Наследник

Последний бой с Хомураби окончился, всё встало на свои места. Акира сделался Королём Света, Рюуко исчез. А вскоре после этого Акира, ступая тяжёлой походкой, впервые вошёл в покои, служившие раньше домом для Рюуко. Оказалось, что его место здесь. Отныне и навсегда эти комнаты должны были стать его собственным домом. Много лет тут не было никого. Хомураби и его свита, как оказалось, никогда сюда не входили. Время замерло над широкой кроватью, узким столом с астролябией и странными колбами, над удобным письменным столом, над рядами книг с золочёными корешками. Акира вошел — и поморщился. Странный запах пропитал покои предшественника. Травы и реактивы, что-то терпкое, сходное с запахом моря. На письменном столе сиротился развернутый свиток: «Роза с сотней ядовитых шипов Восхитительно белый имеет бутон. Я желаю и стану...» Как же глупо! Рюуко вместо серьёзных дел баловался стихами, вот идиот! Перо, забытое на бумаге, привлекло взгляд. С него на лист стекла кривая пузатая клякса. Рюуко явно отлучился на пару минут, почему-то бросив перо прямо на написанное. Что-то отвлекло его, и тот сильно спешил. Выходит, переживал... его терзало что-то, что-то гнало вперёд. На смерть. Или просто позвали, кто знает. Интересно, что же это всё-таки было? Теперь не узнать. Но когда Рюуко начал стихи, его сердце ещё билось. Он был живым, когда его тёплые пальцы вывели эти строки. До Акиры внезапно дошло кое-что, и открывшееся стало таким же сильным ударом, как слова Широгане о том, что Акира обязан положить на кон свою привычную жизнь. Рюуко завещал ему всё это. Доверил хранить Свет, свои странные книги, подушку с вышитой чёрной кошкой, картину на стене, судьбы Ко и Шисуи, даже эти глупые строки. Быть братом для Широгане, как бы сложно это ни было. А возможно, и кем-то большим. Теперь чернильница пересохла, а Рюуко уже никогда не завершит того, что собирался. Продолжать его дела или нет, остаётся на усмотрение Акиры. У Рюуко изумительно чёткий почерк, совсем непохожий на каракули Никайдо. Его стул оказался удобным. Акира откинулся на нём и подлил в чернильницу жидких чернил из стоящей рядом бутылки. «Роза с сотней ядовитых шипов Восхитительно белый имеет бутон. Я желаю и стану...» «...смельчаком, что сумеет сорвать», — продолжил Акира чужую мысль, а, быть может, выразил свою. Перед глазами у него лицо Широгане — непреклонная сталь синих глаз из-под светлой, совсем белой челки, и капризно скривившийся рот. Губы Акиры дёрнулись в слабой улыбке. Запах в комнате ему нравился.