Мать

С февральского неба тяжёлые снежные тучи зовёт с собой ветер, предвестник весёлой метели. Сегодня морозно, смотри, одевайся получше: поправь свою шапку да шарф намотай потеплее. Куда так спешишь-то? На пруд, на коньках покататься? Сестру прихвати, ей же хочется вместе с тобою. Под лавкой коньки посмотрите. Помочь вам собраться? Воды наберите и дверь за собою закройте! Мороз-то на убыль, вон солнце меж тучами светит, в лучах его тёплых сугроб на завалинке тает. Как быстро бегут по тропинке до озера дети... Весна ни минуты свободной, увы, не оставит. Так пусть, пока есть лишний час, наиграются вдоволь. Соседи ворчат и советы дают всей толпою – мол, сыну уже восемнадцать, а всё несерьёзный, пора бы ему повзрослеть, что же это такое, твой сын вечно с посохом, будто старик, а смеётся!... Что посох отцовский – то вам неизвестно, я знаю. Что? Где их отец? Похоронен, не ваша забота. Могила осталась далёко, во вражеском крае. Пусть сын не взрослеет, пускай он совсем несерьёзный. И так им досталось, а вам только дай позлословить. Да ну вас, болтушек, смотрите, совсем уже поздно. Пойду я домой, надо печку топить да готовить. Я знаю, вдовы не бывает без слухов и споров, вдове нелегко жить в деревне, таким здесь не рады. Лишь дети – помощники, радость, надежда, опора. А что не взрослеют – так мне это вовсе не надо... Мой дом на отшибе, дорога до озера рядом. Зимой что ни день – туда бегают толпы детишек. Готов в печке ужин моим припозднившимся чадам. Сегодня, по правде сказать, подозрительно тихо. Волнение в горле колючим становится комом. В окно – громкий стук, за окном слышу крики ребёнка. И собственный голос не кажется больше знакомым. И дочь мне кричит, что на озере лёд слишком тонкий. Сто ярдов до озера? Кажется, будто миль двести. Мой сын не одобрил бы слез, но нет силы сдержаться. Скажу ему, что по дороге в лицо дул мне ветер, что это снежинки слезами на щеки ложатся Провал полыньи, в ней колышутся льдины упрямо. В ведре пустом ветер забился испуганной птицей. Коньки прихвати, дочь, не плачь и держи спину прямо. А посох оставим. А вдруг он ему пригодится?