Лето только начинается.
***
Капли дождя разбиваются об асфальт. Сегодня «плохая» погода, хотя для двух мальчишек все совсем наоборот. Дима пробирается сквозь стены ливня, бежит со всех ног на работу к дяде, счастливый до ужаса, даже зонт с собой не взял. Они договорились встретиться у океанариума. Парень чуть не споткнулся, то ли из-за своей неосторожности, то ли из-за уж слишком сильного волнения. Видит издалека Андрея, такого хорошенького, маленького, даже сейчас хорошо читаются его волнение и страх толпы, из-за чего Дима ускоряется, хотя куда быстрее. Сердце бьется так, что, кажется, за километр слышно. И вот, он врезается в Андрея, обнимает крепко-крепко, несмотря на то, как сильно болят колени из-за столь большой физической нагрузки, Дима счастлив, до боли широко улыбается. А дождь все идет и идет, что сильно поднимает настроение обоим. Синоптики обещали такую погоду в течение всего дня, а значит сегодня их день. Полностью. Глухие шлепки кроссовок, прыгающих по лужам, остаются где-то в сердце, запоминаются навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Андрей как обычно все пытается что-то рассказать, да такое интересное, но комментарии Димы так его смешат, что часто приходится прерываться на громкий смех, исходящий прямо из души, озвучивающий все счастье, что чувствуют прямо сейчас парень. Старший все не может перестать улыбаться от вида такого по-детски смешного друга, раскрасневшегося из-за смеха. Оба промокли до ниточки, заболеют может, но сейчас это явно не то, о чем они волнуются. Наконец добрались до пункта назначения. Какой-то ветхий домишко, больше похожий то ли на гараж, то ли на прилавок, но Андрей так восхвалял это место, что Дима не допускает ни одного малейшего сомнения насчет данного здания у себя в голове. Небольшая вывеска наверху гласит «Освежающие фрукты и овощи», Дима читает её вслух, случайно запинается, от чего Чернышев невольно хихикает, прикрывая ладонью рот, и подходит ближе к этому самому дому, махая рукой. Старый дяденька нежно улыбается, махает в ответ и говорит «Привет, Андрюш!», протягивая вторую гласную. Андрей смущенно поворачивается к Диме и осторожно шепчет на ушко «В общем, это мой дядя, помнишь, рассказывал тебе? Мамы сейчас дома нет, она по делам в центре». Шепот так обжигает кожу, что Дмитриев невольно вздрагивает и расплывается в улыбке, кивает головой в знак понимания и идет за руку с Андреем, машет свободной ладонью продавцу, как бы приветствуясь. Тот предлагает мальчишкам зайти за прилавок, дабы те не промокли окончательно, и перекусить сладким налитым арбузом, на что оба одновременно кивают и улыбаются во все тридцать два зуба. Мужчина благополучно разрезал им огромную ягоду, сложил все в большую-большую кастрюлю и, поставив её на стол, придвинул поближе к мальчишкам, как бы говоря «Кушайте, дети». Дима аккуратно взял один кусочек, дабы не испачкаться, откусил и тихо промычал от удовольствия. Такой вкусный! В то время Андрей уже все за щеки уплетал, испачкав рот, руки, футболку, да все, что только можно! Оба иногда посматривают друг на друга и хихикают, чуть ли не давясь. Дима полюбил дождь.Отличный июньский день.
***
Так тихо здесь, в Океанариуме. Ночью людей совсем нет, ну это конечно очевидно, но все же Диму это удивляет. Парень смог выпросить дядю, чтобы тот отдал ему старые ржавые ключи, а ребята прошли ночью в этот прекрасный морской мир. Слабый свет освещает спину счастливого Чернышева, что бегает то туда, то сюда, крепко сжав чужую ладонь. Они летят вперед под звуки хихиканья младшего, изредка останавливающегося, из-за чего Дима чуть-ли не падает, и рассматривающего самых-самых ярких рыбок. И вот, в очередной раз он неожиданно замирает. Дмитриев бы отчитал его за это, но не хочет, чтобы исчезала эта прекраснейшая светлая улыбка с чужого лица. -Смотри-смотри! Его зовут Демо, а эту Бульк, а этого Ирис! -Откуда ты знаешь? -Они мне сами сказали! Андрей обиженно дует губы, а Дима все смеется. И вот прошел час, проходит два, три… Младший зевает, а Дмитриев понимает, домой пора. Проходят вместе к выходу, за руки держатся. На самом деле, ладони Андрея всегда такие холодные, что сильно противоречит его натуре. Вообще, в нем много несостыковок. С виду теплый, мягкий человек, а ударить может так, что мало не покажется! Иногда может быть нежным и маленьким, словно маленький котенок, а иногда та-акой бешеный! Хватает за ноги, тащит по песку, смеется громко. Бывает просто так встает, бежит к берегу, наберет воды и плескает в Диму. Но старшему нравится это. До ужаса нравится. Так вот, проходят мальчишки к выходу, Дима аккуратно вставляет ключ… -Застрял. -Что? Тянет раз, тянет два, а тот все не поворачивается, не вытаскивается. Небольшая паника окрыляет мозг до дрожи в подушечках пальцев. А если они тут навсегда? Придется жить вместе с рыбами! Учиться рыбьему языку, учиться плавать как рыба, да вообще много чему придется учиться! Ужас, ужас, ужас! Андрей сонно потирает глаза, пока другой судорожно вертит туда, сюда ключ и…ломает его. -Что делать будем? -Не знаю. Спать. Дима кратко кивает. Так они и уснули, где-то в углу. Младший положил голову темноволосому на плечо, а тот приобнял его за плечи. На утро их нашел дядя. -Ну и дети…Июнь.
***
Так спокойно на душе, когда мальчишка, обладающий темными каштановыми волосами, непринужденно зевает и укладывает голову на чужое плечо. Второй сосредоточен на рисовании двух цветных человечков в своем блокнотике. Один-голубой, другой-зеленый. Достает из чужого рюкзака несколько листов с различными яркими наклейками. Так, это с овечками, это с ягодками, о, вот, то что надо! Маленькие стикеры с мордами пушистых котов! Отрывает несколько и клеит вразнобой вокруг тех самых двух человечков. Подписывает розовым текстовыделителем над голубым «Дима», а над зеленым «Я». Старается оформить все красивым почерком, чтобы старший совсем упал от восхищения! Вытирает выдуманный пот с лица, облегченно выдыхает и вытягивает блокнот перед собой, дабы рассмотреть получше свое произведение искусства. -Дай-ка сюда!-хихикает сонный Дима, нарушая умиротворенную тишину и покой младшего. Протягивает одну руку, чтобы попытаться выхватить желаемое из чужих рук, но бесполезно. -Ну не-ет!-заливается смехом Андрей и вскакивает, показывает язык, мямля под нос смешную мелодию, что-то по типу «На-на-на-на!». Дразнит. Разворачивается спиной к старшему и, ожидая ответной реакции, дает деру. Тот резко поднимается и бежит за ним. Песок летит во все стороны. И вот, они уже плескаются друг в друга соленой водой, хоть и тяжело при таких условиях передвигаться, играют в догонялки, как бы нелепо это не выглядело. Андрей иногда что-то вскрикивает, например «Не догонишь, не догонишь!», или же просто звонко смеется, на что сердце Димы откликается приливом тепла и мальчик ускоряется. Только-только дотягивается пальцами до чужого плеча, так ощущает какой-то выпирающий противный камушек и летит лицом вниз. Не успевает среагировать…зато Андрей успевает. Держит другого, что есть силы. Зрительный контакт. Ритм сердца учащается а на душе так приятно, будто бы музыка приятная, спокойная такая, разливается по телу. Чернышев такой невыносимо красный и до ужаса милый. От смущения случайно отпускает Диму, а тот его за собой тянет. Если падать с концами, то вместе. Лежат в воде, смеются. Кажется, будто бы их вся деревня слышит, но при этом складывается ощущение, будто они в этом мире одни.Очередной хороший июньский день.
***
Приятный морской ветерок развевает волосы, от чего чувствуется некая свобода и легкость на душе. Улыбка сама растекается по лицу, а руки так и тянутся обвить чужое тело. Хорошо, что Андрей не возражает и утыкается лицом в руки старшего, продолжая что-то выцарапывать ножиком по камню. Морское дно, вот, рыбки плавают, вот, кораллы всякие. Красиво, ничего не скажешь. Дмитриев зарывается носом в приятно пахнущих волосах своего друга. Пахнет каким-то закатом, отражающимся в бесконечном море. Комфортно, даже слишком. Не хочется прерывать этот момент, но позади кто-то идет и окликает мальчишек, от чего Дима от неожиданности дергается и убирает руки, будто делал что-то запретное и секретное, хотя таковым это не считает. -Мальчишки! Айда рыбу ловить! На лодке прокачу вас! Парни одновременно кивают головой. Андрей прямо таки светится от радости, что весьма заразно, ибо Дима, смотря на него, начинает чувствовать себя абсолютно также. Солнце совсем не видно за растянувшимися серыми тучами, зато у Дмитриева есть свое внеземное солнце, так что в большем он и не нуждается. Андрей походит на Солнце, но немного иное, более яркое, и совсем не болезненно смотреть на него, наблюдать за его действиями. Они с другой планеты, да что уж там, с другой вселенной, Дмитриев никогда не устанет об этом думать и повторять вслух. Седой мужчина с небольшой бородой подготавливает лодку, проверяет, есть ли сгнившие доски, ставит корзинку с приспособлениями для рыбалки на днище, параллельно хихикая с дурачащихся ребят, что пристально наблюдают за действиями дяди, но при этом Дмитриев не может упустить момент немного пощекотать Андрея, от чего тот начинает делать это в ответ. Наконец, они отправляются в путь. Мужчина поручил ребятам грести веслами, с чем они отлично справлялись, хотя иногда отвлекались, рассматривая прекрасный морской открывающийся им пейзаж. И вот, они уже в нужном месте, сбрасывают небольшой груз, дабы лодку не унесло по течению и садятся с облегчающим выдохом. Дядя насаживает червя, взятого из уже использованной консервной банки, на крючок и закидывает удочку. Ребята с большим интересом наблюдают за ним. Дмитриев замечает тепло чужой ладони на своей, от чего заметно краснеет и уводит взгляд куда-то в сторону. Мужчина рассказывает им различные истории из детства, каким хулиганом в школе был, как с учителями переговаривался. Андрей с Димой заливаются смехом и покачивают головой, мол «Ну дает». Так хорошо, так весело!Такой прекрасный пасмурный июльский день!
***
Единственное воспоминание насчет школы сейчас это творческое домашнее задание, которое мама настойчиво требует выполнить. Само задание заключается в том, чтобы сделать красивые фотоснимки, а сделано это для того, чтобы показать, где вы успели побывать за лето. Сегодня Дима обязан его выполнить, так родители велели. В рюкзаке лежит старый мамин фотоаппарат, что так любим Дмитриевым. Помнится, в городе фотографировал постоянно уютные забегаловки, правда заходить не осмеливался, также много раз Кирилл просил устраивать ему фотосессии, где он с верхней расстегнутой пуговицей вставал в позу «настоящего мужчины, что добьется любой женщины», после чего они всей компанией заливались смехом, когда листали получившиеся снимки. Весело было, безусловно, но сейчас для него важен другой человек. Андрей, как обычно, с разбегу кидается в объятия, хихикает в плечо, а Дима что-то недовольно бормочет под нос, хотя на самом деле до ужаса счастлив. -Слушай, мне сегодня нужно сделать домашнее задание…Ты не против? Чернышев вопросительно смотрит, будто не понимает, что это такое, домашнее задание, но в его голове словно что-то щелкает и он одобрительно кивает с лучезарной улыбкой на лице. Редкие лучи уходящего солнца освещают его щеки, от чего где-то в сердце непроизвольно колит. Зеленоглазый берет другого за руку и уносит куда-то ближе к берегу, где полным-полно красивых ракушек. Рядом лежит старый фотоаппарат, пока они копаются в песке, дабы найти самую-самую прелестную ракушку, какую свет не видел! Дмитриев исподтишка поглядывает на друга, чтобы запечатлеть его у себя в памяти таким счастливым и сосредоточенным. А почему только в памяти? -Нашел! Щелчок. Вспышка. Фотография готова. Старший рассматривает, что получилось, с широченной улыбкой, пока Андрей трет глаза, дабы избавиться от черных пятен, что ему мерещатся, появившиеся сразу после вспышки. Такой ребенок. -Ты это вот зачем сделал?! -Даа, ракушка красивая…Прости, что не предупредил.Оба хихикают. Славный выдается июль.
***
В одну теплую и слишком тихую ночь Дима предложил Андрею прогуляться по городу. Второй, немного замешкавшись, скромно согласился. Голос его звучал очень неуверенно, мальчик всегда казался чем-то скрытным, безлюдным. Дима считал, что Чернышев словно драгоценность, при чем только его. Он ценил его и оберегал также, как и мама свое дорогое ожерелье в дальней-дальней шкатулке. Андрей – что-то личное, что-то тайное, что-то, что другие люди не видят или просто напросто не замечают. Завораживают размышление о самой личности младшего, его перепады активности-волшебство, как бы странно не звучало. Смотреть на уж слишком активного, но все равно до жути домашнего, Чернышева, а через несколько мгновений такого тихого и неуверенного, хотя все с тем же жизнерадостным огоньком в глазах, так очаровывает, так забавит, так…влюбляет… И вот, они идут по серому холодному асфальту и молчат. Дима не может определить неловко ему или же, наоборот, комфортно. Так тихо, ни единой души поблизости, и это, в свою очередь, оставляет какую-то спокойную тревожность. Сложно словами описать это чувство, отмечает Дима у себя в голове. Андрей хватает холодную ладонь старшего и посвистывает мелодию себе под нос, будто хочет оставить это действие незамеченным для другого. А внутри у обоих все сжимается, словно органы устроили перестройку, живот крутит, голова потихоньку отказывается работать. Заколки у Андрея красивые…разноцветные, по-детски глупые, ему так это подходит. Помнится, как Дима, пока шел на работу к дяде, заметил прилавок со всякой всячиной, даже не думая, схватил набор заколочек самых-самых разных! Тогда он думал лишь об Андрее и о том, как вечером достанет их из своего бездонного рюкзачка, протянет скромно, мямля что-то под нос по типу «Эм, ну, я это…Тебе, в общем…». Именно так все и получилось, Андрей тогда так радостно завизжал, что в ушах зазвенело. Внезапно, Дмитриев сжал чужую руку покрепче и побежал куда глаза глядят со всей мочи, младший чуть не упал, но быстро все понял и подхватил ритм первого. Бегут быстро-быстро, чем-то поезда скоростные напоминают, хихикают, изредка спотыкаются, счастливые оба до ужаса. Андрей совсем не жалеет. Ни о чем. Совсем счет времени потеряли. Сколько они бежали, без понятия, сколько сейчас время, тоже без понятия, зато забрели на какую-то площадку, освещенную одним одиноким уличным фонарем, под каким как раз и остановились. Запыхались оба, раскраснелись, аж смотреть страшно. Стоят, пытаются восстановить дыхание, иногда посмеиваясь друг с друга. Андрей ни с того ни с сего обнимает старшего со всех сил, крепко-крепко, да так, что ребра будто вот-вот сломаются, да косточки разлетятся в разные стороны, а Диме все нравится, все устраивает.Осталось меньше месяца до отъезда домой. Начало августа.
***
Сегодня Андрей не появился. На душе так пусто, сердце будто кто-то сжимает с невероятной силой, а оно разбивается на тысячи осколков, но…Дима ждет. Ждет, словно самая верная и преданная собака. Вздыхает и глядит куда-то вдаль. Морская пена едва касается носков кед, пытается дотянуться, но увы, не получится, ведь парень поджимает ноги к себе поближе, обвивает их руками и утыкается лицом в колени. Так холодно, неизвестно то ли из-за того что его нет рядом, то ли из-за того, что у берега всегда прохладно. Уже слышится пение ночных сверчков, такое раздражающее. Почему он не пришел? Почему не предупредил? Знает же, где найти… Глаза намокают, но он держится. А если что-то случилось? Море скрывается за спиной. Дима отправился в город. На самом деле, в одиночку бродить здесь немного тревожно, но что-то его тянет. Проходит мимо ларька с фруктами, проходит мимо рынка, мимо океанариума, мимо детской площадки, мимо дворов, но его нигде нет. Иногда, смотря под ноги Дима замечает чужую тень, но оборачиваясь, осознает, что ему всего лишь показалось. Он сходит с ума? Нет, он не найдет его. Ни в городе, ни у берега полюбившегося моря.И все таки, август не так хорош.
***
Солнце начинает потихоньку исчезать за горизонтом, в то время как один мальчишка торопливо режет яблоки да бананы, небрежно кладет фруктовую нарезку в ланчбокс к бутербродам, скидывая на то, что чуть позже разложит все аккуратно. Подбегает к холодильнику и дрожащими руками хватает апельсиновый сок, что позже наливает в бутылку, проливая половину содержимого на стол. Рукавом рубашки вытирает пот со лба, недовольно вздыхает и принимается за уборку всего того, что успел натворить. Бросает все свои кулинарные искусства в рюкзак, слегка подтягивает лямки и бежит к выходу. Еле обул кроссовки без помощи рук и на «Раз, два» открывает с выдохом дверь и бежит, сам не знает, зачем торопится. Андрей не приходил на «их место» уже две недели, вот, третья пошла, но Дима все равно каждый день приходит в назначенное время, он не может просто взять и опустить руки. Парень много раз ходил по городу в поисках своего друга, но все попытки оказались тщетными. Его не было у той лавки с фруктами, где они ели арбузы, не было у прибоя, не было на рынке, где он, по крайней мере Чернышев это не раз упоминал, работает. Иногда у Димы промелькает мысль, а существовал ли Андрей вовсе, но каждый раз он махает головой. Дмитриев начинает сходить с ума. Дружба это так сложно… так он раньше думал, пока не повстречал родственную душу. Даже общаясь с Лешей, которого он считал лучшим другом, тратил много нервов, тот его часто не понимал. В принципе, Дмитриев тяжелый человек. Бывает, скажет что-то странное, а Леша лицо кривит, кивает, мол не согласен, а Андрей всегда такими глазами восхищенными смотрит. От Чернышева всегда веяло чем-то оранжевым, теплым. Он его личное солнце, его долгожданный подарок судьбы, он…явно не с этой планеты, да и Дима тоже. А парень все бежит, бежит и спотыкается о мелкие выпячивающие камушки, один раз почти упал, да вовремя среагировал. Какое-то плохое предчувствие преследует Диму, что создает неприятный ком в горле и оставляет дрожь в коленях. Что же сегодня случится? Что-то нехорошее, а может наоборот, хорошее? Он не знает, но надеется на второе. А еще надеется увидеть наконец своего друга. Осталось всего ничего до отъезда домой… Их дуэт как «два сапога пара», как созвездие Ориона, где Андрей - Бетельгейзе, а Дима - Ригель, как вся вселенная, как морская пена на берегу моря, как освежающий ягодный морс в погоду под тридцать пять градусов, как сплетение пальцев. Они самые настоящие соулмейты, Андрей говорит, что на самом деле они оба родились на Солнце, но бог сказал им, чтобы они жили на Земле, поселил их в разных уголках мира, а главная задача была найти друг друга. Дима беспрекословно верит. Осталось совсем немного и Дмитриев будет там, где должен быть. Дыхание рваное, долго будет стоять и налаживать его да откашливаться. Все же, он чувствует, что не зря торопится так. Повторюсь, родственные души, они связаны невидимыми нитями, такие люди все чувствуют… И вот, уже открывается вид на бескрайнее спокойное море. Солнце уже безмолвно утонуло, правда все равно что-то светится, что-то неизвестное и пугающее, даже сердце в пятки ушло, но все равно интерес из-за этого только пробуждается. Дима останавливается, успокаивается несколько минут, все таки вдруг там Андрей, нельзя выглядеть глупо, он волноваться будет, просит же постоянно, не торопиться и не издеваться таким образом над собой и над своим телом…успокаивает всегда, что все равно будет тут ждать его, обещает. Жаль, что не сдержал обещание это, да Дима все равно не злится на него, всякое бывает. Что-то странное в морской воде уже издалека слепит, а в центре свечения стоит до боли знакомая фигура…Неужели!? -Андрю-юша!-надрывается Дима, но такой счастливый. Рванул с места и бежит еще быстрее, чем до этого. Никогда настолько стремительно не бежал! Рюкзак соскользнул с плеч, но парень успел его схватить. По песку тяжело ходить, из-за чего старший всё-таки падает прямо лицом вниз. Совсем не больно. Хихикает, поднимает голову и останавливается взглядом на…плачущем Андрее? Нет, нет, нет! Молниеносно встает и быстро сокращает такое мучающее расстояние между ними. Аккуратно берет друга за запястья, опускает их, убирая ладони от лица. Оба смотрят друг другу в душу. -Что случилось? Что-то очень плохое?-спрашивает Дима, да в ответ только всхлипы. Андрей хватается беспомощно за чужую рубашку, утыкается лицом в плечо старшего и только истерично рыдает. Видно, хочет что-то сказать, да не может. Обоим страшно до ужаса. Дима кидает рюкзак в сторону, дабы руки освободить, одной обвивает чужие плечи, а другой нежно поглаживает его волосы. Вздох, -Все будет хорошо, честно-честно! Я готов к любой проблеме. Все решаемо! Я так и знал, чувствовал, что произошло что-то неладное. Если что, можешь у нас пожить! Бабушка с дедушкой у меня хорошие, добрые… Или ты, может, распереживался, что я уеду скоро? Все будет хорошо, я буду приезжать…или, хочешь, заберу тебя с собой? На все готов, лишь бы ты счастлив был… Андрей машет головой. Он чуть ли не падает в воду, будто бы желает прямо здесь и сейчас утонуть, но Дима его держит. Аккуратно, но крепко. Очередной всхлип и тихий вой. Дмитриев никогда не видел его таким. Бывало, младший плакал, да не так серьезно, не так сильно. Опять этот противный ком в горле… Голова кружится. Дмитриев сам был готов разрыдаться, да лучше ситуацию это не сделает. Море сегодня особенно тихое, а возможно просто на фоне бесконечных рыданий младшего совсем не слышно шум волн. Скользкие светящиеся рыбы начинают надоедать, постоянно трутся и неприятно щекочут ноги, иногда покусывают. Дима все пытается их отогнать, да они настойчивые слишком. -Смотри, рыбки тебя жалеют… -Нет!!!-кричит в ответ Андрей. От неожиданности Дима вздрогнул и опешил. Что же случилось с его мальчиком? Слова с каждым разом все тяжелее и тяжелее подбираются, но…он его не бросит. Ни в коем случае,-Прости, я не хотел кричать…Просто… -Все хорошо, я на тебя не обижаюсь. Я все понимаю. Ты можешь рассказать, пожалуйста, что произошло?-спрашивает Дима, с ноткой мольбы. Чуть опускается ниже, дабы взглянуть в чужие прекрасные серо-зеленые глаза. С помощью зрительного контакта у Андрея получается успокоиться настолько, что он может членораздельно разговаривать и нормально излагать мысли. Вдох-Выдох. И еще раз, Вдох-Выдох. Тяжело. -Хорошо, я все расскажу, только…-Молчание. Что же он подразумевает под этим «только»? Хотя, даже несмотря на это, Дмитриев готов на все. Руку отрезать? Хорошо. Ногу? Да без проблем. Что угодно. Волосы мягко расчесывает ветер. Приятное ощущение, правда не до этого сейчас, но…он молчит. Все мысли складываются в одну безобразную запутанную кучу. Сложно все это, но Дима не против. Смотрит куда-то сквозь Андрея, при этом замечая каждый вздрог мышцы на чужом лице. Тот до сих пор плачет, от чего сердце сжимается с неистовой силой. Старший пытается успокоить Чернышева аккуратными поглаживаниями, или нашептыванием «Все будет хорошо». Тот заметно успокаивается, что радует. Он молчал ровно две минуты, Дима у себя в голове считал, а возможно, не только он -Поцелуй меня. Дима даже и не знает, что ему ответить, хотя, нет, знает, но определиться и сказать не может. Это слишком неожиданно и смущающе. Раскраснелся, наверное…прямо как и Андрей. Тот сжал рубашку крепче, приоткрыл рот и пытается нормально дышать. Волосы небрежно торчат в разные стороны. Выглядит прекрасно, как и всегда, но сейчас более особенно. Обжигающую ладонь кладет на шею старшего, смотрит на нее, после чего поднимает взгляд и встречается с чужими глазами. Дима, не знает, что ему делать. Мозг отказывается работать дальше. -Хорошо. Долгий, тяжелый выдох, за которым следует такой же вдох, почти неслышный, но сейчас все воспринимается так остро, так ярко. Дима кратко кивнул, будто бы говоря что-то самому себе, прикрыл ладонью половину лица от смущения и боязливо взглянул Чернышеву в глаза. Жарко и страшно, даже слишком. Второй задержал дыхание и следил за каждым действием старшего, будь то вздрагивание бровей, или покусывание губ, сейчас любая мелочь важна. Сердце бешено бьется, и оба это слышат, ощущают. Дима аккуратно и медленно сокращает дистанцию, приоткрывает свои слегка дрожащие губы, чтобы было проще дышать, и рассматривает чужие испепеляющие сердце зрачки. Не отрывая взгляд, кладет горячую ладонь младшему на затылок, играется с прядями, поглаживает. Андрей застыл, пока сердце уничтожало его грудную клетку. Не знает куда ему деть свой взгляд, то рассматривает ресницы, то глаза, то губы. Так непривычно… Между ними всего-то навсего пара сантиметров. Дима убирает ладонь от своего лица, и, недолго думая, кладет ее на чужую щеку, поглаживая большим пальцем. У обоих полузакрыты глаза, раскраснелись до ужаса, дыхание сбитое, а голова кружится настолько, что, кажется, скоро в обморок упадут. Андрей хватает губами воздух, будто бы он тонет и захлебывается морской соленой водой. Набравшись сил младший тихо-тихо шепчет, чтобы услышал только Дима и никто больше в этом мире. -Я люблю тебя… Искусанные губы Дмитриева встречаются с, совсем наоборот, слишком уж нежными, мягкими губами младшего. Это был их первый поцелуй. Нелепый, глупый, совсем детский, но такой сладкий. Чужие губы кружили голову, будто бы заставляли подписывать договор с высшим существом, гласящий о том, что теперь ваша душа принадлежит человеку, владельцу этих самых манящих губ. Никто не против. Поцелуй ощущается чем-то прощальным, будто последний ночной поезд, от чего сердце немного колет и ноет. Странное предчувствие. Дмитриев напоминает метеоритный дождь, старое мягкое кресло, самую приятную тишь, в то время, как от Андрея веет чем-то ослепляющим глаза, испачканной в траве подошвой летних кроссовок и, особенно, закатом. Они - главное, что есть друг у друга. Даже сейчас ничего не замечают, что происходит вокруг. В их маленькой вселенной живут два человека - Андрей и Дима. Изредка стукаются зубами из-за неопытности, но все равно наслаждаются моментом, стараются не замечать чего-то лишнего, в голове нет ни единой неправильной мысли, только любовь-любовь-любовь. Становится тяжело дышать из-за напряжения. Первым отстраняется Андрей, весь запыханный, как не знаю кто. Держат зрительный контакт, улыбаются, но после какого-то момента улыбка с лица Андрея исчезает, причем достаточно резко. Тяжелый выдох, очень-очень тяжелый. Напряженное молчание. Дима замечает какой-то странный неестественный звук, больше похожий на неприятную, режущую слух, мелодию, исходящий от рыб, что все это время оставались здесь, в ногах. -То, что я сейчас тебе расскажу может тебя разочаровать во мне. Обещай, что все будет…-Всхлип -Хорошо. -Обещаю,-Диме не нужно много думать над ответом, он слишком открыт, слишком предан, слишком влюблен в Андрея. Страх перед неизвестностью достаточно неприятная штука, но он готов выслушать что угодно. -Так, ладно…-Вытирает ладонями раскрасневшееся лицо, смотрит куда то себе под ноги, пытается выпинуть подальше от себя рыб, вздыхает и наконец..начинает свой рассказ,-Начнем с того, что никакой мамы у меня нет. Я даже не знаю, каково иметь родителей,-кивает плечами и шмыгает,-Да и работы никакой не существовало никогда, да и дядя вовсе мне не дядя…Он меня просто приютил в детстве, кровно нас ничего не связывает. Я…извини меня пожалуйста,-Андрей опять сорвался на слезы, старается сдержаться, но все тщетно,-Я русал. Дима, мягко говоря, в шоке. Его переполняют бурлящие где-то в районе груди эмоции. Какой-то страх, смешанный с восхищением. Так вот почему Андрей приходил только к вечеру и только к морю, вот почему они гуляли лишь в дождливую погоду! Дмитриев ни разу не обижается, но сказал бы тот раньше…Они могли бы вместе плавать, старший мог бы тактильно ощутить, что же такое настоящий хвост русалки, в общем, много веселья пропустили! Интересно, а какой у него окрас? А как они дышат? Чем на самом деле питаются? Какие нужны условия для проживания в обществе? Так много вопросов, Дима обязательно их задаст, но позже, сейчас есть важная проблема - Андрей нехорошо себя чувствует. Жаль две недели упустили, но ничего! Еще есть целая неделя, которую они проведут вместе! Чернышев теперь точно никуда не денется, даже со своими «русалочными» проблемами! -Знаешь…Я скоро умру. Сегодня -Что?-Дима совсем не понимает, всерьез ли это сказано. Скорее всего нет, ведь так не бывает, правда? Не может быть такого, да? Мысли бесконечно вертятся, не давая возможности осознать все происходящее, но в душе что-то ощутимо трескается, впивая осколки в самое сердце, заставляя его сжиматься до боли в груди. Мелодия становится все громче, рыбы все больнее кусаются, тянут куда то, пытаются утащить, да силенок не хватает. Уже совсем темно. Свет, исходящий от рыб, отдает рябью в глазах. То ли они все ярче становятся, то ли все дело в том, что солнце утонуло…Андрей умрет? Ни в коем случае, Дима не позволит. -Праздник…Жертвоприношение русалок…Меня зовет кит. Бо-ольшой такой! Ты не представляешь каких размеров. А еще он, как у вас там говорится…Волшебный, точно. Для меня это норма, но… Для тебя удивительно, наверное. Я поэтому и не выходил все это время, готовился. Хотел по тихому уйти, но ты меня нашел. Я не знал, что ты до сих пор сюда ходишь, но, честно говоря, я рад, честно-честно…Даже дядя не знает…Передай ему, что я его очень-очень сильно-сильно люблю! И тебя тоже…Наверное, это все. Прости, прощай! Резкая яркая вспышка света. На полсекунды Дима увидел Андрея в облике русалки, но не успев ничего сказать, Чернышев будто бы преобразовался в звезду, что ускользнула от мальчишки куда-то за горизонт. Голова невыносимо болит, Дмитриев схватился за нее, ноги перестали держать. Он упал. Какой-то до ужаса противный писк засел в голове. В ушах звенит. Глубоко в груди чувство такое, будто сердце раздробилось на миллионы кусочков, что никакими усилиями больше не соберешь и не склеишь обратно, большая часть просто потеряется, как будто и не существовало их вовсе. Такую душевную боль не исцелишь никакими препаратами, ни один врач не найдет подходящее лечение, теперь это чувство будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Дышать стало невыносимо трудно, будто бы кто-то душит его прямо сейчас, совсем не щадя. У мальчика шоковое состояние, ведь только что он строил какие-то планы на будущее, а теперь никто его не сможет убедить, что его будущее вообще настанет.Сегодня, в простой августовский день, один мальчик, что до глубины души любил море, ракушки и эти прекрасные тускловато-зеленые глаза, потерял смысл жить дальше.
***
Прохладный ветерок поглаживает лицо и расправляет волосы. На улице так темно, раньше ему это так нравилось, но сейчас тьма оставляет лишь ноющую боль в сердце. В этом районе даже фонари через раз работают, не хватает освещения, слишком мрачно… На душе так пусто, так тускло, так…обидно? Смотрит на дальний фонарь и тяжело выдыхает, горячие слезы сами стекают по щекам, оставляя соленую дорожку. Он все вспоминает эту до ужаса теплую, даже обжигающе горячую, улыбку на лице Андрея, когда тот смотрел прямо в глаза, будто бы разглядывал душу, залезая в голову и оставляя там свой след, что не стереть никаким волшебным ластиком. Не найдешь ничего такого в мире, что заставит забыть этого мальчишку. Дрожащими руками пытается стереть слезы с лица. Вспоминает те мягкие русые волосы, что можно было спокойно перебирать, когда Андрей клал голову на колени, пока они вместе, только вдвоем, смотрели на луну, что тонула в бескрайнем море. Это был лишь их мир, в котором он готов раствориться, в который он готов убежать и не вернуться, правда есть одно но, теперь не с кем. Дима вернулся домой.***
Вроде все налаживается. Дима ежедневно ходит в школу, готовится к предстоящим экзаменам. Да все у него хорошо, просто прекрасно! Как сложно держать дальше этот образ. Каждый раз, когда он натягивает улыбку, ощущает себя на грани срыва. Все ему будто бы противны, все эти случайные прикосновения неприятно обжигают кожу, тошнит. Его квартира давит, душит, он не хочет здесь находится, это вовсе не его дом. Его родной дом, его душа находится где-то возле моря. Он свое сердце благополучно «забыл» там, на камнях вперемешку с ракушками, там, где впервые видел ослепляющий свет, исходящий от большого-большого количества рыб, там, где повстречал самого лучшего человека, что только возможно встретить на этой ветхой планете. Зарывается пальцами в волосах, нервно крутит кудрявые пряди на пальце, оттягивает до боли, губы уже прокусаны насквозь, а Дима все вспоминает лето, что уже не вернуть ни за какие деньги, ни за какие «пожалуйста», что мальчик повторяем шепотом по ночам. Вот, в голове картина, как они ночью пробрались в дядин аквариум, с помощью механического фонарика светили в стекла, рассматривали каждую рыбку, вздыхали восхищенно, когда видели больших особей, оба дыхание задерживали, когда их руки случайно соприкасались между собой. Дима отчетливо помнит счастливое и смущенное лицо Андрея. Если бы только умел рисовать… Посвятил бы все ему. Эта улыбка, эти завораживающие зелено-серые глаза, даже глаза у него улыбаются! Ну почему? Почему? Почему так сложилась судьба, почему кто-то свыше решил, что мальчик, что обрел свое счастье, должен остаться один? Почему они забрали именно Андрея? Возможно, второе солнце будет лишним для этой вселенной, но… не знаю. Так нельзя.Прошло почти полгода.
***
Вот и наступило лето. Такое обволакивающее теплом мое холодное изнутри тело. Вон, птички летают за окном, пчелы пыльцу собирают, жучки разные планируют захват человечества. От последней мысли я случайно улыбнулся. Придет же в голову бред всякое. Один пейзаж сменяется другим, более родным, домашним, что ли. В купе так душно, но вовсе не так, ну уж совсем не так как дома. Вспоминаю квартиру свою, где живет, где мама с папой, и дрожь проскальзывает по всему телу. Неприятно находиться там, пока мать с отцом, да и обстановка вся эта противная, не дают спокойно дышать. Я давно уже возненавидел это место, с тех пор, как…да неважно, в общем. Я увидел очертания того самого по-настоящему родного городка и схватил рукоятку тяжелого чемодана. На душе так радостно, но при этом так горько. Вижу небольшой деревенский домишко, на лице сияет улыбка до ушей. Вижу бабушку с дедом. Те выходят, машут мне, что есть силы и протягивают противень с горячими пирожками с мясом и капустой, любимые мои…Я так счастлив, так рад! Я наконец-то вернулся домой! Обнимаемся все втроем, я чуть ли не плачу от переполняющих меня чувств. Открываю ветхую дверь ногой, ведь руки заняты, одной держу свежеиспеченный пирожок, другой плету чемодан за собой. Та-ак вкусно… Прохожу в гостиную, начинаю разбирать свои вещи, складывая все на привычные для себя места, и параллельно веду беседу с бабушкой и дедом. Да, много друзей завел. Хорошо учусь. Нет, девочку себе не нашел. Сложновато конечно в университете, но мне все нравится. Все хорошо у меня. «Ну, почти,»-добавляю про себя. Вот, уже вечереет. Сижу у окна, упираясь локтем в подоконник и подперев одной рукой щеку. Пора прогуляться. Накидываю какую то рубашку поверх старой рокерской черной футболки деда, недолго рассматриваю ту самую ракушку, из которой я когда то сделал подвеску себе и…ему, и, тяжело вздыхая, выхожу на улицу. Мне открывается тот самый мир, такой волшебный, секретный, неизведанный. Мы, ну, он и я, открыли новую вселенную с переливающимися, до ужаса прелестными, рыбками, с растаявшем эскимо на палочке, с бездонным морем, где мы постоянно мочили ноги, с его кривыми, но теплыми, рисунками. И теперь я снова тут. От таких мыслей непринужденно бурлит сердце. Ноги меня сами куда-то ведут. Вот оно, вот оно! Море! Совсем не торопясь, я направляюсь ближе к берегу, неумышленно растягивая момент. Смотрю себе под ноги, грубый асфальт сменяется землей, а она, в свою очередь, песком с ракушками. Я каждую рассматриваю, выискиваю покрасивше. Сам не заметил, как мои кеды уже расцеловывает морская пена. Задумался. Поднимаю взгляд, а мне раскрывается вид на закат. Солнце тонет, спасать нужно, да некому. На душе остро чувствуется печаль, та самая тоска, горечь от утраты дорогого тебе человека. Андрей был таким хорошим человеком, таким ярким и солнечным, интересным. Судьба распоряжается несправедливо, я давно это понял. По сей день мне не удается склеить свое сердце обратно, найти те самые затерявшиеся где-то глубоко осколки. Не знаю даже, удастся ли вообще. Нарастающая тревога окрыляет меня, забирается в самые потайные уголки, чувствую ее даже в подушечках пальца. Трясет. Чувствую чей-то фантомный голос. -Дима…Дим. Оборачиваюсь. -Андрей? Такой родной, такой домашний и по-грустному счастливый стоит предо мной, держит меня за руку. Не знаю, когда успел, но я совсем не против. Слезы наворачиваются, очень трудно держать себя в руках. Обнимаю его. Нормальный человек сначала задумался бы, не сошел ли он с ума, но я слишком доверяю ему и любому ему появлению в моей жизни. Я рад, да что уж там, я счастлив, да так, что меня изнутри трясет, даже косточки дрожат. Мы встретились на закате, прямо как тогда! Все свои слова я потерял, голова одновременно и опустошена, и наполнена самыми разными мыслями. Живот крутит. Я хочу ему столько всего рассказать, но что-то меня останавливает, будто бы я могу сказать лишь три слова. Тщательно подбираю у себя в голове. Нашел! Как раз таки три слова, десять букв, пять слогов, пять гласных и столько же согласных. -Я тебя люблю. -Я тебя тоже. И пропал. На душе так легко. Слезы счастья.Спасибо тебе, Андрей.