Изменить будущее (Читают книги о Гарри Поттере)

1 марта 1979       Для чтения второй книги все же выбрали Гриммо, чтобы можно было обойтись без неожиданных гостей. Правда собралась немного иная компания. Отсутствовали Арктурус и Поллукс, которые взяли обещание со старшего внука отправлять им всю информацию и воспоминания о чтение, а сами отбыли в поместье Франции, где их ждали какие-то дела. Двое пожилых магов явно собирались искать что-то против Дамблдора, особенно когда узнали о том, что он додумался опаивать зельями как минимум наследников древних родов, как максимум вероятно пол школы, если конечно не всю школу.       Согласилась придти и Лили, хотя книги о возможном будущем все еще вызывали у нее недоверие, пусть пересказ первой книги она услышал почти во всех подробностях благодаря мужу, его лучшему другу и Марлин. Нарцисса в свою очередь получила разрешение привести Люциуса, желая чтобы он сам услышал о поведение их будущего сына, а также покинул сторону Темного лорда.       Еще одним небольшим изменением было присутствие в гостиной кроватки, стоявшей рядом с креслом Марлин и Сириуса. На нее был накинут купол тишины, чтобы девочка не пугалась громких криков. Так молодым родителям было гораздо спокойнее. А так же с разрешения Вальбурги и Орина у ног Андромеды играла маленькая Нимфадора. Тед отсутствовал, все же работа целителя требует частого присутствия в Мунго.       Название книги ни у кого не вызвало радостных эмоцией. Наоборот в гостиной вновь повисло заметное напряжение и задумчивые переглядки между старшими волшебниками. В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника. — Третий раз за неделю! — проревел он, садясь во главе стола. — Вышвырни ее немедленно, коль не умеешь с ней управляться. — Сове в клетке скучно, — в который раз принялся объяснять Гарри. — Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь. — Дельная мысль, — отозвалась Нарцисса. — Птице нужны полеты, а не постоянно взаперти сидеть. — Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей? — Какие неприятности могут быть от сов? — нахмурился Регулус. — У них в первых главах был с ними несколько неприятный случай, — напомнила Марлин, держа на руках дочку. Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы.       Все присутствующие дамы брезгливо скривились, посмотрев в сторону книги. Гарри хотел что-то возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув, заявил: — Хочу еще бекона! — Возьми, деточка, со сковородки. Там еще много, — сказала тетя Петунья, и глаза ее от умиления увлажнились. — Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна! — Глупости, Петунья, — отрезал дядя Вернон. — Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает. Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки. — Она так собственного ребенка угробит, — покачала головой Андромеда, с неким отвращением посмотрев на книгу. — Судя по рассказам, мой племянник конечно ужасно себя ведет, но мне его даже жаль, — вздохнула Лили. — У него наверное слишком большие проблемы со здоровьем при таком весе. — Дай мне сковородку, — приказал он Гарри. — Ты забыл волшебное слово, — напомнил ему Гарри. Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки. — Хоть кто-то должен научить этого идиота манерам, — холодно сказала Меда. — Очень сомневаюсь, что это возможно сделать, — фыркнул Джеймс. — Я только хотел сказать: он забыл слово «пожалуйста», — стал торопливо оправдываться Гарри. — Сколько раз нужно тебе говорить, — брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, — в моем доме никаких слов на букву «в». Да и как ты посмел учить моего сына! — Получается, что его имя говорить тоже нельзя, оно ведь начинается на «В», — заметил Поттер. — Как впрочем и много других слов. — А если нельзя говорить слово «волшебство», то можно заменить его словами: магия, колдовство, — начал Регулус, но словив на себе взгляд родителей, решил, что лучше заткнуться от греха подальше. — Но ведь… — Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоем уродстве! — Сам ты урод! — прошипели двое Мародеров.       Лили только нахмурилась, искренне не понимая, почему сестра позволяет такое в отношение своего племянника. Возможно они с Петунье и находились в ссоре, но ее будущей сын вовсе не был виноватым в ней. Гарри взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тети Петуньи, которая силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул. — Хорошо… хорошо, — кивнул он. Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить Гарри насквозь. С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался с ним, как с бомбой замедленного действия. Дело в том, что Гарри был и в самом деле необычный мальчик, не такой, как все. Гарри Поттер был волшебником. — Да вы что? — поддельно удивились Фабиан и Гидеон, а затем рассмеялись вместе с остальными гриффиндорцами. — Сохатый, ты почему скрыл от нас такую важную информацию? — утирая слезы смеха, спросил Сириус. — Эх, я и сам не знал, — весело переглядываясь с женой, ответил Джеймс.       Все они старались хоть немного разбавить напряжение, повисшее в гостиной. Он приехал домой на каникулы, закончив первый курс Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Естественно, Дурсли не обрадовались его приезду, но это пустяки по сравнению с тем, что чувствовал, живя в этом доме, Гарри. — После хорошего трудно возвращаться в плохую и ненавистную обстановку, — понимающе проговорил Бродяга. — Особенно с учетом того, что он находится без друзей, — вздохнула бывшая Маккиннон. — Надеюсь, что они хотя бы писали ему. — Рон предлагал ему приехать в гости, так что может быть лето еще не окончательно потеряно, — заметил Фабиан. Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снейпу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах. Привезя племянника домой, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб — учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Все это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. — Ну конечно же, и то, что Гарри нужно делать домашние задания их совершенно не волнует, — возмущенно фыркнула Лили. — Видимо с возрастом Петунья стала только хуже, — проворчала Марлин Дурслям наплевать, что Гарри не выполнит летнего домашнего задания, а без тренировок его исключат из команды факультета. — Не исключат, — покачал головой Джеймс, слегка улыбнувшись наивности сына, но прекрасно понимая причину этого. — Он бы все равно не мог тренироваться или даже просто летать на метле, — заметил Фабиан. — Там кругом одни маглы, слишком большая вероятность того, что его заметят. Да и поля подходящего там нет. Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «маглы», что на их языке значит «простаки». Для простаков — не для всех, конечно — волшебник в семье — позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок. — Тебя бы под замок посадить, — нахмурилась Нарцисса. — Давал бы ей немного свободы и возможности полетать, она бы так не шумела. Гарри в семье Дурслей был во всем белой вороной. Дядя Вернон — представительный мужчина с пышными, черными усами и без намека на шею. Тетя Петунья — тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка. Гарри же был маленький, худенький, сквозь круглые очки на мир взирали блестящие зеленые глаза. Черные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, — единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома. — Удивительно, что выжил в холоде на улицы, — заметила леди Пруэтт. — Надеюсь, Дамблдор хотя бы согревающие чары наложил. — На долго их бы не хватило, — проговорила Андромеда. — А мы не знаем точно, сколько мальчик пролежал на пороге этого дома. Он, разумеется, не помнил, как он чудом избежал гибели, — ему тогда был всего годик. Великий черный маг лорд Волан-де-Морт, чье имя и по сей день наводит ужас на волшебный народ, подверг заклятию семейство Гарри. Мать с отцом погибли, а на мальчика злые чары не подействовали; о произошедшем напоминал только легкий зигзаг на лбу. Но вот что странно: после этого злодейства колдовская сила Волан-де-Морта невесть почему сама собой исчезла. А Гарри очутился на пороге дома единственных родственников — тетки по матери и ее мужа. — Да не единственные, только я не понятно где, — проворчал Сириус. — Да, но мы то с Люциусом живы, и даже если в той реальности мы так не помирились, Гарри я бы забрала. Ребенок волшебников, при этом наследник не только рода Поттер, но и Блэк, воспитывается магглами, возмутительно, — сказала Цисси, поглядывая на брата. — Мы не знаем, какая ситуация была, да и к тому же Гарри победитель Волан-де-морта, а твой муж его сторонник, — отозвалась Меда, мимолетно взглянув в сторону Люциуса. Он прожил с ними десять лет, не понимая, с чего бы это вокруг него творились порой очень странные вещи. И никогда не подвергал сомнению рассказ дядюшки, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, после которой у него и остался на лбу этот шрам. А ровно год назад Гарри получил письмо из «Хогвартса», открывшее ему правду. Он поехал туда учиться, и вдруг оказалось, что он знаменитость и все его по этому шраму узнают. Но сейчас лето, время каникул, и он опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи. — Мне все-таки интересно, откуда все знают, что произошло в ту ночь, — хмыкнула миссис Тонкс. — А мне бы хотелось, чтобы мы узнали, что произошло в ту ночь, — заметил Джеймс, хмуро посмотрев на книгу. — А то как-то мне порядком надоели эти загадки. Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом. Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождешься. Но чтобы уж совсем забыть… Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона. — Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он. Гарри от неожиданности поперхнулся.       Тоже самое случилось и с людьми в гостиной, при этом все без исключения удивленно посмотрели на книгу. — Неужели они настолько испугались магии, что решили вспомнить о его дне рождение? — спросил Регулус, но ответа правда не получил. — …возможно, именно сегодня, — продолжал мистер Дурсль, — я заключу самую крупную в жизни сделку. — Замечательно, какая-то сделка важнее племянника, — нахмурился Гидеон, а Сириус на это что-то прошептал, отчего услышавшая его Меда, звонко рассмеялась, утыкаясь брату в плече и привлекая к ним внимание. — Нашел с кем сравнивать, — выдавила Анди, утирая слезы смеха. — Ну у нас хотя бы был дядя Альфред, он всегда находил время, — пожал плечами Бродяга, делая невозмутимое лицо. — Только потому что он тебя обожал, — мягко улыбнулась ему кузина. Гарри опять принялся жевать свою гренку. Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор. Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой. — Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон. — Они серьезно будут репетировать это? — удивленно подняла брови Лили. — Дурдом какой-то, — согласился один из братьев Пруэтт. — Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь… — В гостиной, — подхватила тетя Петунья. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей. — Прекрасно. А ты, Дадлик? — Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто! — Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тетя Петунья. — Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. — А ты что будешь делать? — Только не говорите, что и Гарри должен участвовать в этом спектакле, — поморщился Сохатый. — Согласен, даже меня не заставляли репетировать для очередного чистокровного сборища, — покачал головой Сириус, отгоняя грустные мысли. — А если бы репетировали, то что-нибудь изменилось бы? — скептически приподняла бровь Вальбурга, оглядывая старшего сына, но тот лишь отрицательно покачал головой, взглянув на старшую кузину. — Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри. — Да, думаю так определенно лучше, — кивнула Лили, хотя даже этот вариант ей не особо нравился. — И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать… — Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тетя. — А ты, Дадлик, скажешь… — Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как? — Безумие, они даже слова репетируют, — фыркнул Гидеон. — Действительно больше напоминает какой-то спектакль. — Маленький мой, ты истинный джентльмен! — Тетушка чуть не прослезилась. — А ты? — Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри. — Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — тупо повторил Гарри. — Правильно, — кивнул дядюшка. — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала? — Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье? — А если она в брючном костюме придет? — вопросительно подняла бровь Марлин. — Давай не будем пытаться понять их логику, радость моя, это просто не возможно, — наигранно-грустно вздохнул Бродяга, улыбнувшись дочки на руках Лины, которая с любопытством смотрел на своих родителей серыми глазками. — Очень хорошо! А ты, Дадлик? — На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон. — Что-то мне кажется, что вот это уже перебор, — усмехнулся Гидеон. — Удивлюсь, если этот мистер Мейсон не сочтет их сумасшедшими. Это уж было явно чересчур. Тетя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол — еще увидят, как он трясется от беззвучного смеха. — Ну, а ты? Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть. — Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, — отчеканил он. — Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать… — Не удивлюсь, если что-то в этот раз пойдет не так, — хмыкнул Фабиан, смотря на книгу. После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке! Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему все равно — что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут. — А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи все в идеальный порядок. А ты, — повернулся он к Гарри, — не мешай тетушке, не путайся под ногами. — Боюсь представить как он будет в нем выглядеть в этом смокинги, — хмыкнула Лили. — Если они вообще есть на такие размеры. — Ну выглядеть они точно будут забавно, — усмехнулся Джеймс. Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри. Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грейнджер — его лучших друзей. Совсем они про него забыли. За все лето ни одного письма! — Что это за друзья такие, которые совсем не пишут ему? — удивленно спросил Фабиан. — Мы все посылали друг другу письма как минимум каждую неделю. — Гермиона могла связаться с ним маггловским способом, если с письмами и совами были проблемы, — нахмурившись, отозвалась Лили. А ведь Рон — тогда в июне — даже звал его погостить. Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой. Все семейство ох как боится, что он возьмет и превратит их в навозных жуков или в кого еще хуже. — Не плохая идея, — усмехнулся один из братьев Пруэтт, одобрив задумку мальчика. — Вот только Петунья прекрасно знает об этом запрете, — отозвалась бывшая Эванс. — Мне кажется, что она очень хорошо запомнила его, потому что часто говорила, что я даже показать не могу ничего из того, чему научилась. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать — толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон. — Тут мне кажется, его даже Снейп бы обрадовал, — тоже понимающе вздохнула Марлин. — Все в порядке? — шепотом поинтересовался Сириус, привлекая к себе внимание супруги. — Да, просто появилось резкое желание навестить кое-кого, — отозвалась блондинка, вернув дочку в кроватку. Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся с самим Волан-де-Мортом. И хотя нынешний Темный Лорд был лишь бледной тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем. Чего-чего, а хитрости и лукавства черному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть былое могущество. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-нет да и проснется ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные глаза. Такая жуть! Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт? — Вот до чего доводят игры Альбуса, — проворчала Лукреция. — Мне кажется, что он даже не понимал, что втравливает во все это ребенка. — Удивительно, что зная тот факт, что Волан-де-морт еще жив, он продолжает отправлять Гарри к маглам, ставя под удар не только мальчика, но и его родственников, — хмуро отозвалась Андромеда. — Он может дать знать оставшимся на свободе Пожирателям, что жив, — заметил Люциус. — Некоторые могут испугаться его мести и захотят выслужится. Маглы их не остановят. Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза. — Я надеюсь, это просто какое-то безобидное животное, — проговорила Лили, с надеждой глядя на книгу. — А я знаю, какой сегодня день, — донесся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку. Огромные глаза мигнули и исчезли. — Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди. — А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе. — Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели. — У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей. — Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо проговорил Гарри. Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны. — А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он. — Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут. — А мне вот интересно, что было бы, если бы не Петунья со своей ненавистью ко мне? Они ведь все-таки братья, — неожиданно тихо проговорила Лили. — Но так или иначе они из разных миров и у них разные взгляды на этот самый мир, — с грустной улыбкой сказала миссис Тонкс. — В детстве конечно они могли бы дружить, но однажды вполне возможно это могло послужить причиной раздора. С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил: — Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет! — Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри.       В этот раз гостиную заполнил громкий смех, даже старшие маги оценили шутку мальчика и позволили себе улыбки. — Мама! — завопил Дадли и понесся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем! Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой. — Я бы на тебя с удовольствие сковородкой замахнулась, — проворчала Лили. — Сына бы своего работать заставила, ему бы это не навредило. — Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам. Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку. Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей? «Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», — горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот. В половине восьмого тетушка наконец позвала его. — Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи. — Ох, Тунья, слышали бы это сейчас наши родители, — покачала головой миссис Поттер, прекрасно представляя реакцию отца и матери на такое поведение их старшей дочери, особенно с ребенком.       Вот только пригласить их сюда было невозможно, так дом защищен надежной защитой, которую Сириус снимать отказывался, беспокоясь за жизнь своих жены и дочки. Да и рассказывать родителям о книгах из будущего было очень странно. Гарри вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. — Это не еда для ребенка, который столько времени провел на улице, работая, — покачала головой мадам Пруэтт — Сомневаюсь, что мы помиримся, — отозвалась Лили, посмотрев на подругу и мужа. — После того, все желание отпадает. Случись что с ними, не дай Мерлин, я бы воспитывала Дадли как своего сына. — Но ты не она, — заметил Джеймс, обняв рыжеволосую ведьму. — Ты сама говорила, что она завидовала тому, что у тебя есть магия, вот во что обернулась зависть. Она уже никуда не денется, а ты ей магию дать не можешь. На ней уже было вечернее платье цвета лосося. — Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! — приказала она. Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой. — Марш к себе! — прошипела она. Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу. — Запомни: один звук — и тебе несдобровать, — донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы еще раз напомнить Гарри, как себя вести. Гарри на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у него кто-то сидел. — Кто? — послышалось несколько вопросительных голосов. — Он даже в собственной комнате приключения себе находит, — хмыкнул Сириус.