Спаси меня от воспоминаний

      Виктор сказал, что не хочет её видеть. Сказал не приближаться к нему. Камилла была в растерянности. Она видела спину своего сына, быстро удаляющегося с места их встречи. Лучше бы она не приходила сюда. Лучше бы она вообще не появлялась в его жизни.       Кому нужна мать, которая бросила, а потом заявилась спустя семнадцать лет? Камилла только сейчас поняла всю абсурдность ситуации и то, что она действительно опоздала. Опоздала не на один год.       Девушка облокотилась на забор, трясущимися руками выуживая из кармана куртки зажигалку и пачку сигарет. Курить хотелось страшно. Эта застарелая боль сжирала девушку изнутри.       Она повзрослела, нашла престижную работу — капитан полиции Парижа, чёрт подери — и друзей, которые готовы почти на всё ради неё. Но Камилла так хотела увидеть сына, что буквально преследовала его на протяжении нескольких недель. Он почти подумал, что влюбился в неё.       Не нужно было приходить. То, что сейчас Камилла хочет быть рядом с Виктором, ничего не значит. Она ему никто.       Камилла тряхнула головой, прогоняя болезненные мысли. В мусорный бак полетел уже третий окурок. Девушка вздохнула и быстро двинулась в сторону дома по улицам и тёмным переулкам.       Капитан была на грани. Она чувствовала, что вот-вот сорвётся со своей скалы разочарования в жизни и потеряет себя. Последние капли здравого смысла растворились в море боли в ту секунду, когда перед глазами возникло перекошенное злобой лицо Виктора. Он действительно ненавидел её.       В уголках глаз скопилось уже достаточно слёз, чтобы они медленно начали скатываться по щекам.       «Слабая. Разочарование. Ты не достойна быть матерью. Чего ты хотела добиться этим?» — вторил собственный голос у неё в голове. Перед глазами была пелена, из-за чего девушка рисковала споткнуться о каменную кладку на улице.       Уже на подходе к дому Камилла упала. Из-за расстройства ноги были как будто ватные. Она взглянула на ладони, поднимаясь и шипя. Одну руку всё-таки счесала. Об этом говорило жжение и алые капельки, появляющиеся на поверхности руки, где ещё пару минут назад был нетронутый наружный слой дермы.       Камилла зашла в квартиру Бальтазара, стягивая с себя на пол куртку. Когда мужчина согласился приютить её на время и даже обрадовался такой просьбе, Камилла была на седьмом небе от счастья.       С начала истории с Виктором, почти всё в жизни Камиллы пошло наперекосяк. Сын, постоянные нервы на работе, ведь брат Рафа оказался настоящим маньяком, хозяин квартиры, которую она снимала, попросил съехать, так как какая-то его родственница приехала в Париж. С напарником и по совместительству подчинённым лейтенантом Дельгадо тоже не ладилось.       Только Бальтазар был рядом. Несмотря на то, что Камилла не раз его отталкивала, он просто был тут. Не против был и повеселиться, и погрустить. Сейчас Рафаэль был её самым близким другом.       И несмотря на абсолютную противоположность в характерах, капитана Костес и доктора Бальтазара объединяли множество скелетов в шкафу и десятки ещё не разложившихся трупов.       Девушка включила два светильника в гостиной, чтобы не сидеть в полной темноте. Тёплое сияние от них не било по глазам. На часах была почти полночь, Бальтазар как обычно задерживался на работе. В голове снова возник Виктор: красивый молодой человек, с симметричными и утонченными чертами лица, темными глазами и волосами цвета нефти. Внешне он очень напоминал саму Камиллу. Только выше сантиметров на десять.       Камилла ещё не полностью освоилась в квартире судебно-медицинского эксперта, но где он держал алкоголь она знала прекрасно. Раф довольно часто пил по вечерам, но каким-то невероятным образом почти никогда не напивался в стельку. Вряд ли это было благодаря его «здоровому образу жизни» и «Есть замечательная вещь — спорт.» Он уже несколько месяцев балансировал между полным безумием и язвительно-веселым настроением, что не могло не поражать Камиллу.       От этого становилось ещё больнее. Его проблемы значительнее, а он так легко справляется и отшучивается. Камилле стало не по себе. Она вытащила с полки под журнальным столиком бутылку коньяка и почти полную флягу водки.       Камилла просто хотела выключить боль. В душе, в голове, в счёсанной ладони. Просто ничего не чувствовать. Это же не сложно. Нужно всего лишь немного выпить.       Камилла открыла бутылку с янтарной жидкостью и поднесла горлышко к губам. Здравый смысл умолял её просто лечь спать, но капитан теперь не смогла бы просто так заснуть без ненавистных мыслей о себе. Она сделала два объёмных глотка и закашлилась. Горло немного обожгло, принося после приятное тепло. Девушка прикрыла глаза. Даже сейчас она поступала безответственно. За эти годы она ничуть не изменилась, так что Виктор во всём оказался прав.       Камилла продолжила пить и прокручивать в памяти то, как появился Виктор. Ей было всего шестнадцать лет, и они с каким-то глупым парнем решили переспать. О контрацепции тогда и не думали. Спустя девять месяцев Камилла родила. Она боялась этого ребёнка. У родителей не было денег содержать их обоих, а в одиночку тогда Ками не смогла бы позаботиться о самой себе, не говоря уже о сыне. Так и пришлось отдать его доброй бездетной паре. Они могли подарить ему любовь и заботу, в отличии от Камиллы.       Плечи Камиллы затряслись. Она продолжила сидеть в темноте, заливая алкоголем и засыпая пеплом свою боль. ***       Высокий смуглый мужчина средних лет и довольно крепкого телосложения практически вылетел из двери, ведущей прямиком в институт судебной медицины Парижа. Бальтазар, конечно, обожал свою работу, но иногда попадались такие кейсы, которые было просто скучно раскрывать. Всё было слишком очевидно, из-за чего у доктора почти сразу пропадал азарт. Работая судмедэкспертом около пятнадцати лет, Рафаэль повидал очень многое, поэтому то, чтобы вызывало у новичка ужас, его наталкивало только на скуку. Вот и этот раз пара подростков накидались экстези и случайно, абсолютно случайно, порезали друг друга канцелярским ножом. Так и истекли кровью. По правде говоря, дело было в родителях, не одобривших их роман, ну и конечно же в самих глупых, не успевших даже повидать мир, детях.       С одной стороны Бальтазар испытывал сожаление, проводя такие аутопсии, а с другой жутко раздражался от того, что кто-то относится к жизни с такой безответственностью. Слишком уж много он видел подобных случаев и чем их было больше, тем лучше доктор понимал ценность человеческой жизни.       Он постоянно подвергал себя опасности: прыгал с парашютом, водил вертолёт, лихачил на дорогах, заражался смертельно опасном вирусом, прыгал с крыши. Определенная часть риска была связана с непосредственной работой на полицию, но что-то мужчина делал по своей воле, специально. Его по-настоящему можно было назвать адреналиновым наркоманом, ведь без этого риска Рафаэль не мог просуществовать больше семидесяти двух часов. Но иногда даже сильнейшим требовалась передышка.       На сегодня Раф остался свободен от дочки Алис, а также от работы, и планировал провести время с пользой или, наконец, выспаться.       Мужчина в сером пальто сел за руль своего тёмного кастомизированного олдтаймера и и поехал домой.       Ничего не предвещало беды. Камилла должна была отправиться поговорить со своим сыном, так что Раф оставался уверен, что дома никого нет. Поэтому как только доктор увидел, что дверь в квартиру не заперта, а изнутри в щель подсвечивают лучи, сердце заболело. В голове мгновенно строились десятки вариантов, что случилось и кто в данный момент находится в квартире. С тех пор, как здесь убили его жену, Рафаэль всегда представлял самое худшее в таких случаях.       Мужчина медленно толкнул дверь и шагнул внутрь. Всё было на своих местах. Лишь свет горел в гостиной дальше по коридору. Стоило пройти в освещённый участок квартиры, Рафаэль всё понял. На диване сидела, прикрыв глаза и запрокинув голову, Камилла. Рядом на полу валялась пустая бутылка его дорогущего коньяка, а в руке Ками находилась не самого лучшего качества водка, переливаясь в симпатичную флягу, которую ему когда-то давно подарил родственник одной жертвы.       Вероятно диалог с Виктором прошёл не очень удачно, потому что иначе объяснить состояние капитана Костес было невозможно.       Рафаэль зашёл в комнату и направился прямиком к дивану. Камилла даже не открыла глаза. Это было странно. Хотя девушка и пила крепкий алкоголь, она не должна была так отключиться.       — Капитан Костес? — мужчина присел рядом и потряс её за плечо, второй рукой отставив бутылку на журнальный столик. — Камилла. — В этот раз он был настойчивее и немножко шлёпнул ладонью по щеке девушки. Её кожа была мокрой и холодной. Но она открыла глаза. Это заставило Рафа отстраниться, ведь он всего пару раз видел такой взгляд у живого человека — в зеркале. Пустой, он выражал только безразличие. Хотя стоило девушке немного сфокусироваться на докторе, она оживилась.       Рафаэль включил на телефоне фонарик и попытался проверить зрачки Камиллы, что оказалось не слишком успешно, ведь девушка попыталась отвернуться от света. Хотя доктор уже всё понял. Почти всё.       — Ты что-то приняла, кроме алкоголя? Камилла! — Девушка снова начала отключаться, махнув рукой куда-то под диван. Рафаэль быстро нащупал в темноте цилиндрическую пластиковую упаковку. Это было его успокоительное.       — Какого чёрта, Камилла? Ты совсем из ума выжила? — Девушка только посмотрела на него затуманенным взглядом. Мужчина цокнул.       Он в несколько шагов преодолел расстояние до кухонной столешницы (на руку сыграло то, что кухня с гостиной в его квартире были совмещены), достал довольно крупную банку и замешал там солевой раствор с добавлением соды и сахара. У универе они довольно часто напивались с друзьями, и для тех, кто особо перебирал, приходилось использовать такую вот лечебную «пытку».       Раф включил свет на кухне для того, чтобы лучше ориентироваться в пространстве, в то время как область, где сидела Камилла всё равно оставалась немного затемнена. Он приволок из кладовки тазик и поставил его рядом с девушкой. Также он поступил и с приготовленным раствором. Доктор попытался усадить Камиллу ровно, хотя это получилось с трудом. Она ясно не соображала.       — Так, ты должна это выпить. Давай, — Он поднёс банку к губам девушки, но пить она и не собиралась. — Камилла. Если бы ты не наедалась успокоительным, я бы ещё смог оставить тебя в покое, но теперь тебе в любой момент может стать очень плохо, тогда придётся везти тебя в больницу. А что подумают люди в больнице, когда узнают, что капитан столичной полиции запил сильное успокоительное алкоголем? М? — Он выразительно изогнул бровь. Кажется, его слова девушка довольно хорошо разобрала, несмотря на спутанность сознания.       Стоило девушке только начать пить, её вырвало. Это продолжалось довольно долго. Рафаэль помогал ей придерживать банку и гладил по спине. Уже на второй порции раствора, девушка всхлипнула.       — Я больше не могу. Хватит, пожалуйста. — Она попыталась отставить адскую смесь, но мужчина не позволил.       — Нет уж. Ещё пару банок ты выпьешь. Зато потом легче будет. Поверь мне, заядлому алкоголику и, между прочим, опытному доктору, — Он улыбнулся и похлопал её по плечу. Казалось, это продлится вечность.       Полностью очистив желудок, Камилла откинулась на спинку дивана и беззвучно зарыдала. Рафаэль отошёл, и она смогла дать волю эмоциям. Сознание уже прояснилось, так что девушка ощущала себя ещё большей дурой, чем до своего срыва. Она обвила коленки руками и уткнулась в них, продолжая всхлипывать.       Раф, вернувшись в комнату и увидев капитана в таком состоянии, опешил. Он всегда относил её к чёрствым людям, которые скорее выместят боль и накопившуюся злость на ком-то из окружающих, чем вот так будут сидеть и тихо выть в подушку.       Мужчина присел рядом с девушкой. Она даже не подняла головы. Рафаэль положил пакет, с которым вошёл, на столик, а сам откинулся на спинку дивана, скрещивая пальцы в замок.       — Капитан, не хотите поговорить? — В ответ только тишина. Камилла перестала всхлипывать, явно прислушиваясь к тому, что он скажет дальше, — Знаете, — Он довольно редко выделял формальность их общения, обычно именно для привлечения внимания, — Я, конечно, не имею диплома по психологии, но могу хотя бы выслушать. От этого всегда становится легче. И всё-таки…— Он поджал наровящие дрогнуть губы и продолжил. — Когда я простился с Лизой, мне было необходимо кому-то рассказать о своих чувствах. Но я зарылся в себе, работе и алкоголе. Поверь, я бы не хотел такой же участи для тебя. Я не хочу каждый раз вот так приходить домой и проверять, не впала ли ты в алкогольную или наркотическую кому.       Мужчина положил одну руку на спину Камилле. Она всё молчала. Нужно было обдумать услышанное. И как бы не было страшно осознавать это, она правда поступала безответственно. По отношению к себе, к сослуживцам, ведь завтра на работе она может совершить ошибку, которая будет стоить кому-то жизни, да и к Бальтазару, в конце концов. Он не должен следить за ней, как за ребёнком, гадая, в какую передрягу её занесло. Камилла вздохнула и прокашлялась. В горле было суше, чем в пустыне.       Двигать языком тоже стоило немалых усилий.       — М-м…можно воды? — через пару мгновений Бальтазар уже касался её потрескавшихся губ краем стакана. Девушка с жадностью выпила всё до капли.       — Я не могу сейчас говорить. Отчаянно нуждаюсь в этом, но не могу, извини, Рафаэль…       Мужчина улыбнулся и кивнул:       — Я понимаю. Просто следующий раз, когда тебе понадобится помощь и ты будешь на краю, расскажи мне, ладно? Я не просто ваш напарник, капитан Костес. Я хочу быть тебе другом.       Камилла мигала глазами и смотрела куда-то за мужчину. Возможно, она приспустила мимо ушей почти всё, что он сказал и сейчас находилась практически в отключке от усталости.       Бальтазар легонько толкнул её плечи и помог удобнее облокотиться на спинку дивана. Потом он потянулся к пакету, который принёс пять минут назад, вытаскивая оттуда инфузионную систему. В пластиковом пакете, от которого тянулась длинная система с катетером на конце, находилась прозрачная жидкость. Камилла обратила внимание на действия Рафаэля.       — Это зачем? — Она даже сложила руки на груди, как бы закрываясь. Девушка нормально относилась к медикам, никогда не боялась приемов у врачей в больнице. Но даже несмотря на отсутствие страха, иголки всё равно заставляли сердце биться быстрее.       Рафаэль улыбнулся, вытаскивая из упаковки одноразовую салфетку и смачивая её недопитой Ками водкой:       — Глюкозо-солевой раствор с витамином B6 и аскорбиновой кислотой. Ты обезвожена. Это поможет восстановиться быстрее и не расклеиться совсем. — Он закончил готовиться, — Давай руку. Камилла?       Девушка не пошевелилась. Она просто смотрела на этот мешок с раствором.       — Ты боишься? Да ну, капитан. То что я режу трупы, ещё не значит, что я настолько плох, чтобы не суметь поставить капельницу! — Он наигранно хлопнул себя по бедру ладонью.       — Дело не в тебе. Просто иголки не люблю. Может я просто посплю? — Она уже почти лежала на диване, так что спать действительно хотелось. Но нервная система пока не до конца успокоилась.       Бальтазар кивнул:       — Тебе ничего не помешает поспать с капельницей. А я за ней послежу. Это моё профессиональное заключение, — Он уже умудрился нацепить на плечевую часть руки жгут. Вот же умелец заговаривать зубы. Мужчина взял ладонь Камиллы, осторожно обработал и развернул её тыльной стороной наверх, придерживая. Девушка сглотнула, но не шевелилась, лишь продолжая пристально смотреть на руку. Бальтазар не ожидал, что девушку пугают иголки, поэтому попытался её успокоить, — Хочешь, расскажи мне что-нибудь. Можешь отвернуться или закрыть глаза. Так будет попроще. Камилла помедлила, но глаза закрыла.       — Мой сын…Биологический сын Виктор… Ты знаешь, что я ходила к нему и попыталась всё объяснить. — Рафаэль кивнул, обрабатывая участок кисти, где хорошо просматривались пястные вены. Затем отточенным движением ввёл иглу, — Он не стал ничего слушать. Только сказал, что не хочет меня видеть и знать. Ты бы видел его глаза — они пылали яростью и ненавистью ко мне. Зря я вообще это затеяла. Надо было наблюдать из далека…— Она замерла, — Достаточно откровений. Ты там будешь вообще колоть, нет?       — Уже всё, можешь отдыхать. Утром я позвоню Дельгадо, скажу, что ты заболела.— Он снял жгут. Хотелось поддержать девушку, отреагировать на её монолог и сказать, что он думает о Викторе. Ему наверняка тоже больно узнать родную мать. Рафаэль решил, что позже сам свяжется и поговорит с мальчиком. Ему и его обаянию подросток точно даст шанс.       Камилла раскрыла глаза и удивлено уставилась на руку. Действительно, в запястье входил катетер, тянущийся к мешку с инфузионным раствором.       — Я даже не почувствовала! Да, Бальтазар, ты с каждым днём поражаешь меня всё больше и больше. — Девушка зевнула, прикрывая глаза и устраиваясь удобнее на диване.       Доктор Бальтазар вздернул подбородок:       — Ещё бы, не даром я директор института патологии и был на своем курсе самым ув…— Он замолк, обратив внимаете на мирное посапывание своей пациентки и по совместительству напарницы.       Девушка уже задремала и не слышала его хвалебных речей о самом себе.       Рафаэль укрыл Камиллу пледом, а сам сел рядом в кресло, дабы следить за её состоянием и инфузией. Спать ему было уже бесполезно.       Произошедшее сегодня наводило на мысль, что ему и самому пора завязывать с успокоительным. Он был нужен ей. И без неё не справится с безумием у себя в голове.       Таков Рафаэль Бальтазар.