Я хочу беречь вас.

Многие смеялись. И это было действительно смешно. Фэн Синь их не слушал. Он просто возвращался домой, таща десяток пакетов с едой, открывал дверь дома и тихо, чтобы не наступать на скрипящие половицы, пробирался на кухню. Разбирал сумки, вешал куртку, аккуратно заходил в спальню, где на кровати лежал скрюченный Му Цин. Накрывал его пледом и склонялся над колыбелью, где тоже спало их маленькое чудо. В белом костюмчике, с зажатой между пальчиками простыночке и соской на грудке. Фэн Синь улыбался, опускался на колени, прижимался виском к перилам и долго-долго смотрел за сыном. И неважно, что тот даже не двигался. Просто смотрел, с жадностью, с радостью, с дикой любовью. И не мог понять, почему же так сжимается сердце? Почему хочется раствориться в этом чувстве? Почему хочется плакать и смеяться? С мыслями об этом он и засыпал, прямо здесь, на полу. И просыпался лишь тогда, когда уже Му Цин укрывал его. — Спи-спи. А лучше иди в постель. — Фэн Ян проснулся? — сонно бормотал Фэн Синь, переползая с пола и обращая внимание на ребёнка. Того уже не было в кроватке. — Да, я отнёс его на веранду. Сейчас заберу смесь и пойду к нему. Му Цин... В чёрном кардигане Фэн Синя, с небрежным пучком на голове и тёплой бутылочкой в руке - явно не тот, о котором говорили, что он секс-символ, стерва, дрянь и прочее. Он тот, о котором грезил мужчина. Домашний, тихий, нежный. Фэн Синь ловит его ладонь, целует ласково и засыпает снова, варясь во снах, где он то и дело видел беременного Му Цина. Того, у которого от радости текли слезы. И того, который в первую ночь не спал, сидел тоже на полу около кроватки и трогал ручки ножки, целовал лобик, гладил по ткани пеленки. И утыкался носом в плечо Фэн Синю, рыдая, шепча: «Спасибо». А все смеялись. Потому что они ненавидели друг друга. Потому что дрались. Потому что - секс без обязательств. Вот, ребёнок. Теперь обязаны. «Неужели подумать нельзя, что если альфа и омега спят вместе, то исход ясен?!» Му Цин только огрызался на замечания, укрывал руками животик и запирал дверь на все замки. Никто не должен проникнуть. Никто не должен даже подслушивать. Фэн Синь через окно проникал в дом сначала. Ложился сзади пары, гладил пальцами и целовал в затылок. Уже не секс без обязательств. Уже тяга к омеге. Любовь к ребёнку. И кольцо в кармане. А ещё отказ. — Нет, Фэн Синь. Нет. Я даже не прошу тебя заботиться о нас. Ну, зачем тебе это? Иди, гуляй, найди себе человека, которого ты любишь, который любит тебя. Зачем тебе мы? — Ты носишь нашего ребёнка, — шепчет он и захлопывает бархатную коробочку. — Оно твоё. А я... Подожду. — Я не изменю ответ. — Хорошо. И все равно переезжает к Му Цину. Ходит в магазин, приносит продукты, готовит, купает малыша и спит в одной постели с омегой. Фэн Яну уже год. Сыночек ползает по ковру, лезет к отцу и смеётся, когда рядом садится и папа. Они в четыре руки переодевают его, усаживают в коляску и идут гулять. Все смотрят. Все указывают пальцем. Смеются. Сплетничают. И Фэн Синь хочет разорвать каждого, но мягкая рука Му Цина, которая ложится ему на спину, успокаивает. Ночью Му Цин жмётся ближе. Прячется в его объятиях и просит забыть это все. — Ничего не было. Ладно? И тягуче целуется. Ласкает жадно. Фэн Синь его не трогает. Знает, что роды у того были сложными, возможно, все ещё больно. Течки нет целый год. Это плохо. — А-Цин. Перестань. Я слишком сильно хочу тебя, не сдержусь. Могу сделать плохо. — Твой запах сводит меня с ума... Фэн Синь ломается. Нависает сверху. Раздвигает ноги омеги и замирает, потому что слышит плач ребёнка. Му Цин подрывается, склоняется над кроваткой и переносит сына к ним. Альфа обнимает их обоих, успокаивает свое возбуждение и улыбается, когда Фэн Ян затихает и засыпает. Он снова идёт с работы, неся сумки и пакеты. Он снова слышит смешки и сплетни. Он заходит в тёплый дом, закрывает дверь, как делает Му Цин, на все замки. Вешает пальто, проходит на кухню. Там омега кормит сынишку пюре и вытирает салфеткой его пухленькое личико. Фэн Ян кряхтит, видя отца и тянет ручки. — Золото мое, — восхищается Фэн Синь, забирая ребёнка. — Ты хорошо ведёшь себя? Не мучаешь папочку? Не нужно, папочка тебя очень любит. И устает. — Я не устаю! — Му Цин откладывает пюре на столик и подходит ближе. Утыкается носом в шею альфы и выдыхает. — А ты - да. — Что за глупости? — Работаешь, едешь в магазин, иногда на рынок, ещё и с ребёнком вечер проводишь. Тебе бы лечь и отдыхать, а ты... — А-Цин. Дурачок. Фэн Синь склоняется, целует омегу в макушку, своего сына в щеку и подкидывает того вверх. — Эй! Ну он только поел! — Му Цин цокает языком и идёт разогревать ужин. Ночью они снова в объятиях. — Как давно у тебя был секс? — спрашивает шёпотом Му Цин. — Чуть больше года назад, — отвечает Фэн Синь, слушая сопение малыша из кроватки. — Кроме меня так никого и не было? — Ты действительно дурак, — одними губами произносит альфа и отворачивается к стене. Ему неприятно думать о других. И неприятно слушать такое. «Таскается за ним! Как шавка. Обрюхатил вот, думает, что обязан ему. Два идиота. И Му Цин хорош! Аборт все ещё существует. А теперь что? С работы выгнали. Живёт за счёт этого альфача. Смешно же!» Фэн Синя тошнит. От сплетен. От этих дурацких людей. Он лишь сильнее стискивает зубы, чтобы не скандалить и прячется за дверью дома. — Фэн Синь, скорее! Он даже пугается, роняет куртку на пол и мчится к зовущему его Му Цину. Тот сидит на коленях, с горящими глазами смотря на то, как Фэн Ян, придерживаясь за край дивана, делает первые шажки. Альфа падает рядом и просто сжимает омегу в объятиях. Му Цин переплетает с ним пальцы и Фэн Синь чувствует что-то странное на чужой ладони. Поднимает его руку и видит то самое кольцо. Омега краснеет, но делает вид, что ничего не происходит. Только Фэн Синь так не может. Поэтому просто прижимается к его губам в поцелуе. — Спасибо. Спасибо, спасибо, родной, спасибо... В новом районе, куда они переезжают, больше никто не смеётся и не сплетничает. Всё смотрят с восхищением, наблюдая за тем, как альфа ведёт за руку беременного омегу, а впереди них бежит мальчик лет трех... «Красивая пара». «Счастливые такие, повезло им друг с другом». «Прекрасная семья». Му Цин лишь жмется ближе и прячет улыбку на плече у своего мужа, пока тот, поглаживая его круглый животик, со всей любовью смотрит на Фэн Яна и благодарит каждый миг этой жизни.