— Очень красиво, Альбедо.

— Розария, вы знали, что когда в мире умирает один художник, то перед смертью он раскрашивает небо в прекрасный закат? Голос Альбедо «разбудил» Розарию, что сидела неподалёку на пеньке, находясь глубоко в своих мыслях. Она подняла глаза, уткнувшись взглядом в затылок блондина, который плавными движениями руки проводил по холсту мольберта, оставляя на нём красочные узоры. В столь чудесный вечер эти двое расположились на краю обрыва, откуда открывался великолепный пейзаж на бескрайние горы, леса… И изумительный алый закат. Солнце уже постепенно скрывалось за горизонтом, в воздухе витали нотки спокойствия, умиротворённости. Лёгкий ветер слегка покачивал травинки. Девушка уже толком и не помнит, как именно она согласилась отправиться на прогулку вместе с Крайдепринцом. В голове всплывают лишь воспоминания о том, как руки коченели от холода, в груди болезненно кололо и ныло, ноги не слушались и вели куда попало. И привели они её прямиком к знакомому силуэту, который с радостью протянул руку помощи, скатив огромный валун усталости с души собственным бархатным голосом. — Сомневаюсь, что это так. Холодный и строгий тон монахини довольно заметно контрастировал с окружающей атмосферой, а также с мягким и спокойным голосом алхимика. — Вот как. Почему же? Разве вам не кажется такая необычная теория занимательной? — Нет. Я не верю в неё. Закат—это всего-лишь заход солнца за горизонт. Вряд ли данное явление можно описать чем-то таким странным. Розария и сама не понимала, зачем она пыталась отстоять собственную точку зрения по отношению к такой причудливой ситуации. Неужели ей не о чем больше поговорить? … И правда, не о чем. Блондин лишь задумчиво хмыкнул, и в воздухе вновь повисла тишина. Её изредка нарушал лишь металлический скрежет кинжала, который Розария всегда носила с собой и любила вертеть им на кончике пальца. Вскоре солнце полностью скрылось, оставив после себя лишь багровый след на небе. — Уже темнеет. Пора возвращаться. Девушка поднялась на ноги, сделав шаг в сторону алхимика. Как же не хотелось так рано уходить. Но со временем даже самая приятная и желанная встреча подходит к концу. Нужно уметь это понимать. Выглянув из-за спины Крайдепринца та разглядела на мольберте столь умело нарисованный пейзаж. И словами не описать, насколько он был красив как наяву, так и на холсте. Однако Розария в своей привычной манере лишь промолчала, ожидая ответа. — Вы правы. Спустя недолгую паузу Альбедо обернулся, встретившись взглядом с монахиней. В глазах обоих отражался свет от звёздочек, постепенно появлявшихся на небе. Это смотрелось так… Красиво. В какой-то момент даже полностью расхотелось уходить отсюда. Вот бы ещё немного простоять так, в полной тишине, под звёздным небом, любуясь друг-другом… — …И долго будешь стоять? Идём. Повисшую тишину прервал голос Розарии. В нём звучали некие нотки… разочарованности? Возможно. Как же сильно не хотелось разворачиваться спиной к обрыву, а ещё разочек взглянуть на прекрасный пейзаж, нарисованный столь талантливым художников. Алхимик осторожно сложил мольберт, захватив его с собой. — Прошу меня простить. Я не ожидал, что моё увлечение затянется допоздна. — Не страшно. Но на будущее, стоит уходить до наступления темноты. Альбедо промолчал, наслаждаясь звуком шуршащей травы под ногами. В полном спокойствии, сопровождаемым пением сверчков, они вскоре добрались до Мондштадта, где путь уже освещали ночные фонари. — Сегодняшний закат был поистине удивительным. Похоже, это дело рук талантливого художника. — Перестань. Это похоже на сказку для детей. Парень еле заметно ухмыльнулся, подходя к одному из поворотов, слабо освещённых ночными фонарями. — Доброй ночи, Розария. — Доброй. Город опустел. Многие жители уже разошлись по своим домам, готовясь ко сну. Розария, хоть она и не показывала этого, была рада провести этот вечер вместе с Альбедо. В последнее время они стали чаще встречаться, общаться, узнавать многое друг о друге. Монахиня искала спокойное местечко, где можно скрыться от многочисленных глаз посторонних людей, остаться наедине с собой и своими мыслями. Компания алхимика как раз была самым что ни на есть подходящим вариантом. Она надеялась вновь услышать тот спокойный и непринуждённый голос, от которого на душе становилось так легко. Она надеялась ещё раз понаблюдать за тем, как Крайдепринц умело раскрашивает холст хаотичными движениями, из которых позднее вырисовывается что-то невообразимое, что захватывает дух. Она надеялась ещё раз насладиться успокаивающей тишиной вместе с ним. . . . Но его голос больше никогда не звучал и не радовал Розарию. . . . Последние лучи закатного солнца падают на бордовые пряди девушки, заставляя её поднять взгляд. И словами не передать, какой восхитительный пейзаж она замечает, молча отмечая, что он до боли схож с тем, что совсем недавно красовался на холсте Крайдепринца. В груди неприятно ноет от осознания того, что это закатное небо—последняя картина, которую Розария сможет наблюдать живьём. — Очень красиво, Альбедо. Дрожащая рука опускается к надгробию, оставляя возле него хрупкий цветок Сесилии.