Eternity

Италия, День падения Кланов.

      Небо жаркой Италии окрашивается в алые тона, когда солнце заходит за горизонт. Легкий ветерок гоняет пыль на пустыре, а над головой плывут облака, скрывая некогда голубой небосвод.       Высокий и статный мужчина, одетый в черный классический костюм, стоял на краю равнины, уходящей вниз резким обрывом на несколько сотен метров. У подножия этой небольшой возвышенности лежал густой хвойный лес, в котором водилась личная выдрессированная стая главы клана. Этот лес был признан местным заповедником, который охраняло государство, но только клан Маротти знал об особенности. Этот заповедник был местом смерти преступников и должников.       Мужчина посмотрел сначала на заходящее солнце, а после на лес, из которого послышался протяжный вой. Альфа затянулся в последний раз и бросил окурок на землю, попутно наступив на него ботинком.       Развернувшись, он двинулся к подчиненным, которые держали пленного ими же мужчину. Засунув руки в карманы брюк, альфа уставился на бету со скованными сзади руками. Кивнув подчиненным, те сняли с его головы мешок. Бета выглядел не очень, видимо, постарались те, кто вез его сюда. Клан Маротти никогда не выделялся своей любезностью к мусору в лице других кланов. Маротти мечтали о возвышении, о власти, которая у них почти в кармане. Не сказать, что она досталась им легко, нет. Кровью и потом.       Окровавленная рубашка свисала на плечах мужчины, нос сломан, а под глазом уже разливался темный синяк.       Альфа продолжал смотреть на него, пока тот пытался сфокусировать взгляд, жадно глотая воздух.       Придя в себя, мужчина поднял взгляд и столкнулся с темными, словно сама ночь, глазами. В них не было тепла, жалости и сострадания. Лишь тёмные омуты, в которых плескалась самая настоящая, чистая и непроглядная тьма и злоба, ненависть и презрение.       — Ебанный Чон-Маротти Чонгук! Что ты себе позволяешь? - Воскликнул бета, дернув руками, из-за чего послышался звон наручников.       Мужчина никак не отреагировал на такое ругательство. Он уже привык, да и в его жизни такие слова — уже дело привычки. Его ещё с раннего детства приучали быть сильным и не давать слабину. Ругали, избивали, швыряли различные предметы. Поэтому слова какого-то мусора для Чонгука были лишь предсмертными словами, не более.       — Ты хоть знаешь, что глава клана сделает с тобой, чертов обмудок? Он тебя с потрохами сожрет, своим акулам скормит.       Чонгук никак не реагировал, лишь в голове крутились мысли о том, как он хочет поскорее с этим фарсом закончить. Еще с того дня, когда он нашел своего отца мертвым в собственном кабинете он понял, что вся его жизнь - один сплошной фарс. Да, Габриэль Маротти не был потрясающим отцом, заслуживающим восхваления и наград, но Чонгук любил его своей странной любовь, ведь именно глава клана Маротти нашел и принял его, сделав своим наследником, своим сыном. Поэтому сейчас альфа решил всё изменить. Если все пойдёт по плану, который Чон-Маротти придумал, сегодняшняя ночь изменит все тайное общество.       Чонгук ухмыльнулся своим мыслям. Он продолжал смотреть на бету надменным взглядом, от чего мужчина стушевался, но не перестал смотреть с вызовом. Жалкая жадная сука.       — Бедный, бедный Фредерик Фалетто! — Чонгук сделал шаг, подходя ближе к бете. — Вы все никак не успокоитесь, желая занять место главы клана. Похвально, похвально. Но для этого одних связей мало, нужно иметь силу, чтобы поддерживать все в балансе. Нужно иметь власть, которой у вас нет. Даже несмотря на то, что вы носите фамилию одного из крупнейших кланов, вам всё равно не удалось добиться хоть каких-либо высот. А сейчас уже поздно что-то менять.       Фредерик скривил губы в подобии улыбки.       — Раз ты так думаешь, значит уверен на все сто процентов, что наш глава тебя не тронет. Но это не так! Когда он узнает, что ты сделал, он отправит тебя на тот свет. Заставит страдать всех твоих близких людей. Он вспорит им глотки и отдаст на скармливание акулам. А ты лёгкой смертью не отделаешься.       — Ваш глава — худшее из всех воплощений грехов, поэтому пора сменить поколение. Скоро все изменится.       Фалетто округлил глаза. Антонио Фалетто, по его мнению, был лучшим из лучшим: жестоким, властным, вспыльчивым, ненавидящим весь мир и своих сыновей уж тем более. Он для Фредерика был и остаётся идеалом. Идеалом того греха, который он выбрал сам.       На несколько минут повисло молчание, которое прерывалось только шумом ветра и раскатами грома вдалеке. Тучи сгущались. Пора заканчивать с этим жалким отродьем и ехать к брату. Звук телефона разрезал тишину. Чонгук достал звенящий аппарат и ухмыльнулся, увидев имя звонившего.       — А вот и начало, — тряхнув телефоном перед округлившимися глазами беты, Чонгук отвернулся и принял вызов.       — Хосок?       — Братишка, все готово и прошло, как по маслу. Теперь этот черт может нас не беспокоить. — Чонгук на это ухмыльнулся. Хосок всегда таким был: навеселе и со своими тараканами в голове. Странный до невозможности, но так любим братом.— Надеюсь, у тебя там тоже все хорошо и ты скоро приедешь в этот сральник, работы уйма, а ты там прохлаждаешься.       — Я скоро буду, разберись со всеми остальными, — Чонгук не любил разбрасываться словами в отличие от своего брата. Не любил длинные разговоры и завуалированные предложения. Есть, что сказать, говори прямо. Но в мире, в котором живут Чонгук и Хосок, так действовать нельзя, поэтому приходится терпеть. Терпеть, лгать, лицемерить, убивать. Все это - составляющие этапы жизни братьев в этом полностью прогнившем мире.       — Да-да, я помню, не надо мне по сто раз напоминать о том, что я должен делать. Я тебе не тупоголовая девица после пьяни. Отключаюсь.       Звонок сброшен. Он никому бы не простил такого действа, но Хосок всё-таки был его братом, единственным кровным родственником, что тогда попал вместо с Чонгуком на корабль. Улыбка на губах альфы не сходила с того момента, как брат ему позвонил. Все прошло, как надо, теперь можно разобраться с теми, кто больше не представляет для нового главы клана Маротти ценности.       Развернувшись снова к бете, тот посмотрел ему в лицо.       — Фредерик, какого тебе смотреть на того, кто сейчас вершит твою судьбу?       — Чон-Маротти Чонгук, что за хуйню ты творишь? Мой глава…       — Твой глава мертв. Отправился со своими тараканами в могилу несколько минут назад. И скоро за ним последуешь ты. Ведь ты так его ценил и уважал. Как же глава клана без своего консильери, м? Вас не стоит разлучать.       Альфа оскалился, а Фалетта не мог поверить, что его идеал пал под натиском двух щенков, которые даже мира не видали.       — Чонгук, ты жалок! — Бета выплюнул эти слова в лицо, заставив улыбку Чонгука сойти на нет. — Глава клана был так добр к тебе, когда вы с братом приезжали, а ты так ему отплатил. Вместо того, чтобы решать все с глазу на глаз, ты поступил подло.       Чонгук пожал плечами.       — Учусь у лучших. У своего отца, например, которого клан Фалетта убил. Да и разве Антонио не поступал также? Да и какая разница, его уже нет, да и тебе пора. Не заставляй своего любовника ждать.       Фредерик дернулся, попытавшись выдернуть руки из металлических колец, но его прижали два альфы-подчиненных. Теперь они под властью Чонгука, того, кому теперь подчиняется не только клан Маротти, но и кланы Морт, Бонаскаро и Фалетта. Теперь вся Италия будет стоять перед ним на коленях.       Чонгук отошел обратно к краю пустыря, вглядываясь в темное небо. Дождь пройдёт с минуты на минуту и мокнуть Чонгук не хотел, поэтому стоило бы поторопиться. Его слишком тяготили мысли о почившем отце, что так заботился о нем самом и брате. Да и оставшийся один дома папа заставлял сжиматься сердце, которое, казалось, должно было уже охладеть ко всему происходящему в этом мире.       — Я бы мог скормить тебя своей тьме, но уж прости, она дерьмом не питается.       — Чертов щенок!       — Да-да, придумай что-нибудь новое, — альфа на его слова лишь отмахнулся и протянул руку. Через секунду в его ладони покоился глок. Сняв его с предохранителя, Чонгук развернулся и выставил руку, целясь в голову бете.       — Придется действовать по старинке, Фредерик Фалетто, ныне консильери падшего дона Антонио Фалетто.       — Мой клан будет жить вечно, также как и наш глава, он никогда не умрет.       — Он уже мертв, Фредерик. Один из воплощений семи смертных грехов — Гнев, мертв, а за ним пойдут все остальные. И ты будешь первым на пути к своему главе, воплощение Жадности.       — Все грехи будут жить вечно, они восстанут на костях чертей и придут из Ада, чтобы уничтожить этот мир, — сумасшедшая улыбка окрасила лицо старого беты. Он давно сошел с ума, но признал себе это только сейчас. За секунды до своей смерти он понял, что его всю жизнь тянуло не к Антонио, а к власти, что он имел. Фредерику многое прощалось и многое поощрялось, но ему хотелось большего. Бете хотелось того, чем ныне владеет лишь Чон-Маротти Чонгук.       — Уж прости, но Ад пуст, все черти уже здесь. Да прибудет с тобой Вечность.       Звук выстрела разнесся по всей округе. Тело беты рухнуло наземь, окропляя землю кровью, а альфа лишь передал пистолет подчиненному и сплюнул напоследок, уходя подальше от тела.       — Выкиньте тело в лесу, мои малыши позаботятся о нем.       Когда Габриэль Маротти забрал Чонгука к себе в дом и клан, он и помыслить не мог, что этот с виду хлюпкий альфа, в будущем станет выдающимся главой, воспитает своих карателей, что будут желать свежей крови, находясь в темном лесу. То, что волки принадлежат Чонгуку, знали лишь несколько приближенных к нему человек. Эти люди были готовы пожертвовать всем, чтобы отомстить за падшего главу.       На землю уже начал покрапывать дождь, альфа на это не обращал никакого внимания. Ему было всё равно, ведь дождь - это всего лишь вода, что смоет кровь с земли. Чонгук достал из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку, и снова затянулся, выпуская едкий дым.       Один из подчиненных раскрыл над головой босса зонт, но тот никак не отреагировал. Это в порядке вещей, открывать зонт перед господином, убирать тела, а также исполнять приказы вышестоящих. Пока за его спиной не утихали звуки, он думал, в каком прогнившем мире живет.       В этом мире всё зависит от магии. Учёба, работа, жизнь. Если нет магии или она не подходит под стандарты правительства, то считай, что тебя для них не существует. Такой человек будет является рабом, пушечным мясом, но за человека его точно считать не будут.       Чонгук был из высшей касты, но это не приносило ему никакого удовольствия. Для него это было таким же обыденным делом, как и сходить за продуктами в магазин. Он хотел изменить этот чертов прогнивший мир, стереть его с лица земли, обратить в пепел, а после восстановить из пепла, костей павших и создать новый, ничем не обделенный мир с новыми законами и равноправием.       Тайное общество, которое было потрясено сегодняшней ночью, восстало из пепла прошлого воплощения гнева, и вознеслось под натиском нового. Этой ночью Ад, действительно, был пуст.