Венок лучше лекарства

Лето в этом году ощущалось просто адским. Большинство жителей деревни не находили в себе сил даже выйти из тени, не то, чтобы работать на цивилизацию. Единственными, кто мог хоть немного этому пособоствовать были единицы. Такие как Сенку, Хром, Тайджу и Кохаку не знали что такое «отдых», а иногда запрягали на работу и остальных. Ген, например, относился к «остальным», но помогал лишь морально, забалтывая. –… А потом он заплакал от того, что я был похож на его первую любовь. Я потом от этого придурка отвязаться долго не мог, вечно видел его то в магазине, то возле клиники. А закончилось тем, что его на улице ударила какая-то девушка и он убежал. Больше не виделись. Сенку-чан, ты меня слушаешь? — Ген оглянулся назад, не услышав реакции от слушателя. Сенку, уткнувшись в чертёж, кивнул, но не Гену, а себе и продолжил внимательно всматриваться в линии. –Сенку-чан, а правда, что учёные чаще всего остаются одни? Сенку поднял голову, пытаясь сосредоточиться на смысле вопроса Асагири. Судя по — как ни странно — рассеянному лицу не получалось. –Болтолог, повтори повнятне. Ген хмыкнул, но отвернулся и опустил взгляд на цветок. Полностью красный, кровавый. –Красивый. –Кто? Цветок перекочевал в волосы Ишигами, а взгляд Гена ему в глаза. –Сенку-чан, ты заболел. Отдохни. Хоть Ишигами и были чужды человеческие чувства, чувство слабости и рассеянности к ним не относились. Он и вправду выглядел уставшим и вялым с самого утра. Едва переступив порог в девятнадцать лет на Сенку свалилась ответственность почти за каждого человека на Земле. Он — основа их выживания на данный момент, их спасение. Гену почти самому больно от этого, а он лишь видит результаты упорного труда Сенку, помогая лишь тем, что… А действительно, чем? Чем он помог за всё время пребывания в лагере? Своей болтовнёй? А этот бедный ребёнок работает за огромное количество тех же учёных со стажем. –Со мной всё в норме. Если ты не будешь мешать, то я закончу раньше и, так уж и быть, пойду спать на пол часа раньше, — Ишигами дотронулся до цветка в волосах, поднёс к макушке Асагири и оставил там, — Если ты устал, болтолог, то можешь идти. Ген откинулся назад, тоже вглядываясь в чертёж, но ничего не понимая отвлекается на Сенку. Ровный лоб, пересекаемый двумя шрамами, заканчивающиеся у уголков глаз. Ровный нос, переходящий в тонкие губы. Уже порядком впалые щёки и ровная линия челюсти. И глаза. Непривычно мутные, почти бордовые, бывшие красными ещё вчера. Они бегают по записям и уходят в небо во время раздумий. Хочется утонуть в них. –Сенку-чан, хочешь расскажу историю? — Дожидаться ответа не было смысла, поэтому он сразу продолжил, — Жил на свете один мальчик. Одинокий, совсем маленький и незаметный в огромном мире. Он хотел помогать людям, хотел стать полезным и нужным. Он упорно учился. А потом его сломали. Он перестал хотеть, но не перестал помогать, — Ген улыбнулся чему-то своему, а потом продолжил, — Но в это время рос другой мальчик. Он был проклят своим огромным умом, он тоже хотел помогать. Его пытаются сломать, а он не сдаётся. В него верит весь мир, и он верит в мир. Он хочет и помогает миру. Но есть вопрос. Что же связывает этих двух людей между собой? Судьба, стечение обстоятельств? Жаль что этого мы не узнаем, да, Сенку-чан? Когда менталист облокотился на стол спиной, Сенку уже спал, положив голову в сгибы локтей. –Но кое-что я знаю, Сенку-чан. Мальчик, которого сломали не допустит того же с тобой. И он очень тебя любит. Ген снял цветок с волос и коснулся его губами, оставив после этого у лица Сенку. Он погладил концы его волос, распушив их. –Сенку, я нашёл марганец, о котором ты просил! Асагири метнул в Хрома взгляд, полный настолько острого льда, что тот отскочил назад, прикрывшись походной сумкой. И всё-таки он был как раз вовремя и смог остановить Гена от того, чего делать не стоило ни в коем случае. Нельзя нагружать Ишигами ещё и собой. –Сенку-чан сейчас болен и очень устал. Крайне не советую его будить, либо делать что-то шумное рядом с ним. Сейчас ты выйдешь и передашь это всем, да, Хром? Нет, — Прервал его Ген, когда младший учёный хотел открыть рот, — не отвечай, просто иди. Хром сглотнул и спиной вперёд вышел из лаборатории. Снизу что-то шевельнулось и ткнуло Гену меж рёбер. Он ойкнул и опустил голову. –Ген, принеси антибиотик, который я недавно у тебя оставил. Кажется я действительно немного заболел. И извинись потом перед Хромом, — Сенку кашлянул и заметил цветок. –Хорошо, Сенку-чан. Что-то ещё? –Хризантема. Этот цветок — хризантема. Асагири улыбнулся, чуть склонив голову и ушёл. Теперь его любимый цветок — хризантема.

𑁍᪥𑁍

Сенку проснулся уже следующим вечером. И, как ни странно, под этим тёплым одеялом жарко не было. Было даже немного холодно. Что-то щекотало шею. Он почувствовал, как волосы, всегда игнорирующие законы физики, опустились. Видимо правда чувствовал себя не очень. И чётко ощущал присутствие второго человека. Хотел пить. –Болтолог, принеси воды. Женский голос неловко кашлянул и Сенку поднял голову. –Извини, Сенку, Ген ушел за травами и попросил меня побыть рядом с тобой, — Рури отвела взгляд и отвернулась в сторону выхода, дабы не смотреть в глаза. Ишигами поднялся на локтях и сел, оглядываясь. Дом Гена, не его. Но почему? И где цветок? –Когда он ушёл? Когда он позвал кого-то из "горилл"(как все называли Кохаку и Тайджу)? Как давно Сенку спит? И где его чёртова хризантема? –Около… Трёх часов назад я думаю? Он сказал, чтобы ты не вставал, пожалуйста. Сенку лёг обратно, хмуря брови. Почему болтолог пошёл сам, а не отправил Хрома? Он, конечно, разбирается в травах, но только в том, что касается языка цветов. А если его найдут люди Цукасы? Дикое животное? Да он может просто упасть с холма. Хоть Сенку и ищет в людях их ценность, как бы он не искал её в Асагири — всё безуспешно. Какое-то чувство, идущее прямо изнутри говорит, что он очень важен, но мозг отказывается это понять. Почему он важен? В каких целях? Не имея кроме своих психологических способностей больше ничего значимого, * он всё ещё не важен настолько, чтобы думать о нём так часто. –Рури, Сенку-чан ещё не проснулся? — Голос Гена появился раньше, чем он сам. Девушка встала и, сказав Гену что-то на выходе, ушла. Тот появился на пороге с улыбкой и сосудом воды. –Подумал, что ты захочешь пить. Сейчас Рури приготовит тебе что-то типо лекарства из того, что я нашёл. Тебе лучше? Сенку забрал кувшин из его рук и отпил, вернув обратно. Сел, продвинувшись к стене и скрестил руки на груди. –Где цветок? Ген хмыкнул и достал из рукава хаори красное пятно, которое проявилось и обрело очертание хризантемы. Выглядела она всё такой же живой и мягкой. –А где вчерашний? Асагири присел на пол рядом с Сенку и состроил фальшивую гримасу удивления. –Это он. Ты не веришь мне, Сенку-чан? Он протянул руку и положил растение перед Сенку. Достал второе и положил рядом. А после вывалил целую кучу красных пятен, что расплывались перед глазами. –Что это, менталист? — Сенку изогнул бровь и поднял взгляд на улыбающегося Гена. Тот выглядел так, будто сейчас начнёт мурлыкать. — Пока Рури занята, я научу тебя одной важной вещи. Умеешь плести венки? Я знаю, что нет. Сейчас научу, — Он пересел к правому боку Ишигами. Положил руку на лоб, –Тебе уже лучше, Сенку-чан? Ты не такой горячий, как вчера. Сенку решил не отвечать, лишь бегал взглядом по всем цветам. Что-то искал. –У тебя в волосах, Сенку, — Рука Асагири мягко переплыла на ухо и достала оттуда потрёпанный, иссохший тёмно-бордовый цветок, –Подходит к твоим глазам. Тону в них. –Оставь, — С небольшой хрипотцой проговорил Сенку. Это после сна. Ты здесь ни при чём. –Научи меня. Ген закрыл глаза, вдохнул и открыл. С трудом вспоминая и рассказывая технику плетения, он пытался сосредоточится на лице Ишигами и выцепить какие-либо изменения. Ничего. Ноль. Как и Ген. С того самого момента, как он впервые увидел этого парнишу мозг отказывался думать. Да, он вовсе не подаёт виду, работает всё так же (никак). Но все черты его лица знакомы как свои, — даже лучше— все привычки он может предугадать. Он почти не отрывается от лица Сенку. От самого Сенку. Сейчас они абсолютно одни. Все жители по домам, Рури занята, Хром, Кохаку и Тайджу пошли к озеру — Асагири сам сказал им, что к вечеру вода будет самой лучшей. Ему ничего не мешает. Ничего, кроме… Совести. Ген не имеет права мешать Ишигами помогать. Мешать тому, что он делал всю жизнь, даже если не осознанно. Полное ничтожество… –Ген? Оторвавшись от самобичевания он обернулся на Сенку. Тот сидел с двумя цветами в руках и обеспокоенно (мечтай) смотрел на Гена. –Да, Сенку-чан, извини, сейчас продолжим. Но он остановил его руку, протянувшуюся к цветам. Теперь он выглядел злым. Что я сделал не так? –Я ничего не понял. Объясни ещё раз, — Пока Ишигами болен он может позволить себе не понимать. Расслабляющее чувство. Асагири улыбнулся. –Давай я покажу на руках, — И протянул свои, остановив в паре сантиметрах в знак вопроса. Сенку кивнул и положил свои ладони в его, –Смотри. Ты берёшь этот стебель, — Ген положил хризантему на пол рукой Ишигами и взял вторую, –А этот кладёшь сверху, поворачиваешь его стебель через низ, потом через себя сверху, — Ген проделал это всё, смотря на результат, в каком-то смысле избегая смотреть на Сенку, –А потом закручивает вокруг. Вот. И так дальше. Попробуешь сам? Или, может, хочешь отдохнуть? Ишигами кивнул чему-то своему и, достав свои руки из геновых, взял два цветка, повторяя всё, что смог запомнить. Получилось немного слабо, но сам сосредоточенный вид Сенку был приятен Гену. Он добавил ещё одну хризантему в руки Сенку и тот продолжил, следующие добавляя сам. Сам Асагири отвлекся на то, как в повседневной жизни может мешать фетиш на руки, а особенно на руки одного конкретного учёного. Он знал, что глазеть — худшее, что можно предпринять в его положении, но остановиться будет не в его силах. Встреться они в другое время (три тысячи лет назад, на вскидку), всё сложилось бы по-другому. Ничего не мешало бы любить и быть любимым. Видеть улыбку Сенку не только тогда, когда он создаёт давно созданное и открывает открытое. Он хочет сходить с ним на свидание. Хочет переписываться с ним ночью, днём, утром. Да хоть без остановки. –Болтолог, меня смущает, что ты ведёшь себя странно. Что-то случилось в лагере? Сколько я спал? Ты дал мне антибиотик? — И почему логичные вопросы начались только сейчас? –Сенку-чан, всё хорошо в лагере твоём, отдыхай. Антибиотик я дал ещё вчера, разбудил тебя, дал, а потом отнёс. Ишигами такой ответ не устраивает, поэтому он откладывает сделанный только что венок и внимательно смотрит прямо в глаза напротив, выискивая ответы. Ответов, как ожидаемо, нет, поэтому остаётся лишь одно логичное действие. Но логика в понимании Гена и в понимании Сенку — абсолютно разные и несовместимые вещи; как огонь и вода, жизнь и смерть. Как странное поведение человека и поцелуй. Ген и Сенку впринципе никогда не были одинаковыми, но именно поэтому их так друг к другу тянет. Судьба ли это, или стечение обстоятельств, кого из них волнует? Это не может их волновать, особенно тогда, от соприкосновения губ оба начинают таять. И тогда Ишигами понимает, что это одно из самых нелогичных действий, но, опять же, кого волнует? Асагири плавится лишь от простого прикосновения губ, которое длится не дольше трёх секунд. И понимает, что от большего отказаться не в силах. –Этого ты хотел, да? И мечты Гена развалились. –Что? В смысле? Сенку, ты о чём? –Когда говорил, что любишь меня на языке цветов, потом на японском. Этого ты хотел? Или ты хотел, чтобы я сказал, что я тоже? Я хотел, чтобы это было взаимно. Ген уже давно понял, что ожидать взаимности — гиблое дело, но всё равно больно. Там, где раньше билось сердце, а сейчас в том месте отдаёт пустотой, отчаянием. Асагири знал, что он плохой человек, но всё равно было больно, но нельзя показать это Сенку. Пусть хотя бы не думает о нём плохо. –Извини, Сенку... –Тогда мой ответ "да", — Ген, кажется, словил галлюцинацию. Либо он умирает, а может это и вовсе сон, –Знаешь, я долго думал над тем, что я чувствую, когда думаю о тебе, а это, знаешь ли, довольно часто. Ты не представляешь особой ценности, но я очень боюсь за тебя, хоть и знаю всего ничего. Я хочу, чтобы ты проводил время рядом со мной. И, знаешь, встреться мы во время цивилизации, я бы отвлёкся от науки ради тебя. Но ты не подумай. Она всё ещё на первом месте, а ты будешь на втором. И станешь первым, кто его займёт. Поэтому, я думаю, что могу сказать тебя "я тоже". Ген отскочил от бока Сенку, глядя на него ошалелым взглядом, пытаясь просверлить насквозь. Сенку что? Он любит кого? Может, он имел ввиду Тайджу? Или Хрома? Кохаку? –Да, может я и ничего не смыслю в этой всей нежатине, с тобой я был бы готов её изучить. Кстати, ответ на тот вопрос "нет".** Теперь у меня есть ты, — Ишигами кашлянул в кулак и достал из-за левого бока что-то отдающее ярко-красным, который заставил отвернуться от лица Сенку. Венок хризантем. Сенку тянет руку. Венок хризантем на его голове. Ген всё. Сенку смотрит на него секунду, две, а потом выдаёт: –Красивый. –Что? И Сенку подался вперёд, вновь накрывая губы Гена, а заодно и его всего собой.

𑁍᪥𑁍

–Сенку... — Рури заглянула в дом, но не успела она зайти, на неё уже шипел Ген. –Сенку-чан уже спит. Оставь лекарство и можешь идти. Девушка оставила глиняный сосуд, пытаясь не обращать внимание на то, что эти двое лежали в обнимку. Сенку положил голову на грудь Гену, обняв того по бокам. Оба они были укрыты, но Гена это, судя по всему, устраивало. Рури ещё раз извинилась и ушла, задержав взгляд на покрасневших губах Асагири, растянувшихся в победной улыбке.