«Oh, oh, I want some more Oh, oh, what are you waiting for? Take a bite of my heart tonight» Neon trees
Мир и вправду стал другим. Поглупел со своими дурацкими тайнами и недомолвками. Нелепым шушуканьем одноклассников о сексе. Ничего они не знали о фантастической, крышесносной, охуенной ебле. О том, что предвкушение и томление, перебиваемое скучной дрочкой — хуйня по сравнению с прикосновением другого человека. Никто не знал, как бешено стучит пульс от поцелуев в линию пресса и гладких движений ногтей по напряжённому члену. Хрип одного не услышат на расстоянии метра. От шёпота двоих оглохнет Вселенная. Снова захотелось курить. Ворон, в очередной раз проверив телефон на уведомления, потянулся к тумбочке и взял сигареты. Лёг на спину, в задумчивости стуча пачкой по подбородку. Родителей снова не было дома, но сестра могла учуять запах дыма. Если зайдёт в комнату. Хотя она не заглядывала сюда с тех пор, как Ворону исполнилось десять. С тех пор тут произошло много интересного. Здесь никакой мальчик больше не жил. Он вернулся с инициации. Настоящей, первобытной. Он нашёл то, что возмущённо прятали стыдливые взрослые, отнимая нелепый винтажный журнал с ненастоящими женщинами. Таких фигур не бывает. Желание выглядит не так. Ворон видел. Ворон знал, как смотрит человек, который тебя хочет. Девушки не такие. Парни. «Он был совсем не таким». Рывком подняв себя с кровати, Ворон подошёл к окну и выбрался на крышу. На жёсткой шершавой поверхности с небольшим уклоном было очень удобно сидеть. Впереди не было ничего, кроме холмистых полей, уползающей вдаль дороги и зелёного пуха деревьев где-то у горизонта. Втянув в себя чересчур много дыма, Ворон закашлялся. Слабой болью отозвались растянутые мышцы, садняще — охрипшее горло и сладко — где-то внутри груди. От воспоминаний, каково это — быть красивым, сексуальным, желанным. Получать обжигающе-прекрасное удовольствие, острое и до обиды короткое. Может быть, поэтому родители — всякие родители, не обязательно эти идиоты — так жадно охраняют свой секс от посторонних. Минуты — насыщенные, туго набитые удовольствием, но всё же минуты. «Теперь я мужчина», — подумал Ворон и удивился, как странно это звучит. Одновременно нелепо и старомодно, но… но что-то в этом чувствовалось. «Я больше не ребёнок», — вот это было больше похоже на правду, но всё равно. «Больше не», это про потерю, а Ворон ничего не потерял, он не чувствовал, что чего-то лишился. Наоборот, знаний, особенных, чувствительных, пиздец каких важных — стало больше. И их не достать чтением форумов, просмотром порно или хихиканьем по углам в столовке. «Я взрослый», — с удовлетворением и торжеством произнёс Ворон. На заднем дворе было идиллически скучно. Ровный газон, влага на коротких ростках травы, несколько шезлонгов и новенький гамак, растянутый между двумя вековыми… дубами, кажется? У аккуратного, засаженного зеленью пруда сидела Мара. Она что-то читала, поджимая твёрдые губы и перебирая пальцами складки унылого пледа в клеточку. Восемнадцати не было, а вела себя как замужняя пуританка с пятнадцатью детьми. Ворон на мгновение задумался, а стоит ли ей — такой правильной и недосягаемой небожительнице — рассказывать о себе и своих удовольствиях. И знает ли она о том, что такое секс? Теперь узнает. Девушка даже не подняла головы, когда Ворон, шурша мелким белым гравием, прошёл мимо неё и что-то обронил рядом, на расстоянии вытянутой руки. Парень улёгся в гамак, закинул руки за голову и принялся наблюдать. Шелест страницы. — Подними свой презерватив. — Это мой презерватив, — выпалил Ворон нетерпеливо, одновременно с сестрой. Мара со вздохом наклонилась и двумя пальцами подцепила синий квадратик. — Надеюсь, выбирал не ты, — Мара бросила взгляд на брата. — Латекс? Серьёзно? Ты заслуживаешь большего. — Это были самые дорогие, — буркнул Ворон. — Где? В киоске с чипсами? — девушка повертела презерватив в руке. — Ну надо же, у вас хватило мозгов не использовать просрочку. «Что-то всё неправильно идёт». — А ты, значит, главная экспертка штата? — Ворон попытался выбраться из гамака, но тот вдруг превратился в непреодолимую ловушку. — Я знаю, с кем консультироваться, — игнорируя беснующийся кокон справа от себя, Мара достала из визитницы нужную, расписалась, вдавливая буквы в картон, и подала растрёпанному раскрасневшемуся брату, который уже стоял рядом. — Знаешь аптеку на углу шестой авеню? Найди там Билла. Самая обычная улица. Самая обычная аптека рядом с фонарём. Куча микстур от кашля, обезболивающие, никотиновые пластинки, мелатонин в огромных банках и хмурый парень на кассе. Остальные посетители быстро брали нужное лекарство и исчезали за дверью, дребезжа на прощание колокольчиком. Ворон стоял у стенда со смазками и крохотными пачками гондонов и, растерянно хмурясь, снова и снова перечитывал визитку. — Эй, парень, — окликнул его кассир. — Не уверен в размере — бери три разных, только, Бога ради, не пытайся прикинуть метраж в торговом зале. — Прям-таки метраж? Спасибо, — беззастенчиво отозвался Ворон, играясь блёстками на картонке. — Не подскажешь, у вас тут Билл работает? — Билл это я, — парень опёрся руками о прилавок. — А кто спрашивает? Ворон развернулся и широким шагом подошёл к кассе, картинным жестом демонстрируя визитку. — От Марасенны, — присвистнул Билл. — Парень, ты знаешь, сколько дадут за её автограф? Это же… — Она моя сестра, — перебил Ворон, удерживая визитку на столешнице рукой. — Сказала, ты много знаешь про резинки. Если тебе так нужна эта картонка — забирай. Но взамен я требую консультацию. Ушёл последний посетитель. Билл запер дверь, достал из подсобки швабру и принялся мыть пол. Вечерний свет пробирался между витринами, скользил по влажной плитке и впитывался в фетровую висюльку на телефоне, который лежал у кассы. Вибрация. Парень почти сразу взял трубку. — Моя королева? — Билл, Бога ради, — устало вздохнула Мара. — Раньше тебе нравилось, — безо всякой надежды попытался возразить Билл. — Он приходил? — Он? — парень прошёл за прилавок и сел на высокую табуретку, устало вытянув ноги. — Сюда ходит тьма посетителей. Жаль, что среди них не было тебя. — Ульдрен был здесь? — проигнорировала намёк Мара. — Кто это? — Подросток, красивый, наглый, самоуверенный, на пару лет меня младше, одевается как с обложки. Короткая тёмная стрижка. Может быть, глаза подведены. — Ты сейчас описала почти каждого одноклассника этого неведомого «Ульдрена», — улыбнулся Билл. — Надеюсь, консультации тебе всё ещё даются лучше, чем флирт и враньё, — холодно сказала Мара. — Знаешь, он любознательный, — Билл решил попробовать другую тактику. — Когда ему нужно что-то, будет сидеть и слушать. — Прекрасно. — И вот ещё что хочу сказать. У мальчика высокое либидо и мальчик не стесняется этого. — Значит, ты всё-таки с ним говорил, — Мара смягчилась. — Он забрал коробку? — Выкупил за десять баксов. Страшно гордился, — Билл покрутился на стуле. — Что значит — выкупил? — Я бы сам насторожился, если бы какой-то неизвестный чел подарил коробку с элитными резинками и парочкой дорогущих смазок. Так что я разыграл перед ним сценку. Ушёл, уверенный, что отхватил Грааль по цене трёх серебренников. — То есть ты продал мальчику подарок для него же, — Мара усмехнулась в трубку. — Билл, ты всё тот же редкостный мерзавец. — Может, встретимся как-нибудь? Я прежний не только в торговых переговорах. — Может быть, — Мара впустила в голос чуть больше мягкости и лукавого поощрения. Билл сыграл ровно ту роль, которая от него и требовалась. — Может быть, — повторила она, оставляя зыбкую надежду. Не собираясь, впрочем, её исполнять.19.03.2023