Благословение Архонта

Аль-Хайтам проснулся с панической мыслью, что он опаздывает на работу. Он широко распахнул глаза, готовый вскакивать с кровати и нестись в Академию, но быстро вспомнил, что сегодня выходной, и выдохнул. Не торопясь больше, аль-Хайтам поднялся. Спокойно оделся в домашнее, немного помедлил, раздумывая, стоит ли надевать наушники, и всё же надел. Без них он ощущал себя даже больше, чем голым. Он порылся в коробке с кристаллами, стоявшей на полке шкафа рядом с кроватью, выбрал себе один. Вставил в проигрыватель и включил лёгкую тихую музыку. Чувство спокойствия и умиротворения пришло на смену липким остаткам беспокойства, прогоняя заботы и мысли об Академии. Аль-Хайтам подошёл к окну и раздвинул шторы. Разноцветные стекла заливали струи дождя. Что ж, прогулку придётся отложить. Он надеялся, что в кладовой остались хоть какие-нибудь припасы. Два дня он практически не появлялся дома, заявляясь только спать. Поэтому немного упустил контроль над ситуацией. Эта мысль острым шипом кольнула аль-Хайтама. Он ощутил нервозность и желание немедленно проверить кухню. Аль-Хайтам вышел из комнаты и направился на кухню, попутно наводя порядок в коридоре: поправил слегка криво висящую рамку картины, поднял с пола невесть как затесавшуюся сюда перчатку, подобрал носок Кавеха. Стиснул зубы: опять он разбрасывает вещи! Проходя мимо ванной, кинул вещи в корзину для белья. Коридор впереди заканчивался кухней, но справа он открывался в большую комнату, теперь ставшую их общей гостиной. Аль-Хайтам невольно заглянул в дверной арочный проем: двери в этой комнате не было. Он увидел на полу, устланном коврами, Кавеха. Его сосед стоял, уперев вытянутые руки в пол, распрямив босые ноги и держа прямой спину. Задница его, обтянутая узкими штанами, выпячивалась вверх. Аль-Хайтам залюбовался: адхо мукха шванасана была выполнена идеально. Тем временем Кавех сменил асану, встав на четвереньки, и прогнулся в спине, опуская голову вниз. Кроме штанов, одежды на нём не было, поэтому аль-Хайтам имел возможность оценить работу мышц его спины. Движения Кавеха были плавными и отточенными, мышцы красиво перекатывались под светлой кожей. Тело Кавеха было скорее худощавым, неперекаченным, и казалось обманчиво хрупким. Кавех выгнул спину, поднимая голову и встретился взглядом со стоящим на пороге аль-Хайтамом. Лицо Кавеха немедленно просияло. — Аль-Хайтам! — воскликнул он так громко, что его возглас заглушил музыку в наушниках. Аль-Хайтам поморщился. Кавех плавно перетек в сидячую позу лотоса и приглашающе замахал рукой. — Присоединишься? Занятиями йогой аль-Хайтам старался не пренебрегать, поэтому молча согласился. Он сел невдалеке на ковер, выпрямив спину и сложив руки на раздвинутых коленях. — Я начал совсем недавно, — жизнерадостно и громко вещал Кавех. — Могу повторить с тобой начальные асаны. Как тебе спалось, аль-Хайтам? Я спал просто великолепно! Всё-таки зря я ругал мондштадтское вино, похмелья нет и следа. Ты тоже выглядишь выспавшимся! Сегодня дождь, поэтому, может, мы... Аль-Хайтам потянулся к корпусу проигрывателя на поясе штанов и прибавил звук. Музыка заглушила бесконечную трескотню Кавеха. Его сосед заметил жест аль-Хайтама, указал вопросительно на наушники. Аль-Хайтам кивнул и заметил, как сразу потускнело лицо Кавеха. Аль-Хайтам закрыл глаза и начал дыхательную гимнастику, настраиваясь на занятия. Он автоматически выполнял дыхательные упражнения, старательно медитируя, ставя себе цель на день: быть расслабленным, спокойным, умиротворенным. Но внутренне уже понимал, что эта попытка обречена на провал. Дождь будет неприятной помехой, вздумай он прогуляться, а присутствие Кавеха дома не даст расслабиться. Он будет крутиться рядом, заглядывая в глаза, выводя аль-Хайтама на разговоры, пытаясь влезть в душу, мешать под рукой, и говорить, говорить без остановки, пока аль-Хайтам не сорвётся и не скроется от него в своей комнате. Вчерашний поход в анонимный клуб, принесший временный покой и умиротворение, уже почти забылся. Да, аль-Хайтам испытал вчера достаточно сильное потрясение, и был бы не против ощутить нечто подобное снова. Возможно, не сегодня. Но через пару дней обязательно. Он глубоко вздохнул. Пусть настроиться на полную безмятежность не удалось, аль-Хайтам всё же ощутил уверенное спокойствие. Можно было приступать к практике йоги. Он открыл глаза и увидел прямо перед собой Кавеха, разумеется. Он никуда не делся за время медитации, и тоже сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги и размеренно дышал. Из вечно растрепанной прически торчало знакомое пёрышко, в ушах поблескивали длинные подвески. Молчащий и спокойный, совершенно расслабленный сейчас Кавех показался аль-Хайтаму почти незнакомым. Он перевёл взгляд с его лица ниже, на ровно вздымающуюся грудь, и вздрогнул. В левом соске Кавеха блеснула металлом крошечная штанга. Почему аль-Хайтам никогда не замечал, что у Кавеха есть пирсинг? Потому что никогда не присматривался к нему полуголому, ответил он сам себе. Дремавшая долгие месяцы и разбуженная его недавними похождениями чувственность заставила ощутить мгновенное возбуждение. Оно жаркой волной прокатилось по телу, поднялось вверх, подтолкнуло кровь быстрее бежать по венам. Аль-Хайтам, конечно же, не мог не вспомнить вчерашнего невидимого дающего в Комнате Славы. А вспомнив, снова пережил те мгновения, что так быстро промелькнули вчера перед глазами, и которые он до сих пор толком не мог осмыслить. Вспомнил, как любовался членом незнакомого мужчины, какое влечение испытывал, глядя на проколотую крайнюю плоть, как ласкал языком металлическое колечко, чем вызывал страстные стоны его невидимого партнёра. Щёки аль-Хайтама запылали от приступа жгучего стыда за вчерашнее. Дыхание его сбилось, и Кавех, чутко уловив перемену, открыл глаза. Аль-Хайтам увидел, как его изящные брови поползли вверх: видимо, его лицо сейчас отражало внутреннее смятение. Кавех открыл рот и что-то произнёс, но в ушах у аль-Хайтама звучала музыка, и он ничего не услышал. Тогда Кавех легко поднялся на ноги, сделал приглашающий жест руками и сложил ладони вместе, чуть склонив голову. Аль-Хайтам последовал его примеру, и они начали занятие. Упражнения, повторяемые ежедневно, были достаточно просты и аль-Хайтам выполнял их механически, даже не задумываясь о том, что делает. Он просто повторял все асаны за Кавехом, радуясь тому, что может просто подумать без его отвлекающих возгласов. А подумать было о чём. Аль-Хайтама поразило, что он впервые обратил внимание на Кавеха, как на привлекательного мужчину. Почувствовал влечение при взгляде на его тело. Но это же был Кавех! Его раздражающий неудачник-сосед, гениальный в работе и абсолютно неприспособленный к жизни в быту. Вечно скандалящий, разбрасывающий вещи, забывающий выносить мусор и отказывающийся мыть посуду. Как могло случиться такое, что у аль-Хайтама, не замечавшего его больше двух лет, проведённых под одной крышей, вдруг встал от одного взгляда на проколотый сосок?! Аль-Хайтам судорожно сглотнул, выполняя простую тадасану, и снова сбился с нужного темпа дыхания. Кавех стрельнул в его сторону сердито полыхнувшими глазами, но промолчал, видимо, помня о том, что в наушниках его всё равно не услышат. Аль-Хайтам глубоко вдохнул, выровнял дыхание, расслабил мышцы живота и отвёл назад плечи. Он продолжил выполнять позу горы, возвращаясь к тому, на чём прервался. Немыслимо даже подумать, чтобы его стал привлекать Кавех. Это же... ну, это же Кавех! Да, его сосед-архитектор. Который каждый день приходит в кабинет аль-Хайтама и делает такой массаж, после которого у него поют все мышцы, а тело кажется расслабленным и лёгким, как пёрышко. Тот самый Кавех, чьи пальцы после массажа нежно гладят его плечи и шею, и не требуют никакой ответной реакции... Это всё ещё тот Кавех, который незаметно для аль-Хайтама взял на себя добровольные обязательства быть его инструктором по йоге. Который приветливо общается с соседями, избавив от этой тягостной надобности аль-Хайтама. Это ведь он, явно почувствовав, что аль-Хайтам нашел вне дома новый источник сильных эмоций помимо него, расстарался и приготовил ужин, сумев вызвать у аль-Хайтама неподдельное удивление. И всё это время Кавех был рядом, проявлял заботу, как умел, ежедневно ждал его участия, бросал на него странные взгляды своих глаз цвета жжёной карамели, досаждал своими разговорами, чтобы добиться хоть какого-то внимания... Аль-Хайтам мысленно застонал, понимая, что заниматься дальше он просто не сможет, развернулся и быстрым шагом почти выбежал из комнаты. Закрывшись в комнате, он стянул наушники и упал ничком на кровать. Ему надо было подумать. Аль-Хайтам сам не заметил, как через какое-то время задремал. Проснулся он от тихого стука в дверь. Сквозь сон ему показалось, что это дождь стучит в стекло. Но открыв глаза, он увидел, что дождь за окном прекратился, правда, небо оставалось хмурым. — Аль-Хайтам, ты не спишь? — услышал он голос Кавеха. Одной из договоренностей у них с Кавехом был полный запрет на беспокойство аль-Хайтама, если он ушёл в свою комнату. Но Кавех всё равно нарушал его, каждый раз находя какую-нибудь причину. В этот раз он восклицал через дверь: — Дождь кончился! Я собираюсь прогуляться до Базара и купить еды. Аль-Хайтам поднялся с кровати, открыл дверь и молча посторонился, приглашая Кавеха войти. Он, видимо, не ожидал такого радушия и уставился на заспанное лицо аль-Хайтама. А может, просто редко видел его без наушников. — Ты не присоединишься ко мне? — спросил Кавех, быстро беря себя в руки. — Или, может, тебе что-нибудь принести? Хочешь что-нибудь заказать? Аль-Хайтам смотрел на него, и чувствова, как в голове проносится вихрь размышлений, попутно анализируемых и раскладываемых по полочкам. Кавех уже несколько лет живёт рядом, и, по-видимому, неравнодушен к нему. А теперь и аль-Хайтам ощущает к нему явное притяжение. Но, даже будучи каталогизированными, эти факты всё ещё казались аль-Хайтаму вопиющими, и уложить их в голове было невыносимо сложно. На Кавехе сейчас висела мешком домашняя серая туника. Она полностью скрывала его подтянутый торс, и, разумеется, пирсинг на соске. Но аль-Хайтам уже знал, что находится под ней, и эту информацию было не так легко выбросить из головы. Интересно, как Кавех отреагирует, если к этой штанге прикоснуться языком? А если зажать её зубами? Архонты! Куда его несёт?! — Если зайдешь к Ламбаду, захвати мне шаурму, — услышал аль-Хайтам свой неожиданно хриплый голос. Кавех заулыбался. — С двойным луком, как обычно? Да, Кавех знает о нём даже такие мелочи. Раньше бы аль-Хайтам этого не заметил. А теперь... что теперь ему делать с этим знанием? — С двойным, — кивнул аль-Хайтам. Кавех просиял, похоже радуясь быть ему полезным. Он вдруг протянул руку и потрепал аль-Хайтама за волосы внезапно фамильярным жестом. Аль-Хайтам дёрнулся назад от неожиданности. Кавех, не обидевшись на его испуг, звонко рассмеялся: — Посмотри на себя! У тебя на голове настоящее гнездо! С этими словами он развернулся и вышел, что-то напевая под нос. Аль-Хайтам сел на кровать и... коснулся рукой своих волос. Его не было довольно долго. Аль-Хайтам успел поработать с документами, взятыми на дом, провёл, наконец, инспекцию кухни и сел почитать книгу в общей комнате. Шаурма давно остыла, благо что не промокла под снова начавшимся дождем, потому что была завернута в промасленную бумагу. Кавех громко рассказывал о каких-то встреченных им знакомых. Аль-Хайтам, хотя и до сих пор не надел наушники, слушал его вполуха. Не отрываясь от книги, он принялся за еду, быстро доел, потом скомкал обёртку и бросил её на низкий стол перед диваном. Его сосед ходил по комнате, взмахивая руками, потряхивая влажными после прогулки волосами, звеня длинными подвесками в ушах и бесконечно болтал. «Как он может генерировать столько слов в минуту?» — рассеянно подумал аль-Хайтам. Он отложил книгу и с хрустом потянулся. Кавех внезапно прекратил свое кружение по комнате и остановился напротив его дивана. — Сделать тебе массаж? — тихим голосом предложил он. Аль-Хайтам по инерции чуть не ответил отказом, как обычно. Но почему-то в этот раз передумал и просто ответил: — Да. Кавех изумлённо моргнул. Но, тем не менее, молча встал за спиной аль-Хайтама и с готовностью положил руки ему на плечи. Тепло рук мгновенно передалось коже даже через ткань рубашки, а тяжесть ладоней показалась аль-Хайтаму в этот раз необычно приятной. Он с удовольствием закрыл глаза, отдаваясь во власть привычно сильных и заботливых рук. Кавех начал массаж, и аль-Хайтам склонил голову чуть ниже, чтобы тому было удобнее. Его сосед делал массаж просто идеально. Он отлично знал, на какие точки нажимать мощнее, а какие участки массировать, еле надавливая, почти гладящими, ласкающими движениями. Аль-Хайтам чувствовал, что буквально растекается от удовольствия всё то время, пока руки Кавеха занимались его плечами. Массаж, как всегда, принёс мгновенное расслабление и облегчение. Когда он закончился, аль-Хайтам вздохнул, не сумев при этом скрыть своего разочарования. Тогда пальцы Кавеха, уже переставшие нежно поглаживать его шею, вдруг снова вернулись. Они легли на затылок аль-Хайтама, обхватили его, слегка надавили, затем сжали чуть сильнее и снова отпустили. Умелые ладони уверенно прошлись круговыми движениями по коже, пропуская между пальцами недлинные пряди волос. По телу аль-Хайтама побежали крупные мурашки. Массаж головы Кавех ему ещё никогда не делал, и прикосновение к коже под волосами ощущалось особенно приятно. Кавех продолжил массировать голову кончиками пальцев, то надавливая, то ослабляя хватку. Его пальцы пробежались от затылка до самого лба, взлохмачивая волосы, слегка сжимая и оттягивая, посылая по всему телу точечные острые электрические разряды. Аль-Хайтам не удержался и одобрительно замычал. Он услышал лёгкое насмешливое фырканье над своей головой: Кавех был доволен реакцией аль-Хайтама на его массаж. Сам же аль-Хайтам ощущал себя странно. Ласки Кавеха были хоть и нежными, но довольно чувственными, и, безусловно, очень приятными. Аль-Хайтам быстро ощутил возрастающее возбуждение и опять начал паниковать. Он не хотел думать о Кавехе как о сексуальном объекте. Он слишком привык к нему, он никогда не рассматривал своего соседа в качестве возможного постельного партнёра. И сейчас, когда руки Кавеха так проникновенно ласкали его, аль-Хайтам ясно понял, что хочет его. Он заледенел от этой мысли и открыл глаза. Молча отодвинулся, уходя от мягких прикосновений. Кавех замер. — Аль-Хайтам? — услышал он своё имя и не вытерпел. Он резко поднялся с кресла и скрылся в своей комнате. Ему хватило пары минут, чтобы переодеться. Он вышел из комнаты и направился к входной двери. — Буду поздно, — буркнул он, не оглядываясь, и вышел под дождь.