Остаться в тени

Дверь номера люкс закрылась с глухим хлопком. Прислонившись лбом к двери, он тяжело дышал — страх переступить эту последнюю черту поднимался из глубин души. За спиной послышались мягкие, приглушенные ковролином, шаги лучшего друга. Он медленно повернулся и, судорожно сглотнув, посмотрел в эти до боли знакомые тёмные глаза. В эти две чёрные дыры, не дававшие ни покоя, ни сна в последние пару дней. «Ками-сама, что же я творю?.. Что мы творим?..» — эти вопросы без ответов не отпускали Сэнджу всю дорогу до отеля. — Хм… Ты все-таки пришёл, — озвучил очевидное Мадара и покрутил в руке стакан с напитком. Подтаявшие кубики льда глухо звякнули о стеклянные стенки. Сделав маленький глоток, мужчина облокотился плечом о дверной проём и надменно, как мог только Учиха, оглядел Хашираму с ног до головы. Мадара усмехнулся про себя: сегодня в Сэнджу не чувствовалось привычной храбрости и энтузиазма. Хаширама ощущал то же самое. В нерешительности сделать хоть что-нибудь он молча смотрел на лучшего друга и отсчитывал удары сердца, что колотилось в бешенном галопе о грудную клетку. Он всё силился найти в столь знакомом лице что-то новое, но ёкай его раздери, это был все тот же Мадара Учиха. И он пришёл к нему. ***** Это невероятная удача, а как бы сказал Тобирама — итог кропотливого труда. Крупнейшая сделка их компании Сенджу&УчихаInk состоялась сегодня днём. Суновцы подписали-таки контракт, выбрав их строительную компанию. Теперь подряд на проектирование и постройку пяти крупнейших электростанции в их регионе был в кармане бизнес-партнёров. Впереди их ожидало много работы, но сейчас вернувшиеся после деловой встречи, перетекшей в малость скучный ужин, мужчинам, особенно Хашираме, не терпелось всё безотлагательно обсудить. — Это ж обалдеть, Дара! Мы обеспечены беспрерывной работой на ближайшие три года! — взбудораженный, как всегда полный энергии, Сэнджу широким шагом зашёл в свой кабинет. Лениво следовавший за ним Учиха, улыбаясь скупо, но по-ублюдски самодовольно, скинул портфель с пиджаком на небольшой кожаный диван и ослабил удавку галстука. — Да-а-а… Изуна* и Тора хорошо их обработали перед подписанием, — Мадара достал из шкафа чистые стаканы. — За это надо выпить. И нормально отпраздновать. Сегодня мы вместе, а в выходные можно собраться семьями. Лёд полетел в стаканы с громким звоном; виски предусмотрительно разбавили содовой. Сэнджу, приняв налитое, плюхнулся в кожаный диванчик. Учиха, поставив содовую и бутылку виски на низкий столик, царственно сел в кресло с высокой спинкой, стоявшее напротив. — За нас и наш успех! — поднял руку в тосте Хаширама. Мадара, подняв свой стакан в ответном жесте, улыбнулся лучшему другу. За панорамным окном небоскрёба город сиял многочисленными неоновыми огнями вывесок и билбордов. Приглушенный теплый свет настольной лампы и двух бра на стене насколько мог освещал большое помещение кабинета. Мужчины, выпивая, обсуждали дела и планы на будущее. Вскоре разговоры о нынешнем перетекли в воспоминания о прошлом, об учёбе в школе и в университете, о времени, когда они только начинали своё дело… Они всегда во всем были вместе — лучшие друзья, не разлей вода. Во всех отбитых проделках и рисковых начинаниях Учиха и Сэнджу поддерживали друг друга. А потом их семьи, помимо дружеских уз, связали родственные. Младший брат Хаширамы, Тобирама взял в жены сестру Мадары, Изуну. Союз для всех был неожиданным, поскольку всем казалось — эти двое терпеть друг друга не могут, но, как говорится, от ненависти до любви и обратно один шаг. Все шло настолько гладко и хорошо, что иногда даже не верилось. — Может сыграем, Хаши? Как в старые добрые времена? — глядя поверх бокала, оскалился охмелевший Мадара. — В сёги? На желание? — встрепенулся не менее косой Сэнджу — Тащи доску! Щас я тебя делать буду… — Да-да, конечно, мечтай! Делать он меня собрался… — усмехнулся Учиха. — Только на любое желание. И выполнение обязательно! Одна победа — одно желание. Любое, — глаза Мадары опасно блеснули. Криво улыбнувшись, он поднялся пошатываясь, подошёл и достал из шкафа доску и мешочки с фишками. Расставив фигуры на игровом поле, кинули жребий, кто первый пойдёт. Мадаре выпало право первого хода. Хаширама разлил по стаканам новую порцию виски. Они не спеша начали партию. Мирно беседуя и выпивая мужчины играли, не замечая времени. Виброзвонок отвлек от игры. Кинув взгляд на светящийся экран, Хаширама улыбнулся, видя, кто ему звонит. — Переживает? Ответь, Хаши! — увидев, что звонит Мито, Мадара едва заметно помрачнел. Хаширама, улыбнувшись уголками губ, посмотрел на фото жены. Глубоко вздохнул и, проведя по экрану, ответил на звонок. Встав с дивана, он шёл к окну, разговаривая с ней, мягкий успокаивающий тембр голоса Сенджу будоражил мысли Мадары. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить дрожь. Мадара дошёл до той стадии опьянения, когда хотелось курить. Порывшись в карманах пиджака он достал дежурную пачку сигарет, посмотрев внутрь и удостоверившись, что зажигалка там, Учиха направился к выходу из кабинета. Сенджу, повернувшись, кивком головы задал немой вопрос; показав жестом, что пошёл на перекур, Мадара вышел из кабинета. В офисном здании стояла тишина, на этаже почти везде был потушен свет, только дежурные светильники минимально рассеивали темноту. Он шёл к курилке, прокручивая невеселые и в каком-то смысле неправильные мысли в голове. Зайдя в помещение для курения, Учиха сел на скамейку. Вытащив губами сигарету из пачки, он щёлкнул зажигалкой. Она выдавала искры вместо огня, он потряс её, и с третий попытки все-таки зажглась. Подкурив сигарету, он глубоко затянулся, откинув голову на холодную штукатуренную стену, выкрашенную в серый цвет. От каждой затяжки кончик сигареты ярко вспыхивал и отражался искрами в глазах Мадары. Выпуская серо-голубой дым, он думал, как ревнует Хашираму к ней, как ненавидит эту глупую, но не в чем неповинную женщину, жену Хаши — Мито Узумаки. Он не знал, любил ли его друг свою жену, но уважал её точно. Учиха вспомнил тот день, шесть лет назад, когда Сенджу приехал к нему на квартиру и с порога ошарашил новостью, что женится на этой девушке. Мол, это была договорённость семей и отец Мито, крупный политический деятель, сенатор— это как путёвка в жизнь, и им будет большое подспорье в деловых кругах, Узумаки-старший готов был лоббировать их интересы и продвигать строительную компанию. Зачем Хаширама оправдывался перед ним, ведь они просто лучшие друзья, не связаны отношениями, и о чувствах Мадары ему ж было не известно. Все эти годы, долгие годы, с младшей школы… пусть, тогда это было не явное чувство, но именно с тех времен Хаширама стал для него всем, он был его личным солнцем, вокруг которого вертелось всё. В средней школе, в период пубертата, он осознал свою ориентацию, это было пугающе. А еще большим страхом стало осознание любви к своему лучшему другу, и видя то, как Хаши ухлестывал за каждой мало-мальски привлекательной девчонкой, понимал — любовь его будет безответной. В старшей школе, когда гормоны бурлили, и вместо учёбы в голове были мысли об одном сексе, Сенджу менял девчонок как перчатки и стрелял деньги взаймы у Учихи на презервативы. Он сам прекрасно знал, как развлекался его друг, не раз освобождая свою съёмную квартиру на пару часов. Заходя в неё после и ощущая яркий запах секса вперемешку с лубрикантом, раскрывал окно и проветривал, ему оставалось только наблюдать, для него отводилась только роль лучшего друга. И хотелось отстраниться от этой любви, больше похожей на болезненную зависимость. Он ставил большие планы на университет, думал, Хаширама поедет учится за границей, с лёгкой руки папаши Сенджу, но, на удивление, лучший друг остался в Японии и, более того, пошел поступать в тот же университет и на тот же факультет, что и он, Учиха. А слова кинутые при ответе на вопрос: «Почему ты не уехал учиться в Штаты?», брошенный со смехом ответ, как всегда поразил Мадару и дал искру надежды: «Куда я без тебя, Учиха?! Пропаду!» Снова глубоко затянувшись, Учиха опять погрузился в воспоминания. Он всегда пытался показать свои чувства через чуть более продолжительное объятие, касания случайные, но такие нежные. Задержать взгляд на любимом лице на пару секунд дольше… Ему оставалось только это. Хаши женился в двадцать девять лет, говоря и оправдываясь, что брак этот по расчету. Но впрочем, какая разница, расчёт это или нет, быть вместе им все равно не судьба, и его удел случайные любовники на одну ночь. Никто доподлинно не знал о его ориентации. А выходить из шкафа он не собирался. Возможно, догадывались, но молчали. Мадара пытался построить отношения с противоположным полом, но все заканчивалось фиаско, как только дело доходило до постели. Даже самовнушение и долгие прелюдии с приглушенным светом не давали достаточного возбуждения. Через силу делать ничего не хотелось, и обрекать невиновного человека на страдания от жизни в таких отношениях было для него низким. Рождение у Хаши первенца, а следом, через полтора года, дочери оставили на сердце Учихи ещё два рубца. Видя, как много он делает для жены и детей, насколько этот человек погряз в семейных заботах, отдалили друга от него. Ночные посиделки стали редки, а совместные отпуска невозможны. Мито крепким поводком привязала Хашираму к себе. Как он ревновал, как ненавидел эту женщину, что методично выстраивала между ними стену. На семейных праздниках, когда все собирались вместе, начиналась «битва взглядов». С виду приветливая и гостеприимная, хозяйка всячески хотела показать, что ему она не рада. Отсадить подальше. Уколоть на первый взгляд безобидным вопросом «Скоро ли женится Мадара сан?» Подпихивать и подсаживать к нему незамужних подруг. Везде в течении вечера таскаться за мужем и висеть на его руке. Провожать и следить за фигурой Учихи холодным взглядом голубых глаз. Сколько ревности и ненависти плескалось в них, одним Ками и ему известно было. С виду милая и глуповатая, но холодная и расчетливая сука внутри. Они видели друг друга насквозь. И он проигрывал в этой «холодной войне». Сигарета тлела в пальцах опущенной руки, пепел опадал на кафельный пол помещения. Из его мыслей вырвал звонок сообщения. Сенджу потерял его. Мадара лишь печально улыбнулся. В кабинете Сенджу сидел задумчиво, потягивая виски из стакана. Напиток приятно переливался золотистыми оттенками в свете бра. — Что случилось? — Мадара чувствовал напряжение друга. — Смешно и абсурдно… — сказал Хаширама, усмехнувшись — знаешь, Дара, мы с тобой дружим через два года уже почти как тридцать лет. Я, как мне кажется, знаю о тебе всё, ты знаешь обо мне больше, чем я сам о себе. Представляешь! Моя милая женушка, моя дорогая Мито, приревновала меня к тебе — сказав это, Сенджу сделал глоток и с громким стуком поставил стакан на стол. Закрыл лицо руками и рассмеялся в ладони. Просмеявшись, друг посмотрел долгим взглядом, буквально впился своими карими вишнями в глаза Учиха, пытаясь рассмотреть в них что то большее. Мадара лишь сглотнул. — продолжим, Дара! Надо закончить партию! Учиха на негнущихся ногах подошёл к креслу. Ему была отрадно слышать, что эта женщина увидела в нем угрозу и сделала огромную ошибку, пожаловавшись мужу. В кабинете повисла давящая тишина, прерываемая стуком фигур о доску. Каждый думал о своём. — Знаешь, что она сказала мне? — прервав тишину, Хаширама снова искал контакта взглядом с ним. — Она сказала, что ты гей, Мадара! — Ты проиграл партию, Хаши, я забираю твоего короля! — Учиха улыбнулся и про себя даже ликовал, насколько все-таки проницательна и опрометчива Мито. — И она полностью права, мой друг. Да, я гей! — подняв глаза на Сенджу, с улыбкой проговорил Мадара. — Не то, чтобы я не догадывался — Сенджу плеснул себе и другу ещё виски — но почему я не узнал это от тебя лично, или ты думаешь, это как-то должно было отразится на нашей дружбе? — Я не о чем таком не думал, Хаши — мужчина откинулся на спинку кресла, его густые чёрные волосы контрастировали с белизной кожи и рубашки — Ты самый близкий человек в мире, ты и Изуна все что у меня есть, мне так-то нечего скрывать от вас, да, умолчать могу, это ж личная жизнь. — Какие ж мы тогда друзья, раз ты скрываешь от меня правду? Ты не мог подумать, что это для меня важно… да, черт возьми, Мадара, почему ты привык решать за нас двоих, что стоит мне знать, а что необходимо скрыть. Ками сама! — Хаширама откинул голову на спинку дивана — Почему кругом все решают за меня? Повисла тишина. Сенджу снова посмотрел в захмелевшие глаза лучшего друга, в них что-то поменялось, появился огонек интереса. Тонкие губы Мадары растянулись в улыбке. Учиха резко поднялся, покачиваясь. Оба были изрядно пьяны. — Я хочу кое-что проверить. Разреши, Хаши? — мягкий тембр голоса этого красавца-мужчины вводил в транс. Как раньше Хаширама не замечал, насколько он красив? Да, Хаширама давил в себе свою бисексуальность. Усиленно сам себе доказывая, что мужик и любит женщин. Но эта падкость на красивых мужиков… он всегда знал, погубит его. А его друг, как эталон мужской сексуальности и привлекательности… Он всегда привлекал его, и Сенджу стыдился этих желаний и гнал мысли прочь. Но эти чёрные густые волосы, аристократическая бедность и утонченность черт лица. Даже его руки, они были изящны, с тонкими длинными пальцами. И сейчас он стоял перед ним, откинув чуть назад голову. Широкий разворот плеч и разлет ключиц, что был открыт под расстегнутым воротом рубахи. Узкая талия и бедра, обтянутые тканью черных строгих зауженных брюк. Он совсем чуть-чуть уступал по росту, и, несмотря на весь уточённый вид, хрупким не был, это уж Хаширама знал точно. От тяжёлого прерывистого дыхания грудь Мадары высоко вздымалась. Он облизнул пересохшие губы, закусив нижнюю. Не спеша подошёл к своему другу, сидение мягкого дивана прогнулось под весом, склонившись над Хаширамой, Учиха почувствовал на лице теплое дыхание с парами алкоголя. — Я так давно мечтал это сделать, прошу, если неприятно, просто оттолкни. Я все пойму, и мы забудем, — прошептал Учиха в губы Сенджу. Едва касаясь, он тронул своими губами персиковый абрис слегка полноватых губ Хаши. Судорожно вздохнул и сглотнул, не веря в происходящее, прерывисто дыша в возбуждении, через прикрытые глаза наблюдая за реакцией мужчины. Следуя инстинкту и видя в глазах позволение продолжения, Учиха нежно подхватил губами верхнюю губу Хаширамы. Было так сладко. Пряный запах алкоголя и шоколада смешался и чувствовался на языке Хаширамы, что проник в рот Учихи. Сенджу быстро перехватил инициативу и повел в их первом поцелуи. Клубок дикого возбуждения тянул где то внизу, отдаваясь томительной тяжестью налившего члена в узких штанах. Широкая рука Хаширамы утонула в густых смоляных волосах Учихи, надавив на затылок, Сенджу углубил поцелуй, раз за разом проникая языком в податливый рот Мадары играясь и посасывая его тонкие губы. Учиха призывно застонал в поцелуй. Надавив на поясницу, Сенджу вжимал Мадару к себе в пах, чувствуя его возбуждение через ткань одежды. Он бесстыдно лапал и сжимал упругий зад своего лучшего друга. И не мог оторваться, как будто это было то, чего всегда не хватало. — Стой, Хаши, не сейчас! — он почувствовал, как Хаширама стал расстегивать его ремень. — Нам надо остановится, пока не поздно, не сейчас и не по пьяни это делать, хочу чтоб случилось все осознанно, чтоб это был шаг, после которого наша дружба не рассыплется, а перерастет в что то большее — в губы друга шептал Мадара, но глаза, подернутые пеленой страсти, говорили обратное. — Это будет моё желание, но выполнять его или нет, я освождаю от этой обязанности. — Учиха поднялся и посмотрел на Сенджу сверху вниз, глубоко вздохнув, продолжил — Хочу ночь с тобой, Хаши, пусть она решит не всё, но многое. Хочешь — приходи, а не придёшь, я не обижусь и пойму всё. Через три дня, я даю их тебе всё хорошо взвесить и обдумать, пока меня не будет в городе. Оставаться в помещение с этим желанным разгоряченным мужчиной было выше сил Учихи, он бы плюнул и продолжил, но не хотел. Ему нужен был Сенджу полностью. Вызвав такси и накинув пиджак, Мадара повернулся лицом к непривычно молчаливому другу. — Я отправлю адрес и время свидания в смс… Я буду ждать тебя. ***** Звонок будильника вырвал Хашираму из лап сна. За дверью спальни носились дети. Топот маленьких ножек и переругиваний вызвали на лице мужчины мягкую улыбку. Безусловная любовь к детям всегда останавливала Сенджу от скандалов со своей супругой. Ради них, этих маленьких копий его, голубоглазых на смуглой коже. Невероятное чудо, что смогла подарить Мито. Прошло уже три дня с того вечера. Мысли о Мадаре полностью захватили Хашираму. Почему он был так слеп и не видел чувств друга? Его вечный эгоцентризм застилает глаза пеленой тщеславия. Показное семейное благополучие и счастье. В нем были счастливы все, кроме него, и признать это было очень страшно. Быть правильным, лучшим, как показатель и эталон на который нужно равняться. Раньше казалось это цель, ради которой стоило работать и идти вперёд. Но оглянувшись, он понял… а счастья и удовлетворения нет. Мимо двери комнаты снова пробежали Мико и Юмэ, на первом этаже послышался лай собаки. Губы Хаширамы растянулись в улыбке: «Опять они дразнят пса». К комнате приближались лёгкие шаги супруги. Ручка двери глухо щёлкнула и в спальню вошла Мито. Женщина уже с утра выглядела идеально. Густые рыжие волосы привычно собраны в пучок. Лёгкая домашняя юката с голубыми ирисами прекрасно оттеняла её бедную кожу и делала выразительными голубые ясные глаза. Сенджу смотрел на эту женщину и не понимал чувств к ней, ему и раньше не всё нравилось в ней, в её характере и властной манере поведения, но сейчас … сейчас что то изменилось, ему стало всё равно. Она не вызывала никаких эмоций, ровным счётом ничего. Да она была прекрасной матерью, заботливой супругой и гостеприимной хозяйкой, но он не чувствовал больше к ней ровным счетом ничего. Разве только благодарность за детей, это те две хрупкие ниточки, что еще связывали их сейчас. Три дня, а точнее последние шестьдесят четыре часа они ломали Хашираму… он разрушил внутри себя устои и пытался выстроить новые и обдумать как жить дальше. Новый мир, на обломках старого. Как сложно было понять и принять то, что было понятно давно. Осознать окончательно, какие запретные чувства он испытывал к своему лучшему другу и, самое главное, они были небезответны. То, что он пытался задавить ответственностью брака, все ровно взяло верх. И самое главное, почему он был так слеп? На столь явное закрывал глаза. Но, между тем, Мадара не писал и даже не звонил эти дни. Связь из Суны с ним держала Изуна. Они с Торой собирались туда переезжать, чтоб следить за всеми этапами строительства. Сознательности брата и ответственности его супруге было не занимать, и он на них мог с уверенностью положиться. Мито все внимательно смотрела в глаза мужа. Не отрывая взгляда, она подошла и присела на край кровати, около лежащего рядом Хаширамы. Подняв руку, она хотела провести по щеке супруга. Перехватив её небольшие пальчики на полпути, Сенджу лишь покачал головой и остановил. — Дорогой, что происходит с тобой в эти последние два дня — как можно мягче спросила Мито. Поведение мужа и его отчуждение тревожили Узумаки. Он и раньше, бывало, дистанцировался, но сейчас ещё добавилась общая нервозность и холодность. Женское сердце подсказывало: в нём что-то безвозвратно поменялось. Того Хаширамы Сенджу, за которого она вышла замуж, больше нет. Мужчина встал с кровати, поправляя длинные, растрепавшиеся после сна волосы. Мито печально посмотрела на спину все ещё любимого человека. Горько вздохнув, как бы набираясь смелости вместе с воздухом в лёгкие. — Это все он, да? — тихо проговорила Мито — это все из-за него, Хаши? Он непонимающе посмотрел в её ясные глаза, в уголках которых скопилась влага. Она поджала дрожащую губу, первые горячие капли срывались с глаз и тонкими ручейками скатывались по щекам. — Я все знаю, Хаширама, я знаю о сегодняшней вашей встрече, что он назначил на вечер. Я прочитала ночью и удалила сообщение от него. — выпалила Мито, уже не сдерживая эмоции. Она подошла, посмотрела на него снизу вверх. — не делай этого, прошу тебя, не ходи. — пытаясь найти в глазах мужа хоть каплю или отголоски желаемых чувств, но встретилась лишь с негодованием и разочарованием. — Миитоо…ты ползала по моему телефону и удалила сообщения для меня? Какое право, ты имеешь так поступать? Теперь я точно поеду. Он мой друг, а то, что ты нафантазировала у себя в голове — полностью твои проблемы. — он почувствовал себя последним трусом, соврав жене, но сказать правду, что их браку пришёл логический конец, не хватило смелости, он себя внутри успокаивал — пока ещё рано. — А смотрит он на тебя, совсем не как на друга. Я женщина, и я вижу, как желают моего мужа. Как он раздевает тебя одним взглядом, — всхлипывая, зло проговорила Мито, — иногда я хочу придушить эту тварь, этого гомика, своими собственными руками. Я ненавижу его и само его существование в твоей жизни. Сенджу не узнавал свою жену. — Давай ты успокоишься и мы поговорим позже — как можно мягче проговорил мужчина — ты сейчас несёшь такой отборный бред, Мито, что мне отвечать неохота на него. Он развернулся и пошел в ванную принять душ, необходимо было собираться в офис. Уже в ванной Хаширама набрал Мадаре, чтобы он продублировал последнее сообщение, и заранее дал согласие на обещанное свидание. Сглотнув от волнения и предвкушения встречи, мужчина зашёл под струи теплого душа. У Мито в бессилие опустились руки, она села на кровать и бесшумно зарыдала в подушку. Постель ещё хранила тепло любимого человека. ***** — Хм…ты все-таки пришёл — мужчина покрутил в руке стакан с виски. Кубики льда глухо стучали о стеклянные стенки стакана. Сделав маленький глоток, Мадара облокотился плечом о дверной проём, глядя в глубину карих глаз Хаширамы. В Сенджу не чувствовалось привычной храбрости и энтузиазма. Мужчина смотрел на лучшего друга, молча отсчитывая удары сердца, что колотилось в бешенном галопе о грудную клетку. Все пытался найти в столь знакомом лице что-то новое, но, ёкай тебя раздери, это был все тот же Мадара Учиха. Звонок мобильного Учиха разорвал образовавшуюся тишину. Мадаре позвонила Изуна, тот приобнял Сенджу, уткнувшись носом в волосы довел до ванной и оставил его там, вышел в коридор. Говорили о позавчерашней встрече с партнерами из Суны. Ничего такого, просто краткие инструкции. Хаширама же, оказавшись в просторной ванной комнате, где в джакузи бурлила вода, и приятно пахло пеной для ванны, немного расслабился. Стянул душивший его галстук и разделся догола, не оставив себе путей к отступлению и придав решительности. Повязав на бедра полотенце, с хлопком открыл шампанское. — Ёкай подери… — ругнулся Мадара, возникнув на пороге, и мужчина оглянулся на него, до этого наполняя второй бокал. — Ты… Ты невероятен, Хаши! — Учиха улыбнулся и взял бокал из рук мужчины, провел пальцами по сильным, увитым бугристыми венами предплечьям, поднимаясь выше. Мышцы, раскаченные долгими тренировками, приятно переливались под бронзово-золотистой кожей Сенджу. Тот вздрогнул, тело отзывалось — мышцы напряглись. Они едва не разбили бокалы, поставленные на бортик, когда одновременно набросились друг на друга. Целовались отрывисто, оба спешили насладиться друг другом и злились, сталкиваясь зубами, так что было немного больно, и как же мешает чертова одежда на Мадаре. Хотелось телом к телу, кожа к коже… И как только с Мадары были спущены брюки, Хаширама немного притормозил. Опустился на колено и потянул вниз его боксеры. Перед лицом качнулся твердый член, слегка длинный, он подрагивал от возбуждения. Сенджу вскинул темно-карие глаза на Учиху. Тот смотрел на него сверху вниз с приоткрытым ртом, коротко дыша. Губы мужчины коснулись розовой головки, а после тот, наполовину посасывая, вобрал член в себя. Приятная бархатная тяжесть легла на язык и заполнила рот. Мадара запрокинул голову с громким надрывным стоном, тело прошило приятной дрожью, а руки вцепился в цвета шоколада мягкие гладкие волосы. Отсасывал нежно, плавно заглатывая член наполовину, лаская языком корону и уздечку. Хаширама нащупал сброшенный на пол до этого тюбик смазки. Продолжая делать минет, он принялся вводить в зад Учихи пальцы. Сначала один, как только почувствовав, что кольцо мышц чуть расслабилось, он добавил второй палец, нежно разводя внутри на манер ножниц. С пошлым хлюпаньем смазка стекала по ягодицам и внутренней поверхности бедра. Мадара терялся в своих ощущениях, постанывая. Он до сих пор не верил в происходящее, все казалось сладким сном, и, как только он откроет глаза, все исчезнет. Он открывал глаза снова и снова, смаргивая выступившие от возбуждения капли влаги из глаз. Хаширама был с ним и перед ним, даря безумство наслаждения. Телефон был благополучно отключен — не хватало только отвлекаться на Мито. Хаширама не хотел сейчас никого и ничего, только самого близкого во всем свете человека. Мадара был идеальным. — Тормози, — отодвинувшись, выдавил Учиха хриплым от возбуждения голосом, — иначе я раньше времени… Не хочу так… — Он, пошатнувшись, шагнул в бурлившую воду, закрутил краны и оглянулся на Хашираму. — Ну же… Чего ты ждешь? Требовательно, несдержанно, с откровенным призывом Мадара приказывал взять его немедленно. Сенджу, словно завороженный, забрался в джакузи, ловя удовольствие на грани боли от горячей воды, успел только сесть, как тут же его гибкий любовник оказался сверху. Однако Хаширама, улыбнувшись, отрицательно качнул головой. — Нет. Повернись, Дара. У Мадары дрогнул член от очередного выброса адреналина. Он покорно отвернулся, встал на колени, мужчина сразу надавил на его поясницу, вынуждая его прогнуться, и Учиха уперся руками в бортик. — Презерватив? — спросил Хаширама, уже с огромным трудом сдерживаясь, и головкой ткнулся в сжатый вход. — Издеваешься? Нашёл самое время подумать об этом… — нервно бросил Мадара и хмыкнул, когда мужчина перегнулся через бортик и вынул пару блестящих квадратиков из кармана своих брюк. Он зашуршал упаковкой, разрывая ее, раскатал контрацептив по члену, добавил смазки, и на этот раз двинул тазом резче, полностью входя в податливую глубину. Мадара, если честно, оценил его заботливый жест — явно не хотел причинить боль, кончая внутрь. Все же потом немного мутит. Поэтому накатившая волна нежности заставила Учиха стать абсолютно податливым, что заметил Хаширама. Тело мужчины принимало его немалых размеров мощный член с готовностью, Сенджу, погруженный в процесс, кажется, не до конца понимал, с кем он сейчас и где. Потому, вдруг это осознав, наклонился, обхватил Мадару поперек туловища и, приподняв, стал толкаться в него все быстрее. И Учиха стонал, хватаясь за руки Хаширамы, смотря на их сплетенные пальцы. Ноги разъезжались. Они упали на бортик, Учиха грудью, Сенджу сверху, так и не отпустив его, и того совсем сорвало. Он позволил Мадаре ласкать свой член, когда сам встал на колени и, отводя бедра все дальше, взял медленный, но мощный темп. И стоило только почувствовать, как нежные стенки с пульсацией сжимают его член — сразу же мужчина ускорился, с громкими шлепками и шумным дыханием входя в узкий зад Мадары, и, содрогаясь кончил, простонав его имя. Он не протянул бы дольше. То, что произошло, было невероятным, крышесносным. Разве можно себя контролировать с ним? Все еще двигаясь внутри влажного Мадары, Хаширама довел его до оргазма почти сразу ещё раз и зажмурился при звуках надрывных стонов мужчины. Тот сполз еще ниже и плюхнулся в воду с тихим смехом. — Ты убить меня решил, Хаши? — тяжело произнес он, оглянувшись на мужчину, и растерялся, когда Сенджу, нависнув сверху, легко приподнял его. Хаширама подсунул руку ему под шею и поцеловал — влажно, со слюной и языком, с посасываниями и покусываниями. Тогда Учиха четко понял, это только начало их «свидания». А он, впрочем, и не думал, что это будет нечто приличное. Они оба теперь знают, чего хотят… Они занимались любовью несколько часов подряд. То дико, неистово и шумно, то тихо и медленно, отдаваясь друг другу сполна. Сенджу оставлял на теле Мадары синяки и укусы, потому что не мог и не хотел контролировать силу и страсть, не отпустил его до тех пор, пока он не вырубился. Просто засопел, растянувшись на животе, а Хаширама сидел и смотрел на него. Спать не хотелось от адреналина, который все еще гулял в крови. Натянув штаны на голое тело, мужчина пошел на балкон — захотелось покурить впервые за много лет и встретить рассвет. Он думал, как раз застать его. Сенджу решил уйти сейчас же, но все тянул. Хаширама курил и смотрел на него сквозь стеклянную дверь лоджии, наплевав на холод зимнего утра— это даже помогало. Остужало и приводило в себя. Хотя тело все еще горело. Сенджу было мало и ему было мало Мадары сегодня. Слезы обожгли глаза так внезапно, что мужчина даже нервно хохотнул, а потом они полились так, будто плотину прорвало. Боль выходила наружу. Он курил и плакал в неясных утренних сумерках, любуясь спящим Мадарой. Понимая внутри, что поступает, как последний мудак и непонятно, как ему жить теперь с этим. Не имея возможности и желания попрощаться с ним, Хаширама просто несколько минут стоял у кровати, так и не одевшись, а натянул свою одежду уже нервными, лихорадочными движениями только в прихожей. Он сбежал, как трус, обувшись за дверью. И закрывал ее как можно тише, в безмолвии раннего утра, борясь с бешеным сердцебиением. Только стоя там, в ярком свете, у самого лифта, Сенджу написал ему сообщение «Я с тобой до самого конца. Но пока по отдельности. Я не справился с эмоциями, Мадара… но я не о чем не жалею. Все так и должно было случиться, мне нужно время, чтоб принять случившиеся». Выскочил на улицу под противно моросящий зимний дождь. Так хотелось, чтобы этот день не запоминался дерьмовой погодой. Чтобы эта жаркое, безумное свидание осталась чем-то волшебным, но оказалось — это так мучительно. Они никогда не смогут быть вместе, это правда, как две половинки одного целого. Кого он обманывал?! Не суждено. «Прости, Мадара, я последний трус. Я буду любить тебя молча. Из тени»