Слуга.

Альбион мирно посапывал в объятиях весеннего утра: солнце едва-едва золотило верхушки деревьев, казалось, что даже ветер еще спал, и ни одна пылинка не нарушала сонного оцепенения. Прошло несколько минут, и по улицам неподвижного Бауэрстона разнеслось протяжное кукареканье первого петуха. Словно рубильник, оно заставило выползти на улицы еще полусонных крестьян, послышались упругие всплески колодезной воды, мычание коров, гонимых на пастбище, и лай сторожевых собак, словно докладывающих друг другу о событиях прошедшей ночи. Открыл свои ставни цирюльник, ткачиха разглаживала складки на манекенах и одновременно подмигивала пекарю по соседству. Столица медленно встречала новый день. Стук в королевские покои заставил Элизабет нервно вскочить со стула, на котором она вчера (или уже сегодня) благополучно уснула, подложив под голову пыльный свод законов Альбиона, написанный еще ее отцом и так успешно проигнорированный братом, к несчастью для него же. Его полубезумный монолог о пророчестве и судьбе не впечатлил практичную принцессу, и лишь какое-то отдаленное чувство кровного родства отделяло его голову от плахи. Да что там, он одной ногой в могиле. В дверь постучали еще раз, уже более настойчиво. Королева нахмурила брови и властно крикнула: - Меня не беспокоить, - и тут же села обратно за стул, попутно распуская сбившиеся косы и стирая с помятого лица остатки сна. Гость помедлил, и звук удаляющихся шагов возвестил о благоразумии нежданного жаворонка, но чувства обманули принцессу – шаги остановились в метрах пяти, и тут раздался оглушительный выстрел. Остатки замка покинули развороченную дверь и приземлились у ног Королевы. - Ох, как некрасиво вышло, но Вы не оставили мне выбора, Элиза, - приторно сладкий голос Ривера влился в уши девушки еще до того, как кончик темной трости показался в комнате. В покои уверенной пружинистой походкой вплыл советник поневоле и вальяжно расположился на кресле у камина: - Дорогая, не наставляйте на меня пистолет, - бывший герой вещал размеренным и излишне непозволительным тоном, на что Королева соблаговолила возмутиться свинцовой пулей. Два хлопка прозвучали почти одновременно, маленькие убийцы с ужасающим звоном столкнулись в воздухе и бесформенной кучкой упали между людьми. Ривер скорчил недовольное лицо и отбил стальным наконечником трости вторую пулю. Вазы уже начали вздрагивать от концентрации разрушительной магии, но Королева вовремя взяла себя в руки. - Ты даже не стоишь моего времени. Убирайся, - они оба понимали, что желай Элизабет всерьез его кончины, у Ривера не было бы и малейшего шанса выжить. Этот ловкач играл со смертью, играл с Элизой, и при этом чувствовал себя превосходно. Возможно, он догадывался, что, несмотря на значительную разницу в возрасте (все это ей еще предстоит узнать, но она ориентировалась чисто визуально), он производил на нее впечатление… Да нет же, этот прохвост прекрасно об этом знал и упивался собой. Он знал, с какой стороны выглядит наиболее соблазнительно, спросите его об этом и услышите «Со всех»; он был законодателем моды, хотя не прикладывал к этому ни капли усилий; его татуировка сводила с ума барышень всех возрастов и сословий. Его главная магия заключалась в том, что похабная улыбка обещала блаженство, его голос был развратнее самых опытных куртизанок, а его тонкие пальцы появлялись в снах, о которых не рассказывают даже самым близким. Бог разврата и греха улыбался Элизе, а его карие глаза уже раздели ее и медленно изучали тело под пышными юбками. - Перестань, - уже не так твердо проговорила молодая Королева, медленно садясь на стул. Она устала. Элизабет устала от проблем и голода, от последствий войны и нескончаемых денежных проблем. Она чувствовала, как давно неиспользуемая магия покидала ее тело, но не могла ничего с этим сделать. Герой закрывал глаза и уходил, уступая место монарху. Королева склонила голову. - Я устала, Ривер. - Тогда поспи, моя Элизабет. Даже молодым революционерам, Героям, и ( ты не поверишь!) королевам нужен сон, - девушку подхватили на руки и плавно опустили на кровать. Тонкие пальцы, мечта любой женщины, услужливо расслабили нитки корсета, но на этом и остановились. Элизабет понимала, что Ривер лишь лицемер. Девушка знала, насколько убого и несуразно она выглядит в костюме королевы, насколько ужасные следы оставили бессонные ночи у нее на лице, но Ривер не уходил, а лишь перебирал ее волосы и вдыхал их запах. Тут он вырвал пару волосков, на что Элиза сдавленно охнула. - На память об этом дне. Вряд ли Вы позволите мне быть таким развязным еще хоть раз. - Не позволю, - шепотом подтвердила девушка. - Правда? Я разочарован, - но голос говорил об обратном. Ривер знал себе цену, этот опытный охотник просто будет терпеливо ждать своего часа. И, когда королева ослабнет, он будет рядом, чтобы подать руку. Элизабет не знала, была ли в его корыстных мыслях хоть одна, посвященная ей, но это становилось уже не таким важным. Важность приобретали его руки в мягких кожаных перчатках, теплое плечо и татуировка у глаза, медленно расплывающаяся в мутном взоре засыпающей королевы. Честно говоря, Ривер и сам еще не знал, что в попытках добиться власти и денег сам попадал в ловушку, расставленную Элизабет. Это он поймет уже гораздо позже, когда у него появится шанс захватить трон и убить обессиленную женщину, но он лишь склонит оружие и, подхватив королеву (как когда-то давно), убаюкает ее на своих руках, чтобы в очередной раз доказать свою… Это уже не имеет значения.