Преступление и наказание.

— Уверенна… С этих слов началась новая глава их отношений, выходящая за грань простого флирта. Теперь они полноценно принадлежат друг другу. По крайней мере они так считают… Женщина нетерпеливо подвинула младшую к себе ещё ближе, что та находилась теперь на самом краю стола. И жадно впилась в чужие губы, словно давно этого ожидала. Девушку брала еле заметная дрожь, но Лариса ее заметила. — Ты точно уверенна? — Ещё одно слово и я возьму вас сама — сказала младшая, расстегивая платье женщины. Вещь скатилась по ногам вниз. От чего по телу блондинки прошлись мурашки. Она стояла перед девушкой только в белом кружевном нижнем белье. Уэнсдей не могла отвести восторженного взгляда от тела блондинки, хоть и едва можно было что-то разглядеть. — Вы прекрасны — вслух сказала та. Лариса ничего не ответила, лишь снова припала к губам напротив. Женщина расстегивала пуговицы на жилете младшей, те упрямились и не хотели поддаваться. Тогда она дернула вещь в разные стороны и пуговицы с характерным звоном рассыпались по полу. — Эй, вы чего? — Кто вообще придумал эту форму? — возмущалась голубоглазая. — Даже не знаю… наверное вы. — К черту эту форму. — Ага, а на занятия я голая буду ходить? — Только если на мои — женщина достаточно похотливо улыбнулась, девушка удивилась, что та так может. С рубашкой Лариса решила не церемониться, ее так же ждала участь жилета. Снова послышался звук падающих пуговиц. Юбку Уэнсдей видимо не хотела подвергать таким пыткам и сняла сама, стянув через голову. Наконец и взору Ларисы предстало стройное, подтянутое, белоснежное, словно фарфор, тело, обрамленное черным бельем. — У тебя и белье чёрное… — заключила старшая. — Нет, просто так совпало, обычно я ношу розовые трусы с сердечками. — В таком случае в следующий раз я хочу тебя видеть в них. — Считайте договорились — девушка подмигнула той. Будет ли это вправду стоило лишь гадать, но у дам было более интересное занятие… Женщина одним лёгким движением избавилась от бюстгальтера, открывая прелестный вид на девичью грудь. Она целовала нежно, не пропуская ни миллиметра бархатной кожи, прошлась по ложбинке между грудей, постепенно переходя к соскам. Дыхание Уэнсдей сбивалось, руками она хваталась то за стол, то за шею женщины, то запутывалась руками в ее волосах. Она пыталась свести колени вместе, но этому препятствовали бедра старшей. Брюнетка просто изнемогала от желания. Лариса именно тот человек, которому младшая готова отдать себя без остатка. Женщина поцелуями прокладывала дорожку все ниже. Девушка откинулась назад, упираясь о стол локтями. Вот нежные губы аккуратно проходятся по каждому ребру. Мурашки провожают мокрые следы. Губы перемещались все ниже и ниже. Нежно спускаясь по животу, вдоль пупка. Пальцы мягко поглаживали подвздошные кости. Уэнсдей издавала чуть слышный стон, пока губы Ларисы продолжали свое путешествие, спускаясь к низу живота. На их пути так некстати встала черная ткань, от которой женщина достаточно быстро избавилась стянув их вниз. И когда ненужный элемент одежды упал на пол, блондинка продолжила свое путешествие от щиколоток, поднимаясь к коленям, затем по внутренней части бедер к самому жаркому месту. По мере приближения дыхание становилось все более рваным, а стоны все более громкими. Блондинка как будто нерешительно припала к клитору младшей. Отчего та издала достаточно громкий стон. Одной рукой старшая прикрывала рот той, боясь быть услышанной, а второй держала за бедро. Стоны сменялись мычанием, иногда переходя в рычание, когда женщина задевала особо чувствительные точки. Уэнсдей двигала тазом навстречу языку. Вскоре женщина поняла, что та достаточно разгорячена, и она медленно, очень аккуратно ввела один палец. Аддамс выгнулась в спине издав очень громкий стон. — Больно? — спросила блондинка. — Да… — Остановиться? — Вы снова забыли, что я мазохистка — брюнетка усмехнулась. Женщина вновь припала к клитору с большим усердием, а пальцем стала двигать чуть быстрее. Когда стоны стали размеренными, Лариса медленно ввела второй палец. Младшая совсем легла на стол, придерживая голову женщины за волосы. Блондинка немного ускорила темп. Затем, вместо языка она приложила большой палец к клитору и продолжила стимулировать уже им, а губами пошла вверх по знакомой дорожке. Целуя снова живот вдоль пупка, ребра, ложбинку между грудей, грудь, сосок, на нем она остановилась чуть дольше, затем ключицы, шею и наконец губы. Они обе тонули в этом сладком омуте. С каждым толчком маска безэмоциональности и непокорности спадала с Уэнсдей Аддамс. С каждым стоном Лариса Уимс понимала, что все делает верно, что никакие моральные, социальные и субординационные преграды больше не встанут между ними. Они стали одним целым. Она всегда во всем светлом, с широкой улыбкой, блондинистыми волосами, глазами чистыми как небо. И та, что всегда в черном, с каменным лицом, черными как смоль волосами, глазами, в которых во тьме танцуют черти. Они вместе… Такие разные, но одинаковые… Вскоре тело юной Аддамс начало содрогаться, прозвучал самый громкий из всех стон. Стенки влагалища пульсировали вокруг пальцев, означающие оргазм девушки. Та обессиленно растеклась по столу, а женщина показательно облизала пальцы. Дав небольшой отдых младшей, блондинка усадила ее, поцеловала и заключила в свои объятия. — Удивительно, что именно вы стали у меня первой — сказала девушка куда-то в шею. — Почему? — Ну не знаю вы директриса, я ваша ученица… как-то нереально… будто из подросткового романа… — А я бы сказала, что это клеше. — Первый секс, первый оргазм… — Как это оргазм тоже первый? — Ага — младшая посмотрела в голубые глаза, ища, что же так удивило директрису. — Ты что и сама себе никогда приятно не делала? — Нет, я думала все это не нужно, все эти плотские утехи, любовь, поцелуи, привязанность… — девушка увела взгляд — а оказывается очень даже нужно. Женщина поцеловала Уэнсдей в макушку. — Знаете какие плюсы секса с женщиной? — начала вдруг резко брюнетка. — Какие? — Никогда не залетишь — младшая улыбнулась. — Да ну тебя — старшая улыбнулась в ответ. Так они про обнимались ещё минут 30, не обращая внимания ни на что. Ни на галдящих учеников в коридорах, пытающихся наговориться до отбоя. Ни на труп лежащий посреди кабинета, с которым только предстоит разобраться. Им нужны были только их чувства, их идиллия. — Может чаю? — предложила резко женщина. — Что же все пытаются меня чаем напоить? Кофе я люблю! Кофе! — ругалась в шутку младшая. — С ромашкой, так с ромашкой… — Кофе с ромашкой? — удивилась Уэнсдей. — Чай с ромашкой, чтобы успокоилась. — Вообще-то, знаете ли, девушка должна слушать мнение своей девушки. — Кто? — Девушка. — Кто-кто? — Лариса натянуто улыбалась. — Девушка говорю! — Кто? — Какая-то незнакомая женщина, которая лишила меня девственности пол часа назад. — Так то лучше. Обе дамы прыснули от смеха. — А знаете, так вас и запишу в телефоне — заключила Аддамс. — Как? — Какая-то незнакомая женщина, которая лишила меня девственности пол часа назад. — Идёт, а как мне тебя записать? — Как хотите. — Хочешь… — Что? — Ну как-то пора бы уже на «ты» переходить… не думаешь? — То, что мы переспали ещё ничего не значит, мисс Уимс — девушка коварно улыбнулась. — Хорошо, мисс Аддамс. — На «ты», так на «ты», я же не возражаю и как тебя звать теперь? Любимая? Солнышко? Зайка? Котенок? Пупсик? Сладкая? Медвежонок? — Достаточно просто Лариса, пупсик — прекратила женщина словесное недержание младшей. — Лариса пупсик? Хорошо, учту. — Я тебя имела ввиду... — Фууу, сама ты пупсик — протянула та. — Так как мне тебя записать? — Даже не знаю… а как я сейчас у вас записана? — Тебе честно сказать? Не обидишься? — Говори уже! Женщина очень боялась задеть младшую, так как записала ту в свою телефонную книгу в порыве ярости на девушку. Тогда-то она, собственно, и придумала ей негласное прозвище. — Ну? — тянула младшая. На что женщина просто молча развернула ей экран телефона, на котором виднелось «Уэнсдей заноза Аддамс» — А что мне нравится, оставляй так. — А я у тебя как подписана? Уэнсдей так же молча развернула к женщине свой телефон «Железная леди» — Почему именно так? — поинтересовалась леди. — Потому что это правда. — Что ж, мне приятно. Аддамс незамедлительно принялась менять название контакта Ларисы, с улыбкой она вводила на своем телефоне «Какая-то незнакомая женщина, которая лишила меня девственности пол часа назад». — А как у тебя, скажем, подписана Энид? — Волчонок, а у тебя? — Это мило, у меня все ученики подписаны по-обычному, просто имя и фамилия, а как у тебя подписан Тайлер? — Ты уверенна, что хочешь это знать? — девушка состроила скептическое лицо. — Там что-то неприличное? — Ага… — Тогда точно хочу знать. — Скажу потом как-нибудь. — Ну? — Не все сразу, пупсик. Женщина сделала вид, что обиделась, но долго в своем образе та не продержалась. — Так мы чай то пить будем? — спросила девушка. — Для начала было бы неплохо одеться — Лариса подозрительно широко улыбалась. — Не смей — младшая чувствовала неладное. — Пупсик. В ответ Уэнсдей лишь закатила глаза и спрыгнула со стола, принялась искать свою одежду. Директриса тоже принялась одеваться. — Ну и вот как мне теперь ходить? — спросила Аддамс, которая теперь стояла в юбке, бюстгальтере и рубашке без пуговиц. — Меня все устраивает. — Ладно — Уэнсдей завязала края рубашки под грудью, теперь у нее получился топик. Дамы прошли внутрь кабинета и сели пить чай. Они бурно обсуждали тот факт, что же происходит с ними. У них за плечами три трупа, а они ведут себя как ни в чем не бывало. У них в прямом смысле прямо сейчас в кабинете лежит труп, а они чайную церемонию устроили, ещё и шутить умудряются. Допив чай, преступницы выдвинулись уже по своим привычным делам, а именно в лес избавляться от трупа. Тело в пакетах вновь положили в багажник, быстро замыли кабинет хлоркой, взяли лопату и негашеную известь. Женщина села за руль, но Уэнсдей же и не думала садиться в автомобиль, она стояла у двери и нервно дёргала ногой. — Что? — не выдержала блондинка. — А ты не помнишь, что мне обещала на этом самом месте? — Что? — Что в следующий раз, когда будет ночь за руль сяду я. — Ладно, а ты мне что? — хитро поинтересовалась Лариса. — Договоримся, товарищ директор — не менее хитро ухмыльнулась девушка. — Хорошо, пупсик. Женщина встала с водительского сиденья, уступая место Уэнсдей. Та, немного позлорадствовав и убедившись в собственном превосходстве, наконец двинулась с места. До леса они доехали достаточно быстро, дороги были пустыми. В этот раз они решили, что достаточно тело просто закопать и посыпать известью. Даже если и найдут останки, то человек этот давно мертв. Известь сделает свое дело и не будет понятно похоронили человека час назад или сто лет назад. В академию преступницы приехали дико уставшими, и решили разойтись по своим жилищам. Но при условии, что завтра они найдут время друг на друга. Уэнсдей зашла абсолютно измотанная, и, к ее огромному сожалению, соседка не спала. Она словно в детективном фильме резко включила светильник, как только та зашла, чем и напугала брюнетку. — Где ты была? — Энид, давай завтра? — Что с твоей формой? — Синклер, давай все утром. Игнорируя все вопросы Аддамс скрылась в душе, смывая с себя достаточно насыщенный день: следы крови от убийства, интимных жидкостей от ее первого секса, пота от копания в могиле. Ларисе же сон не шел, несмотря на всю усталость, она решила набрать Уэнсдей, вдруг и она не спит. В комнате послышалось жужжание гаджета. Любопытная Энид решила посмотреть кто же звонит ее соседке в такой поздний час. На экране высветилось «какая-то незнакомая женщина, которая лишила меня девственности пол часа назад». Сказать, что она была шокирована это ничего не сказать. Она буквально стояла с открытым ртом, держа в руках телефон.