Градусы

Порой настроение Крэйга становилось настолько шатким, что даже безвкусная жвачка могла вывести его из себя. Напряжённые плечи, сосредоточенный в одной точке взгляд — Твик слишком хорошо знал его, и не мог пройти мимо. — Все в порядке? — спросил он осторожно. Такер не знал, как и ответить. С чего вообще начинать, когда внутри скопилась неподъемная груда неоправданных ожиданий, стресса и расстройств? Как объяснить Твику, что его мир покрылся трещинами и грозится рухнуть в любой момент? Как вообще что-либо ему объяснять, когда общение с ним напоминает минное поле? Перспектива вновь сидеть и успокаивать возникшее волнение Твика вызвала у него самую что ни на есть физическую реакцию — замутило. Все возможные чаши терпения были уже переполнены. — Все в порядке, — уверил он, сжимая челюсти до зубовного скрежета. Вряд ли это представление убедило Твика, да и Крэйга тоже не воодушевило — ему было необходимо уединиться и подумать. Зимний холод отрезвлял разум, поэтому Крэйг ежесекундно жалел, что не стрельнул сигаретку-другую у Толкина — свои остатки заставил скурить при нем разъяренный отец. После этого инцидента сигареты ассоциировались у Крэйга только со стыдом. Стыд был лучше этой мешанины, мешающей смотреть прямо. «Черт бы побрал эти гребаные отношения.» Такер неоднократно размышлял, а не слишком ли рано ввязался в то, в чем ничего не смыслит? Неизведанные территории всегда его отталкивали. Может, он и вовсе ошибся? Он понуро шагал по полупустым улицам, предпочитая сворачивать каждый раз, когда кто-то шел ему навстречу. Город был слишком маленьким для его исполинской ненависти. Он стал ее послушным сосудом, и это был лишь вопрос времени, что случится первым — он расплачется или устроит в кофейне Твиков разгром. Он затерялся в лабиринте задних дворов, набитых старым, гниющим мусором и драными котами, и продолжал шагать с таким стремлением, будто знает, куда торопится. Он бы прошел мимо Стэна, если бы тот не закашлялся. Было одновременно неожиданно и ожидаемо увидеть его на помойке с бутылкой вискаря в руках. — Ты что здесь делаешь? — спросил он, шмыгнув носом. В переулке нещадно свистел холодный ветер. — Праздную, как видишь, — Стэн развел руками в стороны и, о боже, по одному этому жесту стало предельно ясно, сколько и чего он успел выпить. — Не хочешь присоединиться? — Давай вставай. Жопу же себе отморозишь. Пьяный Стэн не вызывал у Крэйга никаких трепетных чувств — просто что угодно могло сойти за альтернативу разбирательствам со своими собственными эмоциями. Тем более, Марш выдавал достойные финты, чем отлично помогал Такеру отвлечься. Потянувшись к бутылке за пазухой, он осознал, что она пуста. Затем, не сказав ни слова, он предпринял попытку встать на ноги, но подскользнулся и с грохотом навалился на мусорный бак. — Пиздец, — раскатисто констатировал Марш. — Яблоко от яблони… — Такеру не стоило больших сил вспомнить такую же картину, которую он видел накануне, только в исполнении Рэнди. В прошлую среду он выкатил свою опьяневшую тушу на смех всей старшей школе. Незабываемые впечатления. Если прищуриться, то сходства Стэна с отцом становились ещё явней. Очередной порыв ледяного ветра заставил Такера поежиться. Вечер неуклонно вступал в свои права, вокруг становилось все тише и холоднее. Возвращаться домой не хотелось. Крэйг знал, что, как только он отклеится от того, что бы сейчас не происходило, его раздавят собственные эмоции. А Крэйг ненавидел плакать. — Все же не так плохо, не выебывайся, — прокомментировал он. — Тебе-то какое дело? — сказал, как отрезал, а затем его стошнило. Теперь это была забота мусорщиков. — И то верно. Хоть Стэнли и нажрался, но его слова не были лишены смысла. Крэйг поймал себя на кусании губ и заламывании пальцев в карманах. Типичные нервные привычки. — Ладно, кончай этот концерт. Пошли, — Крэйг отмерз с места. — Повторю свой сантимент: на какой хуй… тебе я сдался? — Стэн почти безвольно повис на Такере, прилагающем все усилия, чтобы поставить его на ноги. — Не вижу здесь твоего еврея, — ядовито подметил Крэйг. — Если вы ещё с ним ебётесь. — Закрой рот. — Вот сам и не пизди, — заключил Крэйг. — Лучше скажи спасибо, что я вообще здесь. — Пошел нахуй. — И я тебя. Крэйг знал, что у Стэна не все в порядке с головой — что-то в связках нейронов должно было пойти не так, если он допивается до беспамятства. Он редко привлекал к себе внимание на учебе и никогда не показывался на глаза знакомым в таком виде. Это был уникальный случай. Стараясь много не думать о параллелях и своих собственных жутких загонах, Крэйг волочил совершенно безразличного ему Стэна к уличным туалетам, где бы он смог заставить его использовать свои ноги для ходьбы. Было неудобно, но он не торопился, ведь в какой-то мере ему очень хотелось, чтобы появился Твик и увидел все происходящее, и понял так, как он умеет понимать. Дверь поддалась не сразу, и два парня с шумом ввалились внутрь. Колени Стэна скользнули по грязному кафелю. Такое резкое падение не прошло бесследно — благо, теперь рядом был толчок. Крэйг же принялся мыть руки под ледяной водой — горячей, сколько он помнит, здесь никогда не было. Решив не церемониться, он умыл и лицо под распрекрасную симфонию звуков из кабинки. Кажется, что никого, кроме них, здесь не было. — Ебать, ты желудок выблевывать собрался? Дай посмотрю. — Закрой свой ебальник, Такер… Когда Такер открыл дверцу, Стэн уже смыл воду и сидел в углу, прислонившись к стене. Он тяжело дышал, и его заметно трясло. — Тебе нужно умыться, — Такер не более, чем забавлялся. — А тебе надо сходить нахуй. — Это на чей? — А тебе есть, из чего выбирать? Только глухой не был в курсе отношений Крэйга с Твиком. Конечно, Стэн просто ужасно нажрался и ищет способ посильнее задеть, но даже он не ожидал, что такой слабый подъеб отразится на пуленепробиваемом покерфейсе. Стэну даже показалось, что он начал трезветь. Плохо. Прежде, чем Марш успел сложить два плюс два, Крэйг потянул его на себя и вытащил из кабинки. — Умойся. А то воняешь, как бомжара. Его перемену в настроении было трудно не заметить. Жаль, что Стэн слишком пьян, чтобы беспокоиться о таких мелочах. Как и всегда, у Стэна было недостаточно огня в заднице, чтобы поплыть против течения. На каком взводе бы он ни был, а Крэйг был прав. Что его раздражало, так это то, как часто Крэйг оказывается прав. То есть, всегда. Он погружал свои мелко дрожащие ладони под струю ледяной воды, словно ему самому нужно было протрезветь. Стэн загляделся на эту картину. — Чего ты вылупился? Умывай рожу давай. Смотреть противно. Стэна часто отталкивали — Крэйг чаще всех. Это порождало некий ядовитый привкус во рту, от которого хотелось сбежать. Стэн нарочито-резко, показательно умыл лицо, даже не вздрогнув. — Строишь из себя героя? — выплюнул он, закручивая кран. — Видишь? Даже говорить чётче начал, — кивнул Крэйг самому себе. У них не принято спрашивать «все в порядке?» — более знакомо и близко к сердцу, скорее, начать с перепалки и закончить дракой. Стэн иногда отмечал за собой и остальными процент варварства, но ему не с чем сравнивать — никто из них никогда не знал другой жизни. Поэтому, когда мысли на эту тему всплывали сейчас, в таком пьяном, разваленном сознании, когда он тупо, слепо вылупился на Крэйга в ожидании чего-то, он почувствовал себя ещё хуже, чем до этого. — Катился бы ты со своим эго, Такер. Крэйг закрыл глаза. Всего на мгновение. В темноте спутанных мыслей существовали и его фантазии — порождения стресса и напряжения в дисфункциональных отношениях. Он часто представлял себе, как Твик однажды скажет ему то же самое. Вырастет над собой — и отвергнет за ненужностью. Волнение подступило комом к горлу. — Ты должен мне спасибо. Радуйся, что не отсос. Такому хуесосу, как ты, большего и не нужно. — А ты, походу, только и мечтаешь, чтобы тебе кто-то отсосал, Крэйг! — Стэн ядовито рассмеялся. — Неужели с Твиком все настолько хуево, что… — Заткнись. Это была не просьба. Даже не требование. Что-то такое искреннее и ранимое, что Стэну показалось, что его вот-вот стошнит по второму кругу. Крэйг не пытался больше ему ответить, а лишь собирал себя по осколкам в напряжённой тишине. Он уже жалел, что ввязался в эту авантюру. Его взгляд то и дело соскальзывал с носков кроссовок на дверь. Руки в карманах совсем околели. Стэн очень деловито вытер мокрые руки о парку, и стало ещё хуже. Словно пространство поделили надвое: в одном существовал Стэн, закрученный в ураган свежих воспоминаний и спутанных эмоций, а в другом Крэйг, весь во льду, под которым яростно пульсирует кровью страдание. Стэн знал, что он разрушит этот лёд, вскроет нарыв — ему на сегодня терять нечего. В силу пьяности его совсем не пугали увечья, которые он может получить в процессе. Это был хуевый вечер, и приключений Стэну явно не хватило. — Крэйг, мы с тобой, кажись, в одной лодке сидим. Крэйг отреагировал на заявление презрительной, горькой ухмылкой. Хотел бы он так пить, чтобы совесть и стыд насовсем отшибало, да только у него вертолеты начинаются уже с первой отвертки. — Ты был прав, кстати, — кивнул Марш, — Кайла здесь нет. Он и не придет за мной. Ему… не до меня больше… — Я тебе не психолог, Марш, — отрезал Крэйг. Не было ясно, он готовится бить морду или плакать. Возможно, что-то между. Вот оно, эмоциональное оцепенение во всей красе — Стэн знает, какого это. — Мы ссоримся трижды в день. Если бы ты спросил, что я думаю… Я бы сказал, что это меня заебало. Хотя нет, я бы послал тебя нахуй… Пьяному Стэну не было видно ни нервной дрожи, ни сжатых в карманах кулаков, ни отчаяния, оттаивающего в темных глазах Такера. Здесь вообще было мрачно и сыро, как в пещере, и на улице ни разу ни лучше. — У вас с Твиком… — У нас все замечательно с Твиком, спасибо, — Крэйг мотнул головой. Теперь он не мог уйти без продолжения разговора, куда бы он ни пошел. Такер был одинаково не готов ко всему, но почему-то не мог сбежать. — Тебе уши заложило? Я же сказал, что в курсе, какого это. — И что? Мне сейчас нужно обоссаться от радости? Какая, к черту, одна лодка? Стэн уверенно затягивал вокруг него петлю. Крэйга как парализовало. Пьяный Марш вряд ли вспомнит все это, чем бы оно ни было — а Крэйгу срочно нужно взорваться. Чувства распирают его. — Это означает, что мы можем попиздеть об этом. Дам совет. — И как сам, успешно отношения строишь? Нахуй мне не сдалась твоя помощь. Дверь была совсем рядом, рукой подать — и он благополучно сбежит от очередного выматывающего конфликта. Но все кажется ему таким сложным и невыносимым, что он продолжает стоять на месте, сжимая кулаки, и следит, как Стэн медленно подплывает к нему всё ближе. От него разит дешёвыми сигаретами. Крэйг бы отдал все хотя бы за одну. — Всегда так, — бормочет Стэн, не узнавая собственный голос, — отталкиваешь быстрее, чем я… могу что-то сделать. — Я нашел тебя на мусорке, Стэн. Помнишь? — голос Такера смягчился от усталости. — Тебя бросил лучший друг, а твоя пизданутая компания все время ввязывается в неприятности мирового масштаба. Ты думаешь, что сможешь чем-то помочь мне? Разберись сначала со своей жизнью и научись шутить. Это не смешно. Стэн встал рядом, стукнув ботинком по жестяному мусорному ведру. В раковине слева протекал кран. За окном шелестел дождь. Уже совсем стемнело. Они не разговаривают о чувствах — так у них не принято. Чувства это слабости, и Стэн, по этой логике, самый слабый среди всех. Он постоянно плачет. Крэйг на его фоне — памятник стоицизму. Ещё одна слабость Стэна заключалась в том, что он замечал, что этот стоицизм — дешёвая постановка и фальш. И ему, и Крэйгу есть что обсудить. — Я не буду спасать тебя, — помотал головой он, и в голове снова пошли вертолеты. Он зажмурился. — Но мы можем помочь друг другу. — Это как ещё? Крэйг отморозил руки, а носа и вовсе уже не чувствовал. Слова Стэна заставляли подключать натянутое равнодушие, и это вытягивало из него последние силы. Хотелось исчезнуть, зарыться под землю, где никто не услышит и не узнает, как на самом деле ему сейчас хуево. Марш никогда бы не прочел его мысли, а с утра они бы обязательно послали друг друга нахуй, а затем сцепились бы в схватке на смерть… но все это завтра, а сейчас пьяный, невменяемый, расслабленный, чувствительный Марш держит его в железных тисках, и Крэйгу не удается его отпустить. Он обнимает так крепко, что из лёгких с шумом выходит весь воздух. С первым же прикосновением Крэйг чувствует — ещё секунда, и слезы польются ручьем. В горле образовался тугой ком, и он зажмурился. Он все ещё здесь, потому что он не хочет думать о Твике. Он здесь потому, что их отношения в дерьме. Он тут, потому что все кончено. Стэн прижимал его к себе, не заботясь о том, насколько Такеру больно. Он чувствует, как он дрожит всем телом, слышит, как тот издает сдавленные, жалобные звуки, и ничего не говорит — пусть оно выходит своим чередом. Пусть он бьётся в истерике, пусть сломает ему ребра или залепит фингал: главное, что выходит. У них не принято делиться переживаниями, рассказывать о наболевшем, проблемах и трудностях. У них принято действовать. Поэтому Стэн делает все, что в его силах — обнимает так крепко, как может, находится рядом, пусть не может связать и двух слов по делу. Ему не впервой ходить вокруг да около в разговорах и действовать напрямую, имитируя бронебойник. Что-то, да выгорит, думал Стэн Марш. Я влип, думал Крэйг Такер.