Мы ещё обязательно встретимся

Вечера в Лондоне стали на удивление тёплыми. Лето вступило в свои права и можно было засыпать с открытым окном. Амала уложила Кира спать, а сама сидела у себя в комнате, теребя в руках старинную резную шкатулку. В ней хранилось нечто особенное для её сердца. И это сокровенное она не желала ни с кем делить. После возвращения из Индии она закрылась в себе. Киллиан и Лима думали, что это из-за всех тех ужасов, которые там случились, когда они чуть не расстались с жизнью. Они звонили ей, предлагали приехать, поговорить обо всём случившемся, но она отвергала их предложения. Потому что дело было совсем в другом. Амала погибла там. Точнее, там умерла её душа, вместе с Амритом и Рэйтаном. Они пожертвовали собой, чтобы она жила. Только разве это жизнь? Разве может она улыбаться и чувствовать радость, когда их больше нет с ней рядом. Похолодевшие пальцы щелкнули замочком шкатулки. Амала достала фамильное кольцо Амрита и серьгу Рэйтана. Единственное, что у неё осталось от них. Сердце больно сжалось в груди. На душу опустилась ледяная вьюга. — Я так скучаю, — почти прошептала она в пустоту комнаты, а по щекам побежали слёзы. Сейчас она могла предаться скорби, что раздирала её душу на части. Могла вдоволь поплакать, когда никто не видит. При всех, а тем более при брате, она запретила себе выказывать эмоции. Он и так настрадался в том кровавом месиве, что вот уже несколько месяцев посещал психолога. И тревожить Кира своими страданиями Амала не смела. Пусть думает, что она в порядке. Когда на самом деле ей всё теперь чуждо. Но ради брата, Амрита и Рэйтана она доживёт дарованную ей жизнь. Их жертва не будет напрасной. Хотя Амала до сих пор злилась на них, или же на себя за то, что всё так произошло. Ей казалось, что можно было поступить иначе. Что они могли бы сейчас быть с ней рядом. Крепко обнять, приласкать, снова заставить сердце трепетать от их близости. Но факт оставался фактом — их больше нет, а она жива. Ладони крепче сжали драгоценные предметы. К слезам добавились всхлипы. Амала опустилась на кровать, свернулась калачиком, тихо скуля от тоски по ним. Долгие минуты так она и лежала, прижимая к груди предметы, что ещё помнили энергетику любимых мужчин. И может, это было бредовым, но так Амале казалось, что сейчас она не одна, а с ними. Так она и заснула, с опухшими от слёз глазами и припухшим покрасневшим носом. — Она снова плакала, вспоминая нас, — сказал призрак Рэйтана. — Вижу. Когда же ей станет легче? — спросил у него Амрит. — Уже скоро. Не просто так мы приходим к ней каждую ночь, — ласково посмотрев на спящую Амалу, ответил Рэйтан. — Надеюсь, ты прав. Мне больно смотреть на неё такую. — Мне тоже. Но вот увидишь, всё образуется. — Жаль, что мы не успели сказать ей, что ещё встретимся, — погладив её по голове, сказал Амрит. — Зато как сладка и удивительна для неё будет наша встреча, — улыбнулся бог. — Не только для неё, но и для нас. — Всё верно. Но пока пусть живёт. Она заслужила эту жизнь. Амрит кивнул ему. Лёг с Амалой рядом, обнимая. И со всей нежностью, что у него была заговорил: — Спи, моя махарани. Пусть печаль и тревоги отпустят тебя. Мы ещё обязательно встретимся. И ты снова будешь улыбаться для нас. Рэйтан всё это время поглаживал его руку, что лежала на плече Амалы. Про себя он повторял похожие слова. Он хотел, чтобы их возлюбленная перестала страдать. Её жизнь это всего лишь миг, так пусть он будет счастливым перед тем, как её душа присоединится к ним в бесконечности. Спустя время Рэйтан первым поднялся с постели Амалы. — Нам пора. Амрит спорить не стал. Нехотя он отстранился от спящей возлюбленной. Подошёл к богу. Тот взял его за руку, переплетая их пальцы. Посмотрел в глаза мудрым и одобряющим взглядом. — Всё будет хорошо. Амрит крепче сжал его руку, губы дрогнули в полуулыбке. Он верил ему. С ним его бесконечность была уютной. А когда придёт час, к ним присоединится и Амала. И тогда они будут счастливы всецело. А пока ночь за ночью они будут приходить к ней, чтобы миг её земной жизни очистился от горечи потери.