Vertigo

Алекс встал с дивана и прошел в кухню. Он открыл ящик, куда накануне убрал бутылки вина. Он знал, что теперь вряд ли получится уснуть. Время подходило только к часу ночи, бодрым он еще не был, но и толики сонливости даже следа не было. Только безграничная усталость и вымотанность. Наливая себе первый, и как он сам полагал — не последний бокал, красного полусладкого вина, Алекс задумался, почему пес сбежал. И куда он сорвался так тихо и внезапно? Вернется ли он? Алекс тяжело вздохнул и сделал первый глоток. Он не использовал вино как снотворное часто, небезосновательно полагая, что в его подавленном состоянии можно легко скатиться в алкоголизм. Но сейчас Алекс чувствовал слишком сильную тоску и тревожность, чтобы попытаться просто закрыть глаза и абстрагироваться от этого. Еще раз сделав глубоких вдох, он пригубил пряную рубиновую жидкость из бокала. Для успокоения совести Алекс еще раз обошел первый этаж дома, поднялся по лестнице и заглянул на второй. Там все комнаты были заперты на ключ и только холодный лунный свет сквозь облака просачивался в окно и освещал коридор. А еще стоял сильный запах затхлости, который почти не ощущался на первом этаже. Алекс провел кончиками пальцев по двери, за которой скрывалась его детская спальня, но решил оставить все это до завтра. Он не хотел погружаться в те времена в таком состоянии. Пусть детство останется в его памяти и ощущениях счастливым. Спустившись вниз, Алекс подобрал книгу «Amusing Ourselves to Death» Нила Постамана, взятую вечером и открыл на первой странице. Строчка за строчкой, он постепенно погружался в текст, отрешаясь от реальности. Вот это было его любимым способом расслабления. К моменту выпитой бутылке и прочитанной книге (184 страницы ему дались быстро), Алекс смог задремать, неудобно свернувшись на диване, укрытый одеялом и пледом. Он так и не стал пробовать развести огонь в надежде теперь уже спастись дополнительным слоем одеял. В детстве папа учил его разводить камин, но сейчас он бы вряд ли вспомнил все действия, хоть они и были нехитрыми. Алекс неожиданно для себя вспомнил, как бывший партнер говорил ему, что он совсем не похож на мужчину и не приспособлен к жизни. Особенно в таких мелочах, как это — в виде разжигания камина, починке крыши или сборки труб в ванной. Этот конечно много чего говорил, и большая часть из того была враньем, так что его в расчет можно не брать. Но слова все еще эхом отзывались в голове. Когда-нибудь Алекс забудет его тембр голоса и даже лицо. Под такие невеселые мысли Алекс заснул поверхностным тревожным сном. Ему снилось то лесное озеро, которое находилось совсем недалеко от этой хижины. Стояла середина осени, с деревьев уже опала листва, а земля чуть покрывалась снегом. Лишь хвойные деревья, обрамлявшие озеро оставались такими же высокомерными молчаливыми свидетелями, одетыми в полный парад зеленого одеяния. Озеро только—только начинало сковываться темно—серым тонким льдом. Алекс почему-то бежал к нему сквозь колючие ветки кустарников по холодной, покрытой инеем, земле. Дыхание начало перехватывать, холодный воздух с каждым вдохом все больше обжигал внутренности. Казалось будто эти ледяные иголки елей вонзаются и распарывают легкие. Его хватит лишь еще на десяток метров. Вот уже показывается из-за веток серая ледяная гладь, Алекс ступает на лед, делает пару шагов, оборачивается через плечо. Он не успевает рассмотреть, что гнало его сюда, как слышится хруст. Но не там, за спиной, а здесь, прямо под подошвами его тонких кед. Еще шаг. Треск. И он проваливается. В следующее мгновение он выпутываться из холодных липких простыней, окутывающих его тело подобно ледяным волнам в его подсознании. Его пульс частит, а дыхание сбито. Алекс ненавидит это чувство. Когда первые мгновения еще непонятно, был ли это сон или реальность. И что происходит сейчас. Ему требуется еще минута, чтобы прийти в себя. Непривычное за столько лет помещение после сна не помогает усмирить панику, поэтому Алекс закрывает глаза и решает сосредоточится на тактильных ощущениях. Он проводит ладонями по покрывалу, чтобы осознать, что он не в холодной воде. Ощущение чуть шершавой хлопковой простыни под пальцами успокаивает. Еще пара глубоких вдохов, чтобы выровнять дыхание, а следом и сердцебиение. Алекс жмурится чуть сильнее и решается открыть глаза. Солнце уже встало, но свет, окутывающий первый этаж дома еще совсем тусклый. Совсем раннее утром. Он проспал, если это можно назвать сном, всего пару часов. Размышления о том, чтобы сменить одежду и поваляться в постели еще час, прерываются странным скрежетом и шуршанием снаружи. По спине Алекса, все еще влажной от пота, пробегают мурашки. Он вдруг отчетливо осознает, что находится в маленьком доме, стоявшем пустым десять лет, совсем один в лесной глуши. Идеальный сюжет для фильма ужасов или местных страшилок. Но вскоре непонятные звуки прекращаются и снова все затихает. Уже точно окончательно разбуженный Алекс решает встать и хотя бы приготовить себе кофе. Вчера он заметил старенькую кофеварку в одном из кухонных шкафов, а кофейные зерна он купил в магазине. Он стягивает с себя одеяло, мокрую футболку и белье, относит это все к той же вчерашней одежде в ванной, заполняющей корзину для белья, а вот полотенца так и остались сброшенными на кафельный пол. Будучи довольно чистоплотным, Алекс морщится от этой картины, делая пометку в голове быстрее найти стиральную машину или съездить в прачечную. В сумках находит свежий комплект. И только собирается войти в кухню и начать утренний кофейный ритуал, как шуршание повторяется. Это настораживает его, перебивая даже желание избавиться от легкого похмелья чашкой горячего крепкого кофе. Поэтому он идет на звук. Алекс подходит к прозрачной двери, ведущей к веранде, как слышит знакомое цоканье когтей по деревянному полу. Сам не осознавая за собой, широко улыбается. Когда он открывает дверь, то замечает собаку не сразу, лишь сделав пару шагов по настилу, видит большого зверя в углу. Тот почти сразу встает и идет к нему. Вот только он не с пустыми руками (Алекс смеется в голове этому выражению), точнее зубами. В пасти аккуратно зажат загривок довольно крупного пушистого серого зайца. Тот уже вяло дергает лапами и дышит как бегун после марафона. Но все еще вполне живой, хоть и запуганный почти до смерти. — Так, Большой Зверь, намёк, что тебе не по душе корм с химозным вкусом и запахом, я понял, — пес делает еще пару шагов, наклоняет голову со зверьком совсем к ногам Алекса, но добычу из зубов не отпускает. Алекс присаживает перед ними. — Но давай мы его отпустим, в морозилке есть мясо. Не вагю, конечно, но стейки вполне приличные. Если обещаешь съесть овощей перед, я приготовлю на двоих. Зверь чуть трясет головой, но челюсти разжимает. Пушистый комок мгновение раздумывает, чтобы потом помчаться в лес. И пес и Алекс провожают его взглядом. — Спасибо за добычу, Волче, — Алекс осторожно протягивает руку к бодающей его колено черной макушке. — Я рад, что ты вернулся. Глаза, так внимательно смотрящие на Алекса, чуть окрашиваются тем золотым сиянием, что было в приюте. Алекс списывает это на игру рассветного солнца, только начинающего подниматься сквозь весенний лес. Хоть пол и не мыт, черт его знает, сколько времени, Алекс все равно решает обмыть собаку в душе хотя бы просто напором воды, чтобы сбить всю лесную пыль и грязь. От клещей, как сказали в приюте, он обработан, поэтому хоть за это можно не волноваться. В этот раз мытье проходит быстрее. И Алексу даже не нужно менять собственную одежду. Они вместе проходят в кухню, где собака сразу припадает к миске с водой. Половина воды миски от ярой работы языком разбрызгивается на коврик, так что Алекс наполняет ее заново из трехлитровой пластиковой бутылки. Он купил ее на всякий случай, но на кухне был уже установлен кран-фильтр для питьевой воды. После сваренного кофе и приготовленного нехитрого завтрака, состоявшего из двух сэндвичей с ветчиной, пару ломтиков которой пришлось отдать за такой умоляющий, совсем щенячий взгляд, Алекс снова прошел в гостиную, решив выполнить то, о чем задумался еще вчера вечером. Так как мобильная связь здесь ловила, хоть и слабо, Алекс понадеялся, что модем, который он захватил с собой, будет работать. Надеждам его суждено было оправдаться, так как макбук все-таки установил соединение с интернетом. Пришлось открыть несколько форумов и пролистать пару сайтов, чтобы найти то, что ему требовалось. Небольшая заметка о важных членах спасательной операции и их хозяевах. А именно кинологической службе. В статье было прикреплено несколько фотографий, запечатлевающих моменты работы, но что важнее внизу были перечислены имена хозяев и клички собак. Иногда встречались коротки заметки о том или ином спасателе. — Малыш, иди ко мне, — позвал Алекс. Пес, успевший улечься на мягкой лежанке, послушано подошел, с интересом заглядывая в глаза Алексу. — Я сейчас начну перечислять имена и клички, так что обозначь как-нибудь, когда я назову твою. С этими словами Алекс поудобнее устроился на диване, кладя ноутбук на колени, а сам укрылся пледом. Начав перечислять первые из 263 имен, Алекс после каждого смотрел на пса, но тот почти не реагировал. — Уилл Дэвис и его верный спутник Хью, — пес лишь сел рядом. — Рейчел Хэнкс и лабрадор Хвостик, — Алекс улыбнулся кличке. — Джон Уильямс и овчарка Такер. — Нейтан Филлиппс с верным Падди. После первых двух десятков имен, Алекс прочитал: — Лора Кейн и Майлз. Тут пес оживился, не то тявкнув не то проскулив, вскочил на лапы и стал тыкаться носом в бедро Алексу. А в глазах снова проблеснуло золото. — Так ты Майлз, малыш, — Алекс уже смело коснулся зверя, ласково теребя за большим ухом. — Тут есть небольшая заметка про твою хозяйку. Лора Кейн работала спасателем на момент теракта почти десять лет. Её жизнь оборвалась на месте работы. Стальная конструкция рухнула, пока Лора пыталась добраться до выживших. Из-под завалов ее вытащил собственный пес, но спасти Лору не удалось. Дальше служебный пес, размерами соотвествующий волку, работать не смог, — Алекс не смог вдохнуть, — Боже, Малыш, это так ужасно, иди ко мне. Рукой, до этого мерно поглаживающей угольно-черную шерсть, он прижал собачью голову к себе. Майлз («какое непривычно человеческое имя» — почему-то пришло в голову Алексу) запрыгнул на диван, прижимаясь к нему и буквально впечатываясь в крепкие объятия Алекса. Алекс не был уверен, сколько они пробыли в таких импровизированных объятиях, но ему самому будто стало легче. И не столько от того, что теперь он знал имя и историю своего четырехлапого друга. Покачивая большую пушистую зверюгу в своих объятиях, Алекс не переставал гладить его. Как-то незаметно и аккуратно они переместились, что теперь они оба лежали на диване, а голова Майлза расположилась на груди Алекса. Отложив ноутбук, Алекс подтянул ближе плед, укрывая теперь их обоих. Алекс удивлялся вдруг открывшейся тактильности и нужде Майлза в тепле объятий, но признавал, как это ему нравилось. И если уж быть до конца честным, то он сам нуждался в объятиях не меньше. Сам не заметив как, но от тепла и мерного глубокого дыхания собаки, гревшей его бок и несильно придавливающей головой его грудь, Алекс начал проваливаться в сон. Майлз наверняка сам устал за ночь, проведенную в лесу. Но уже без ледяного озера и кошмаров.