Третий не лишний

Юнги брезгливо поморщился, быстрым шагом пересекая небольшую, вымощенную разваливающейся брусчаткой улочку, напичканную всевозможными барами и питейными заведениями. Стояла отвратительная мокрая погода, воздух был пропитан запахом прошедшего совсем недавно дождя. Дорога была испещрена небольшими лужицами, в которых отражались яркие неоновые вывески, окрашивая мокрую от дождя брусчатку во все цвета радуги. Приближался вечер, и улица наполнялась завсегдатаями таких мест и теми, кто хотел расслабиться после тяжелого рабочего дня. В это время года в Будапеште было дождливо, чего Юнги не учел, когда в спешке покупал билеты на ближайший рейс в Европу. Черный кожаный плащ и костюм двойка нисколько не спасали от противной погоды, и мужчине хотелось поскорее найти безопасное место для ночлега. Перехватив поудобнее в руке небольшую сумку с необходимыми вещами и сверившись с картами в телефоне, предварительно защищенным от отслеживания, Юнги дошел до конца улочки и свернул за угол, где и располагался мотель, в котором он планирует провести сегодняшнюю ночь. Девушка на стойке администратора была максимально кратка и вежлива, хоть и была заметна тень усталости на ее лице. Она без лишних вопросов выдала Мину ключ и уточнила, на какое время он планирует остановиться у них. Оно и понятно — контингент мотелей в этом районе не то чтобы самые приличные люди. Зачастую лучше вообще не знать, по какой причине человек здесь оказывается. Номер Юнги находился на втором этаже. Комната выглядела потрепанно, но ему сойдёт и такое — не в его условиях привередничать. На полу лежал видавший виды и бывший когда-то красным ковер. Справа от входа располагался санузел. По левую сторону, ближе к окну, стоял небольшой столик с двумя плетеными стульями. Кровать поскрипывала, но уверенно держала оборону, когда Юнги с блаженными вздохом плюхнулся на нее прямо в верхней одежде. Он повернул голову влево — к хлипкого вида шкафу и большому зеркалу. Выглядело очень даже неплохо. Юнги снял плащ, пиджак и маску, оставаясь в рубашке и брюках, и подошел к окну, пальцем отодвигая выцветшие жёлтые шторы. На уровне его окна неровно горел фонарь, то и дело мигая. Он быстро оглядел улицу, отмечая пару пьяниц, устроившихся прямо на углу соседнего дома, и несколько темных пятен прохожих, стремительно пересекающих улицу. Задумчиво цокнув, Юнги задернул шторы и начал раздеваться. Сейчас ему очень хотелось принять душ. В сумке лежало не так много вещей — ноутбук, так же как и телефон, защищенный от отслеживания и взлома (спасибо Джину и парочке его знакомых хакеров), пара сменных комплектов одежды и белья, деньги (предварительно отмытые конечно же) и неизменный блистер с таблетками. Юнги упорно принимал их, хотя снова и снова они не давали никакого эффекта. Агуст каждый раз потешался над ним, наблюдая, как потерянный Мин в приступе тревожности заглатывает пилюли, пытаясь восстановить контроль над телом. Юнги побывал у многих психиатров в совершенно разных городах и местах, угрожал им и заставлял их лечить его, но никто из них так и не смог помочь мужчине избавиться от пугающего и поистине жестокого альтер-эго, который прозвал себя Агустом Ди. Агуст Ди — это воплощение темной стороны Мин Юнги, сотканное из гнева, ярости и ненависти к этому миру, не имеющее границ; рожденное в детском мозгу под влиянием семьи и окружения. Оно не в состоянии обрести покой, поэтому таится в глубине сознания до поры до времени, а когда сдерживать гнев сил не остается, выплескивается через край, взрывается, пожирая всё вокруг, не жалея ни единое живое существо, находящееся поблизости. Юнги чертовски сильно боялся свою вторую личность. Он никогда не мог отследить момент, когда Агуст вытесняет его, занимая мозг и тело и отшвыривая Юнги на край сознания. В такие моменты его поглощает темнота с редкими проблесками сознания, он чувствует себя скованным по рукам и ногам, не в силах сопротивляться разрушающей силе воздействия личности Агуста Ди. И лишь после того, как тот закончит свое кровавое дело и наиграется, Юнги возвращается к своему телу, полностью разбитый и выжатый, пытаясь понять, что произошло и кого в этот раз уничтожило его озлобленное альтер-эго. На этот раз Мин Юнги пришлось соображать очень быстро и так же быстро уезжать из страны, скрываясь от международного правосудия. Если до этого Агуст Ди сдерживался, и на его счету были лишь не особо крупные преступления (хотя это с какой стороны посмотреть), то в этот раз он развернул все свои силы и устроил череду крупных терактов в нескольких странах Юго-Восточной Азии, привлекая внимание абсолютно всех, как Юнги казалось, спецслужб, которых только можно. Этим делом заинтересовались даже ФБР. Поэтому Мину в спешке пришлось бежать, меняя документы и внешность как перчатки. Однако единственное, что было теперь затруднительно скрыть — длинный уродливый шрам, проходящий почти через всю правую сторону лица и теперь являющийся его визитной карточкой. Хосок, помогая ему с документами, шутил, мол шрамы украшают мужчину, на что Юнги раздражённо отмахивался. С Хосоком его свела его неугомонная вторая личность. Очнувшись после очередной смены личностей, Юнги чуть не застрелил незнакомого парня, спавшего у него на диване в крошечной квартирке в одном из задрипанных районов Дэгу. Как оказалось, пока Агуст Ди был у руля, он пересекся и познакомился с Чон Хосоком, более известным как Джек-Поджигатель или Джек В Коробке. У него была совершенно идиотская, на взгляд Агуста (да и Юнги тоже), манера оставлять на местах преступлений детские игрушки Джека в коробке, и никогда не угадаешь, что оттуда вылетит — просто игрушка, ядовитый газ или обычная бомба. Хосок гордо называл это своей преступной фишкой. Они с Юнги быстро подружились. Он был удивлен, когда узнал, кто такой Агуст Ди на самом деле — результат психического расстройства обычного парня из Дэгу, у которого жизнь сложилась не самым лучшим образом. Этот самый образ и повлиял на зарождение альтер-эго внутри подростка, который с малых лет познал жесткость этого мира. У Хосока подобных проблем не было — было только маниакальное желание поджигать всё вокруг и защищать младшего брата, которого он еле вывез от чокнутого на всю голову отчима и поселил в квартирке недалеко от центра Сеула. Главным приоритетом Джека была безопасность Чонгука — в том числе и от него самого. Чон Хосок стал единственной компанией Юнги, которая скрашивала его одиночество и в какой-то степени сдерживала животную страсть Агуста Ди к убийствам. Их обоих мучала бессонница, поэтому когда Юнги не выходил на работу и не находился на приеме у очередного психиатра, они коротали дни за просмотром сериалов. Как выяснилось, Хосок был диким фанатом Игры Престолов, поэтому Мин с должным терпением вынес пытку этим сериальным марафоном. Даже Агуст Ди покинул его на это время, заявив, что с этим он будет мучиться самостоятельно. В какой-то момент у них с Хосоком даже завязался секс по дружбе, однако долго он не продлился, и они договорились быть просто друзьями и не переходить эту черту. Юнги вообще не представлял себя в отношениях, если быть честным. С подобным расстройством редкий человек захочет иметь с ним дело, а уж тем более заводить отношения и семью. Это была печальная, но жестокая правда. Поэтому оставалось тоскливо наблюдать за развитием отношений вымышленных парочек и мечтать, что когда-нибудь найдется человек, который его поймет, примет и полюбит, невзирая на «третьего лишнего». Агуст Ди фыркал и глумился где-то внутри, наблюдая за терзающим себя Мином, приговаривая, что он никому нахрен не сдался. Так было до определенного момента. Юнги швырнул блистер с таблетками на тумбочку и резким шагом направился в ванную. Ему хотелось поскорее смыть с себя этот день и попытаться уснуть. Воспоминания вызвали раздражение, и где-то между ребер начинал клокотать гнев. И Юнги молился, чтобы это было не то, о чём он думает. Вода была идеальной температуры — умеренно горячая, и приятно стекала по телу, даруя долгожданное расслабление после долгого перелета и утомительной поездки в попытках замести следы. Юнги массировал голову, распределяя мотельный шампунь сомнительного качества по длинным отросшим прядям, чувствуя как вслед за каплями воды, стекающими по его телу, его покидают тревожные мысли. Это всегда приятное облегчение, хоть и не надолго. Закончив с водными процедурами, Юнги отряхнул волосы и выжал из них лишнюю воду, промакивая их полотенцем. С первого взгляда фена в ванной не обнаружилось, поэтому скорее всего придется обойтись без него. Надо еще подумать о том, где ему перекусить, но этим Юнги займет уже завтра. Он чувствует острую необходимость завалиться в постель и заснуть мертвым сном. Обтерев влажную кожу полотенцем, Юнги повязал его вокруг бедер, когда вдруг услышал громкий звук, исходящий из его комнаты. Как будто кто-то неуклюже свалился на пол. Чёрт. Неужели его так быстро обнаружили? Внутренности скрутило в страхе. Пальцы сразу потянулись к пистолету, который Юнги предварительно оставил на раковине — предосторожность не помешает никогда. Благодаря Хосоку и Агусту оружие лежит в его руках как родное. Он прислушался — из комнаты доносился только шорох, словно кто-то аккуратно пытается подняться, не издавая лишних звуков. Мгновение — и Юнги распахивает дверь ванной, выставляя пистолет перед собой и глядя, наконец, на того, кто нарушил его покой. И ему предстала довольно комичная картина. Пак Чимин, агент Национального агентства разведки Южной Кореи, лежал на полу на разваленном плетеном стуле и пытался высвободить свою задницу от остатков стула, в который судя всему и провалился, когда садился на него. Юнги ошарашенно округлил глаза и опустил пистолет. — Эм-м… Чимин? Вышеназванный поднял на него глаза, и в них сверкнула радость. — О, Юнги, ты уже здесь, отлично. Помоги мне, пожалуйста. Юнги без лишних слов протянул ему руку, поднимая его и помогая выбраться из плена стула, который с честью закончил свою службу, погибнув под давлением чиминовой задницы. (Какая-то часть сознания Мина успела позавидовать стулу). — Эти стулья просто ужас, — пожаловался Чимин, отряхаясь от пыли, — я хотел эффектно появиться, всё рассчитал, а этот стул взял и сломался подо… Его возмущения были прерваны резким страстным поцелуем. Юнги притянул его к себе и впился ему в губы, раздвигая их языком и слизывая вкус арбузной жвачки, которую так любил Пак. Они сталкивались языками, пытаясь насытиться друг другом. Руки привычно притянули Пака за талию ближе, голову сносило от ощущения близости. Чимин расслабился и позволил Юнги вести, не менее чувственно отвечая ему и ощущая, как сильно у него бьётся сердце. — Я скучал, — выдохнул Чимин, прерывая поцелуй и оставляя легкое прикосновение к уголку губ. — Это ты пропал хрен знает куда на четыре месяца, — ответил ему Юнги, обнимая Чимина крепче и утыкаясь ему в шею. — Работа у меня такая, — усмехнулся Чимин. — Ты тоже зря времени не терял. Точнее, Агуст Ди не терял. Они отстранились друг от друга, чтобы сесть на кровать. Чимин окинул взглядом номер Юнги, одежду, небрежно накинутую на вешалки, открытую сумку и таблетки. Глаза зацепились за последнее, но он ничего не сказал. — Где ты был? — спросил Юнги, ласково поглаживая ладонь Чимина в своих руках. — В Гонконге. Гонялся за парочкой банд наркодиллеров. Он хихикнул — и всё Мина внутри затопило нежностью. Он обожал эти звуки Чимина: его громкий смех, когда он нашел невероятно смешной твит и теперь должен показать это абсолютно всем; смущенное хихикание, которое звучит как перезвон колокольчиков в голове у Юнги, и даже наигранно-ехидные смешки, делающие его похожим на какого-то карикатурного злодея. Хосок со скепсисом на лице назвал его гребанной соплей, когда впервые услышал об этом. Сначала он был настроен к Чимину враждебно — всё-таки он был агентом НАР, а они с Юнги так-то являлись преступниками. Но увидев, насколько тот привязался к Мину (и вроде как не собирался сдавать их под стражу), махнул на них рукой. Юнги знал, что Хосок говорил с Чимином по поводу его расстройства, но деталей разговора ему так и не удалось выяснить. Мин очень боялся, что Пак начнет смотреть на него с презрением или отвращением. Или вообще — с жалостью. Жалость Юнги ненавидел больше всего. Но Чимин повел себя совсем не так, как он представлял себе. Тот с деликатностью расспросил Юнги о его состоянии, как ему лучше вести себя с ним и общаться с альтер-эго мужчины. Юнги шутил, что лучше с ним вообще не общаться. Однако Агуст Ди за всё время их отношений (а это почти целый год) не появлялся в присутствии Чимина, и причина этого была загадкой для Мина. Конечно, хорошо, что рядом с любимым человеком он не становился кровожадным жестоким монстром, ведь кто знает, что может случиться. Но и молчание Агуста тоже напрягает. Тишину нарушил тихий голос Чимина: — А как ты?.. И он?.. Как ты себя чувствуешь? Юнги усмехнулся. — А как может чувствовать себя человек, который своими руками устроил теракты и перебил кучу людей, совсем этого не осознавая? Лицо Чимина поникло и приобрело сочувственное выражение лица. Он притянул Юнги в объятия. — Прости, глупый вопрос. Ты не виноват в этом, слышишь? — Он оставляет легкий поцелуй на кончике носа. — Всё будет хорошо. Прости, что меня не было рядом. Я должен был быть с тобой. — И еще один поцелуй в уголок губ. — Всё в порядке, — вздохнул Юнги, постепенно расслабляясь в теплых объятиях. — С тех пор как он… сделал то, что сделал… он больше не появлялся. Оставил меня разгребать все проблемы, сучёныш, — он усмехнулся. — Я помогу тебе замести следы. Уедешь куда-нибудь в Мексику. Или в Бразилию. Куда тебе больше хочется? — Чимин задумчиво водил кончиками пальцев по влажной горячей коже спины, наслаждаясь прижатым к нему твердым телом Юнги. — Туда, где меня не будут донимать спецслужбы и полиция, — хмыкнул тот. — И Агуст желательно тоже, но это невозможно. — Ты всё еще против Намджуна? — спросил Чимин с маленькой надеждой в голосе. Ким Намджун был его другом и клиническим психиатром, поэтому Чимин предложил Юнги попробовать обратиться к нему за помощью. Но Юнги всячески отнекивался, твердя что всё это бесполезно. Слишком многих врачей он обошел, чтобы верить в силу психотерапии. — Я не готов, Чимин, — он вздохнул, разрывая объятия и поднимая глаза на Пака. — По крайней мере, не сейчас… Я не… я не могу. Мне надо время. — Хорошо, — агент ласково улыбнулся, поглаживая пальцем костяшки на левой руке Юнги. — Я буду ждать тебя, столько сколько потребуется. Юнги сглотнул, чувствуя, как спирает дыхание и ускоряется ритм сердца. Чимин не в первый раз произносил эти слова, но каждый раз Мин не мог поверить, что всё это правда, и тот действительно его не обманывает. Эта фраза для него звучала громче, чем банальное «я тебя люблю». Чимин поднялся, осторожно целуя его шрам. — Я подожду, а вот мой мочевой пузырь ждать явно не намерен, — весело сказал он. — Я в туалет. Не скучай. Юнги шутливо отсалютовал ему и направился к сумке, чтобы достать одежду для сна. Щелкнула дверь, и Пак скрылся в ванной. Чимин не был бы Чимином, если у него не возникнут проблемы даже в туалете. У унитаза заел слив, и он с пыхтением пытался заставить несчастную кнопку работать. Наконец, после нескольких минут усилий раздался шум воды, и, сполоснув руки, Пак наконец-то выходит из ванной. Юнги стоял около окна, спиной к Чимину, что-то внимательно изучая снаружи. Его фигуру освещал уличный фонарь, придавая ей таинственности и мрачности. Однако было что-то в его позе, что насторожило его. Что-то, нехарактерное Юнги. Он как будто стал шире, расправив плечи, его поза источала расслабленность и опасность одновременно. Атмосфера в комнате мгновенно изменилась. Чимин нахмурился, ища подтверждение своим догадкам. — Юнги? — осторожно окликнул он мужчину. Спустя пару мгновений фигура отмерла и повернулась к нему. И Чимин, ни разу до этого не встречавшийся с Агустом Ди, мгновенно понял, кто перед ним стоит. — Его здесь нет. От вкрадчивого низкого голоса Чимин вздрогнул, застывая на месте. — Ну здравствуй, Пак Чимин. Вот мы и встретились. Чимин много раз прокручивал подобный сценарий в голове, когда Агуст Ди явится перед ним собственной персоной, и даже продумывал некоторые фразы, которые мог бы сказать ему, но сейчас абсолютно все заготовки вылетели из головы. Вот чёрт. Агуст приблизился к нему. Они с Юнги были одинакового роста, но сейчас Чимин ощущал себя очень маленьким по сравнению с ним. — Здравствуй, Агуст, — он старался держать тон голоса ровным, но получалось плохо. Если до этого глаза Юнги светились усталостью и нежностью, то сейчас альтер-эго его возлюбленного смотрело на него с насмешливыми искорками в глубине радужки, всем своим видом показывая свое превосходство. За время его отсутствия Юнги, видимо, успел переодеться, потому что сейчас на нем были домашние мягкие штаны и большая черная футболка. Чимин облизнул губы, рассеянно размышляя о том, понадобится ему пистолет сегодня или нет. — Тебе понравилось мое представление? — Тяжелый взгляд скользил по всему телу Пака, так, словно Агуст изучает его, чтобы понять, где лучше вскрывать. Мысли Чимина завертелись в голове словно в вихре. Вряд ли он оценит, если Пак скажет, что убивать людей и устраивать теракты это аморально и нарушает закон. Это же Агуст Ди, ему побоку на мораль и правила. Но с другой стороны… хвалить тоже как-то странно. Чимин выдохнул. — Это было… очень эффектно, — выдавил из себя тот, все еще не решаясь смотреть в темные насмешливые глаза. Агуст поднял брови, и уголок его губ дернулся в смешке. Он подошел ближе и схватил Чимина за подбородок, резко дергая его лицо вверх. Пак сглотнул, сталкиваясь глазами с тёмным изучающим взгляд альтер-эго Юнги. Он понятия не имел, о чём говорить с Агустом и как себя вести — никто не знает, что разозлит его в ту или иную минуту. — Расслабься, малыш, я не причиню тебе вреда. По крайней мере, — он выдержал паузу, — пока. И да, отложи-ка свой пистолет. Чимин, не отрывая взгляда от лица Агуста, достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и осторожно положил его на столик рядом. Тот удовлетворённо кивнул и отпустил его лицо. — По какой причине ты сегодня… — Чимин пытался подобрать слово, — явился сюда? — Хотел наконец-таки посмотреть, в кого влюбился этот бесхребетный придурок, — покусанные губы дернулись в широкой усмешке. — Сам ты придурок, — буркнул Пак, чувствуя как внутри всё пускается вскачь от этого «влюбился». Усмешка Агуста стала еще шире. — Последний человек, который меня так назвал, кажется, обратился в пепел. Или умер от выстрела. Честно говоря, не помню, слишком их много было, знаешь ли. — Агуст облокотился на столик, складывая руки на груди. — Это обещание меня убить? — У меня нет желания тебя убивать, — фыркнул Агуст. — Я не убиваю всех подряд. — Вообще-то убиваешь, — скептически поднял брови Чимин. — Я убиваю тех, кто недостоин жить в этом мире. Тех, кто не заслуживает той жизни, которую имеет. Это совсем другое. — Но ты не бог, чтобы решать, кто и чего достоин. — Чимин чувствовал, что шагает по краю, потому что в глазах альтер-эго Юнги вспыхнула искра ярости. Однако другой возможности поговорить с Агустом Ди может и не выдаться, поэтому он подавил в себе расползающееся по телу чувство страха и продолжил: — Ты никому не сделаешь легче этими убийствами — ни Юнги, ни себе. — Не говори о том, о чем не знаешь, — прорычал Агуст, в мгновение ока оказываясь вплотную к Чимину и с силой хватая его за лацканы пиджака. — Я знаю всё, что происходит внутри Юнги, знаю всю его боль, через которую он прошёл. Я был с ним всю его жизнь. Этот мир не заслуживает жалости к себе. Чимин зажмурился, боясь лишний раз вздохнуть. Темные глаза яростно сверлили его, словно хотели испепелить на месте, пиджак в хватке сильных рук трещал по швам. Хотелось забиться в угол и спрятаться от этой давящей ауры как можно дальше. — Прости, — еле слышно прошептал Пак, облизывая пересохшие от волнения губы. — Прости меня. Я… Я не хотел тебя задеть. Помолчав немного, Агуст всё же отпустил его и опять отошел к окну. Ему хотелось закурить, но Юнги не баловался сигаретами, поэтому лишней пачки у него в вещах не найдешь. Чимин облегчённо выдохнул и расслабился, поправляя очевидно испорченный пиджак. Голова была полна смешанных чувств. Он метался между страхом перед Агустом и странным желанием его утешить. Его слова произвели на Пака сильное впечатление, и потихоньку становились очевидными причины такого поведения второй личности Юнги и, собственно, его появления в голове Мина. Чимин, бесшумно ступая, чтобы не нарушить установившуюся тишину, подошел к Агусту с спины и осторожно обнял его. Тело в его руках дёрнулось и напряглось, рефлекторно желая защитить себя от посягательства, но через несколько секунд расслабилось, принимая чужие объятия. — Я бы не причинил тебе вреда, — откашлявшись, проговорил Агуст, не отрываясь от темной улицы за окном. — Не хватало мне еще возмущений моего… соседа. — Ты чувствуешь всё, что чувствует он? — спросил Чимин, утыкаясь в загривок. — Вы можете как-то… контактировать между собой? — Только если записки друг другу писать будем, — оскалился Агуст, поворачиваясь к Паку, но не разрывая объятий. — Обмениваться мыслями мы не можем, но ощущать чувства друг друга в той или иной степени — да. Он, например, чувствует мой гнев, когда я у руля, а я могу чувствовать, как он превращается в придурочную соплю рядом с тобой, — на этом моменте он скривился, а Чимин хихикнул. Через какое-то время Чимин снова задал вопрос: — А его чувства ко мне… как-то переносятся на тебя? Агуст поднял брови. — Хочешь узнать, влюблен ли я в тебя так же, как Юнги? У-у, одного тебе уже мало, — поддразнил он его. Чимин смутился, утыкаясь горящим лицом в юнгиеву футболку. Зачем он только спросил про это? — Я не влюблен в тебя, — пожал плечами Агуст. — Юнги хоть и брызжет своими любовно-сопливыми флюидами повсюду, но на меня это не распространяется. Чимин понятливо кивает. Это было ожидаемо, но внутри всё равно чувствуется горечь разочарования. — Но… — Чимин вскинул голову, и почувствовал, как Агуст провел большим пальцем по пухлой нижней губе, надавливая на нежную кожу. — Но не могу отрицать, что Юнги отхватил себе большой куш, — вторая рука скользит по телу Чимина, спускаясь по пояснице ниже и оглаживая ягодицы, скрытые тканью плотных брюк. — Очень большой. Чимин напрягся, ощущая, как внизу живота зарождается возбуждение. О господи. Секс с Юнги у них был не то чтобы часто (в основном из-за разъездов Чимина), и он был потрясающим. Пак чувствовал себя выжатым лимоном каждый раз, когда Юнги доводил его до оргазма своим членом и языком. Но Агуст Ди… Агуст Ди это нечто другое. Новое. Необычное. И это необычное хотелось бы попробовать. Интересно, это считается изменой? Чимин хмыкнул. — О чем думаешь? — спросил его Агуст, сжимая руку на ягодице сильнее и сокращая жалкие остатки расстояние, которые между ними были. — О том, будет ли считаться изменой, если мы переспим. Глаза того возбужденно сверкнули. — Не волнуйся, малыш, мы ему не расскажем, — хрипло прошептал Агуст и накрыл губы Чимина своими. Такое чувство, что Агуст был везде — вжимал его в свое тело, совершенно умопомрачительно целовал его, ласкал и умудрялся одновременно стаскивать с него одежду. Потрепанный пиджак Чимина полетел куда-то на пол. Рубашка чуть было не пошла на тряпки, но Пак был категорично против клишированного «разорвать рубашку в порыве страсти». — Эта рубашка стоит денег, между прочим, — прошипел он, еле сдерживания стоны, когда Агуст буквально впился губами в его шею. — Малыш, я куплю тебе хоть сто таких рубашек, — отрываясь его шеи, прорычал тот, — просто сними её уже. Чимин торопливо дергает пуговицы, высвобождаясь из рубашечного плена. Руки Агуста с наслаждением оглаживают голые плечи, касаются лопаток, от чего кожа Чимина покрывается мурашками. Одновременно с этим он спускается языком к ключицам, прикусывая нежную шею, а руки тем временем расстегивают брюки и погружаются под ткань, желая ощутить ладонями горячую кожу. Чимин прижимается ещё ближе, запуская пальцы в длинные темные пряди и легонько оттягивая их назад. Агуст фыркает, отрываясь от его шеи, и прикусывает его губу, затягивая того в очередной дикий поцелуй. — Это нечестно, — проговаривает Пак между поцелуями. — Я практически раздет, а ты нет. — Так раздень меня, чего ты ждешь, — усмехнулся тот и резко подхватил Чимина под ягодицы, опуская на кровать. Агент ахнул, приподнимаясь на простынях и наблюдая за тем, как с него снимают брюки, отправляя туда же, куда и остальную одежду. Чимин приподнялся, хватаясь за край футболки Агуста и стягивая ее через верх. Перед ним предстала знакомая голая грудь и живот с едва выраженным прессом — Юнги никогда не стремился к шести кубикам и огромной мускулатуре, но всё равно был подтянутым. Так странно было осознавать, что внешне это всё тот же Мин Юнги, к которому Пак привык, а внутренне с ним сейчас находится совсем другая личность. Но то, с какой страстью и трепетом Агуст целует его и трогает, наталкивает на мысли, что в этом плане они довольно похожи, даже несмотря на заявление альтер-эго о том, что никаких чувств к нему у него нет. Заняв устойчивую позу на краю кровати, Чимин затянул Агуста в ласковый поцелуй, а затем принялся развязывать шнурки на его домашних штанах. — Воу, малыш решил поиграть с членом папочки? — ухмыльнулся Агуст, склоняя голову набок. Чимин оторвался от своего занятия и посмотрел на него исподлобья. — Ещё раз так скажешь, я тебе член откушу и не посмотрю на то, что ты Агуст Ди. Тот расхохотался. — Темпераментный мне малыш попался, — он зацепляет пальцами подбородок Чимина и ласково оглаживает щеку. — Давай, сделай папочке приятно. Чимин закатил глаза на эту реплику, высвобождая полутвердый член из трусов. Он влажно прикасается языком к низу живота, оглаживая рукой длину, и ведет дорожку мокрых поцелуев к паху. Наконец он накрывает головку с капельками предэякулята губами, погружая её в жаркий влажный рот. Сверху раздается хриплый стон вперемешку с шипением, и Чимин чувствует как на затылок опускается крепкая тяжёлая рука, чуть сжимая светлые волосы. Пак расслабляет глотку, со вкусом насаживась до середины и лаская член рукой у основания. Он не преследует цели заглотить до конца, облизывая языком головку и дразня отверстие уретры. В голову приходит приятная мысль о том, как Агусту должно быть сейчас хорошо и как его возбуждает вид Чимина с членом во рту. По спине проходят мурашки, и он нарочно выгибается еще сильнее, поднимая глаза на Агуста. Его темный давящий вожделением и похотью взгляд смотрел не отрываясь, жадно, словно впитывая в себя каждый момент их близости. Внезапно глаза Агуста цепляются за за что-то темное на спине Чимина. Он останавливает его и наклоняется, чтобы рассмотреть поближе. — Воу, малыш, что это? Чимин выпускает член изо рта с пошлым мокрым звуком, приподнимается и с довольной ухмылкой поворачивается к нему спиной, демонстрируя Агусту свою новую татуировку в виде пяти фаз луны, расположенных вдоль позвоночника. Тот заворожённо коснулся чернильных линий и кончиками пальцев обвел контуры татуировки. — Она так красиво на тебе смотрится. Когда ты её сделал? — Пару месяцев назад, когда был на миссии. Для прикрытия пришлось идти в тату-салон, вот и решил совместить приятное с полезным. — Я так полагаю, Юнги еще не успел ее оценить, — хмыкнул Агуст, приникая языком к татуированной спине, от чего изо рта Чимина невольно вырывается полузадушенный стон. — Я п-планировал показать ему сегодня, — голос то и дело срывался от потрясающего ощущения языка на коже и пальцев, сжимавших ягодицы до заметных следов. — Но я оказался быстрее, — усмехнулся Агуст, кивая самому себе. — Я очень польщен честью увидеть это прекрасное зрелище первым. Этого не было видно, потому что Чимин прижимался к Агусту спиной, но его лицо залилось краской от такого комплимента. Оставив несколько поцелуев на каждой из лун, Агуст уложил Чимина на постель. Тот улегся грудью на простыни, приподнимая бедра и призывно вертя задницей, на что получил жесткий шлепок по мягкой коже, звонко раздавшийся в тишине номера. Чимин издал тонкий, приглушенный тканью стон. Ему безумно сильно хотелось чего-то большего, чтобы Агуст взял его поскорее и оказался внутри. Однако их планам не суждено было сбыться. — Вроде приличный мотель, а презервативы в номера не кладут, — театрально вздыхает Агуст, шарясь по ящикам тумбочки, пока разнеженный ласками Чимин ждал его в постели. Со вздохом захлопнув последний ящик, он вернулся к Паку, которого тут же захватил в поцелуй, вжимая тело в подушки. — Может быть, — проговорил он в перерыве между поцелуями, — мы без презерватива, — с силой укусил губу, тут же зализывая, и вновь кусая, — обойдемся, а? Чимин уперся руками ему в плечи, легонько отталкивая и разрывая поцелуй. — Я тебе обойдусь. Никакого проникновения без презервативов. Тот закатил глаза, но кивнул. — Тогда позволь мне трахнуть твои бёдра, малыш. Он ловко перевернул Чимина на живот, помогая ему встать на четвереньки, и с нажимом провел по спине, которая послушно прогнулась под его рукой. Ладони опустились на соблазнительные ягодицы, сжали, раздвигая их и обнажая гладкое сморщенное отверстие. Пальцем он огладил нежную чувствительную кожу, пуская волну сладкой дрожи по телу Чимина, от чего тот издал милый хнычущий звук, приглушенный тканью подушки. — Раздвинь ноги немного и приподними задницу, — велел Агуст, и Чимин немедля сделал всё, как он сказал. Через несколько мгновений бедра Чимина обожгло прикосновение горячей плоти. Агуст прижался своим членом между пухлых половинок, порыкивая, и толкнулся, размазывая естественную смазку по ягодицам. Пальцы находят удобное положение на бедрах и впиваются в мягкую плоть, буквально сжимая тело в тело. Спустя несколько толчков Агуст направляет член между бедер Чимина, практически сразу набирая быстрый темп, от чего Пак заходится в коротких приглушенных стонах. Он чувствует, как чужой член проходит по его длине, и в погоне за этим крышесносным удовольствием сам подается навстречу жестким толчкам, помогая себе рукой. — Ч-чёрт, — выдыхает сквозь зубы Агуст, закатывая глаза и сильнее толкаясь во влажную от выступающей смазки тесноту поистине божественных бедер Чимина. Вид дрожащего от накатывающего удовольствия тела и приглушенные высокие стоны сносили ему крышу, и вскоре, спустя десяток толчков, он с рычащим стоном излился на спину Чимину, заливая белесыми каплями его татуировку. Пак чувствовал себя напряжённой донельзя струной, одно прикосновение — и он готов кончить. Агуст, поняв его немую мольбу, прикоснулся к напряжённому члену и задвигал рукой по стволу. Через пару движений Чимин со всхлипом кончил, устало плюхаясь на подушки. Агуст, вытерев руку о простыню, лег рядом, глубоко вздыхая. — Это было супер, малыш, ты нечто, — отдышавшись, сказал он, поворачивая голову к Паку. Тот довольно улыбнулся. — Ну еще бы. Принесешь полотенце? Надо вытереться, пока не засохло. Они помогли друг другу очиститься и убрали грязные простыни с кровати. В шкафу нашелся запасной комплект постельного белья, что было очень кстати. Агуст помог Чимину застелить постель (ну как помог, скорее поддержал морально, стоя рядом). Чимин собрал свои разбросанные по комнате вещи, скинул их на единственный теперь в номере стул и с удовлетворенным вздохом лег на кровать. — Жаль, нет сигарет, — посетовал Агуст, откидывая голову на спинку кровати и расслабленно вглядываясь в темноту номера. — Любишь курить после секса? — прищуренно взглянул на него Чимин. — Люблю курить, — поправил его тот, пожимая плечами. — Это расслабляет. — Придется тебе потерпеть, — Чимин двигается ближе и укладывает голову Агусту на плечо. — Боже мой, ты меня уморил. Мне кажется, еще пара минут и я просто вырублюсь. Агуст самодовольно ухмыльнулся, на что получил озорной тычок в плечо. — И кто из нас лучше трахается, он или… — О нет-нет-нет, даже не думай заставлять меня вас сравнивать, я не собираюсь этим заниматься, — возмущения Чимина были прерваны резким поцелуем, сквозь который он ощутил улыбку Агуста, и губы сами расползлись в ответной улыбке. — Ты будешь здесь утром? — помолчав, спросил Пак, снова обращая свой взгляд на него. — А что, успеешь соскучиться? — усмехнулся Агуст, поворачивая голову в сторону Чимина. — Я бы хотел познакомиться с тобой поближе, — тот вздохнул. — Ты показал себя только спустя почти год нашего знакомства с Юнги. Не хотелось бы ждать встречи с тобой еще столько же, — тихое сонное хихикание. Агуст застыл. Мысли в голове смешались, переворачивались, метались из стороны в сторону. Слова Чимина вызвали в нем непонятные чувства, совсем не похожие на те, что он испытывал до этого. Что-то волнующее и приятное. Однако они ему определенно нравились. Он посмотрел на затихшего Чимина. Тот лежал с закрытыми глазами, скорее всего, уже проваливаясь в сладкую дрему. Из-за того, что он лежал на его плече, щека забавно сдвинулась, и губы теперь выглядели надутой уточкой. В голове мелькнула мысль о том, насколько эта картина была милой, но ее Агуст быстро отмел, от чего-то испугавшись. Он немного сдвинулся вниз, устраиваясь на подушке поудобнее, и, стараясь не потревожить Пака, оставил легкий поцелуй на щеке. «Я еще вернусь».