Мне не всё равно

—Тёмная лошадка стала сильным конкурентом. Виктория невольно озвучила первую мысль Олега, когда тот увидел работу чернокнижника на испытании.Шепс-младший нутром чувствовал ту силу, которая была сосредоточена в этом чертовски красивом, хоть и юном парне. Он знал, что никто из экстрасенсов не брал Матвеева в расчёт, считая, что в двадцатом сезоне ему просто повезло, но интуиция упорно шептала, что Дима ещё покажет себя, стоит лишь немного подождать. В первых двух выпусках экстрасенс был немногословен и спокоен, а от прежней неуверенности и скованности не осталось и следа. Лишь изредка Шепс замечал как чернокнижник теребил рукав своего пиджака, явно нервничая, но всё остальное время Матвеев держался уверенно. Когда Башаров спросил о причинах его участия в шоу, то Дима честно сказал, что пришёл доказать всем свою силу, и на секунду медиум засомневался в том, что на шоу у него только один серьёзный противник. Интуиция его не подвела, и Матвеев действительно блестяще прошёл своё испытание, заставив соперников напрячься. Романова была вне себя от ярости из-за того, что какой-то мальчишка обошёл её в чёрной магии, а Райдос честно призналась, что не ожидала от него такого. Пока съёмочная группа настраивала камеры, которые сегодня работали с перебоями, Шепс-младший вышел в коридор, параллельно слушая как под боком брат восторженно шептал, что «этот мальчик всех разъебал, я реально в шоке», и мысленно соглашался с Сашей. Вдруг его глаза невольно всматриваются в силуэт, одиноко стоящий у мраморной колонны, и через секунду медиум ощущает на себе внимательный взгляд тёмных глаз. Олег выпрямляет спину, стараясь казаться чуть выше, и спешно облизывает непривычно сухие губы. «Ты повзрослел, стал мудрее, сильнее и красивее…» Дмитрий действительно был очень красивым молодым человеком, и одежда тёмных тонов, которую он теперь носил постоянно, ещё больше подчёркивала изящество его татуировок на руках и шее, но Шепс не мог признаться себе в том, что терял счёт времени, смотря на то как визажист проводит кисточкой по тонким скулам чернокнижника. Ему казалось, что он не должен так смотреть на своего соперника, поэтому силой заставлял себя направлять взгляд на что-то другое, говоря себе, что вокруг не происходит ничего особенного и в груди не торкает от одного только сногшибательного вида чернокнижника. Вот и сейчас медиум делает глубокий вдох, пытаясь нащупать необходимый ему контроль над ситуацией, и переводит взгляд на брата, который громко щёлкает пальцами возле лица, словно ждет, когда он вернётся из собственных мыслей. —Прости, задумался. Когда пришло время голосования, медиум поставил Матвееву высший балл, и наскоро дописал «63 регион мощь», думая, что наверняка будет выглядеть как Лина с десяткой-сердечком, но убрать надпись не решился. —Что это?—в тихом голосе Дмитрия проскальзывает нотка удивления, а через секунду на губах появляется лёгкая улыбка—ааа, 63 регион, круто! От этой улыбки что-то внутри трепещет, торкает и Шепс старается придать своему лицу невозмутимое выражение, но камера всё же успевает заснять лёгкий блеск в его глазах. Олега подкупает вселенское спокойствие Матвеева, и в груди возникает острое желание вдоволь надышаться им, ведь у самого характер не сахар; сколько бы ни старался—всегда эмоционально на кого-то откликался, а потом выслушивал гневные тирады, что ему необходимо держать своими эмоции под контролем. И в этот раз внутри тоже что-то щёлкает, вот только удержать это чувство в рамках собственной души сложнее, чем дикую птицу за золотыми прутьями решëтки. Но когда Романова начинает гнать на Матвеева, то медиум без колебаний готов вступиться за него, громко рявкнуть, что она возомнила себя чёрт знает кем, но чернокнижник абсолютно умиротворённо парирует ведьме, будто нарочно показывая, что он способен самостоятельно разобраться с обидчицей. В голове Олега мелькает мысль, что Дима действительно вырос, и от милого и немного наивного мальчика из двадцатого сезона не осталось и следа, и он никак не может понять, хорошо ли это или плохо. Конечно, в первую очередь медиум думает о соперничестве, которое физически ощущается между ними, но не чувствует привычного безразличия к Матвееву. У него только один соперник на проекте—брат, и брать других в расчёт он не собирался. Где-то в глубине души Олег понимает, что убежать от самого себя не получится, а сдерживаться тем более, но упрямо делает вид, что не замечает ни растущего в груди тёплого чувства, ни долгих взглядов чернокнижника в его сторону. Медиум убеждает себя, что ему должно быть всё равно на потенциального соперника, и никаких других вариантов нет. Как только съёмки выпуска заканчиваются, Райдос предложила им прогуляться, на что Шепс сразу же согласился, думая, что она имеет в виду его старшего брата Александра. И какого же было удивление медиума, когда он увидел на крыльце Матвеева, который держал в руке тонкую сигарету. —О, стажёр—Виктория подошла к юноше и улыбнулась уголками губ—пытаешься снять стресс? —Скорее пытаюсь принять факт того, что со всем справился. Склонив голову набок, Олег наблюдает за тем, как чернокнижник медленно выдыхает небольшой клуб дыма и на секунду их взгляды встречаются, а медиум чётко видит как в глазах цвета сладкой карамели мелькает смущение вперемешку с каким-то незнакомым, но таким трепещущим чувством, что его собственное сердце подхватило этот трепет и быстро-быстро забилось в такт. —Пошли уже, Дим—Виктория подходит ближе и уже тише добавляет—Нечего травить себя дрянью. Молодой человек закатывает глаза и выбрасывает окурок в мусорку, а Олег встаёт рядом с Викой, видя, что Дима подошёл к женщине с противоположной стороны. Пройдя несколько метров, ведьма достаёт свой телефон и начинает записывать мини-влог для телезрителей: —На самом деле у Олега очень позитивные изменения в поведении. —Да, я даже никого не бью! —медиум заразительно смеётся, а затем серьёзно произносит, глядя на Райдос—но если нужно будет защитить тебя, то без сомнения врежу. Чернокнижник, который до этого молча шёл, спрятав руки в карманах, поворачивает голову в сторону Шепса, но через мгновение вновь возвращает её в прежнее положение, словно слова медиума его никак не задели. Ведьма ещё немного поснимала материала для социальных сетей и, убрав телефон в сумочку, спросила у непривычно молчаливых ребят: —Ну что пойдём в бар? Как раз отдохнём все вместе. Матвеев отрицательно качает головой, и Олег намеревается узнать в чём причина, но не успевает открыть рот, как силуэт чернокнижника исчезает из поля зрения, а голос Райдос звучит непривычно громко: —Шепс, ты вообще собираешься его догнать?! —Прости, я задумался. Что ты сказала? Женщина хлопает себя по лбу и зло шепчет: —Ты или бессердечный, или просто идиот, если не видишь очевидных вещей! Поговорите уже наконец о том, что чувствуете друг к другу! Олег вопросительно приподнимает бровь, смотря на разъярённую ведьму, и пытается понять смысл её слов, которые эхом отзываются в голове. А что он чувствует к Диме? Напускное безразличие, которое исчезает, когда чужие губы расплываются в слабой улыбке? Или чувство соперничества, мгновенно растворяющееся в воздухе, когда их взгляды пересекаются? Однако все эти чувства, продиктованные разумом, прямо пропорциональны тем, что сейчас отзывались, теплея в груди. «Чёрт, чёрт, чёрт!» Медиум растерянно смотрит по сторонам, а затем срывается с места и бежит в сторону метро, надеясь не упустить молодого парня, чьи чувства вдруг стали слишком осязаемыми и понятными, чтобы их игнорировать. Олег старательно ищет среди людей выученный им наизусть силуэт, и когда в лёгких почти не остаётся воздуха, Шепс видит впереди знакомую тёмную макушку, слишком явно чувствуя, что у него открылось второе дыхание. «Ну уж нет, в этот раз ты от меня не уйдёшь!» Медиум подбегает к чернокнижнику, резко хватая его за руку, и тянет в сторону какой-то неприметной арки. Разум шепчет, что это глупо и совсем неразумно, но все подавленные эмоции громко требуют выхода и в конце концов берут вверх. Шепс прижимает молодого человека к холодной стене и хрипло спрашивает, опаляя своим дыханием щеку чернокнижника: —Почему ты ушёл? Дима судорожно сглатывает и оглядывается по сторонам, оценивая обстановку. Он не думал, что медиум побежит за ним, будет задавать вопросы, и вообще…будет стоять так близко…непозволительно близко. Матвеев видит в голубых как небо глазах столько необузданных эмоций, что на секунду ему становится страшно, а затем быстро выпаливает то, что гложет его не первый день: —Тебе же должно быть всё равно. Олег чувствует как от этих слов внутри что-то больно сжимается, но продолжает всматриваться в глаза цвета карамели и кажется впервые не видит в них вселенского спокойствия, напротив, в них читается страх и растерянность вперемешку с чем-то незнакомым, с чем-то, что тянет к себе магнитом. —Мне не всё равно на тебя, Дим.—голос медиума предательски дрогнул, а тонкие пальцы приподняли подбородок, слегка поглаживая его—и не было момента, когда ты был мне безразличен. Не было, слышишь?! Матвеев лишь тихо кивает, ощущая как от шёпота Олега по коже быстро-быстро бегут мурашки, а внутри всё трепещет. Он не успевает подумать как чужие губы касаются его шеи, оставляя там лёгкое, почти невесомое касание, а затем утягивают его в настоящий поцелуй, который будоражит кровь и заставляет тепло разливаться по всей грудной клетке. Олегу кажется, что с каждым следующим синхронным движением их губ, прутья его внутренней решётки ломаются, а в районе солнечного сплетения появляется чувство правильности собственного выбора между разумом и эмоциями. Ведь верно заметил французский лётчик, который в своей жизни любил две вещи: ярко-голубое небо и писать рассказы: —Зорко одно лишь сердце, самое главное глазами не увидишь.