один из немногих, перед кем Шинадзугава не вёл себя агрессивно и отталкивающе, а наоборот, он открылся ему, начал доверять ему свои проблемы. Но никто раньше не добивался этого открытия, отчего у парня перехватило дыхание. — Прекрати! — Генья засмущался, покрывшись румянцем от его слов. Он выставил ладонь внутренней стороной к лицу Танджиро, как бы ставя между ними преграду. Но Камадо сжал двумя ладонями его руку и посмеялся. От этого действия Шинадзугава смутился ещё больше и, покрасневший парень со сведёнными к переносице бровями, стал что-то кричать Танджиро, пока тот, смеясь не отпускал его. Гёмей стоял за деревом, не в силах что-либо сделать или как-то помешать. Он только слушал недовольные возгласы своего ученика и радостный хохот его друга. Столп боялся быть замеченным, он знал, что подслушивать нехорошо, но любопытство брало вверх. Вдруг послышался звук удара тел о землю, отчего он спохватился и уже хотел было разнимать дерущихся, только не слышал у них звуков ударов или подобного а только.. смех. Причём не только смех Танджиро. С ним смеялся и Генья. А до этого друзья и сами начали думать, что безобидное действие приведёт к драке, стоило Генье выставить свободную руку, сжатую в кулак, вверх. Шинадзугава навалился на него телом, слабо ударяя того по голове. Танджиро не смог выдержать его, отчего и рухнул на землю. Оба не поняли что случилось, а после залились смехом. — Ой, достал ты меня. — сказал Генья, приподнявшись на локтях, его рука, что была в заложниках рук Камадо, оказалась свободной. — Прости, просто ты так выглядел забавно! — улыбнулся Танджиро, кладя руку на плечо Генье, а после он удивился, глаза стали круглее. — О, ты чего? — Шинадзугава посмотрел сначала на руку друга, а после и на него самого, в чьих глазах читалось искреннее любопытство. — Я никогда раньше не трогал твою жилетку. Бо-о-ожечки, какая она мягкая! — Камадо по-детски обрадовался, гладя шершавой ладонью одежду друга. — Её уже потрогали все из поместья бабочки... — Генья сделал болезненное лицо, ему не нравилось, когда девочки из того дома всячески гладили эту жилетку. Хоть он и говорил им этого не делать, они продолжали как завороженные. Поэтому ему приходилось прятать её у себя под подушкой. С тех пор он никому не позволял её трогать... кроме Танджиро. — О-оу! — глаза Камадо снова засияли, и Генья готов был поклясться: эти глаза - самое прекрасное, чистое как блуждающий ветер явление, которое ему доводилось видеть. Ведь именно после этого взгляда они пару минут назад оказались в таком положении, именно из-за этого взгляда Танджиро сумел добиться расположения Геньи, и этот бесконечно красивый взгляд влюблял в себя. Камадо хихикнул, после чего обнял друга, обвив руками его грудь, и прижался щекой к жилетке, наслаждаясь её мягкостью. — Танджиро! — удивился Генья. Румянец не думал спадать, он был смущён его неожиданными приятными поворотами. — Такие мягкие... — Мягкие? — Шинадзугава смутился его незаконченному предложению. Жилетка же.. всего одна, нет?.. Танджиро вложил силы в руки, чтобы Генья перевернулся на спину через правый (для Камадо) бок. Тот особо не противился, отчего алоглазый уже лежал на груди друга, прижавшись щекой к ней. — Твоя жилетка, — Танджиро поднял голову спустя минуту молчания — не такая мягкая, — он приблизился ближе к лицу Геньи. — как твои объятия. После этих слов он быстро чмокнул Генью в губы, широко, но не пугающе улыбнувшись ему. В этот момент в душе Геньи взлетели все бабочки, сердце изменяло свой пульс на более высокий, а итак уже горевшие щёки вспыхнули ещё сильнее. Так мало было этого короткого поцелуя, но он так хотел его именно от Танджир, что не мог найти себе места. Слёзы брызнули из его глаз. Он крепко прижал к себе покрасневшего Камадо, что ничего не мог сказать в такой момент, он итак всё знал, и от этого просто слушал всхлипы возлюбленного. А Гёмей ушёл сразу, стоило Камадо заговорить о жилетке. Он почувствовал его нарастающую панику и воспылавший огонь в душе, отчего они остались вдвоём с единственными свидетелями — звёздами.