каждый твой каприз

и вот, настал день съемок второго выпуска. съемочная группа оживленно бегала, то и дело что-то спрашивая у марата, визажисты старались придать участникам более-менее свежий вид, а ведущий стоял в самом углу и, честно говоря, олег сам не понял, что он делал. то ли повторял заученный до дыр сценарий, то ли приходил в себя после какой-то ссоры. в любом случае, вид у него был озадаченный и, можно сказать, раздраженный. причина была ясна всем присутствующим. — ну что, начинаем? — спросила наконец съемочная бригада, явно недовольная тем, что отклоняется от графика — подождите, череватый не пришел еще! — нервно бросил ведущий, чуть ли не трясясь от злости. — давайте уже начнем, нахуй нам он? — предложила лина, тут же оглядев всех присутствующих. никто не высказывался ни против, ни за. будто бы всем было абсолютно все равно. шепс-младший не успел даже открыть рот, как его опередил брат: — лин, хватит, влад часть коллектива, надо подождать, — мягко, но уверенно произнес брюнет, глядя в этот момент не на девушку, а на родного человека. они без слов все понимали. они жутко волновались за этого импульсивного, временами обидчивого, но от этого не менее любимого дурашку. конфликт уже давно исчерпал себя, никто из шепсов зла не держал на череватого, понимая, что в тот момент за него говорила обида и бессильный гнев от несправедливости оценок. и, если уж говорить без утайки, то это александр чувствовал себя виноватым. ведь изначально хотелось лишь слегка подразнить влада, легонько поддеть, чтоб не расслаблялся. а выглядело так, будто шепс-старший поддержал коллег в бойкоте и из негативного умысла занизил тому оценку. «Влад, послушай, пожалуйста, я честно не знал, что так будет! прости, пожалуйста, это было ужасно с моей стороны, давай поговорим, возьми трубку!» — не один раз за вечер александр извинялся, слушая в ответ холодное " аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. вы можете оставить голосовое сообщение после сигнала.» после того, как чернокнижник покинул место съемок, шепсы ожидали, что он поедет в их общую квартиру, где они уже поговорят. вернувшись, подумали, что он гуляет где-то (например, на кладбище) однако, когда он не вернулся на следующий день, братья забили тревогу, поняв, насколько проебались. влад ни вернулся ни через день, ни через два дня, ни через три. оставалось ждать съемок. «если он не придет на них, обращаемся в полицию» — решили братья, даже после этого не сумев совладать с беспокойством. наконец, в дверь медленно постучали. множество глаз устремились на нее, в душе надеясь, что это виновник задерживающихся съемок. ведущий нервно бросил «войдите», словно уже отчаялся увидеть одержимого в этой студии. но нет, это действительно он. «какой-то странный…» — олег тут же взглянул на брата, что без слов все понял. оба понятия не имели, что с их парнем и готовы были плюнуть на всех и вся, лишь бы поскорее поговорить с ним. медленным, даже слишком, шагом череватый зашел в студию, вежливо улыбаясь. в его улыбке не было прежнего задора и высокомерия, тоже самое можно было сказать и о взгляде. пустой, спокойный, ничего не выражающий. — прошу прощения за опоздание, — ровным голосом проговорил чернокнижник, не смотря ни на кого, даже на марата, лишь в стену. — блять, влад, че с тобой? — первой не выдержала лина. конфликт конфликтом, но чисто по-человечески беспокоиться было в ее стиле. — все нормально вообще, я спокоен, — размыто пробормотал влад, не отрывая взгляд от воображаемой точки. — блять, череватый, все нормально вообще? ты под чем там?! алло, я с кем разговариваю?! — марат подлетел к экстрасенсу и принялся щелкать перед лицом, стараясь привлечь внимание. не дождавшись никакой реакции, ведущий просто психанул. наворачивая круги по помещению, он то и дело бормотал — блять, это пиздец. ребят, сворачивайтесь, откладываем выпуск до воскресенья, он объебан, зуб даю. это просто пиздец, я щас в наркологический центр позвоню и упекут еблана этого. серьезно, лучше бы без него начинали…пиздец. все свободны, благодарите вашего коллегу! большинство медиумов так и норовило подойти и спросить что-то у влада. кто-то же наоборот, отошел подальше, осуждающе качая головой. но одержимому было плевать, он все также смотрел в одну точку, не реагируя ни на что. александр, что стоял ближе, быстренько подхватил своего парня за руку и принялся аккуратненько выводить из помещения, бросая по дороге: — олег, вызывай такси. … — блять, ему нужно проспаться, — чуть ли не кричал младший дрожащим от волнения голосом. — для начала нужно узнать что он принял и в каком количестве. олеж, вдруг передоз? он может не проснуться…— саша не меньше брата волновался за парня, смотря грустным взором в его пустые глаза. на вопрос «владик, скажи, что ты скушал и как много», чернокнижник выдавал простое: — я спокоен. наконец, путем долгих расспросов, слез и ругани, братья получили ответ «лоразепам». — блять, саш, пиздец, это антидепрессант… может скорую вызвать? — олеж, давай на лучшее надеяться. если совсем плохо станет — вызовем, пока все под контролем. понимаешь, что это если просочится в массы, то испортит всю карьеру ему? уступив в этом вопросе старшему, олег, словно пес, принялся ждать у подножья постели, раз в несколько минут интересуясь, не хочет ли чего влад, но каждый раз получал отрицательный ответ. но в скором времени чернокнижник сдался и, обосновав свое желание спать тем, что «толику тоже надо отдыхать», отвернулся к стене и замолк, лишь изредка бормоча что-то себе под нос. утро началось с серьезного разговора, кучи извинений и миллиона поцелуев. каждый извинялся по-разному. саша, например, совсем не смущался, говоря прямо и уверенно. младший из шепсов, наоборот, стыдливо отводил взгляд в сторону и бубнил себе под нос, но после усыпал шею поцелуями и повторял все на ушко, чтоб слышал только череватый. кстати, а он, в свою очередь, долго не мог решиться произнести, казалось бы, такие простые слова. краснел, мялся, бормотал, потом молчал. но под напором любимых глаз все же сдался и со словами «а, черт с вами!» быстро-быстро, чуть ли не как скороговорку произносил слова раскаяния, после прячась под одеяло. извиняться было трудно, чуть ли не невозможно. внутренняя установка «извинился=проявил слабость» казалось бы, всегда была с чернокнижником, частенько усложняя ему жизнь. и вот, услышав это, шепсы чуть ли не взвизгнули, как малые дети, а после накинулись на любимого с поцелуями. они понимали, каких усилий над собой стоили эти слова, потому готовы за них хоть все грехи мира простить этому дурашке. «все хорошо, что хорошо кончается» — произнес марат, увидев череватого таким счастливым на съемках. даже ведущий простил владу все и вся, не ругаясь за отклонение от графика. — все хорошо, что хорошо кончается …— будто бы пробуя на вкус эти слова, пробормотал олег, а после улыбнулся. съемочная группа включила камеры и началась запись. — дорогие телезрители, наша звездочка вернулась! — произнёс смотрящий в объектив марат, своими словами заставляя улыбнуться как минимум трех людей. звездочка снова с ними.