Увижу хоть одно пятнышко — будешь вылизывать мои сапоги.
Припомнив хлёсткое словцо после жаркого многообещающего поцелуя, Альберих поднимается с земли, пронзая Рагнвиндра взглядом. Так уж повелось, что его натура от природы вовсе не была стыдлива. Крайнее отсутствие совести так прочно вплелось в его личность, что искоренить можно было только праведным огнем. Кажется, именно им себя и возомнил Дилюк, намереваясь сполна наказать Кэйю за проступок. Его алчная до справедливости душа сейчас пугала Альбериха больше, чем когда-либо в жизни. Орудием его праведной мести должны были стать сапоги. Кэйя нервно сглатывает, потупив взгляд, и замечает, что Дилюк переобулся. Нет больше тех привычных тяжелых сапог на толстой подошве, что могла бы смять его лицо, раздавив череп в крошку. Сейчас на нем, скорее, выходные легкие туфли с неострым носком — в них легче переносить летнюю жару. Помимо прочего, обувь обнажает тонкую полоску кожи на лодыжках, и Кэйю берет волнительная дрожь от осознания того, что Дилюк хочет, чтобы он сделал. Стыдно даже помыслить о таком, не то, чтобы сделать. — Ты ведь не серьезно, правда? — Не бойся, я даю тебе шанс отыграться. Знаю, ты не любишь подобные унижения, — Дилюк извлекает колоду из нагрудного кармана, поигрывая ею в ладони. — Выиграешь — проси, что хочешь. А проиграешь… — Я? Проиграю в карты? Не шути так, милый, — самодовольно фыркает капитан кавалерии, гордо вскидывая голову. Альберих ни в чем не был так уверен в своей жизни, как в собственном умении выиграть в карты на спор. А уж спустя неделю бесконечных дуэлей в Кошкином хвосте он и вовсе слыл лучшим игроком, достойным звания чемпиона. Внимательно наблюдая за ладонями, Кэйя позволяет Дилюку раздать карты и даже уступает первый ход. Его вера в себя так непоколебима, что первые три раунда он Дилюку даже поддается, чтобы сделать игру интереснее. Спустя десяток минут ожесточенной дуэли он понимает, что согласился на условия весьма зря. Он был уверен, что просчитал все возможные варианты, кроме единственного, самого абсурдного, и Рагнвиндр пошел именно по нему. Уничтожив всю его гордость почти всухую, Дилюк прикрыл лицо ладонью, чтобы не засмеяться в голос от вида раздосадованного лица. — Ты смухлевал! — негодует темноволосый, с неудовольствием отшвыривая карты. Дилюк невозмутимо закатывает оба рукава светлой рубашки по локоть, не разрывая зрительного контакта и демонстрирует Кэйе свои руки. Альберих сглатывает горькие слезы и внимательно осматривает Дилюка на предмет мухлежа. Стыдливые слезы поблескивают в глазах напротив под лунным светом. Лучший в Мондштадте игрок в ККИ уступил первенство такому профану, нонсенс! Альберих пересаживается ближе к краю мыса в надежде, что ночной бриз подхватит его и унесет в пучину морскую, избавив от этого беспросветного позора. Рагнвиндр, довольный блестящей победой, все же смеется и на секунду откидывает голову назад. Волосы огненным ливнем обрушиваются ему на плечи. Взгляд Кэйи снова и снова невольно притягивают легкие туфли и выглядывающие тонкие косточки на лодыжках. Нет, ему его честь не позволит сделать такое даже под страхом смерти! Дилюк жжет его ожидающим взглядом, вытягивая ноги, лениво потягиваясь. — Ничего не выйдет. Ты говорил про сапоги, — придираться к словам не самое его любимое занятие, но ситуацию нужно срочно спасать. — А это разве сапоги? Так, милые туфельки. Ты уверен, что они не дамские? — Ах, дамские? Твердый носок обуви тычком упирается в грудь Кэйи, едва не вышибая из легких воздух. Альберих захлебывается возмущением, когда Дилюк ведет носком до его шеи, злость вперемешку со стыдом придает ему сил оттолкнуть чужую ступню, грозно оскалившись в ответ на провокацию. — Раз они «дамские», тебе, должно быть, будет не так стыдно вылизать их дочиста? — Кажется, вы потеряли всякий стыд, господин Дилюк, — рычит Кэйя, собираясь уйти. — А вы — остатки чести, сэр Кэйя. Дилюк без особого труда сбивает Альбериха с ног, ударив по его лодыжкам тупым концом волчьей погибели, повалив на землю в опасной близости к краю обрыва. Запрещенный прием! Кэйя несколько секунд смотрит на то, как мелкие камешки разбиваются о поверхность воды в десятках метров внизу. Повернувшись вперед, он хочет подняться на ноги, но Рагнвиндр встает одной ступней на его грудь и все же лишает возможности дышать. Маленький каблук больно впивается под ребра, и из глаз катятся болезненные слезинки. Убрав ступню с чужой груди, Дилюк ведет носком туфли до подбородка Кэйи и прикасается мыском к нему, вынуждая запрокинуть голову. — Я не собираюсь этого делать, — шипит темноволосый и вертит головой. — Да что ты? — усмехается Дилюк. — Может, мне все же столкнуть тебя вниз? Альбериху отрезаны все пути к отступлению. Впереди его ждет унизительное наказание, позади — смерть. Сейчас, лежа в ногах у винного магната, он выглядит не более, чем жалко. Дилюк на полном серьезе никогда не станет угрожать его жизни, но и просто так не отпустит, пока Кэйя не выплатит долг. Избрав выжидательную стратегию, Дилюк лишь дразнится, подталкивая Альбериха все ближе к краю обрыва. В какой-то момент его положение становится совсем угрожающим, Кэйя теряет равновесие, и изо всех сил цепляется за ногу Рагнвиндра, чтобы действительно не улететь. — Ты сделал выбор? — Подталкивает Дилюк и подтягивает капитана на безопасное расстояние. — Архонты, какой стыд! — Рычит Кэйя и закрывает лицо ладонями. — Я сделаю это один раз. Один! Ты меня услышал? — Если меня не удовлетворит качество, ты будешь должен продолжить. — Я убью тебя. Голыми руками! Кэйя зажмуривается до боли, сморгнув слезы. Его тело дрожит от стыда и ярости. Кто этот Дилюк такой, чтобы так унижать его достоинство?! Крио мечник садится на траве и ставит Дилюку подножку. Тот не реагирует, но послушно садится в траву, не выказывая возмущения. Грубо схватив Рагнвиндра за лодыжку, Альберих дергает его ногу на себя и обнажает самый кончик языка, проводя им по мыску туфли. Сверху слышится пораженный вздох Дилюка. Когда Кэйя поднимает глаза, винный магнат лишен дара речи окончательно. — С тебя хватит, — шипит сквозь зубы капитан и готовится встать с земли. Его сердце колотится как сумасшедшее. Колени дрожат так сильно, что сохранить равновесие практически невозможно. — Стоять! — подхрипловато окликивает его Дилюк. — Это не в счет. Я даже ничего не почувствовал. — Ты и не должен ничего чувствовать, ты в обуви! — огрызается Альберих. Дилюк выглядит поразительно в положении, в котором находится. Распластавшийся на траве с вытянутыми ногами, одна лодыжка на весу в чужих руках. В конце концов, Рагнвиндр заставляет Кэйю выполнить действие как следует, чтобы обе стороны были удовлетворены. В этот раз капитан неотрывно смотрит в глаза Дилюка, чтобы видеть, что он наблюдает. — Смотри внимательно, — полушепотом говорит он и широко ведет языком по туфле, не разорвав зрительного контакта. А потом происходит самая непоправимая вещь в мире. Томительное волнение поглощает его тело целиком против воли, когда Кэйя слышит, что Дилюк стонет на грани слышимости. Дрожь пробегается вверх по позвоночнику капитана от этого звука и он замирает, держа чужую лодыжку в своих руках. Пиро мечник пилит его губы немигающим взглядом и пробегается языком по своим собственным, сглотнув вязкую слюну. Кэйя одинаково ненавидит Дилюка и себя, у которого внизу живота медленно сворачивается глупое чувство наваждения и жажды услышать чужой стон снова. «Что за чёрт?» — лихорадочно думает Кэйя, опуская чужую лодыжку на землю, но приземляется она, как известно, совсем не туда. Когда туфля самым кончиком опускается на его пах, капитан кавалерии явственно чувствует крепнущее возбуждение и роняет голову на свою грудь, спрятавшись шторкой из темных волос от томительного взгляда. Многоуважаемый начальник кавалерии, к которому все в городе обращаются не иначе, как на «вы», сейчас осознает, что у него встает от того, как стонал Дилюк, когда он провел языком по его туфле. — Извращенец, — усмехается Кэйя и увлажняет губы языком. — К чёрту. Я собираюсь устыдить тебя куда больше, чем ты меня. Превозмогая остатки стыда, Альберих прикусывает оголенную кожу в промежутке между брюками и обувью, а Дилюк зажимает себе рот обеими ладонями и валится спиной в траву. Сократившись, как змея перед броском, одну ладонь пиро мечник кладет на свой пах и плотно сводит колени, стараясь закрыться, спрятаться от Кэйи. — Прекрати! — горячим шепотом кричит на него пиро мечник. — Прекратить, хм-м? Да чёрта с два, — отказывается Альберих. — Ты утонешь в собственном стыде за свои слова. Ужасно хочется стянуть чужую обувь со стопы и коснуться губами голой кожи. Кэйя уверен, от подобного стыда Дилюк никогда в жизни не смог бы избавиться. Подцепив зубами шнурок, темноволосый неотрывно смотрит на теряющего всякое самообладание Дилюка и тянет, ослабляя узел. Обведя выступающую на лодыжке косточку языком, Кэйя дует на нее морозным дыханием. Рагнвиндр вздрагивает от прикосновения холода, чувствует сорванное дыхание кожей и начинает накаляться. Нетвердой ладонью Кэйя тянет туфлю со стопы красноволосого, и его единственный глаз наполняется стыдливыми слезами. Капитан с небывалым энтузиазмом выцеловывает всю его ступню, закусывая пальцы и свод. Ему хочется разрыдаться в голос от стыда, когда он сводит колени вместе и чувствует степень собственного возбуждения. Втягивая большой палец в рот, крио мечник щекочущее обводит его кончиком острого языка и медленно посасывает. Дилюк сверху чертыхается трижды. — Извращенец, — в чужом голосе наигранное отвращение, но фальшь Кэйе с его помутненным сознанием сейчас не распознать. — Может, ты уже давно мечтал так сделать? — Предложил-то ты, — хрипло отвечает капитан и оставляет несколько мелких поцелуев на пальцах. — Может, это ты извращенец? Нравится, когда тебе вылизывают ноги? Кэйя несдержанно, показушно стонет, шмыгая носом, и втягивает пальцы в рот, скользя между ними языком. Щекотка не доставляет дискомфорта, даже наоборот — распаляет еще больше. Дилюк рвано выдыхает и прикасается к себе сквозь одежду, не в силах больше терпеть болезненное возбуждение. Альберих хочет тоже, но отбрасывает эту мысль, посвящая себя вылизыванию и выцеловыванию чужих стоп. Он торопливо обнажает вторую стопу Рагнвиндра и разминает обе в своих руках. Весь этот стыд против воли начинает нравиться все сильнее. — Так нравится? — шепчет красноволосый, жадно следящий глазами за юрким языком на своей нежной коже. — Мгм, — непонятно, как Кэйя еще может отвечать на вопросы в таком состоянии. Капитан делает влажными и скользкими от слюны обе стопы и сжимает их в ладонях, пока Дилюк без зазрения совести ласкает себя, наслаждаясь необычной лаской и видом Кэйи под ним. Освободив ступни от плена губ и пальцев, пиро мечник предпринимает следующий шаг. Его обнаженная ступня легко скользит вдоль чужого тела, останавливаясь посреди груди. Кэйя старается дышать глубже, когда подхватывает пальцами щиколотку и снова приникает к своду влажными губами. Широко проведя языком по полупрозрачной коже, Альберих снова прикусывает ее над выступающей косточкой, алчно упиваясь кратким вскриком сверху. Дилюк втягивается в процесс так же быстро, как ускоряются движения ласкающего языка. Оставляя одну ступню на истязание жаркого рта, вторую Рагнвиндр опускает на напряженный пах капитана кавалерии. Плачущий стон и ощутимый укус отрезвляют обоих на жалкие мгновения, затем возбуждение накрывает с удвоенной силой. Стиснув собственное возбуждение у основания, красноволосый ласкает крио мечника через его одежду, пытаясь пальцами подцепить шнуровку брюк. Кэйя помогает ему, выдергивая ее почти с корнем. Обнажая собственный член, Альберих шипит от дуновения холодного вечернего воздуха и тут же захлебывается стоном от прикосновения теплой мягкой стопы к голой коже. Ощущение… Странное, но хочется больше. — Неплохо, — подмечает Кэйя и впивается укусом в чужую лодыжку, обхватывая свободной ладонью свое возбуждение и чужую прижавшуюся стопу. Капитан двигает чужой ступней вдоль ствола и отвлекается, отпустив вторую ногу Дилюка. Тот не теряет времени и с силой толкает в грудь, заставляя рухнуть на согнутые в локтях руки. Вторая стопа опускается основанием сверху на головку, едва касаясь, и Кэйя животно рычит, откидывая голову назад. Когда пальцы ног красноволосого шустро пробегаются по алой головке, Альберих пачкает их выступившей смазкой. Вместе с ней ласкающие ступни двигаются еще легче, заставляя бедра неподконтрольно содрогаться. — Знаешь, я нашу дуэль себе немного иначе представлял, — со стоном шепчет темноволосый, глядя на то, как Дилюк ласкает их обоих. Голая ступня с силой надавливает на основание члена, придавливая всем своим весом. Кэйя после такого явственно осознает, что значит выражение «яйца всмятку». Дилюк хмуро смотрит на него и грозится действительно раздавить его слабое место в фарш, если тот продолжит. Шипя от трения кожи, Кэйя перехватывает лодыжку и двигает чужой стопой вдоль ствола сам — короткие пальчики прокатываются по рельефам, и Альберих чувствует, как они чуть поджимаются от щекотки. — Ну, знаешь ли! На такую роль больше подойдет какая-нибудь милая леди в чулочках, — хохочет Кэйя, самостоятельно толкаясь бедрами вверх и приоткрывает губы в немом стоне. — А мне дрочит здоровый мужик, с таким же здоровым мечом… — Тебя что-то не устраивает? Кажется, Дилюк воспринимает эти слова на свой счет. Конечно, Кэйя никогда не выказывал никаких претензий по этому поводу, но Рагнвиндра иначе и не опишешь — крепко сложенное тело, женственным в нем могут показаться лишь мягкие вьющиеся локоны да длинные ресницы. В сравнении с ним, Кэйя на его фоне, переодевшись, весьма неплохо сошел бы за юную леди, если бы не стал открывать свой грязный рот. Но он открывает, исходя мучительным стоном, когда Дилюк перехватывает инициативу снова, подключая вторую ступню. Он обхватывает его обеими и фокусирует движение нежных пальцев на головке. Острое ощущение скользящей плоти взрывается фейерверками перед глазами. Кэйя с трудом поднимает голову, чтобы окинуть взглядом эту бесстыдную картину — Дилюк, распластавшийся перед ним, распаленный ничуть не меньше его самого. После того, как их взгляды почти ощутимо соприкасаются, Кэйя вновь откидывает голову, глаза закатываются, и перед ними сверкают звезды. Альберих не уверен, настоящие ли они, или это Дилюк рисует их в его сознании, когда так правильно скользит пальцами по ноющему возбуждению. Вдобавок к ощущениям в ушах начинает необычно гудеть. На мгновение движение превосходных ступней исчезает, и Кэйя издает разочарованный стон. — Ты издеваешься? — Пригнись! Едва лишь Кэйя валится на траву полностью, оказываясь на опасном расстоянии от обрыва, над головой в сущих сантиметрах пролетает прицельный электрический разряд. Даже не прикоснувшись к элементу, капитан фантомно ощущает покалывающее онемение в теле. Воздух вокруг наполняет ощутимый запах озона. Теплые ступни больше его не касаются, оставляют в кошмарном неудовлетворении. Альберих ругается под нос и уже хочет взмолиться, но не успевает. Дилюк даже не поднимается на ноги — лишь пускает двуручник в полет, разрубая заблудшего электро слайма на части. Существо взрывается скользкой субстанцией, которая брызжет всюду, пачкая траву, их тела и… Ступни Дилюка. Парень чуть морщится, чувствуя покалывание на кончиках пальцев. — Больно? — озадаченно спрашивает капитан кавалерии. — Н-нет, — спрятав взгляд за алой шторкой, отвечает Дилюк странно дрожащим голосом. — Приятно. Кэйя хмыкает, собирая немного слаймового концентрата в ладонь и уверенно растирает его по стволу. Спустя целое мгновение его снова неконтролируемо подбрасывает над травой от слабого электрического разряда, пробежавшегося по венкам на стволе. Дилюк почти сразу возвращает обе ступни на его возбуждение, продолжая ласкать твердый до отказа орган. Вспыхнувшая между ними двойная реакция — сверхпроводник и перегрузка — оказывается слишком сильна для обоих. Альберих сплетает свои ладони над чужими ступнями в замок, плотнее обнимая член скользкой мягкой кожей и крупно дрожит, вбиваясь в нее рваными исступленными толчками. Его глаза застилают слезы, сквозь которые он, выгнувшийся крутой дугой, может видеть лишь рискованную близость обрыва. Все, что ему остается — молиться, чтобы случайно не совершить прыжок веры с самого края во время оргазма. Когда Кэйя изливается на его ступни, выпуская из-под контроля элементальную энергию, сверхпроводник заставляет сладкую истому прокатиться дугой от одной ноги до другой. По всем законам физики средним звеном между двумя полюсами становится изнывающий, истекающий смазкой член. Дилюк даже не прикасается к себе дрожащей ладонью. Его ствол судорожно подергивается, готовый в любое мгновение разрядиться. В надежде усилить ощущения, Рагнвиндр двигает дрожащей ступней в лужице чужой спермы и отпускает контроль. Перегрузка доводит обоих до пика в считанные секунды — Дилюк изливается, не прикасаясь к себе, а Кэйя лишь мучительно содрогается, потому что кончать ему уже нечем. — Я больше никогда не буду использовать слаймовую слизь не по назначению, — шепотом клянется Рагнвиндр. — Почему это? — Это… Слишком, — Дилюк мучительно краснеет. — Я думал, что потеряю сознание. Слишком… Сильно. — Не знал, что ты настолько чувствителен к элементальным реакциям. Кэйя валится в траву рядом с Дилюком и вперивает взгляд в кротовую нору над их головами. Его сознание так заполнено и пусто одновременно, что он не может понять, существует червоточина наяву, или она лишь плод его воображения. Устало притираясь к чужому плечу, Альберих краем уха чувствует искрящиеся разряды рядом с ухом и поворачивает голову. Остатки слизи электро слайма все еще не потеряли своей чудотворной силы. Задумчиво собрав очищенную слизь в ладонь, капитан кавалерии толкает Дилюка на бок и приставляет к сжатому колечку мышц влажные от слизи пальцы. Дилюк выгибается дугой, но не может избежать прикосновения — электричество закоротило его слишком сильно. — Ч-чёртов… — начинает ругательство Дилюк, но в итоге давится стоном, когда палец проскальзывает внутрь. — Ой, да брось, — Кэйя переворачивает пиро мечника на спину, нависая сверху и трахает его одними лишь пальцами. — Ты же сам сказал, что это приятно. — Слишком, — отчаянно качает головой красноволосый и закусывает губы до крови. Альберих усмехается и закидывает его сомкнутые ноги на свое плечо, продолжая входить в него двумя пальцами. Мышцы вокруг судорожно сокращаются, с такой силой, которой Кэйя никогда в жизни не чувствовал. Будь он сейчас внутри Дилюка сам — оргазм бы настиг его уже через полминуты слабых размеренных толчков. Бедра Рагнвиндра крупно трясутся, болезненно напряженный член качается между ними, перенимая их дрожь. Голос его звучит так жалко и беспомощно, что вызывает у Кэйи смех. Когда капитан прикасается к увитому венами стволу, Дилюк до хруста гнется в пояснице и кончает снова, пачкая своим семенем траву. Опустив его бедра на поверхность, Кэйя хохочет и убирает влажные алые прядки с чужого лица. — Ты еще никогда не кончал только от пальцев, — подмечает он. — Возьму эту чудесную слизь на вооружение. — Н-не… Смей… Посмеиваясь, капитан щелкает Рагнвиндра по носу и сворачивается рядом с ним на траве. Ожидал ли он, что последний вечер его отпуска будет таким ярким? Никак нет. Нашаривая в своих скомканных одеждах пустую флягу, Альберих собирает остатки слизи электро слайма и трясет ею перед носом ворчащего в истоме Дилюка. Спустя примерно месяц после этого инцидента в казармах Ордо Фавониус появится новое правило среди прочих:Во избежание непредвиденных обстоятельств, использование слизи электро слаймов не по прямому ее назначению строго запрещается!
Но ведь капитану кавалерии закон простых офицеров не писан, верно?