Vertigo

— М…Майлз? Мужчина усиленно закивал. Алекс не мог перестать рассматривать его. Красивый, вот что вертелось у него в голове. Вспомнив только глаза, он понял, что пропустил громадную часть всего остального. Высокие скулы, подчеркнутые щетиной. Мягкие, хоть и немного тонкие губы, сейчас так неуверенно изогнувшиеся в улыбке. Темные каштановые, как и у самого Алекса, волосы как-то странно и неаккуратно отросли. Ему захотелось их зачесать назад и чуть пригладить. — Ты не помнишь меня? — Майлз смотрел на него все также настороженно, будто не зная, чего ожидать. Ладно, сам Алекс не знал, что ему делать. — Прости, я… понимаю, как это должно быть странно для тебя. Мы виделись каждое лето, когда вы приезжали с семьей. Алекс пытался собрать все факты этой головоломки. От всего происходящего у него заболела голова и он просто откинулся на кровать, закрывая руками глаза. — У меня просто голова кружится от всего, — он продолжил лежать с закрытыми глазами, когда послушался шелест постельного. Майлз пытался закутаться в одеяло и сесть рядом. — Я правда не помню тебя, не знаю, не могу ничего вспомнить из того времени. Я пытался, когда нашел бандану и … потом тоже. Только твои глаза. Но ты еще и был моей собакой… — Волком, — Майлз добавил вполголоса. — Это важно. Не знаю, почему всем было нормально, что собака настолько большая. Алекс подавил порыв кинуть в него подушкой. — В приюте не слишком ожидаешь встретить дикое животное, так что вполне логично, что я считал тебя собакой, — Майлз улыбнулся на эту фразу, а Алекс залип на него. — Господи, ты правда был моим волком все это время! И даже в душ ходил со мной! И я обнимал тебя во сне! — Знаешь, самое отвратительное из этого — тот сухой корм в миске. Алекс рассмеялся. Ему было поразительно легко с Майлзом. Даже сейчас. Скорее особенно сейчас. Он не ожидал от себя, что примет эту действительность так легко. Вот у него был лучший питомец, такой умный и понимающий, а сейчас перед ним был красивый мужчина, да еще и из прошлого. Которого сам Алекс не помнил. Им точно многое нужно обсудить. — Можешь сходить в душ, если хочешь, а я принесу тебе одежду, — Алекс наконец-то отвел взгляд. — А потом… поговорим? Алекс кинул взгляд на часы, было лишь 3:15. Вот уж точно ведьмин час. Майлз с благодарностью кивнул. И не выбираясь из одеяла, чуть пошатываясь дошел до ванной. Было видно, как ему непривычно ходить на двух ногах. И еще тяжелее координировать движения рук. Майлз очень медленно протянул руку, и будто продумывая каждое движение, провернул ручку двери и вошел в ванную. Сам Алекс дошел до комода и попытался найти подходящую одежду для Майлза. Он подобрал цветные боксеры, самую приличную из своих футболок (не растянутую и не в дырах) и спортивный костюм. Белый. Но он был единственный чистый и точно должен был подойти по фигуре Майлзу. Не то, чтобы Алекс оценивал. Ладно, оценивал конечно. И ему понравилось. Он не помнит самого человека, но точно помнит свое отношение к нему. Все еще как пубертатный подросток. — Алекс? Ты не мог бы помочь мне? — голос Майлза из-за двери звучал приглушенно. Когда вместе со стопкой одежды Алекс вошел в ванную, то застал Майлза все еще в одеяле, стоящего перед зеркалом. Одной рукой он держал одеяло, а второй пытался развязать узел платка, накрепко повязанный Алексом. Положив одежду, Алекс подошел ближе и с улыбкой начал развязать платок и затем расстегивать ошейник. — Ты не боишься меня, — Майлз говорил тихо и спокойно. — Тебе интересно, — он утверждал, переходя на шепот. Алекс снял ошейник и убрал в тумбу. Он ведь им больше не пригодится? — И как ты это определил? — Я… чувствую тебя, — в стеснении Майлз опустил голову и немного покраснел. — Твоё сердцебиение, пульсирующую кровь в сосудах и запах. Особенно твои гормоны, их сочетание. — И сейчас я…? — Взбудоражен, заинтересован, хочешь спать и немного возбужден, — на быстро вскинутый взгляд Алекса он добавил: — не уверен, он слабый, но есть. — Насчет первых трех ты прав, а вот в последнем, — Алекс помотал головой. — Я и сам не уверен. Чувствую себя странно, будто подросток, — он еще раз покачал головой в смущении. — Расскажешь мне что-нибудь? Алекс пытался дать личное пространство Майлзу, отходя к двери и улыбнулся на пороге. — Все расскажу, — Майлз улыбнулся в ответ. — Только можно мне сигарету? — И вина, и кофе, и всего, что захочешь из людских пристрастий, — Алекс тихонько рассмеялся, выходя из ванной. — Я буду в кухне. Спускайся, как закончишь. Майлз кивнул и улыбнулся еще раз. Сигаретный блок был припрятан в бардачке пикапа. Алекс купил его на первой заправке сразу после аренды пикапа, выкурил две сигареты подряд, а потом так и не захотел больше. Здесь ему было спокойно, и курить совершенно не хотелось. Сейчас он достал пачку, вернулся в дом, нашел пепельницу на одной из книжных полок и поставил все на кухонный стол. В холодильнике оставалась паста с ужина, всего лишь на одну порцию, но он решил разогреть ее для Майлза. И открыл вино, даже если Майлз не будет — Алексу точно нужно было выпить. Еще через пару минут показался Майлз, медленно спускающийся по лестнице. Одной рукой он скользил по стене, стараясь не упасть. — Паста, вино и сигареты — не знаю, по чему ты соскучился больше, — Алекс все больше и больше смущался. — Прости, если переусердствовал. — Ты не выгоняешь меня? Алекс продолжал удивленно смотреть на мужчину напротив. Ему даже в голову не приходила эта мысль. Он ведь знал Майлза, жил с ним больше месяца, кормил и делился своими переживаниями. Они действительно были друзьями, хоть Алекс и не знал настоящего Майлза. Но это почему-то казалось совсем неважным. — Нет, Майлз, — Алекс покачал головой в подтверждение. — Присаживайся за стол. Майлз налетел на еду, буквально проглатывая пасту. Тарелка опустела за минуту, а Алекс с сожалением сказал, что больше готовой еды не было. Но тот лишь больше засмущался, говоря, что и так объедал Алекса. «Не говори глупостей» Алекс разливал вино. Он курил в молодости, растягивая пачку на неделю, потом бросал. Снова начинал, когда стрессовал, и опять бросал. Но еще никто и никогда не вызывал в нем настолько сильное желание закурить, как Майлз, делающий первую затяжку. Майлз вытянул сигарету из пачки, зажал ее губами, поднёс огонек зажигалки и втянул первую порцию никотиновой смеси в легкие. Это было слишком эротично. Глаза были закрыты, пока дым заполнял легкие, а на выдохе сизоватая дымка заклубилась вокруг них. Алекс сглотнул и тоже потянулся за пачкой. Майлз был лучшей антирекламой красных Мальборо. — Наверное, мне стоит начать рассказ? Алекс кивнул. — Я помню тебя еще совсем ребенком Алекс, вы приезжали сюда каждое лето. И ты дружил с моим младшим братом Алфи. И бандану, я так понимаю, ты получил через него. Ты не представляешь моё удивление и радость, когда я обнаружил ее у тебя, — Майлз немного рассмеялся, но продолжил. — Ладно, на самом деле я не знаю с чего начать. Майлз сделал глоток вина. Алекс предложил сесть на диван, чтобы не беседовать через кухонный стол. Майлз идею поддержал, и они разместились на мягком диване у разных подлокотников. Алекс подогнул ноги, откидываясь спиной и всем телом разворачиваясь к собеседнику. Майлз полностью отзеркалил его позу. «Меня зовут Майлз Питер Кейн и я оборотень. Это звучит ужасно и смешно, согласен. Вся наша большая семья были вервольфами. У меня была… была старшая сестра Лора. Ты прочитал про нее. Она работала спасателем и на особо важные дела иногда брала кого-нибудь из братьев. Меня, Алфи, Йена или Джеймса. Она почти никогда не оборачивалась в волка, ей было это сложно. В ней всегда было больше человеческого, а мы вместе с братьями еще детьми превратились в волков и играли с ней. В тот день, разборов завала после теракта, сопровождал ее я. И нашел тоже. Она увидела женщину под завалами, все еще живую, и пыталась до нее добраться. Но…» Голос Майлз охрип и прервался. Алекс дотянулся к нему через диван, заключая в объятия. Майлз уткнулся ему в плечо. И продолжил свой рассказ, не поднимая головы от Алекса, вцепляясь пальцами в его футболку. «Но она погибла. Я нашел ее, буквально потеряв на руках. И я не мог больше вынюхивать людей там. Запах смерти и гари въелся в меня, и семья забрала меня домой. Мама всегда была рада приютить всех нас. Отец же всегда не переставал считать нас одной большой семьей, не зависимо от того, насколько далеко мы были. Мы были стаей, сильной и крепкой, основанной на семейных узах. Потеря Лоры, казалось, сблизила нас еще больше. Мы стали заботиться друг о друге сильнее. Почти не оставаясь одни. В лето следующего года мы все были здесь. Мы оплакали Лору, смогли справиться с этим. Поэтому могли радоваться жизни. Но…» Как же много в рассказе Майлза было «но». Алекс держал его объятиях пытаясь успокоить и поддержать. Майлз, такой большой и сильный в теле волка и сломленный мужчина в его объятиях — были такими разными, но такого человеческого Майлза Алекс готов был защищать сам. От всех опасностей и от его собственной истории. «Ты знал меня в двух обличиях, Ал. И не связывал нас. Парень, живший по соседству, и волк, которого ты приручил еще в детстве. Ты часто сбегал в лес, звал меня, я прибегал к тебе. И ты кормил меня, играл и просто сидел рядом. Ты был очень храбрым ребенком. И в тот день ты позвал меня. Я всегда приходил к тебе. И всегда приду, знай. Тогда ты был расстроен, рассказывал, что выбрался тайком, что вы скоро уезжаете. Я старался поддержать тебя, успокоить. Вертелся и утыкался в тебя носом. А потом произошло то, что произошло…» Майлз заплакал. Его тело сотрясала крупная дрожь. Алекс прижимал его к себе, поглаживая по голове, плечам и спине. Он ощущал боль Майлза и боялся следующего, что он расскажет ему. «Они погибли. Все. Мама, папа, мои братья. Они были в доме, когда что-то случилось. Оборотней не так просто убить, не просто даже напасть. Но кто-то сделал это. И сжег всех. Вместе с домом. Я тогда напугал тебя завыв и бросившись домой. Терять одного члена стаи невыносимо. А тогда… Тогда боль от потери и горя так захлестнула меня, что мой волк взял вверх. И я уже не смог и не захотел быть человеком. Особенно, когда вы с семьей уехали, и я почему-то перестал чувствовать тебя. Это было так жестоко. Что я не хотел чувствовать больше ничего. И жил и чувствовал только как животное. Это было проще. Никаких сложных переживаний и боли от потери. Мой человеческий разум вернулся, только когда я увидел тебя в том приюте. Спасибо тебе.» Алекс только прижимал его к себе. Они свернулись в объятиях друг друга на диване. Алекс физически чувствовал боль Майлза, ощущал их связь, то неощутимое, что соединяло их все это время. Он сильнее прижал Майлза к себе. А потом на него будто волной, прорвавшей каменную дамбу, хлынули воспоминания. О все таком же красивом старшем брате своего друга. Майлз. Статный юноша. Выпускник колледжа. Тогда уже ему было чуть больше двадцати. А Алексу шестнадцать в последнее лето, которое они виделись. К тому времени он был влюблен в него уже несколько лет. Но так и не заговорил с ним ни разу. Каждый раз у него отвисала челюсть и словарный запас истощался. Он был наивным подростком, не рассчитывающим и на то, что его просто заметят. Сейчас, спустя десяток лет, его первая любовь была в его объятиях. Сломленная пережитой болью, в первый раз оплакивающая свою потерю по-настоящему. Алекс держал в объятиях самого ценного и важного человека в своей жизни. И плакал вместе с ним.