Три часа ночи, я звоню в твою дверь

Сими нельзя было назвать одиноким человеком. Он и до фейма обладал постоянной компанией друзей, а среди незнакомцев хоть и не был центром внимания, но умудрялся продолжать быть в теме и врубаться в то, что происходит. Когда к нему пришла известность, то и говорить нечего. С кем бы он ни был, где бы он ни был, все хотят обратить его внимание на себя, надеятся на что-то, чего-то ищут, чего-то хотят. Сими всегда был простым человеком, который ценил от людей простые вещи. И в первую очередь он, конечно же, ценил искренность. Своих нынешних друзей он знал ещё тогда, когда устраивался на подработки разной степени дерьмовости. Где все эти люди были тогда? Поэтому Сими сделал для себя несложный вывод. Не нужно сыпать бисер перед свиньями. Не нужно распыляться на ненужных людей. Не нужно тратить себя впустую. У него в жизни есть братья, которые всегда будут рядом, и его дочка. Сими здраво оценивал свои силы и понимал, что этого вполне достаточно. Но всё же, он был благодарен пришедшей популярности. Своей аудитории, что находила частичку себя в его музле. Своим гонорарам, которые позволили ему помочь своей родне и своей семье. Своим друзьям, которые всё же смогли не ссучиться. Благодарен Сими был и знакомствам с по-настоящему талантливыми и крутыми людьми. Возможности сотрудничать с ними, иногда даже попросту тусить. Но больше всего он был благодарен фейму за знакомство с Содой. Поразмышляв о своём жизненном пути и уже подумав, какой же крутой из этого получится трек, Сими вновь отвлекается на дочку, которая уже вовсю лезла к посудомойке. — Солнце, тебе спать пора. — Нет! Не буду! Вздохнув, Сими берёт своё солнышко на руки, пока солнышко активно упражняется в том, чтобы достать соседей. Порой он жалел, что она научилась говорить. Всё же, долгими уговорами и сидением на краю кровати, дочка успокаивается. Личико расслабляется, одеяло она на себя натягивает левой ладонью, а правой держится за руку отца. — Пап? — Да? — Ты будешь дома утром? Сими улыбается, но в глазах проблëскивает тоска. — Конечно, солнце. Спи спокойно. Солнце закрывает глаза и вскоре блаженно спит. Сими закрывает дверь, так тихо, как только можно. Всë же, несмотря на свой график, на молодость, всю ещё бьющую в голову, на бесконечный круговорот из концертов, тусовок и студий, несмотря на это всё, Сими старался проводить с ребёнком как можно больше времени. Всë же, пусть он и растил её в одиночку, он старался, как мог, чтобы быть для неё достойным отцом. Но навязчивая мысль преследовала изо дня в день, из месяца в месяц. Что, если он уделяет дочке слишком мало времени? Она же скучает по нему в окружении нанятого персонала. И он это знает, он это слышит. Но Сими успокаивает себя. Всё же, чуть ли не каждый свой свободный день он проводит здесь, с дочкой. Он видит, как она растёт, как она меняется. Поэтому... Чёрт, вновь не до размышлений. Звук уведомления в наушниках. На телефоне Сими давно отключил звук для всех, кроме важных ему контактов. Ну и кому же писать ему вечером, как не контакту, записанному "Сода снова на проводе". Остроумие так и сочилось из отсылки на старый трек. " Братик Салам Слушай Можно к тебе?" "Да без проблем Только дочу не разбуди)" "Постараюсь" После краткого обмена сообщениями, Сими уже смотрит в холодильник, смотрит, что там осталось. О, пицца со вчерашнего вечера. Как нельзя кстати. Сими ставит пиццу в духовку, минут на 15, чтоб разморозилась, и ждёт. Никого другого бы он не пустил в квартиру с дочкой после девяти, кроме Соды. Кому-то бы это показалось нерациональным, зная все грехи и недостатки этого человека. Но Сими доверял ему куда больше остальных. И порой даже сам себе не мог объяснить, почему. *** Перед Содой плывëт всё, ему на всё плевать. Он чем-то закинулся, уже не помнит даже чем. И он бы провёл остаток ночи и немного утра в этом клубе, но менты оказались здесь ужасно невовремя. Сода ныряет в толпу, выискивает знакомого, и тот пускает его через какой-то запасной проход, ещё не загороженный нарядом. Вот уж очередной скандал вокруг его персоны ему никак не нужен. И Сода уж было думает о том, что ему надо домой. Но дома его никто не ждёт. А сегодня ночью он не может оставаться один. Ему нужны люди. И он пишет человеку, которому доверяет. Который не будет ебать ему мозги или сливать что-то. С большим трудом набрав текст, Сода пересохшие губы облизывает, охрипшим голосом диктует таксисту адрес, заученный уже наизусть. Сими в этой квартире обосновался, съезжать явно не планировал. Звонок в дверь. Сими надевает тапочки, старается шагать как можно тише, подкрадывается к двери. Впрочем, его усилия тут же сыпятся прахом, когда Сода на него вешается, обнимает за талию руками. — Влад, ну ты... Мне дверь закрыть нужно. Сода отлипает, переступает за порог, и идёт на кухню, на стул садясь так, что он отъезжает к стене, скрипя по полу ножками. Сими кривит лицо, смотрит с недовольством, но гнев быстро сменяется на милость, когда он оценивает состояние Соды более пристально. — Лëш, я... — Пиздец, чё у тебя с голосом? — Я... — Чшш. Сими палец к чужим губам мимолëтно прижимает, после воду из под фильтра наливает и передаёт из рук в руки. Лëшей Сода его называл только тогда, когда его совсем уж крыло. Жадными глотками кружка быстро заканчивается, жестом Сода просит ещё. — Смотри не обоссысь. Сода улыбается, и в его глазах вновь проблëскивает сознание. Сими смотрит на него в полумраке кухни, и думает, что с его стороны ужасно безответственно пускать взрослого мужчину в таком состоянии в одну квартиру с ребёнком. Но Соде он доверяет, в Соду он верит. Слишком сильно, чтобы делать это беспричинно, так ведь? Видимо, не так. Сими чуть ли не на себе тащит Соду в спальню, укладывает его и укрывает, подходит к двери. — Ты куда? — На диван. Спи давай. — Без тебя не могу. Вздыхает Сими тяжело, запирает дверь. Всё же, объяснять дочери, что он делает в одной постели с дядей Содой, он не готов. А Сода и рад, по-свойски к Сими прижимается, руками по чужой спине раз двадцать проведя. Одного одеяла на двоих вполне хватает, потому что Сода чуть ли не на Сими вместо матраса лежит. Чужие кудри Сода перебирать перестать не может, он явно сейчас не в равновесии, беспокоится. — Лëх, скажи... — Да? — Ты останешься рядом утром? Сими целует губы Соды легонько, почти невесомо. — Конечно, Влад. Спи спокойно. Дыхание Соды выравнивается, и прижавшись к груди чужой, он засыпает. Сими засыпает следом. Пожалуй, он принимает Влада в свой дом и в любом состоянии лишь по одной причине. До невозможности простой, и в то же время очень сложной. Они любят друг друга.