Искра нашей души

Фран читал много книг. Он читал их, когда было свободное время, когда "Бессмертная Искра" была закрыта. Детективы, приключения... в том числе и всякие романы, где главный герой влюбился в человека с первого взгляда. В произведениях так подробно и красиво описывали то, как персонаж чувствовал бабочки в животе, то, как его сердце сначала замирало, а после билось так часто-часто, из-за чего дыхание спирало, невозможно было и вдоха сделать. Так вот, когда Фран увидел впервые Седрика, он подобного не почувствовал. Нельзя было это назвать любовью с первого взгляда. Да, он видел, что учёный был славным парнем, немного стеснительный и растерянный. Да, его привлекало то, чем занимался этот человек. Но у него даже и в мыслях не было рассматривать Седрика как нечто большее, чем просто очень хороший приятель. Однако ему было интересно слушать его, прогуливаясь по Эрессии и рассматривая местную природу. В этом мире было теплее, намного теплее, чем в Поэне. И красивее. И безопаснее, что самое главное. Никакая тварь не пыталась подойти к Франу и укусить его. Животные сие мира вели себя более, чем дружелюбно и это не могло не радовать. Пока Ашре было интересно как раз узнать про местную фауну, Франа интересовала местная техника. По рассказам и по тому, что он после увидел своими собственными глазами, оборудование язык не поворачивался назвать современным. Но то, как Седрик умело обращался с ним, то, как он из минимума всего вытягивал всё по полной, сооружал из ничего великолепные штуки...это восхищало. Восхищало настолько, что хотелось наблюдать за этим. Восхищало то, как в светлую голову учёного приходили всё новые и новые мысли и то, как он их реализовывал. Такой ум, такая смекалка! И они прогнивали здесь, в полумертвой Эрессии... Седрик понравился бы магам из гильдии, и, скорее всего, будь тот мироходцем, его бы с радостью приняли в новые ряды. Но, эх, это всего лишь мечты, всего лишь мысли. Франу, как говорилось ранее, была интересна техника. И первое, что ему попалось на глаза, это устройство, что-то схожее с дуршлагом, но с проводами, которые исходили из того самого препарата. И первое, что пришло в голову, так это надеть его на свою белобрысую макушку, а через несколько секунд это заметил Седрик, который сначала смотрел на него удивлённо, а после посмеялся. Так искренне, так звонко. - Ты каждые неизвестные штуки на голову надеваешь? - произнёс Седрик, не переставая улыбаться и смотреть заинтересованно на Франа, который после слов учёного так же посмеялся, пускай и не громко. - Мне было любопытно. Эта штука выглядит... занятной. - во время своих слов Фран снял эту штуковину, но только ради того, чтобы вновь посмотреть на неё, а после и вовсе снова надеть на голову, поставив руки в боки. - Эта "штука" - Седрик делает кавычки пальцами. - называется энцефалограмм. И собрана она, попрошу заметить, из подручных средств, но она ничем не хуже других устройств! - Как же он горд, как же счастлив! Седрик скрещивает руки и улыбается так с гордостью, мол, да-да, он сам это один сделал, он огромный молодец. Но было видно, чему это стоило: синяки под глазами, впалые глаза, заметные ожоги на тыльной стороне ладони. Интересно, сколько шрамов скрывается под одеждой учёного, сколько было неудачных попыток? И всё ради науки, всё ради того, чтобы получить тот самый единственный прекрасный результат, который будет радовать измученного хозяина. Фран расспрашивал Седрика насчёт энцефалограмма и в блеклых серых глазах словно загорелся давным давно потухший огонёк. Сначала это лишь небольшой огонёк в виде того, что учёный сначала запинался, терялся в своих собственных словах и не раз переспрашивал Франа насчёт того, точно ли тому интересно слушать его. И на каждый вопрос он получал утвердительный ответ. А после огонёк разжигался до такой степени, что Седрик говорил смелее, без запинок, рассказывал про каждую детальку, про то, какую роль она играла в этом устройстве. Говорил так пылко, так ярко про то, что техника это огромный такой механизм, в котором каждая шестерёнка должна работать исправно, иначе под откос пойдёт всё, абсолютно всё! А Фран слушал. Слушал с неподдельным интересом, задавал уточняющие вопросы, а после вновь с радостью слушал, то и дело кивая с широкой улыбкой. И, кажется, именно в это мгновение сердце Франа пропустило удар. Он даже и сам этого не заметил, но тело то чувствовало, оно чувствовало всё. Конечно, нельзя было точно сказать, что это именно было. Фран не верил, что он мог полюбить человека спустя несколько минут. Не верил, но его тело говорило об обратном. И, всё же, это не было любовью с первого взгляда. А любовь со второго взгляда. Когда Фран пришёл к Седрику во второй раз, один, то как же второй был рад приходу первому! Спрашивал, как он себя чувствовал, как дела в Поэне и всякое, всякое другое. Фран смеялся и отметил вслух про то, насколько же учёный все таки любопытный человек, на что Седрик смутился и виновато улыбнулся, как будто бы он провинился в чем-то более важном, чем излишней болтовней. Маг лишь махнул рукой, посмеялся и сказал, чтобы тот так сильно не волновался на этот счёт, сказал, что ему даже нравится это любопытство. Фран всегда делил это чувство на две категории: дотошная и искренняя. Дотошное любопытство касалось всего, абсолютно всего, цепляясь за то, что, по сути, не должно волновать человека. Этот человек желал узнать всё обо всем: во сколько человек уснул, что ел, как чувствовал себя в то или иное время и другие тонкости. А есть искренняя. Как у Седрика. Тот интересовался человеком, но так, чтобы сохранять личные границы и помнить, что перед ним все таки личность, у которой есть предел, зона комфорта и всего прочего. Седрик запоминал, о чем рассказывал Фран и это чертовски приятно. Учёный так же расспрашивал мага насчёт того, как чувствовали себя Ашра с Лололошкой, на что получал ответ, что с ними всё в порядке, что они занимались своими делами и потихоньку двигались дальше. А после они решили продолжить разговор в саду, не в здании замка. Взяли с собой чайник, чашки, немного бутербродов и вышли в сад, накрыли траву простыней и уселись, дальше разговаривая о всякой ерунде. Фран как-то не запомнил момент, как они начали вот так вот часто сидеть в саду, распивая чай и делясь своими историями. С Седрикои было легко и хорошо, ему можно было доверить все тайны мира и мироходцев, и быть уверенным, что он никому про это не расскажет до конца своих дней, что все эти тайны уйдут вместе с ним, в могилу. Скрестил бы руки на груди и держал в ладонях те самые невидимые тайны, не отдавая их никому и ни за что. В один из вечеров, когда Фран как раз и задумался насчёт того, что люди мало всегда мало жили, Седрик принёс ему лилию. Шестилепестковую, грациозная и большая белая лилия с крепким зелёным стеблем и небольшим листом на нём. В тот момент Фран от неожиданности ахнул, посмотрел немного на цветок, а после несмело взял её в свои ладони, глядел на неё и после сделал вздох, почувствовав аромат этого прекрасного цветка. Сладкая и совсем немного горькая. - Я подарил её тебе, потому что ты похож на белую лилию. - Начал Седрик, слабо улыбаясь и поправляя свои очки на глазах. Молчал секунду, а после продолжает: - Ты так же прекрасен и чист, как эта лилия. - эти слова дались ему с небольшим трудом, слышно, как он смущался, а Фран заметил, как на его загорелых щеках появился румянец. Успел заметить лишь на секунду, а после Седрик отвернулся от стеснения, побоялся смотреть на Франа после своих слов. Оставшееся время они сидели молча, лишь их ладони встретились между собой, пальцы Франа вцепились в грубую и шерховатую ладонь и маг почувствовал, как пальцы ученого сжали в ответ. Крепко, но не до боли. Он держал его так, словно боялся, что если отпустит, то всё, Фран мог бы убежать от него, уйти в Поэну и больше никогда не возвращаться в Эрессию. Ушёл бы от него, посмотрев на него грозным и ненавистным взглядом, оставил бы его одного навсегда. Но этого не произошло, нет. Фран остался вместе с Седриком и продолжал сидеть вместе с ним. Они просто сидели и наслаждались обществом друг друга. Эти секунды были по особенному цены для каждого, ведь скоро, совсем скоро, им обоим придётся расцепить свои руки и разойтись по своим делам. Конечно, они ещё раз встретятся, однако это уже будет не то. Каждый вечер, быть может, и был почти одинаковым, но всё же он был по своему уникален. В эти мгновения никто из них так и не произнёс слова признания. Не хотелось прерывать тишину, они оба боялись потерять тот самый покой и умиротворение, которое окружало их. Но это значило для них куда больше, чем ненужные слова. Фран прикрыл глаза и понимал, что хочет быть с этим человеком как можно дольше. Жить вместе, забрать его к себе и вместе пробегать по пустым полям, держась за руку и крича пустоте о том, как сильно они любят друг друга, как сильно они нуждались в этой встрече. Пусть все знают о их любви, пускай осуждают, им обоим всё равно! Они будут вместе, будут вместе путешествовать и жить счастливо и долго. Путешествие по мирам и долгая жизнь... хах. Иногда счастье так может задурманить разум, отключить его и не давать сложить два плюс два. Фран и правда иногда забывает, что Седрик обычный человек. Самое обычное существо в не менее обычном мире. Фран живёт уже более четырёх ста лет, хотя по его внешности ему не дашь больше тридцати. А Седрик? Ему уже перевалило за сорок (если точнее, то ему сорок два), а это, на минуту, почти половины жизни обычного человека! Люди живут мало. Так чертовски мало. Максимум, который знал Фран, было сто двадцать лет, но обычно люди живут до девяноста, может девяносто пять. Так немного. Пятьдесят лет и Седрика не станет. Умрёт от старости, а Фран будет живее всех живых. Будет с любовью вспоминать этого человека, посещать его место погребения и рассказывать надгробию про все, что испытал Фран. Будет так много говорить да говорить, а в ответ лишь тишина... Нет. Фран не хочет этого. Он не хочет, чтобы его любовь так рано покинула эту вселенную. Выход есть, но оно требовало слишком долгих раздумий и взвешивания за и против. Однако Фран уже давным давно всё решил и этот цветок только значительно перевесил чашу весов на сторону, которая была "за".

***

Погода этого дня никак не отличалась от других дней. Птицы поют, пчёлки жужжат и летают посреди сада, перелетая от одного цветка к другому, тем самым собирая нектар, а после возвращаясь в свой домик. Золотистые лучи солнца переливаются на листве деревьев, на траве, на белоснежных волосах Франа, переливаясь со всем, чем только можно. Языки тепла касаются оголенной кожи мага и тот лишь улыбается довольно, смотрит вниз, на свои руки. Приподнимает ладонь, двигает пальцами, смотря, как лучики скачут от одного пальца к другому. Это затягивает. В Поэне не было солнца, так что так со светом нельзя было поиграться. Ну, разве только со светом ламп, однако это не то, совершенно не то. Никакой искусственный свет не заменит настоящего солнца, никогда и ни за что. Фран мог бы долго так играться с мягкими и тёплыми лучами, однако через некоторое время подбегает Седрик, а после неловко останавливается около Франа, чуть не упав около него. В руках, как всегда, бутерброды с яйцами и с курицей. Тот всегда любил вкусно покушать и это смешит Франа. Не по плохому, вовсе нет! Это было даже умилительно. - Прости, что опоздал! - Извиняется Седрик, а после плюхается на жёлтую простыню, рядом с Франом, который уже успевает перевести взгляд на опоздавшего. - - Я тут просто... ну... - неловко продолжает учёный, положив сэндвичи на ткань. Маг лишь смеётся тихо, качает головой. - Всё в порядке. Бутерброды это святое. - говорит Фран, а после они оба смеются. Беловолосый смеётся громко и звонко, а Седрик стеснительно и чуть смущённо. Смех затихает и стоит ученому потянуться к еде, как его руки перехватывают и легонько сжимают. Вопросительный и заинтересованный взгляд направляется к Франу, а последний в свою очередь смотрит на обладателя очков не сразу, лишь через несколько секунд. Глубокий вдох, резкий выдох. Всё хорошо. - Слушай, Седрик. Мне нужно кое-что дать тебе. Кое-что очень важное. - голос у Франа ровный, однако, если прислушаться, то всё же можно уловить нотки некого беспокойства. Мышцы лица Седрика расслабляются, а после на губах появляется улыбка. - Если это деталь для нашего изобретения, то ты преувеличиваешь. - отвечает Седрик и маг тихонько усмехается, прикрывает глаза на несколько секунд и качает головой слабо из стороны в сторону. Какой же этот учёный душка, что за прелесть... - Хах, нет-нет, дурачок. - Фран восстанавливает зрительный контакт с Седриком и продолжает улыбаться. - Просто расслабься, не отпускай мои руки и закрой глаза. - Как скажешь, Фран, - Седрику хочется расспросить того насчёт того, что же тот всё таки задумал, но не станет. Доверится ему и покорно закроет глаза, дожидаясь дальнейших действий Франа. А последний лишь переседяет поудобнее, напротив Седрика и сожмет его руки ещё крепче, не желая отпускать его. Глубоко наберёт воздуха в лёгкие, медленно выдохнет и сам прикроет глаза. Сосредотачивается, на это уходит не так много времени. Дальше звучат слова на неизвестном языке, что-то смешанное между мёртвым языком, латинским, и каким-то ещё, у которого нет официального названия. "Открывая душу перед бездной Разделяя с тобой часть себя Признавая чувства И надеясь на ответ Дарую тебе время Дарую тебе искру" Вокруг парней появляются фиолетовые искорки, передние пряди волос и хвост Франа слегка приподнимаются, а возле четырёх ладоней загораются ярким светом шарики, чем-то похожие на мыльные пузырьки, а в ладонях так тепло, словно они держат в ладонях маленький огонёк. Но огонь этот не вредит, нет. Он горячий, однако оно не кусает кожу, нет. Наоборот, огонёк согревает ладони, заставляет это тепло разливаться сначала по предплечьям, после по плечам и всё дальше и дальше, пока всё тело не наполнится этим приятным и даже уютным теплом. Плавное свечение вскоре пропадает, как и тепло с искорками, волосы мягко ложатся на плечи и на спину Франу, а последний медленно раскрывает глаза, смотрит на Седрика. Это... сработало? - Седрик? Можешь открывать глаза. - почти мягким шёпотом говорит он и Седрик так же нехотя раскрывает глаза, смотрит на беловолосого. - Как ты себя чувствуешь? - Такой простой вопрос заставляет Седрика нахмуриться, посмотреть куда-то вниз, сосредоточиться на своих ощущениях. - Очень...необычно. - Честно признаётся Седрик. - Тепло... в груди мягкое тепло.. - его ладонь касается груди и неожиданно для себя он чувствует более твёрдую поверхность, чем раньше. На лице Седрика читается недоумение и растерянность и он торопится расстегнуть свою рубашку, буквально на две пуговицы. И то, что он видит, вгоняет в самый настоящий шок. Посередине груди появляется ромбовидный, едва светящийся кристалл мягкого голубого цвета. Это сработало. - Фран, ч-что это такое?! - Чуть испуганно восклицает Седрик, не переставая смотреть на свою грудь, на появившиеся кристалл, который продолжает мягко и плавно переливаться. Фран ласково берет мужчину за ладони, целует в одну из них и не перестаёт улыбаться. - Это твоя Искра. - Просто отвечает он, не отрывая взгляда на Седрика, который словно замирает от сказанных слов и пытается сейчас переварить их. - Я передал тебе часть своей Искры. Чтобы ты мог путешествовать по мирам и прожить эту жизнь больше. - объясняет он, немного наклонив голову набок и смотря на Седрика, который всё так же не поднял на него взгляда. Через несколько секунд учёный часто-часто моргает, а после и вовсе закрывает глаза. Через некоторое время с его стороны раздаётся всхлип, а сам Седрик прикрывает лицо предплечьем. Фран пододвигается к нему ещё ближе, обеспокоенно смотрит на него, кладёт ладонь на его колено. - Эй, Седрик... - тихо шепчет он, убирая руку учёного с его лица. - Ты чего? Всё же хорошо, ну... - может он сделал что-то не так? Сказал что-то не так? Нет, не должен был. Всё же было нормально, что пошло не так? Словно услышав мысли Франа Седрик лишь качает головой, а после шмыгает носом. - Всё хорошо... я... - Всхлип, а после учёный поднимает голову и смотрит мокрыми глазами на Франа, улыбается сквозь слёзы. - Я просто счастлив. Спасибо тебе. Огромное спасибо! - громко говорит Седрик, а после кидается в объятия Франа, из-за чего последний ойкает и от неожиданности падает назад, на спину. Благо падение оказалось мягким благодаря простыне и травой. Седрик обнимает Франа, прижимается к нему, утыкаясь лбом в его шею и продолжает всхлипывать. Маг лишь ошарашенно смотрит наверх, после переводит взгляд на Седрика. Улыбается, обнимает его в ответ и утыкается щекой в его жёсткие волосы, а ладонь ложится тому на затылок, поглаживает слегка. Франу, честно говоря, самому хотелось плакать. И он не сдерживается, пару слезинок всё таки скатывается по щеке. Но это не от грусти. А от самого натурального счастья Счастья, которое так не хватало Франу.