Без тебя и сон не тот

–О как же я устал... - приходя довольно поздно в учительскую, пробормотал Айзава и упал на диванчик. На удивление, помещение не пустовало, хотя на часах было около десяти часов вечера. В учительской за своим рабочим креслом сидел учитель английского в Юуэй – Хизаши Ямада и увлечённо копошился в кипах тетрадей. Хотя, так казалось Шоте – Мик нисколько не был увлечён своей работой – он хотел забыться сном на 36 часов, как минимум. –Тебя какой черт тут держит, а, Хизаши? - раздался сонный, но до чёртиков возбуждающий низкий голос Айзавы. Хизаши, не слышащий даже того, как в комнату прибавился человек, невольно вздрогнул. –Ахх, Айзава, сейчас даже скажу, - протянул Мик, приподнимая проверяемую тетрадь, –Сейчас держит класс чертей 2-А, а потом ещё будут держать 3-В и 2-В! - светловолосый зевнул, вздернул головой и вернулся к работе. Айзаве хотелось упрекнуть друга за то, что он не слишком хорошо справляется с работой учителя – не вовремя проверяет тетради, да осознал, что ему чрезвычайно лень говорить – свинец тяжести разлился по всему телу и даже достиг рта и губ. Шота повернулся к спинке дивана, свернувшись в позу эмбриона. Мик продолжил проверять, ставить пометки красной ручкой и иногда вслух проговаривать написанные учеником слова, а-ля: что за чертовщину он написал. Айзаве не спалось, как бы удивительно это не звучало. Хотя, ему иногда удавалось на время прогуляться в царстве Морфея, но он тут же выпадал. Даже сам Хизаши начал подмечать это шумными громкими вздохами друга и ворочаниями. Иногда Ямада кидал фразу: –Что, волчок за бочок укусил? - а от Сотриголовы прилетало чем-то, что было под рукой – подушкой, тапком, носком и даже очками. Шота боролся молодцом за свой сон до момента, пока он вовсе не утерял возможность хотя бы на секунду уснуть. Своей внимательностью и разносторонностью Хизаши уловил и этот момент. Отбросив тетрадь в сторону, он отъехал на кресле на колёсиках в сторону дивана, где лежал уже не Айзава, а сонный ëршик Шота. –Неужели ты уснуть не можешь? Ведь ты и сон – как я и спрей для горла, - Мик поставил локти на колени, а на руки упер голову. –Иди занимайся своей работой, я не отвлекаю тебя, - отнекивался Айзава, вытягивая руку в чёрном рукаве в сторону друга и как бы отталкивая его, но Ямада ловко ухватил крепкую конечность друга, –Отпусти. –Хаха, да держи! - Мик устало рассмеялся, –Слууушай, а не хочешь колыбельную? Для моего пупсичка Айзавы у меня есть целая одна! Шота аж удивился. Конечно же, форме обращения. Но потом он быстро понял, что Мик, прямо как и Шутка, просто прикалывается над ним. Ну, спасибо, что хотя бы замуж не просится. –Валяй, коль делать нечего, - мужчина решил пойти на риск, но, хотя, в таком-то полуживом состоянии он готов выслушать колыбельную от лучшего друга. В принципе, ему можно было доверять. Хизаши прошёл с ним крупный жизненный путь. Светловолосый мужчина встал с кресла и присел около головы друга(Между телом Шоты и подлокотником осталось место, куда влез Мик). Облокотившись на спинку дивана и выпрямив спину впервые за день, Ямада издал расслабленный стон, тихонечко кашлянул в руку и приготовился петь колыбельную. Айзава положил руку под голову так, что та сгибалась прямо у бедра Ямады, а кисть свободно висела. Сущий Мик не растерялся, поэтому взял холодную руку друга и осторожно перебирал её, одновременно делясь своим теплом. –Котя, котенька, коток, - напевал бархатистым голосом Хизаши, –Котя, серенький хвосток... Приходи к нам ночевать, моего Айзавочку качать... - светловолосый выдал тихий смешок, –Приходи к нам ночевать, другу моему сны колдовать... Приди, приляг рядом с его кроваткой, да и качай её нежно, украдкой... Я за это тебе дам блюдце молока и не забуду никогда... Как ты Сотриголовушку качал и возле кроваточки его мурчал... - закончил Мик и продолжил колыбельную простым напевом «ля-ля-ля». На самом деле Хизаши помнил эту песенку из своего далёкого детства и то, как его мама, великолепная женщина, покачивала детскую кроватку и напевала эту колыбельную про котика. Так же Мик учёл острую любовь Шоты к котам, поэтому детская песня прошла по всем параметрам. –Уснул всё-таки, - прошептал герой и слегка дотронулся до лба друга. Он немного приподнял его тёмную чёлку, –«Тёплый. Крепко спит,» - за время дружбы с Сотриголовой Хизаши научился определять глубину сна друга по лбу. Всё это время, до колыбельной, лоб Айзавы был холодным – это значило, что он ужасно спал, и, можно считать, что просто валялся на диване. Когда температура слегка повысилась, это дало знак, что Шота наконец-то занял своё место в царстве Морфея. Мик и сам не заметил, как свалился в сон. Веки налились свинцом, а тело само сползло вниз. И так вышло, что Хизаши уснул наполовину на полу, но и наполовину на диване. Но даже это не мешало до чёртиков уставшему Ямаде спать и видеть сотый сон. Мужчина уснул, но продолжал держать руку спящего друга. Он был до конца с Айзавой, и, наверное, Оборо точно тоже был бы. –Какой ты несамостоятельный, Хизаши, - через некоторое время пробурчал Шота, услышавший храп на полу - Ямада совсем упал на пол, будто бы был пьяным, но всё так же уверенно держался за руку Сотриголовы. Черноволосый всеми силами приподнял друга и затащил на диван. И чтоб наверняка, закинул на него свою ногу, чтобы тот вновь не шмякнулся на пол. Вскоре Шота и сам уснул, прокручивая у себя в голове колыбель Мика. Даже сам текст был неважен – голос друга затащил в соло. Такой приятный, но совсем не мамин. Будто бы старший братик, который души в тебе не чает. Айзава не знал, каково это, но Хизаши совсем неплохо ознакомил его с этим. Сладких снов, Хизаши и Айзава.