***
Сан-Франциско всегда был оживлённым, шумным городом, особенно по выходным. Вчерашняя пасмурная погода бесследно растворилась в загазованном воздухе, оставив после себя лазурное небо и не по-сентябрьски яркое солнце. Слабый ветерок гоняет по улицам мелкий бумажный мусор и стремительно желтеющую листву. Эдди убирает руки в карманы кожаной куртки и по предложению Ви неторопливо бредёт в парк, располагающийся в нескольких кварталах от их съёмной квартиры. Стоя на светофоре в ожидании зелёного света, он оглядывается по сторонам. Многие местные жители, даже самые занятые, стремятся покинуть свои дома и душные офисы, чтобы успеть насладиться последними тёплыми деньками. Он чувствует слабое шевеление в затылке, сигнализирующее о желании Венома выбраться наружу и напугать парочку случайных прохожих. Эдди шепчет настойчивое «не начинай» и чуть нервно улыбается даме преклонного возраста, кидающей на него настороженные взгляды. Инопланетная зараза каким-то образом смогла передать своё разочарование даже без единого звука, Брок буквально всем своим существом ощущает этот недовольный вздох. Мужчина улыбается уже чуть искреннее. Веном любит действовать ему на нервы, но сегодняшний день им обоим хочется провести в подобии гармонии. Парк полон народу, но это только делает прогулку интереснее. Эдди — человек наблюдательный, он умеет наслаждаться едва уловимыми деталями из повседневной жизни. Вон молодая мамочка сидит на скамейке и воркует со своим малышом, уютно устроившимся в коляске. Чуть дальше по дороге толпятся шумные весёлые подростки, чей звонкий смех слышно чуть ли не на весь парк. О, а вот неспешно бредёт уже не молодая парочка. Женщина лет шестидесяти крепко держит за руку своего мужа. Они тихо разговаривают между собой и, кажется, совсем не замечают своего окружения. Их глаза за стёклами очков светятся любовью, не пламенной и страстной, как это бывает в юные годы, а более нежной и спокойной, зрелой. Эдди смотрит на всех этих людей, и в груди у него что-то сжимается. Ещё недавно он думал, что мог бы иметь в будущем нечто похожее. С Энни. «Всё это в прошлом», настойчиво повторяет он про себя. Его руки, находящиеся в карманах, осторожно оплетаются чёрными нитями. Журналист вздыхает и мысленно благодарит симбиота за поддержку, продолжая идти дальше по асфальтированной дороге, не поднимая головы. В какой-то момент Веном мягко заставляет его свернуть на едва видимую тропинку и пройти вглубь небольшой посадки. Дышать с каждым шагом становится всё легче и легче. Ветер слабо качает кроны деревьев, заставляя листочки срываться с ветвей и в плавном танце опускаться на сырую землю. Плотный ковёр из листьев под ногами создаёт приятный шелест. Эдди находит место под одним из клёнов, садится прямо среди узловатых корней и глядит в безоблачное небо. Свет пробивается вниз, сквозь крону отдельными лучиками, отбрасывает на его лицо солнечных зайчиков. Приятное тепло на коже заставляет мужчину на мгновение прикрыть глаза от удовольствия и сделать глубокий вдох. Неожиданно Эдди чувствует, как симбиот плотным кольцом обвивает его шею и укладывает свою зубастую голову ему на правое плечо. — Не боишься обгореть? — мягко поддразнивает он, на что Веном отвечает ленивым удовлетворённым гулом. Не часто случается видеть его таким довольным. Разве что если перед этим они не ужинают мозгами какого-нибудь местного маргинала. — Я смотрю, ты прямо-таки наслаждаешься солнечными ваннами. Раньше я такого не замечал. Веном шустро втягивается обратно в его тело прямо через куртку и находит пристанище в излюбленном месте рядом с печенью. «Нам не солнце нравится, а серотонин. Неслыханное чудо для невротика вроде тебя». — Я пропущу эту колкость мимо ушей, если объяснишь поподробнее, — изнутри раздаётся тихое ворчание. Ви всегда раздражается, если Эдди не может понять его с первого раза. — Ты задолжал мне это объяснение, помнишь? Ещё тогда, за завтраком. «Солнечный свет способствует выработке серотонина». Эдди приподнимает бровь, молчаливо призывая пришельца продолжать. «Нейромедиатор. Делает тебя, хм, счастливым. Что хорошо для Эдди, хорошо и для нас», — журналист отмечает слабое шевеление в правом боку и наигранно возмущается: — Эй, лапы прочь от печёнки! Она мне ещё нужна. Веном медленно перетекает выше по позвоночнику и оседает приятным комом где-то в груди. Эдди запрокидывает голову назад, прислоняется затылком к твёрдой коре дерева. За плотно прикрытыми веками играют солнечные лучи, они нагревают плотный материал его куртки и джинсов, но ему совсем не жарко. Это то самое уютное, настоящее природное тепло, проникающее под кожу и надолго остающееся где-то в глубине. — Круто, что мы выбрались сюда сегодня, скажи же? — почти сонно бормочет Брок. «Мгхм. Мы должны чаще гулять днём, Эдди». Журналист лениво усмехается этой идее. — Ага, чтобы ты мог пугать маленьких ребятишек в парке? «Должны же и у меня быть свои маленькие радости, ты так не думаешь?» Эдди переворачивает руку, лежащую на коленях, ладонью вверх и сжимает её в кулак. Меж пальцев тут же просачивается чёрная масса, тонкая паутина оплетает собой всё до самого запястья. Контраст температур кожи и самого Венома ощущается особенно остро в этот момент. Прошло совсем немного времени с того вечера, когда Эдди объяснял Веному суть тактильного голода. Теперь Ви тщательно следит за тем, чтобы его человек не испытывал недостатка в прикосновениях. Едва заметное шевеление тут, небольшое пожатие там. Тяжесть зубастой головы на плече, когда они коротают вечера у телевизора. Незначительные вещи, в общей сложности делающие его дни гораздо более терпимыми. Чёрт, Эдди так сильно благодарен ему за это. Симбиот издаёт звук, похожий на удивление. «Уровень твоей тревоги и стресса поразительно низкий. Даже во сне ты обычно не настолько спокоен». Эдди ничего не отвечает. Ему вдруг хочется остановить мгновение и раствориться в нём. Быть навечно окутанным безмятежностью и умиротворением, так не свойственными его натуре в обычные дни. И при всём желании он не может отрицать, что всё это — заслуга его инопланетной заразы. Веном, видимо уловив обрывок последней мысли, изнутри тычет его щупальцем между рёбер. Мужчина тихо смеётся. «Маленькие прелести жизни», думает он.***
Вскоре солнце начинает уходить за горизонт, а усиливающийся ветер становится всё прохладнее. Эдди со вздохом поднимается с земли, отряхивает потёртые джинсы от налипшей листвы и направляется в сторону выхода из парка. — Эй, Ви. Как насчёт того, чтобы завершить наш славный выходной на диване перед теликом? Там сегодня Сумерки показывают. «Звучит заманчиво. А попкорн можно приготовить? Мы теперь умеем пользоваться микроволновкой!» — с гордостью отвечает тот. — Конечно, приятель. К тому моменту, как они возвращаются домой, Эдди приходит к выводу, что им нужно почаще выбираться на подобные прогулки. Как-никак, серотонин — штука полезная. «Медитация тоже помогает, как и солнце. Позанимаемся прямо сейчас, Эдди?» — Очень смешно, умник. Иди готовь попкорн, сага скоро начнётся, — Эдди снимает ботинки, вешает куртку на спинку стула в кухне и шагает к дивану. — Кстати, на верхней полке в шкафу ещё осталась коробка конфет. Презент от миссис Чен за «крышу». — Не хочу. Мужчина чуть не роняет из рук сотовый, в котором секунду назад просматривал почту. — Я что, сплю? Как понять… не хочешь? — он разворачивается и идёт на кухню. Веном безотрывно смотрит, как крутится в микроволновке пакет с попкорном. — Ты заболел или что? Веном медленно разворачивается к нему и толкает его головой в грудь. — Глупый Эдди. Перестань ссыковать, я просто насытился твоими гормонами. Оставим шоколад на потом. — Знаешь, звучит… довольно странно, — журналист хмурится. Раздаётся пронзительный писк, симбиот спешит вытащить готовую еду. По квартире разливается запах сыра и поджаренных кукурузных зёрен. Они возвращаются в гостиную и устраиваются поудобнее перед телевизором. Эдди держит пачку в одной руке, а другой зачерпывает оттуда горсти попкорна. Иногда он подкидывает парочку вверх, чтобы Ви мог поймать их в воздухе. Забавно наблюдать, как самое опасное существо в мире, чьи острые зубы способны дробить кости, сосредоточенно высовывает язык в попытке не пропустить ни крошки. В какой-то момент Веном предлагает поменяться и кидать попкорн Эдди, но мужчина тут же отвергает эту идею. Прошло больше половины фильма, но Эдди никак не может сосредоточить внимание на экране. Вместо этого он бросает взгляды на инопланетянина, который, кажется, полностью захвачен сюжетом. Существо из другого мира. Быстрое, безжалостное, смертоносное. И прямо сейчас оно находится вместе с ним в дрянной квартире в Калифорнии, покрывает всеми известными ему ругательствами героиню Кристен Стюарт. Журналист не в силах сдержать нежную улыбку, расцветающую на лице. Веном может сколько угодно называть его неудачником, но в данный момент он чувствует себя настоящим счастливчиком. — Твои мысли отвлекают. Чем ты там наслаждаешься? — Веном возникает прямо перед ним, в замешательстве моргает молочно-белыми глазами. Эдди ни с того ни с сего выпаливает: — Тобой. Симбиот застывает на месте. Он вглядывается ещё пристальнее, пытаясь понять, шутит Эдди или нет. Журналист чуть смущённо пялится в ответ. Неожиданно что-то капает ему на руку, разрушая момент. — Я думал мы договорились, что ты не пачкаешь слюной наши вещи, — улыбается Эдди. — Извини, — ничуть не раскаявшись, отвечают ему. — Я не виноват, что ты вкусный. — Что, прямо-таки весь? Не только мои органы? Ну, звучит как комплимент. — Скорее констатация факта. Твои эндорфины подпитывают нас. — Я думал ты питаешься в основном, э-э… Как его там? Феланин… Этилин… — Фенилэтиламином. Он наиболее прост в усвоении и богат нужными соединениями, это правда, — с этими словами Веном ныряет в пакет с попкорном и набивает полную пасть. — Но твои эндорфины и дофамин тоже ничего. Хотя последнего в тебе маловато. — Мои кто? Голос Венома приглушён из-за шуршания обёртки, но Броку всё равно удаётся расслышать что-то похожее на оскорбление. Он уже и не обижается, так, принимает к сведению. — Ты удивительно мало знаешь о человеческой физиологии, Эдди. — Я всего лишь журналист, Ви, а не биолог. Давай, просвети меня, о великий космический гуру, — мужчина сцепляет руки за головой и откидывается на диване. Довольный Веном растекается у него на коленях, отодвигая закуску в сторону. — Фенилэтиламин — это гормон удовольствия, Эдди, как дофамин и серотонин. Именно они являются химической составляющей вашего так называемого «счастья». И любви тоже, — чернильное щупальце тянется в сторону кухни, чтобы через минуту вручить ему шоколадную конфету. Симбиот просачивается сквозь одежду внутрь тела Эдди, чтобы продолжить разговор уже мысленно, пока тот смакует шоколад. «Шоколад это лишь способ получения нужных веществ. Увы, они слишком быстро распадаются в твоём несовершенном организме, чтобы обеспечить постоянное чувство насыщения. А мозги просто вкуснее». Эдди чуть не давится от того, с каким очевидным наслаждением Веном произносит слово «мозги». — Ладно, эйфорийный наркоман, суть я уловил. Я в хорошем настроении — ты в хорошем настроении, а? «Именно. Как я уже говорил, у неудачника вроде тебя слишком нестабильный эмоциональный фон. Так что либо мы вместе едим мозги и сладости, либо… я ем тебя». Симбиот на мгновение появляется из-за плеча, чтобы лизнуть его небритую щёку мокрым длинным языком. Эдди издаёт возмущённый возглас, тут же принимаясь тереть лицо краешком пледа. Веном противно хихикает на протяжении всего действа. — Погоди-погоди, прожорливая амёба. А разве нет других способов сделать нас чуть более, эм… стабильными? — интересуется он. По правде говоря, и ему, и симбиоту не нравится постоянно наведываться на птицефабрику за курами или ругаться с миссис Чен из-за слишком редких поставок шоколада. Веном делает что-то вроде мысленного эквивалента пожатия плечами (и нет, Эдди не задумывается, как именно это работает) и берёт под контроль его левую руку, чтобы загнуть пальцы: «Смех. Ультрафиолет. Вкусная еда. Секс». В фильме Эдвард и Бэлла целуются на школьном балу под какую-то грустную песню. Журналист так усиленно пытается не думать о последнем пункте, что даже не замечает, как Веном вместо него показывает оставшийся средний палец телевизору. — Э-э, первые три идеи мне нравятся, ага, — он чувствует, как заливается румянцем от самой шеи до кончиков ушей. Веном позабавлено урчит где-то внутри, очевидно уловив его смущение. Никакого чувства такта у этих инопланетян. Какое-то время они остаются в гостиной, занимаясь своими делами. Эдди снова по привычке просматривает электронную почту, а заодно пишет пару заметок для новой статьи, которую нужно будет сдать на следующей неделе. Веном в это время парит где-то поблизости, лишь несколько раз отлучаясь в соседнюю комнату за конфетами и стаканом воды для своего человека. Он продолжает киномарафон, то и дело отпуская шутки про оборотней или возмущаясь нелогичностью поступков главных героев. Сколько раз Эдди не повторяет «это всё в угоду сюжету, Ви, успокойся», симбиот лишь разочарованно ворчит и говорит ему заткнуться.***
Едва время переваливает за полночь, Веном захлопывает крышку ноутбука, что неизменно сопровождается слабыми протестами Эдди. — Вали спать, трудоголик. У тебя утром интервью с очередным богатеньким мудаком, — он любезно выбрасывает пустой пакет в мусорную корзину и ведёт их в постель, не забыв перед этим выключить телевизор и погасить свет в комнате. Мужчина привычно устраивается на левой половине кровати и ждёт, пока Ви задёрнет шторы и укроет их тяжёлым одеялом. Эдди закрывает глаза и устало вздыхает. «Это был отличный день», — решает он. Один из лучших дней за последнее время, полное тревожных перемен и беспокойств. Он не успевает переключиться на мысли о прошлом, потому что Веном просачивается сквозь его пижаму и плотно окутывает собой человека с головы до ног в необычном объятии. Эдди мимолётно улыбается и сжимает одну руку, держась за своего симбиота. В голове становится пусто, уют и безопасность наполняют его конечности приятной тяжестью, заставляющей быстро проваливаться в дрёму. Уже на грани между осознанностью и сном Эдди успевает обронить едва слышно: — Ночи, Ви. — Спи спокойно, Эдди. Мы защитим тебя, — тихо урчит симбиот в ответ, но никто его уже не слышит.