И они были счастливы

      Момент, когда Томас понял, что влюбился второй раз – он незабываем, настолько сильно, что даже желая этого, выкинуть из головы совершенно невозможно. Но Томас и не планировал – он почувствовал в этот момент такое необыкновенное счастье, которое, как ему казалось, не было возможным почувствовать еще когда-нибудь.       Перед его глазами вырисовывалась фигурка очаровательной Салли Хэммингс – служанки рабыни его дочери. Ввиду его путешествия во францию, любовных и дипломатических дел в ней, Джефферсон совсем не замечал как растут его дети, дочери, как из неловких карапузов, оставленных ему покойной женой, они превращаются в прекрасных дам, чьей красотой могла бы гордиться Виргиния.       В первый раз они встретились тогда, в порту. Его старшую дочку сопровождала милая девушка, кто-то с его плантации. Он не был способен запомнить столько имен, особенно когда они не сильно влияли на его будущее и карьеру. Он подошел к дочке, обнял и поцеловал ее в лоб, про себя удивившись, насколько же невероятной красоты и похожести на него она была наделена Господом.       Потом Томас поднял глаза выше, и, казалось, его сердце застучало так сильно и так громко, что его может услышать весь портовой городок, да что уж там, вся Франция встанет на уши и услышит бабочек, что затрепещали в его животе. Его глаза поравнялись с глазами очаровательной темнокожей девушки и в тот момент он в них увидел все – изумление, интерес, и что самое немаловажное – невинность.       - Эта девушка была лучшим, что было в моей жизни – говорил он о Салли, говорит и будет продолжать говорить, пока сердце бешено сжималось в такт мыслей, пробегающих в его голове по десятому кругу.       - Как тебя зовут, юное создание? – Томас говорил тихо, спокойно, словно художник, боящийся спугнуть музу, одно неловкое движение и та исчезнет в никуда.       - Я Салли. Салли Хэммингс, сэр. Вторая дочка семьи Хэммингс, проживающих в Монтичелло.       - Я понял, спасибо.       Тогда случился их первый момент встречи. Они по собственной воле вступили в адовый огонь и сгорели в нем дотла.       Следующий момент их близкой встречи случился через два года.       Девушка была неграмотной, не умела читать и писать, но зато была хорошей, усердной, а главное – очень старательной ученицей. За полгода, под тщательным вниманием взрослого мужчины, она выучила основы арифметики, языка и с уверенностью писала небольшие, зато достаточно очаровательные в своем слоге письма, и прекрасно начала читать.       Поездки Томаса часто разъединяли их. После того очаровательного полугода, что они провели вместе, они стали меньше видеться и это обоих чертовски расстраивало. Томас ездил по разным городам прекраснейшей страны, страны амура и дешевых проституток, и писал трогательные записки девушке.       Что-то из разряда: «Очаровательная Салли, прошел еще один день, когда я не видел вас рядом с собой. Надеюсь, у вас прекрасно идут дела. Я заказал вам и своей прелестной дочери новый гардероб – примите его с должной радостью и почтением ко мне. С любовью, твой и только твой. Том»       Девушка же ему отвечала с присущей девушкам того времени пылкостью и своего рода безграмотностью: «Здравствуй, Том. Я получила платья особенно мне понравилось желтое, пышное. Около твоего дома появились цветы похожие на него. Я хочу быть твоим цветком, Том. Всегда твоя и только твоя, Салли».       Окончательно он сорвал ее цветок только через полтора года.       Они встретились в Монтичелло, когда война уже закончилась. Девушка, ее хозяйка, заканчивала свое обучение в каком-то там женском училище для молодых девушек. Что-то вроде бы обучения для молодых профурсеток, но для более юных и изучающих… менее экстравагантные способы обращения с молодыми людьми.       В поместье они встретились с широкой улыбкой на губах. Обоим было плевать – увидит их кто-нибудь или нет.       Они обнимались, целовали друг друга снова и снова, как будто бы это был их последний день.       И они были счастливы.