Неспокойная ночь

Одуванчики вяло покачивают седыми головами. Их так много, что в призрачном лунном свете эти — доживающий свой краткий век цветы — сливаются в нечто, почти неотличимое от тумана: он стелиться по земле, жадно лижет серые стены, словно мечтая преодолеть их. Хлынуть на узкие улочки... Смыть все прекрасное... Щупальцами окутать спящих жителей! Эмбер качает головой, словно прогоняя мурашки, подбежавшие по спине — влажная от пота, она особенно чувствительна к порывам ветра. Тут, на вершине одной из стен, он хлещит особенно беспощадно. В иных обстоятельствах это бы только взбодрило Эмбер: она обожает освежающее ощущение свободы, которое дарят ветра. Но сейчас она совсем одна смотрит на призрачное море. Луна изредка выглядывает из-за тучь: тени особенно густые. Настолько, что в них легко спрятаться... На свете немало негодяев, что с радостью воспользуються такой возможностью. Но молча сидеть в темноте — бессмысленно. А ныряя из тени в тень будешь издавать звуки, так особенно хорошо различимые, когда город спит. Но ветер может заглушить... Ощущение, что на тебя смотрят, не пропадает. Эмбер хочеться добавить света — факел зажечь. Убедиться, что за зубчиком той части стены, что, изгибаясь, уходит вдаль, никто не притаился... Но глаза Эмбер только привыкли к темноте. Она даже разбирает очертание предметов за стеной... Не считая того, что в тенях лежат, конечно. А свет факела прогонит тьму в крошечном радиусе, смешав с тенями все, что за ним. И позволит тем, кто прячется, догадаться, что их, быть может, заметили... Напрячься. Начать действовать! Эмбер не боялась незримых врагов, которых, в последнее время, у Мондштата стало особенно много: активизировался Орден Бездны, монстры почти к стенам подбираются, похитители сокровищ шныряют по окрестностям, грабя случайных путников, Фатуи с их туманными и явно недоброжелательным намеринями, взбесившийся дракон... Она не боялась их. Она боялась, что они навредят Городу Свободы. Конечно, она не одна! В Мондштате много сильных и достойных людей! Вместе, они не дадут город и его жителей в обиду... Но все равно тревожно... Непривычно тревожно. До захода солнца, Эмбер бегала и леталая, погруженная в работу: обеспечивать безопасность. И ничего её так не мучало. Она знала, что ничего от нее не укроется. Все в её руках. Убаюкивающее ощущение контроля. Сейчас нервы натянуты, как тетива лука. Страшно что-то проглядеть... Ей уже приходилось работать с заходом солнца. Это просто повод быть более бдительной! Ничего плохого не произойдет. Эмбер настороже. Поэтому на всякий случай обойдет всю стену по верху, но сначала... Вдох-выдох. Нужно отбросить тревоги и сосредоточиться на том, ради чего пришла сюда в столь поздний час: вспыхнувшая тревога увела мысли от запланированной встречи. Отряхнувшись, Эмбер прошла по стене к той её части, с которой можно спрыгнуть и преземлиться чуть в стороне от причала — на участок, где не так много деревьев. Достигнув нужного места — идти пришлось долго: на стену она поднялась почти в противоположном краю города — Эмбер огляделась, невольно щурясь. Люмин нигде не было. Неужели, охваченная дневными заботами, а затем — странными тревогами — Эмбер опоздала так сильно, что путешественница ушла, не став её дожидаться?! Нет, это на неё не похоже. Вообще, они были знакомы совсем недавно, но Эмбер всегда сразу чувствовала хороших людей. Люмин казалась довольно замкнутой, но простой и надёжной — то, как легко она бросалась незнакомым людям на помощь — только укрепляло это впечатление. Плохой человек так делать не станет. Поправив бант, Эмбер пристально вгляделась в молочное море, что плескалось внизу — эта его часть казалась светлее той, что наблюдалась ей ранее — с другой стены. На лёгкие головы одуванчиков почти не падали тени деревьев: их тут мало. И света стало больше. Словно желая помочь, поток ветра погнал хмурые облака дальше, на север. Едва не свалившись со стены, Эмбер разглядела в тени однго из тех редких, растущих далеко друг от друга и стены деревьев, знакомую фигуру, а рядом — заметную вмятину в перине одуванчиков, очевидно оставленную приземлением. Не самым идеальным, стоит отметить. Достав планер, Эмбер оттолкнулась от серого камня и оказалась в воздухе. Возможности разбежаться не было, но добрый ветер толкнул в спину, добавляя скорости. Засвистело в ушах, волосы полетели вперед, наровя залезть в глаза и рот. Собрать их — практичное решение, которое Эмбер никак не могла принять. Ей не хотелось отказываться от того ощущения свободы, когда всё разлетается в стороны, паря почти само по себе. Как волшебный шлейф. Частично ограниченный обзор не помешал Эмбер преземлиться, хотя она пролетела больше, чем рассчитывала: до дерева, под которым нашлась Люмин, пришлось идти пару десятков метров. Сегодня ветер был особенно сильным, походящим на непокорного коня, оседлать которого крайне сложно. Особенно без должного опыта и везения. Вблизи оказалось, что Люмин спит, слабо обнимая саму себя и прижимаясь спиной к стволу дерева. Голова опущена. Волосы бросают тени на лицо, делая его болезненно серым, а синяки под глазами — густыми и четкими. Будто нарисованными. Рядом небрежно брошена приоткрытая дорожная сумка. Что-то прямоугольное из неё торчит. Решив пока не беспокоить утомленную своими делами, ожиданием и приземлением путешественницу, Эмбер невольно бросает взгляд на вмятину, оставленную посадкой, обращает внимание на довольно крупные ветки, разбросанные вокруг. Ветер сильный, но не ураган... Взгляд сам возвращается к Люмин: в взерошенных волосах темные полосочки — не то травиноки, не то веточек; на полусогнутом колене большое темное пятно — глязь или кровь? Путешественница ещё не получила летную лицензию! Сейчас она летала не в городе, значит: никаких законов не нарушила, но... Поранилась, и легко могла поранить ещё кого-то. Благо — ночь: все приличные люди дома спят. Чувство вины зашевелилось в груди, прогнав остатки приятной лёгкости, подаренной коротким полетом. Это Эмбер должна была озаботиться обучением Люмин! Дала человеку без нормальной подготовки планер! Ещё бы ребенку заточенный меч в руки вложила! Что ей тогда двигало? Желание поделиться чувством лёгкости с приятной девушкой, что выглядела так, словно придавлена грудой камней? Эмбер покачала головой, внутренне ругая себя. Это не альтруизм, это — безответственность, преступное легкомыслие! Могла же сначала книгу дать, заставить экзамен сдать, и только потом давать планер, но нет! Она так не сделала. Не удержалась. Летать — такое счастье. Приятно им поделиться. Ладно, дала планер. Могла после этого сразу же рассказать о правилах, но и этого не сделала! Кажется, собиралась, но все подобные мысли из головы выветрились, когда Люмин впервые улыбнулась, оказавшись в воздухе. Мгновение, лицо её буквально светилось. А потом всё погласно. Внутри у Эмбер что-то оборволось при виде того выражения, что маской накрыло лицо путешественницы: нечто бледное, совершенно замершее. В какой-то книге Эмбер однажды наткнулась на жутковатый факт: с мертвецов снимали маски. И эти холодные произведения искусства бережно хранили посмертные выражения людей. Картинок в той книге не было, но Эмбер была уверена, что видит точнейшую иллюстрацию на лице новой знакомой. Живой! Всего секунду назад —счастливой: глаза улыбались, излучая свет, точно солнце! А потом — и мускул не дрогнет, словно промезло все — до самых костей. Даже глаза неподвижные — словно не настоящие объемные органы, а нарисованные подделки. Как у куклы. Плоские такие. С фальшивыми бликами, сделанными небрежными мазками белой краски. Жуть! Продержалась эта маска не дольше мимолётного свечения счастья: буря сорвала, да унесла куда-то. Туда и дорога! Потом... Признаться, необходимость обучить вообще забылась. Да и Люмин держалась в воздухе поразительно уверенно. Но это не помешало ей влететь в дерево, а потом, видимо, с него свалиться. Взгляд стыдливо опустился, сам собой цепляется за брошенную сумку: разглядывать примятые одуванчики и чужие ссадины не хочеться. Руки сами тянуться нормально уложить в сумку то прямоугольное, что оказывается книгой. Нельзя так с ними! На пол пути Эмбер себя останавливает. Нехорошо чужие вещи трогать. Даже если это что-то взятое из библиотеки. Тем более если это что-то взятое из библиотеки. Тем более... Ощущение взгляда в спину усиливается так, что почти прожигает. Через секунду Эмбер чувствует жар реального приближающегося огня. Не раздумывая хватает расслабленную Люмин за руку, бросаясь в сторону. Но физически не успевает, ощущая дыхания жара спиной. Но вдруг он отдаляеться и исчезает, разлетаясь искрами: ни одна её не коснулась чудом. Рука в её руке напряжена. Люмин, кажется ещё не до конца проснувшись, оттолкнула и развеяла надвигающуюся волну огня, использовав анемо элемент: потоки ветра невидимыми стрелами разорвали пламя. Бросая алые отблески на траву в нескольких метрах от них весело болтался под своим пиро щитом Маг Бездны. Значит то ощущение... Не показалось. Люмин быстро вскакивает на ноги, вырывая руку. Эмбер, спохватившись, встаёт следом, достав лук. Они уходят в разные стороны, избегая косой алой волны — пламя извивается длинными змеями— жуть — но чудесно быстро растворяется у самого дерева. Зато стремительно вспыхивают и гаснут, сгорев, седые одуванчики. На поляне все больше проплешин. Ветер и движения девушек поднимают пыльную золу в воздух. Кашлять хочеться. Это нескладно существо в маске издает отвратительные звуки: нечто среднее между скрежетом металла и фальшивым смехом, исчезая и тут же появляясь сбоку — у дерева, где они недавно были! Бросив взгляд на брошенную сумку, берется щедро посылает струи огня в сторону девушек — только успевай уворачиваться. Эмбер уходит подальше от дерева, параллельно натягивая тетиву. Огонь ослепил частично, но стрела полетела ровно в крошечную голову, да отскочила от пузыря-щита. Несколько новых атак почти задевает их — быстрые они, во все стороны разбегаются, мелькая всполохами. Эмбер краем глаза следит за светлым пятном Люмни — вроде цела. Маг бездны опять исчезает, Эмбер не видит его: интуитивно оборачивается — непрогадала! Это трусливое создание всегда так делает! Атакует... Нечестно. Стрелы — одна за другой — не достигают цели. Вдруг, почти из под ног брызжет пламя — как струя фонтана. Эмбер отшатывается: вспыхивают кончики волос — отчаянно по ним хлопает, пытаясь потушить — подскальзывается на траве, взмахивает руками, стараясь сохранить равновесие, но падает. От смеси запахов золы и паленых волос глаза слезиться. Благо, ничего разгореться не успело. Эмбер встаёт, шмыгая носом и щурясь, машинально прикрывает лицо руками: впереди зарево. Слышит свист ветра, перерастающий в пугающий гул. Искры летят по все стороны — щит-пузырь — а вернее пиро, из которого он состоит — был буквально засосан сферой из туго закрученных ветряных потоков: она раскалилась, обожгла пальцы Люмин, заставив её отступить — и взорвалась жаром. Даже Эмбер его кожей почувствовала — но напомнило ей это лишь сильно прогретый летним солнцем ветер. А путешественницу, стоящую близко, оттолкнуло — она выставила правую ногу назад для опоры и так же инстинктивно прикрыла лицо. Мага бездны горячая волна воздуха тоже коснулось, уронив на обезглавленные стебли одуванчиков, которым он уподобился вскоре. Потому как Люмин, не давая времени опомниться, рванула вперёд, замахиваясь так плавно... Клинок серебристой дугой блеснул в лунном свете и тяжело обрушился на место, соединяющее у этого существа голову и тело. Отдышавшись, путешественница потерла лицо руками, бросилась к Эмбер — в лицо заглядывать напуганно. А потом, убедившись, что ничего страшного не произошло, помогла встать, потянув за руки на себя. Поморщилась — забыла, что ладонь свою обожгла? Но промолчала и поспешила вернуться к дереву: сумку проверить. Кажется, именно она вызвала интерес Мага Бездны. Эмбер слышала, что они книги воруют. Но у этой не было никаких надписей и рисунков на обложке. Проследив её взгляд, Люмин пояснила: — Дневник мой. — И небрежно махнула вроде бы раненной рукой — мол, ничего ценного: Лиза ничего не сделает. Кому и зачем он мог понадобиться — та ещё загадка.