***
Когда они впервые встречаются в студии Placebo — Брайан ощущает сильнейшее дежавю. За 5 секунд его сознание переносится в 1996, только вот теперь он видит ситуацию со стороны Боуи. Напротив, под попытки Стефана сдержать добродушный смех, мнутся четверо парней. Точнее мнётся из них только половина, ещё один из детским любопытством рассматривает помещение. И, наконец, самый низкий (Молко дал бы ему навскидку 175 см) и с ярко-рыжими, вьющимися волосами до лопаток**. Взгляд дерзкий, самоуверенный, но не лишённый затаённой настороженности в глубине глаз, цвет которых Брайан пока не определил. Интересный для современной рок-музыки экземпляр. — Так в каком жанре вы играете? — подаёт голос Стефан за его спиной. Всё тот же рыжеволосый вальяжно бросает: — Глэм-гранж***, — Олсдал рядом прыскает в кулак, а Брайан едва заметно улыбается. Как же это похоже на них 30 лет назад. Главное — громко о себе заявить да выделяться внешностью (его взгляд скользит по цветным рубашкам, джинсам да пушистым воротникам их новых почти что подопечных). Хотя в целом их фронтмену достаточно рыжих волос и манеры держаться. Их песни конечно по стилю ни разу не творчество Placebo. Ещё бы: ревущие гитары, грязные голоса на бэках, так сильно резонирующие с блестками по всему лицу. Но смысл песен… ну в целом отдаёт глэм-роком 70-х.***
— Нужно ещё раз записать. Генри, ты не держишь ритм. Майкл, ты уж определись: играешь в манере Курта Кобейна или Марка Болана. Джеймс, Артур… ладно, для последствий вашей вчерашней пьянки это ещё хорошо звучит. Как дети малые, ей богу, — нет, Дэвиду явно было проще тогда с ними. Хотя бы потому что у него их было только трое. Да, формально рядом с Молко Стефан, но последний сразу сказал, что воспитывать никого не будет. Максимум готов относить их ели живых в тур автобус после очередной афтерпати. Нет, парни были перспективные и явно рвущиеся на сцену. Майкл Остин — то самое юное создание-вундеркинд, ещё не оплетённое путами беспорядочного секса, наркотиков и алкоголя. Ему всего 19, а как он уже виртуозно играет. Генри Райт… в свои 24 года уже носит обручальное кольцо, общается в основном с Артуром и просто молча выполняет свою работу (во всяком случае при Брайане он пока не особо болтлив). Артур Тёрнер, их 22-летний басист и фактически родоначальник Live till your rebirth вместе с Джеймсом. Вылитый молодой Стефан. Англичанин, выросший в Италии. И, наконец, Джеймс Виртанен. Рыжеволосый 24-летний вокалист, изредка берущий гитару или садящийся за синтезатор. Вечно под чем-то и вечно гиперактивный, носящий длинные расклешённые платья с кроссовками. Вылитое отражение Брайана в первое десятилетие существования их группы, адаптированное под современность. Менее утончённое, но более наглое. Честно, если не знать тот факт, что его старший подопечный наполовину финн, то Молко бы посчитал его родственником Боуи. Он, не задумываясь, назвал бы Джеймса реинкарнацией Дэвида, да только Виртанен родился в 2000 году. Хотя по его личному признанию он решил создать музыкальную группу как раз за день до смерти Боуи. Совпадения? Брайан в них не верит. Брайан уверен в том, что они бывают. Пока Стефан присматривает за Артуром, Генри — за Майклом, то Молко приходится присматривать и за Джеймсом, и за его кошельком, и за тем, чтобы концерты состоялись. В их группе употребляет только половина, но вокалист, походу, решает отыграться за двоих, и… Молко не помнит, сколько он точно принимал в его годы, и может быть человеку с телосложением Виртанена нужны большие дозы, чтобы окончательно откинуться, но… нет, Джеймс просто бестолковый. Копия его с внешностью Дэвида Боуи. Только вот зрачки одинаковые, а глаза… один карий, другой серый. Брыкается, визжит, уворачивается от помощи, вызывая у Молко желание влепить ему пощёчину. И удерживает его от этого внутренний голос, который с интонациями Боуи шепчет: — Ну а вспомни себя. Подожди, пусть привыкнет к тебе. Ну потом посидит на наркоте лет шесть и образумится, — Брайан правда хочет в это верить. Да только спящее и измотанное постоянными наркотиками тело от этого легче не становится, хотя парень явно близок к анорексии, кости уже начинают пугающе выпирать на руках.***
В те редкие моменты, когда вокалист их разогрева не под веществами — он хвостиком таскается за Молко. Последний не мог назвать себя интровертом, но такое поведение его бы уже давно выбесило. Но сейчас… когда Джеймс уже не скрывает своего искреннего интереса к Placebo, то его присутствие рядом… даже кажется чем-то правильным. Словно оно так и должно быть. Виртанен задаёт сотни вопросов, перебивает, не дослушав, и сам же на них отвечает. Брайан терпеливо молчит, говорит, когда юноша затыкается и всё чаще думает о том, что ему и вправду пора сменить усы на бороду по совету Джеймса. Последний всё чаще надевает платья в его присутствии, красит глаза и начинает нарочно делать свой голос выше. Виртанену тоже досталась андрогинная внешность, однако не столь выраженная, как была когда-то у Молко, из-за чего косметика смотрится на нём более гротескно. Брайана это смешит, но в нынешний век интернета, который склонен всё преувеличивать, такой образ — самое оно. С концертов они начинают уходить вместе, оставляя остальных на попечение Стефана. И Молко учит Джеймса всему, что знает сам. Удивительно, но как хорошо ложится манера петь Брайана на музыку Live till your rebirth. Виртанен пишет ему парочку текстов в обмен на обещание спеть совместно Where Is My Mind на следующем концерте. — Я очень люблю свою группу и пройду с ними даже через огонь. Но с вами… интересней, понимаете? Вы… вы другой. Вы музыку по-особому чувствуете, — между делом бросает Джеймс, не отрываясь от написания песни. Молко, настраивающий гитару, впервые за долгое время сбривший усы, кивает, но не отвечает. Нет, он не понимает. Но наверное это сейчас и не нужно. Следующий концерт проходит без Placebo, у которых внезапно заболевают все, кроме, непосредственно, участников самой группы, но с Live till your rebirth, которые уже поднялись до уровня специальных гостей и получили славу: «Внуки Дэвида Боуи». Впервые за долгое время Молко слушает на повторе Without You I Am Nothing, а около полуночи получает свежую видеозапись с концерта, что прошёл без них. В первый момент ему кажется, что в Виртанена вселился Дэвид, но если приглядеться, то нет, это самый что ни на есть настоящий Джеймс, под очередной дозой кокаина, что, впрочем, совсем не мешает ему исполнять первый и последний дуэт Боуи и Placebo со слезами на глазах. Зал весь плачет. И Брайан, как бы ему это не хотелось признавать, плачет вместе с Джеймсом.***
Спустя 2 года совместных туров Молко прекрасно понимает, что он и Стефан привязались к этим юным дарованиям рок-природы, которые за это время стали самостоятельными рок звёздами, со своим эпатажем, манерой написания текстов и на весь мир заявили о таком жанре, как глэм-гранж. И в свои пятьдесят три Брайан, отпустивший бороду, и повергший этим в шок всех, включая матерящегося Олсдала, не меняет своей ориентации, открыто заявляя, что он — бисексуал. Джеймс тоже спит как и с парнями, так и с девушками, но и Брайан прекрасно понимает, что Виртанен ощущает к нему, сам ведь был таким же в далёком 1996. Да только вот и Джеймс смотрит на два шага вперёд, смотрит с тоской и грустной улыбкой, позволяя положить голову на плечо своему кумиру, учителю, в конце концов уже другу… но не более того. Юноше этой отцовской любви хватает с головою. Зато Брайану ощущения вины — ещё больше, в следствие чего он на одном из последних концертов сам предлагает Джеймсу исполнить с ним Without You I Am Nothing. — Это очень необычный город, очень необычный город для нас. А когда вы живёте в очень необычном городе, то в нём происходят очень необычные вещи, — в Нью-Йорке юноша повторяет его речь почти что 30-летней давности слово в слово. Молко в этот момент за кулисами замирает, ему кажется, что он видит не Джеймса, а юного себя на сцене. «Проклятие Боуи» — так это окрестил Стефан в разговоре с фронтменом Placebo после этого концерта. Стефан, который словно умеет читать мысли других. Брайана уж точно. Они не прощаются, но все шестеро прекрасно понимают, что в туре они вряд ли когда-нибудь снова окажутся вместе. У Placebo впереди — девятый и десятый альбомы. У Live till your rebirth — взлетевший в чарты второй альбом, реки алкоголя и пошедшая в гору популярность. Возмужавший Майкл, ставший отцом Генри, Артур, открыто заявивший о своей нетрадиционной ориентации да Джеймс, сменивший длинные волосы на маллет, а рубашку — на чёрный костюм и блестки на всех открытых частях тела. Хоть сейчас заново экранизируй «Человек, который упал на Землю». На прощание Джеймс буквально вцепляется в Молко, зарываясь в его волосы и сбивчиво нашёптывая сумбурные признания. Виртанену уже 26, но сейчас это — последнее, что волнует Брайана. Отпускать вокалиста Live till your rebirth почти также тяжело, как и Боуи в 2016. Молко обещает ему (хотя по факту скорее себе) звонить иногда и обязательно пересекаться на фестивалях. Но даже спустя неделю, как пути двух групп разошлись, мелодичная баллада Live until yesterday с нового альбома продолжает разбивать всему миру сердца. И Брайану — в первую очередь.***
Когда Джеймс и Артур остаются одни в студии, работая над графиком ближайших выступлений, с момента их расставания с Placebo проходит 2 месяца. За это время Молко никак не дал о себе знать, в отличии от Стефана, который нередко пишет Артуру и даже познакомил его со своим мужем и сыном. Виртанен… смирился ещё в туре, у него есть алкоголь, наркотики, группа да внутренний ангел-хранитель, который говорит голосом Брайана и вовремя останавливает его, когда он перебарщивает с дозой. Кавер на Nancy Boy стал одной из их визитных карточек за это время, но… — Джеймс, смотри, тут тебе кто-то звонил сегодня несколько раз. Ой, и сообщение пришло, — повинуясь внутреннему порыву, вокалист едва ли не вырывает свой телефон из рук Тёрнера, судорожно пытаясь разблокировать экран дрожащими пальцами. — Я послушал вашу Live until yesterday. Вы не против, если я и Стефан сделаем на неё кавер? Или исполним её с вами, а ты позволишь мне добавить свой куплет? — гласит сообщение. Цикл 30 лет замкнулся.