Что на самом деле произошло на кухне Линаресов

      - Мы умрем, моя верная Леопольдина! Сгорим вместе с домом Линаресов, и он останется нашим!       Экономка испуганно замотала головой. Она дрожала, наблюдая, как хозяйка разливает по полу фойе остатки бензина из канистры.       - Дульсина, ты сошла с ума!       Линарес улыбнулась, её глаза горели диким огнём.       - Нет, Леопольдина! - она достала коробку спичек из кармана плаща. Длинные пальцы уже были готовы чиркнуть тонкую деревянную палочку. Секунда - и вспыхнул маленький огненный язычок, готовый перерасти в большое пламя.       - Умрем же, Леопольдина! - в её голосе слышались торжество и какой-то нездоровый восторг.       Мороз бежал по коже служанки. Она понимала, что если Дульсина что-то задумала, то непременно выполнит. Осуществит без сомнения, без жалости - ей больше нечего было терять.       - Нет! - Леопольдина резко сорвалась и побежала по направлению к кухне. Дульсина кинулась за ней. Горящая спичка упала на пол, залитый бензином. Вспыхнул огонь. ...       Линарес догнала экономку, не дав ей выбежать наружу через выход для прислуги. Леопольдина успела схватить со стола разделочный нож - единственное, что она смогла сделать в свою защиту. Повернулась к преследовательнице, но Дульсина тут же обхватила её руками.       - Ты убьешь меня? - прошептала она прямо в лицо экономке. - Ты? Меня? Ну бей же, Леопольдина. Я и так уже мертва. Я выбираю смерть, а не тюрьму.       Дульсина тяжело дышала после недавнего бега. Леопольдина не сводила взгляда с её безумных светло-карих глаз.       - Я не готова умереть, Дульсина.       - Тогда убей меня и беги! - приговорила Линарес и распахнула плащ, словно приглашая к преступлению. - Давай! Я разрешаю тебе. Я приказываю...       Последнее слово она едва успела произнести, - Леопольдина бросила нож на кафельный пол кухни и обхватила хозяйку за плечи.       Дульсина выдохнула от неожиданности.       - Нам все равно умирать. Поэтому...       Не договорив, Леопольдина резко впилась губами в губы Линарес. Она жадно целовала их, не отпуская. Теряя остатки разума, Дульсина в ответ обняла экономку за шею, крепче прижимая к себе, отвечая на поцелуй.       Осознавая скорую гибель, женщина позволила безумию полностью завладеть собой. Она покусывала полные губы служанки, яростно тянула вниз воротник её серого пиджака, не утруждая себя расстегивать пуговицы. Внизу живота и между ног побежали возбуждающие мурашки. Как же заводила эта ситуация: на пороге смерти можно творить все, что угодно - даже вещи, которые под запретом.       Становилось жарко.       Леопольдина прижала Дульсину к столу и, словно вампирша, впилась в её шею, оставляя розовый след на тонкой, ухоженный коже, вдыхая аромат парфюма, такой дорогой и привычный.       Линарес издала короткий стон. Она наконец стянула пиджак с Леопольдины. Экономка, в свою очередь, торопливо расстегнула пуговицы на одежде Дульсины и распахнула тёмный полосатый пиджак.       Жара нарастала - огонь пожирал фойе и постепенно проникал в проходы и комнаты особняка.       Опасность подстегивала - обе женщины тяжело и шумно дышали, не выпуская друг друга из объятий. Они жадно, с какой-то животной, первобытной страстью хватались за волосы, впивались в губы, дрожащими от нетерпения руками стаскивали одежду.       По коже уже стекали редкие капельки пота - их было на удивление приятно слизывать языком. Дульсина обхватила ладонями груди экономки и сжала их - не нежно, а страстно, требовательно, - в это же время Леопольдина откровенно, резкими движениями задрала на хозяйке юбку и без стеснения разорвала дорогие серые колготки.       До ушей донесся треск пламени. Где-то в доме упала межкомнатная балка. Едкий дым уже проникал на кухню.       Дульсина запрокинула голову, поддаваясь бесстыдным действиям Леопольдины. Она тихо смеялась безумным, удовлетворенным смехом. Пальцы женщины цепко держали волосы служанки - экономка же жадно шарила по груди хозяйки под тонким нижним бельем.       Но тут же Леопольдина высвободилась из пальцев Линарес и опустилась вниз, увлекая хозяйку на пол. Рывком раздвинула её ноги, сдвинула трусики - Дульсина поддалась, позволяя пальцам экономики трогать везде, где не положено.       Опасность заводила женщину: Линарес выгибалась и шумно дышала, ей хотелось больше запретного, вольного. Она подняла юбку Леопольдины и длинными ногтями вцепилась в её бедро - больно, до красных царапин.       - Ааа... - экономка простонала от боли, но Дульсина тут же прижала её голову к себе, обхватывая и яростно кусая её губы.       Пальцы Леопольдины гладили между ног хозяйки в быстром темпе. Жар был везде - на разгоряченной коже, в воздухе, даже все поверхности стали горячими.       Огонь пробрался на кухню, и Дульсина закричала - с головой накрыл интенсивный, яркий оргазм, - она даже не знала раньше, что такой бывает.       Острые ощущения - убить кого-то или умереть самой - вот что давало резкий выброс целого коктейля гормонов, именно это ощущение оказалось пиком удовольствия. Женщина-огонь, которая, потеряв все, сама решила умереть с помощью пламени и сейчас испытывала от этого особый кайф.       Тяжёлое дыхание начало сменяться кашлем от чёрного, удушливого дыма, который заполонил кухню. Видимость пропадала в густом тумане пожара.       - Лео... Леопольдина! - прохрипела Дульсина, заходясь в кашле.       Не услышав ответа, она сделала попытку ползти - ориентировалась наощупь и по памяти расположения интерьера на кухне. Наконец рука нащупала узкую дверь - выход для прислуги - и толкнула её наружу.       Поток воздуха хлынул в помещение, заставляя пламя разгораться еще сильнее.       - Леопольдина! - Дульсина крикнула громче и снова закашлялась. Она поползла назад, задыхаясь и шаря руками по полу. Экономка не могла скрыться и оставить её - бежать было некуда, выход из кухни в столовую давно перекрыт огнём.       Наконец Дульсина нащупала руку Леопольдины и цепко ухватилась за неё, затем за вторую. Кажется, Лео потеряла сознание - наверное, наглоталась дыма. Дульсина изо всех сил тащила её к двери. Тяжело. В горле нещадно першило и снова хотелось кашлять. Сильно болели глаза, и Дульсина зажмурила их, продолжая двигаться по интуиции.       Она понимала, что этот выход сейчас тоже заблокируется, и торопливо, как могла, продвигалась к нему, таща свою напарницу по полу.       Уже вытащив Леопольдину на траву и обессиленно упав рядом с ней, Линарес слабо услышала вой пожарной сирены. ...       - Дульсина Линарес де Роблес, вы арестованы за убийство адвоката Федерико Роблеса.       Леопольдина очнулась и открыла глаза. Горло саднило, дышать было тяжело.       Она успела увидеть, как следователь защелкивал наручники на руках ее хозяйки, а двое полицейских уводили Дульсину: с растрепанными волосами, тёмным от копоти лицом, в порванных колготках - Линарес шла, пошатываясь от интоксикации, но с гордо поднятой головой. Женщина, которую ничто не сломило. Женщина, которая только что спасла ей жизнь.       - Дульсина! - хрипло позвала экономка.       Линарес слегка улыбнулась.       "Они еще узнают меня, Леопольдина. Будь они все прокляты".