Преступление и наказание.

Придя после уроков Уэйсдей начала переодеваться в домашнюю одежду, так как до вечера она никуда не планировала выходить. Девушка взяла уже привычную черную футболку, забранную у директрисы. Тут ее тело пронзило электрическим током и снова отрывки, какие-то фрагменты. Лариса, явно чем-то взволнованная. Статуэтка ворона, которая красовалась на ее столе. Деревянное днище ее в крови. Ярко-алая жидкость вязкой каплей капает на тот самый стол. К сожалению, это видение было коротким, не дав никаких представлений, кроме тех, что нужно срочно бежать к женщине. Бросив футболку на кровать, Уэнсдей выбежала из комнаты. Она неслась по коридорам с нереальной скоростью, расталкивая перепуганных ее поведением учеников. Дверь была заперта. Она пыталась пинать ее, вскрыть, но та не поддавалась. — Ларис! Ларис! Это я, открой! — девушка долбила со всей силы в дверь кабинета — Лариса! У кабинета собралась стая зевак, заинтересованных, что же произошло. Им было непривычно видеть такую эмоциональность от Уэнсдей Аддамс. Так же всех волновал вопрос, почему просто Лариса. — Что все встали? Ни у кого дел нет? — обратилась она к толпе. Ребята оглядываясь и шепчась все-таки разошлись от кабинета. — Ты одна? — послышалось из-за двери. — Слава богу, жива — сказала та вслух — да, я одна. Директриса открыла дверь и тут же захлопнула ее за брюнеткой. — Откуда ты узнала? — взволновано спросила Лариса. — Видение. — Ты так за миссис Крампс переживала? — Нет, за тебя — девушка перевела дыхание — видение не полное было, и я не поняла с кем именно случилась беда. Аддамс подошла к столу и взяла ту самую статуэтку. Пальцем вытерла кровь и размазала ее по пальцам, после чего облизала. — Фу, Уэнсдей, вдруг она болеет чем-то — скривилась женщина. — Она мертва? — Нет, пульс есть. — Жаль… — младшая задумалась — добьем ее? — Что? Нет! Нельзя убивать всех подряд! — Но это решило бы много наших проблем… — Уэнсдей, я тебя совсем не узнаю… помнишь когда ты убила Галпина… — О, да… прекрасный день был… — Уэнсдей! — Да что? — Ты помнишь как ты переживала? — женщина подошла к младшей и взяла ее лицо в свои ладони — тебя мучили кошмары, панические атаки. — Хорошо, что сейчас этого нет. — Уэнсдей… — Ладно какие твои варианты? Отпустить ее? Чтобы помимо совращения малолетних на тебе было еще и покушение на убийство? — Я не знаю… — А я знаю, нет свидетелей — нет проблем, разве не так мы живем последнее время? — Аддамс внимательно смотрела в голубые глаза напротив, в них было сомнение, очень большое. — А тебе не надоело так жить? — женщина отпустила лицо младшей и отошла к окну. — Если бы не то убийство Галпина, мы может и не были бы вместе — девушка подошла к старшей и обняла ту со спины. — Возможно, но тогда и не было бы всех остальных убийств… — Ты променяла бы меня на спокойную жизнь? — Уэнсдей как будто даже огорчилась, в груди что-то неприятно ныло. — Задумайся сколько всего мы наворотили… — Лариса повернулась лицом к младшей — Донован Галпин, Дэвид Роуз, Генри Нолан… — Кто такой Генри? — Ты даже имени его не знала, а мы вместе избавлялись от его трупа… — директриса тяжело выдохнула — только задумайся сколько людей мы попереубивали, а наши отношения? — Что не так с нашими отношениями? — глаза младшей медленно застилала пелена слез. — Я тебя старше больше чем на двадцать лет, я тебе в матери гожусь. — Как-то поздно ты об этом задумалась… тебе не кажется? — слеза предательски скатилась по щеке, обжигая кожу, девушка отвернулась не желая показывать слабость. — Уэнсдей, девочка моя — теплые руки легли на плечи — просто подумай вдруг все можно еще изменить? — Ты про нас или про убийства? — Про все, тела никто не ищет, а ты… ты можешь быть счастлива с кем-то другим… более подходящим… — С кем например? Кто мне по-твоему подходит? — брюнетка рывком скинула чужие руки. — Уэнсдей… — Вот так значит наигралась? Отгадала загадку по имени Уэнсдей Аддамс? Отомстила ненавистной семейке? Отыгралась? Поздравляю вы победили, мисс Уимс! — девушка побежала к двери, напоследок она бросила взгляд на женщину, она тоже плакала. Рыдая, Уэнсдей неслась по коридорам до своей комнаты. Закрыв за собой дверь она скатилась на пол, поджав колени и обняв их. Она рыдала так, как ни разу до этого еще не рыдала. Соседка подошла и просто обняла ее, какие-то слова были излишними. Вещь забрался на плечо хозяйки, аккуратно поглаживая его пальцами. Слезы все лились и лились. Грудь обжигало неприятное чувство. В нее будто воткнули клинок и прокрутили несколько раз. Хотя она предпочла бы лучше клинок, чем это ужасное чувство. Брюнетка рывком встала и села за стол, взяв стеклянный шар. Вскоре на нем появились родители. — Мама… — рыдала та. — Что случилось, дорогая? — встревожилась мать. — Кто посмел обидеть моего скорпиончика? — переживал отец. — Просто… просто заберите меня отсюда. — Что случилось? Объясни же! — допрашивала Мортиша. — Заберите меня! Любая другая школа, какую хотите! Я буду прилежной ученицей! Буду соблюдать правила! Только заберите! — Хорошо, тучка, мы утром с мамой приедем за тобой. — Спасибо — сказала девушка и положила шар обратно. Уэнсдей мерила комнату шагами. Она не могла найти себе места. — Прости меня — обратилась брюнетка к подруге — ты мне очень важна стала за это время, но я не могу больше тут находится. — Уэнс… — Прости… прости, пожалуйста. Девушка переоделась в более удобную одежду, взяла рюкзак, в который запрыгнул Вещь и ушла из комнаты. Лариса не находила себе места. Она рыдала сидя в своем кресле. А перед глазами были все важные моменты в ее жизни. Начиная с того момента, когда Мортиша привела эту хулиганку в ее академию. Как ее жизнь резко изменилась. Ее побеги в лес. Потом все эти события с хайдом и Крекстоуном. Как она сидела именно в этом кресле и ей позвонила Уэнсдей. Какая она милая когда спит. Как она ее успокаивала от панических атак. Как она ту в душе спасла от видений, в тот день она увидела ее впервые обнаженную. Как потом эта девчушка ростом полтора метра пыталась зажать ее у стены с расспросами нравится она ей или нет. Как она в своей странной манере флиртовала с ней. Как она прикасалась к ее коже когда смывала кровь с ее тела. Их первый поцелуй в этом кабинете. Эта дурацкая серая футболка закрывающая лишь ягодицы. А потом и вторая дурацкая черная футболка, которую та забрала у нее. Их первый раз на этом самом столе при трупе лежащем посередине. И ее взгляд… Взгляд когда она уходила… Лариса впервые его видела, он был обреченный, ее предали… ее предала Лариса… их чувства. Женщина вытирая слезы побежала в Офелия-Холл. — Где Уэнсдей? — с порога начала та. — Я не знаю, она куда-то ушла… Она звонила родителям… ее родители завтра за ней приедут — ломающимся голосом отвечала соседка, так как сама готова была расплакаться. — Твою мать — бросила женщина уходя. Она побежала прошерстывать все ее любимые места в лесу, включая то, где та убила Дэвида Роуза и где сама чуть не умерла. Но нигде ее не было. Тогда она рванула в мастерскую Ксавье, но и там не было ее любимой девочки с двумя косичками и очень тяжелым характером. Но без нее так невыносимо, что пусть у нее характер будет еще тяжелее. Лариса продолжала бегать по неприглядному темному лесу. Слышался вой волков, завывание ветра, но ей было все нипочем, главное, чтобы ее девочка нашлась. Она не может ее потерять. Ведь если она потеряет ее, то потеряет любовь всей своей жизни. Силы пропадали, она уже еле брела спотыкаясь о коренья в темноте. Луна светила высоко, сообщая о том, что уже где-то середина ночи. Ветер становился все холоднее, спускался непроглядный туман. Но она не отступится от нее. Не сейчас. И никогда больше… — Где же ты Уэнсдей Аддамс? — вслух сказала та. Из темноты выглядывала крыша пасеки Юджина. — Точно! — воскликнула женщина. Тем временем Уэнсдей сидела на пасеке и потягивала виски. Там по разрешению Юджина хранился весь алкоголь заготовленный для тусовок. Так как туда редко кто заглядывал из учеников и преподавателей. Виски, конечно, был отвратный на вкус, но на пару секунд его горечь немного заглушала боль в сердце, которое буквально обливалось кровью и было готово разорвать грудную клетку. Девушка напрасно пыталась утопить свою боль на дне бутылки. Как она не старалась это не выходило. Кажется, она делала уже это машинально, в какой-то надежде, что вот-вот станет легче. Но не становилось… — Уэнсдей — женщина забежала в помещение, но та отскочила от нее как от огня — прости, прости, пожалуйста — старшая встала на колени перед ней, но младшая была непреклонна и с опаской смотрела — ты самое лучшее, что со мной случалось, ради тебя я готова убить хоть 50 человек, лишь бы быть с тобой. — Но у нас же такая разница в возрасте, и я найду кого-то получше — передразнивала Аддамс, еле стоя на ногах. — Возможно и найдешь, но сейчас позволь мне быть вместе с тобой… иначе мне придется убить всех конкурентов. — Убийца из тебя так себе… — Ты меня плохо знаешь… — А вы удивляете, мисс Уимс — девушка подошла ближе к той и обняла. — Значит мир? — Перемирие — ухмыльнулась та. — Прости, прости, я не знаю, что сделать теперь чтобы ты меня простила, я опять все испортила. — Сейчас нужно закрыть рот. Девушка впилась в чужие губы. Этот был солоновато-горьковатый поцелуй, с привкусом слез и виски. — Откуда тут алкоголь? — Выключи директрису, Лариса. — Нет, серьезно — женщина поймала младшую за руку и вглядывалась в глаза в полумраке. — Не скажу, мне, итак, теперь отдуваться перед всеми за эту бутылку. — Это что-то вроде вашего склада алкоголя? — Ты сейчас об этом хочешь поговорить? — Простите, мисс Аддамс. Женщина снова прильнула к любимым губам. Лариса подхватила младшую на руки и встала с колен, садясь на маленькое старое кресло, усаживаю ту к себе на колени. Руки старшей судорожно снимали с себя пиджак и бюстгальтер. А руки младшей, стараясь как можно быстрее, снимали кофту и спортивный топ, затем она привстала, чтобы снять джинсы и последнюю ткань. Лариса так же быстро сдернула с себя юбку. Они целовались страстно, местами даже грязно и пошло. Уэнсдей нетерпеливо ерзала на коленях, давая понять, что она давно уже готова. Облизав два пальца блондинка спустила их вниз, после чего брюнетка их оседлала. Последовав примеру старшей она так же облизала два пальца и спустила их вниз к пылающему лону, женщина насколько это возможно попыталась развести колени, чтобы та вошла. Пасека потихоньку заполнялась довольными стонами. Вряд ли Юджин Оттингер мог представить, что может твориться на его пасеке. Толчки становились все напористее, Уэнсдей насаживалась все активнее. Вскоре помещение заполнилось довольными стонами. Младшая обмякла и легла на грудь женщины, обнимая ее. — Еще раз ты скажешь такие слова и убить мне придется тебя — сказала Аддамс. — Ни за что больше такого не скажу — Лариса поцеловала ту в макушку. — А что с миссис Крампс? — Лежит связанная в моем кабинете. — Что делать с ней будем? — Я не знаю… я убить не могу, но и отпустить не могу… — Нам надо ее куда-то спрятать. — Можно в подвале в преподавательском крыле, туда никто не ходит, да и доступа, кроме как у меня, ни у кого нет. — Давай сейчас отдохнем, а утром встанем пораньше и спрячем ее, пока все будут спать. — Давай — женщина снова поцеловала Аддамс, и так они и уснули в не очень удобной позе. Утро началось со звонка телефона Ларисы. — Боже, это твоя мать! — завопила директриса, будя девушку. — Черт, я ей сказала, чтобы она меня забрала, скажи, что я передумала. — Думаешь она поверит? — Отвечай, делать нечего.