you are so warm when you hug me tight

— И он взял топор и вонзил его в обезглавленное тело дочери! Когда жена вернулась с рынка, она с удивлением обнаружила, что в доме как-то слишком тихо. Поднявшись на второй этаж, она закричала от ужаса: ее ребенок был расчленен на куски, а из головы мужа торчал тот самый топор. Не выдержав горя, она сбросилась с лестницы и сломала шею. С тех пор из того дома часто доносятся странные звуки. Люди замечали в окнах призрачные силуэты, которые бродят туда-сюда и ждут новую жертву. — Да ты врешь! Не было такого! — А вот и было! Я сам слышал, как старик Кан и тетушки это обсуждали. — Это просто страшилка, чтобы пугать таких трусишек, как ты! — А вот и нет! Скажи им, Джисон, ты же живёшь на той улице. Тот мужик все ещё носит с собой топор, я прав? Джисон замер, застигнутый врасплох обрушившимся вниманием. Плотнее прижав друг к другу колени, он начал нервно заламывать пальцы рук. — Я слышал, как об этом говорят, но сам никогда не видел. — Что, даже разочек? Ты же вечно проходишь мимо того дома, должен был что-то заметить. — Только ты веришь в эти россказни, придурок, — фыркнул Хёнджин. Джисон восхищался его высоким ростом и красивым симметричным лицом. Мама всегда отзывалась о нем хорошо и по какой-то причине это не раздражало, а наоборот добавляло Хёнджину множество очков в глазах Джисона. Они не были друзьями, просто тусовались в одной компании, но Джисон хорошо относился ко всем своим знакомым. — А давайте сходим туда? — Ну уж нет, решил получить ножом в глаз от какого-нибудь бродяги? — Они часто там появляются, — кивнул Джисон. — Хан, — нахмурился Чан-хён, самый старший в их группе. Ему уже исполнилось двенадцать лет, он ходил в среднюю школу и был до ужаса самостоятельным и взрослым. Джисон благоговел, мечтая стать хоть чуточку на него похожим. — Только не говори, что ты каждый день сталкиваешься с ними. — Не каждый, да и они редко подходят, только если совсем пьяные или им что-то нужно. О, а может быть те фигуры, которые замечают в окнах, это и есть бродяги? — Они подходят к тебе? — ужаснулся Чан. — Ты должен посмотреть и узнать! — крикнул одновременно с ним Чонвон. Все затихли, увидев нахмуренные брови Чана и его злое выражение лица. Джисон решил, что наблюдать за ползущим по земле муравьем намного интереснее и в несколько раз безопаснее. Ему не нравилось, когда хён сердился. — Никто из вас не пойдет к этому дому и уж тем более не полезет внутрь. Вы не настолько идиоты. Всем ясно? Хан, посмотри на меня, — дождавшись, когда Джисон поднимет голову, он смягчился. — Не вступай в контакт с теми людьми, хорошо? И, пожалуйста, будь аккуратнее. Носи с собой палку, что ли, я не знаю. — Вряд ли Джи сможет с ними драться, — пнул лежавший рядом камень Хёнджин и спрятал руки в карманы треников. Джисон кивнул: он не сможет. Он из драк со сверстниками едва ли выходил победителем, что говорить о схватке со взрослыми, зачастую неадекватными мужчинами. — Все нормально, я же не один там живу. Это только кажется, что все настолько опасно. Я бы не сказал, что их присутствие так уж мешает или портит мне жизнь. Чан открыл рот, чтобы что-то сказать, возразить, наверное, но закрыл его обратно. — Если что-то случится, скажи мне, ладно? Или любому из нас. — Конечно, хён! Джисона приятно грела мысль, что Чан так сильно заботился о каждом из них. У него была младшая сестра и совсем крохотный брат, но он все равно находил в себе силы уделять внимание каждому, кто в этом нуждался. Джисону очень хотелось позаботиться о нем в ответ, но в голову ничего не приходило. Может, получится выпросить у родителей денег и купить Чану ту новую газировку, которую рекламировали по всем каналам? Было бы неплохо. — Раз уж мы закончили с домами-убийцами, может, теперь всё-таки поиграем в фишки? — спросил Сынмин, до этого упорно делавший вид, что его не существует. Все согласно кивнули и начали доставать пакетики с нажитым ценностями. Пакет Джисона был почти пустым, там лежали десять фишек — остатки былой роскоши. Его любимые — с покемонами, рейнджерами и, чего греха таить, Сейлор Мун — набивали карманы старшего брата, который стопроцентно хитрил. Не мог человек так хорошо играть. Ёнхён даже не оценил их значимости, ему просто хотелось задеть младшенького, но Джисон никогда не признает, что у него получилось. Он вздохнул и начал перебирать в руках свой скудный запас. Некоторые из фишек были погнуты, другие ему просто не нравились, он скучал по Бульбазавру и красочному изображению Усаги. — Где все твое добро? — спросил Лино, наблюдая, как Джисон мнет многострадальную фишку с Пикачу. Перед ними от досады застонал Чонвон и абсолютно очаровательно улыбнулся Сынмин. Джисон обожал Сынмина, но не хотел играть против него. Это все равно, что снова сыграть против Ёнхёна, — добровольно подписанный смертный приговор. Даже если Сынмин не жульничал. — Эй, Хани, чего застыл? Лино — Минхо вообще-то, но Джисон ни в жизнь не скажет, что имя хёна нравилось ему больше приросшей клички — звал его ласковым Хани с тех самых пор, как пару лет назад подсел на какое-то американское телешоу о котах и кроликах, которое Джисон, как ни пытался, так и не понял. Именно тогда он начал разбрасываться придуманным сочетанием своей фамилии и английского know, показывая тем самым свою крутость. Семилетний Сынмин смотрел на коверкающего слова старшего с таким лицом, будто его сейчас вырвет. Живший в Австралии Чан был рад научить тонсэна парочке фраз на родном языке, а остальные просто пожали плечами, мол, ну это же Минхо. Ли Ноу сократилось до Лино да так и осталось, а вместе с ним появилось это нежданное Хани. Все снова не обратили внимание: подумаешь, очередной бзик странного хёна. — Хён обыграл меня на выходных, — признался Джисон. — Надеюсь, сегодня мне хоть немного повезёт, и я заберу домой кого-нибудь нового. Может быть, если он будет хорошим мальчиком, мама купит ему новую пачку фишек? Джисону не очень нравились наборы с Мадагаскаром и историей игрушек, но вряд ли мама согласилась бы купить то, что подороже. Даже если оно очень красивое. — Хочешь сыграть со мной? — предложил Лино. У него была целая коллекция с новыми рейнджерами, классные трансформеры и, чему Джисон несказанно завидовал, красивейшие фишки с Тоторо. Джисон слышал, что родители привезли ему их из Сеула за отличную учебу и поведение. Родители Джисона не бывали в Сеуле, но Ёнхён, быть может, уедет туда учиться после окончания школы, и тогда Джисон попросит его привезти хотя бы один набор с Тоторо, если они еще будут в продаже. Когда подошла их с Лино очередь играть, Джисон почти мгновенно потерял двух бойцов. Раздосадованный, он закусил губу и уже готовился потерять третьего, когда ему, наконец, повезло. Лино удивился не меньше самого Джисона, но без вопросов уступил ему победу. Джисон вернул себе мятого Пикачу, забрал у Лино парочку трансформеров и желтую рейнджерку, которую он очень любил, а затем произошло что-то устрашающее: Минхо достал из стопки фишки с Тоторо. — Хён, — смущённо сказал Джисон, — это ведь Гибли. — Ага, и? — Они дорогие. — И? И? Будь у Джисона такие фишки, он бы ни за что на них не играл! Это же целое искусство. Он надулся. — Вдруг ты проиграешь? — Хани, в этом и смысл фишек, играть ими, — он ухмыльнулся. — Помнишь? I know, you know Lee Know, закончил мысленно Джисон вместе с ним. Дурацкий хён. — Не плачь потом, если они станут моими. Лино действительно не плакал, но у Джисона почему-то наворачивались слезы, когда он шел домой с потяжелевшим пакетом в кармане. Джисон честно выиграл, так почему ему было так грустно? — Эй, Джисон, подожди! Да стой же ты! Хани! Джисон посмотрел на бегущего в его сторону Лино и решил, что тот, наверное, хочет вернуть Тоторо обратно. Джисон его не винил, вдруг ему вообще за такое от родителей достанется. — Я так и знал, что ты пожалеешь! Подожди минутку, сейчас я найду их среди остальных. Джисон уже начал шуршать пакетом, когда Лино остановился рядом, восстанавливая дыхание. Он схватил перебирающую фишки руку и потянул ее обратно. — Нифига ты быстро ходишь! Я на секунду отвернулся, чтобы попрощаться, а ты уже скрылся из виду. — Так тебе же в другую сторону, — удивился Джисон. Из всей компании он один сворачивал на эту улицу. Ему было не так далеко до дома, как Хёнджину или Сынмину, но все почему-то считали, что Хану повезло меньше всех. Может быть, наличие того самого заброшенного дома играло немалую роль в создании мрачного флёра, но Джисон не видел в своей улице ничего страшного. Да, ухабистая, да, довольно пустынная, но тут так же стояли дома, бегали отвязанные собаки и люди развешивали во дворах постиранное белье. Никаких отличий. — Да просто вечереет уже, — сказал Лино, направляясь дальше по дороге. Джисону ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. — Решил с тобой пройтись. — Хён, тебе стоит пойти домой. — Ты прогоняешь меня, Хани? — Ты сам сказал, вечереет. Мне не так далеко осталось, а тебе ещё возвращаться к повороту и десять минут в другую сторону шагать. Мы засекали, помнишь? Лино промычал под нос что-то одобрительное, мол да, засекали, но не развернулся. — Так ты не за фишками? — все же уточнил Джисон, потому что уследить за мыслями хёна было тяжело. — Ты же их выиграл. К тому же, тебя они делают намного счастливее, чем меня. Не подумай, я всё-таки немного расстроен, тебе ведь досталась моя любимая фишка из всего набора. Но я тебе доверяю, так что все окей. Джисон вспомнил, с какой грустью Лино смотрел на проигранного Котобуса и решил, что обязательно выложит его из пакета в свою коробочку драгоценностей, чтобы сберечь и ни в коем случае не потерять. Проходя мимо жуткого дома из страшилок, Джисон привычно окинул его взглядом и заметил на первом этаже какие-то неясные шорохи. Он чуть прибавил шаг, чтобы избежать возможного столкновения с пьяными бездомными, когда почувствовал, как приблизившийся Лино взял его за руку. Вопросительный взгляд он проигнорировал. — Ты боишься? — спросил Джисон, даже не думая смеяться над чужим страхом. Мало ли, кто чего боится, родители всегда учили его уважать чужие границы. Тем более страх — не повод для насмешек, каким бы нелепым он не казался со стороны. Даже в свои девять Джисон знал об этом очень хорошо. Ёнхён вот боялся бабочек, хотя они красивые, а папа — кукол. Джисон боялся высоты, людей и выступать на сцене, а тревожился почти из-за всего на свете, но это просто часть жизни. Так говорила мама. — Если не хочешь идти мимо того дома в одиночку, может, зайдешь в гости? Я попрошу папу отвезти тебя домой. — Все нормально, я просто пойду в обход. — Но это же долго, Минхо-хён! Лино неодобрительно зыркнул на него и больно ущипнул за руку. — Мне лучше знать, мелкая ты белка. Джисон поджал губы и понадеялся, что его щеки от этого не стали казаться ещё больше. Нечестно было со стороны Минхо бить в слабое место, когда Хан просто беспокоился за него. У калитки, чтобы не заметил отец, курил Ёнхён. На нем была потрёпанная кожаная куртка, а кассеты с боевиками лежали в свободной руке, так что он, скорее всего, снова отпросился на ночевку к Вонпилю, и ждал, пока тот прикатит за ним на спортивном велосипеде. Брат приветственно махнул и потушил о ближайшее дерево сигарету, убирая бычок в карман, чтобы выкинуть подальше от дома и не попасть под подозрение. Джисон немного растерялся, не зная, как поступить, следовало ли ему просто оставить Лино и зайти в дом или пригласить его снова? — Спасибо, что проводил, — сказал он, странно смущённый присутствием брата. — Пока? — Увидимся завтра, — кивнул Лино, возвращаясь к незаметному проулку, через который можно было описать круг и выйти на главную дорогу к автобусной остановке. Теперь вместо десяти минут ему придется потратить в два раза больше. — Эй, Сони, — окликнул брат, когда Лино исчез из их поля зрения. — Вы с Минхо довольно близки, да? Он твой лучший друг? Джисон замер. У него, по правде, не было друзей, тем более лучших. Ему очень нравились ребята, с которыми он общался, но он не уверен, что хоть кто-то из них действительно считал его другом. Как вообще это определить? — Хён, — неловко спросил Джисон, — а как понять, что кто-то твой друг? Ну, чтобы как ты и Вонпиль-хён. Ёнхён явно был озадачен поставленным вопросом и таращился на него так, будто Джисон только что съел лягушку целиком, не меньше. — Ну, вам прикольно проводить время вместе? Типа, если в голове появляется какая-то крутая идея, то ты сразу думаешь о своем друге, чтобы ее провернуть. И ты можешь доверить ему всё, — Джисон кивнул, это описание подходило их группе. Но почему тогда он сомневался? — Ты не уверен? — Я не знаю, — признался Джисон. — Тогда просто спроси, Сони, — Ёнхён отсалютовал подъехавшему Вонпилю и превратил волосы Джисона в кошмар одним движением ладони. — Но этот Минхо носится за тобой, как сторожевой пёс. Джисон нахмурился: что вообще это должно было означать? Брат укатил на ночевку, а Джисон поплелся домой, громко оповещая всех, что он вернулся. Мама велела ему принять душ и переодеться в домашнюю одежду, затем налила супа и чмокнула в обе щеки. Лицом Джисон был очень похож на маму и пухлые щеки унаследовал от нее. Но если сам Джисон мечтал от них избавиться, потому что напоминал какого-то грызуна, маму такая округлость только красила. Джисон ей немного завидовал, но надеялся, что раз он так много от нее перенял, в нем тоже проявится частичка ее красоты. Он поблагодарил маму за ужин, забрал из кармана пакет с фишками и понесся в комнату, где аккуратно выложил их на стол. Джисон отобрал те, на которых были изображены кадры из Тоторо, и особенно долго вглядывался в зубастую улыбку Котобуса, а затем потянулся к ящику стола, вытаскивая на свет украшенную наклейками с Человеком-Пауком коробочку. Внутри нее спокойно лежали вырезки из статей про пришельцев, подвеска в виде планеты — Джисон был уверен, что это брат-близнец Сатурна, просто из другой галактики — три небольшие игрушки из киндер сюрприза и засушенный цветок, который ему подарила одноклассница. Набор не был велик, но все эти вещи являлись бесценными для маленького сердца Джисона. Он взял со стола фишку с Котобусом и осторожно поместил ее внутрь коробочки, надеясь, что новому жильцу будет комфортно внутри. Затем, подумав, положил рядом оставшиеся фишки из той же серии и удовлетворенно закрыл крышку, убирая все на место. Джисон выглянул из окна, оглядывая потемневшую от надвигающейся ночи улицу, и понадеялся, что Лино удачно добрался домой.

***

Джисон так и не спросил у мальчиков насчет дружбы, но ответ постепенно настиг его сам. Он поджидал в молчаливой заботе хёнов, в подставленном плече Хёнджина, в немного дикой поддержке Сынмина, будь то помощь с домашкой или стрелка за стенами старого дворца культуры возле школы. Джисон отвечал всем пылкой самоотдачей и неоспоримой взаимностью. Он единственный не сдержал слез, когда им пришлось прощаться с Чонвоном. Чан сказал, что переезд в город — это классно, что у Чонвона теперь будет куча крутых возможностей, но атмосфера в их группе установилась траурная, и они больше молчали, чем действительно радовались. Странно было радоваться, когда они теряли Чонвона с его задорным характером и широкой улыбкой. Кроме слез на память от друга остался подаренный значок с крошечным драконом Мушу и веселые искорки в глазах, когда он сжимал его руку: — Я рад, что призраки из дома-убийцы не тронули тебя, чувак. Было бы отстойно, окажись ты заперт в той развалюхе. Ты слишком добрый для этого. Береги себя, окей? Джисон не мог успокоиться и перестать плакать, даже после возвращения домой. Чувство, что он потерял частичку привычной жизни, затопило его с головой, поэтому материнские объятия, в которых он оказался, ощущались как спасательный круг. Никто не упрекнул его за слезы, не сказал, что он слишком взрослый, чтобы плакать из-за мелочей, но Джисон все равно боялся, что однажды такое принятие ударит его в спину. Оно ударило в лицо спустя два года после отъезда Чонвона выплюнутым с брезгливостью «педик». Джисону было четырнадцать. Ему нравилось собирать паззлы с огромным количеством деталей (особенно города), читать факты про жизнь животных и смотреть научную передачу, в которой рассказывали о космосе. Ёнхён уехал на подготовительные курсы в Сеул, обещая привезти какой-нибудь подарок. Джисон надеялся, что это будет что-то крупнее магнитика с изображением башни Намсан, но и на него посмотреть был не против. Джисон вырос худым, как спичка, только щеки оставались такими же круглыми. Он не вытянулся, оставаясь самым маленьким в компании, и продолжал восхищенно поглядывать на высокого Хёнджина и раздающегося в плечах Чана. Лино встретил переходный возраст, покрывшись прыщами, но даже они не портили его популярности среди одноклассниц, а Сынмин щеголял чистой кожей и стеснялся брекетов. Джисон злился из-за последнего, потому что никто не имел права смеяться над внешностью других людей и уж тем более упрекать их улыбки. Но Сынмин и слушать не хотел его доводы, поверив словам какой-то девочки из параллельного класса и взяв в привычку прятать рот за рукавом. В тот день Чан позвал их на реку, потому что купальный сезон давно начался, а они еще ни разу не прыгнули с тарзанки. Он запретил им брать с собой соджу и пообещал, что лично утопит каждого, кто принесет хоть что-то спиртное. Они расстелили на траве выцветший плед, который бабушка Минхо добродушно вручила им вместе со свежими овощами и тарелкой вареной картошки, накрыли еду полотенцем, побросали рядом бутылки воды и газировку и ринулись в воду. Сынмин залетел бомбочкой, Чан маршировал к тарзанке, попутно здороваясь с кем-то из знакомых, а Хёнджин тыкал воду большим пальцем левой ноги, проверяя температуру. Джисон сцапал его за руку и потащил за собой, выслушивая шипение и ругательства, и счастливо смеялся, пока привыкший Хёнджин не навалился на него всем весом, окуная в реку с головой. Отплевываясь от воды, Джисон шлепнул друга по груди, а потом заметил умилительную картину: Лино плескался у берега в окружении маленьких детей. — Хён, все в порядке? — спросил он, приближаясь. — Хочешь отплыть со мной подальше? — М, — Лино сделал вид, что задумался. — Нет. Я здесь в качестве вожатого, слежу, чтобы никто из карапузов не баламутил песок и не ссал в воду. — Боюсь, тут тебе нужно переживать не о детях. Джисон указал за спину, откуда доносились громкие вопли подвыпивших ребят. Лино сморщил нос, бубня, что хочет покинуть это болото немедленно, но остался на месте. — Мы все еще можем уплыть, — рассмеялся Джисон. Отчаяние проскользнуло на лице Лино. — Только если ты заберешь меня подальше от этих ссыкунов. Джисон протянул к нему руки и осторожно начал отступать на глубину. Он двигался медленно, давая Лино привыкнуть, с улыбкой выслушивая угрозы жестокой расправы, если Джисон посмеет отпустить его хоть на секунду. — Обещаю, Хани, я восстану из мертвых и лично сброшу тебя с крыши. — Ты не поднимешься на крышу, хён, ты боишься высоты. — К тому моменту я уже буду мертв, все страхи станут бессмысленны. Джисон шикнул на него и отплыл подальше от толпы, позволяя Лино во всю колошматить ногами, создавая хаос из всплесков. Он был похож на маленькую собачку, которую впервые кинули в воду и заставили плыть. Только в отличие от животного он слишком часто хватался за чужие плечи. Под неодобрительный взгляд Джисон выпутался из своеобразных объятий, а затем крепко сцепил их ладони, ободряюще посмеиваясь. Когда папа впервые позволил Джисону зайти на глубину, ему не было и пяти лет. Он любил плавать в надувном круге и отправляться с отцом в водное путешествие, которое, насколько мог судить повзрослевший Джисон, было довольно утомительным занятием для его отца. Папа брал надувной круг и крепкую прочную веревку, привязывал один конец к кругу, второй обматывал вокруг собственной талии и, удостоверившись, что конструкция надежна, усаживал ребенка внутрь. Затем они выбирали направление для своей водной прогулки, и отец начинал плыть, тем самым приводя в движение жутко счастливого Джисона. Затея была опасной и требовала от отца постоянной бдительности, но маленький Джисон обожал ее больше всего на свете. К тому же, благодаря этому, они с отцом смогли побывать в таких отдаленных местах, о которых другие дети даже помыслить не могли. Папа был потрясающим, но его способы обучения оставляли желать лучшего. Когда он решил, что Джисону нужно вылезти из надувного круга и научиться самостоятельно преодолевать расстояние в воде, он не долго водил его за ручку, показывая, как правильно грести. Уже на третий день, папа отвел Джисона подальше от берега и, чего тот никак не ожидал, расцепил защитное кольцо рук. Джисон задергался в воде, с ужасом хватаясь за родительское тело, но его не ждали обратно. — Тише, Сони, успокойся. Я все еще здесь, верно? И ты все еще здесь, держишься на поверхности. Вспомни, чему мы научились за эти дни. Вот так, не забывай дышать. Если ты так хочешь на берег, то доплыви до него. Джисону не оставалось ничего другого, как послушаться. Они проделывали это снова и снова, пока попытки Джисона грести не мутировали в навык плавания. Отец гордо потрепал его по мокрой голове и купил мороженое, поделившись историей о том, как маленький Ёнхён наотрез отказался заходить в воду после подобного тренинга. Джисон всегда удивлялся, почему брат не любит плавать, но теперь все вопросы отпали сами собой. Джисон любил воду, но неприятные воспоминания все равно одолевали его каждый раз, когда он заплывал слишком глубоко. Поэтому он ни за что не собирался отпускать руки Лино, даже если бы это сделало из него лучшего пловца во всем Млечном Пути. — Эй, Минхо! — раздался рядом незнакомый голос. К ним подплыл одноклассник Лино, которого Джисон пару раз видел в школе. Он не мог вспомнить, чтобы хоть раз слышал его имя. — Ты чего тут за ручки держишься с этим? Джисон почувствовал на себе брезгливый взгляд, но не понял, чем заслужил подобное обращение. Они с этим парнем даже не разговаривали никогда, что за претензии? — Ты чего-то хотел, Джисок? — безучастно поинтересовался Лино. — Спасти тебя от грязных подкатов этого педика. Джисон замер в полном непонимании. Он чувствовал, как руки Лино сжались сильнее в его ладонях, и острое желание отодвинуться подальше заполнило его голову. Но он не мог отпустить друга, они все еще были довольно далеко от берега. — Я же знаю, — продолжал Джисок, — что ты не интересуешься слухами, которые распространяются по школе. Но, чел, тебе бы не оставаться с ним наедине. А ты чего молчишь, Хан? Хотел нормальному пацану в штаны залезть, пока никто не видит? Все знают, что Минхо не умеет плавать, так ты специально его подальше завел, да? Джисон открыл рот, чтобы что-то сказать, но его мысли превратились в полный хаос, и он не знал, нужно ли оправдываться или лучше промолчать? Что он вообще сделал, чтобы о нем поползли слухи? Он даже не интересовался отношениями, чтобы хотя бы поразмыслить о том, кто ему может нравиться. Ох, может быть в этом было дело. — Слушай, — сказал Лино, поворачивая голову к Джисоку, — не мог бы ты помочь мне добраться до берега? — Конечно, чел, без проблем. Джисон дернулся, с ужасом наблюдая, как Лино отпустил его, цепляясь за одноклассника. Почему? Он что, поверил этим слухам? Нет, Минхо не мог, они же друзья. Он бы спросил самого Джисона, не стал бы отворачиваться, ведь так? — Минхо, — выдохнул Джисон, даже не осознавая, насколько жалобно звучал, — все не так, я не… — Тебя никто не спрашивал, педик, — выплюнул Джисок. Лино даже не обернулся, чем ранил сильнее любых слов. Джисон только что потерял его из-за какого-то нелепого слуха? Он видел, как Лино вышел на берег и тут же попал в компанию своих одноклассников, которые приветственно хлопали его по плечу. Джисон медлил, но все же решил выбраться из воды, становясь поодаль от образовавшейся компании. Смесь грусти и отчаяния обрушилась на него, он мечтал оказаться у себя в комнате и спрятаться от мира, у него даже не осталось сил попрощаться с друзьями. Джисон посмотрел на расстеленный плед, на кучу брошенных вещей, среди которых были его тапочки и любимая кепка, и развернулся к дамбе. Ничего страшного, Чан обязательно заберет их с собой и, быть может, даже занесет на обратном пути. Джисон извинится перед ним позже, не когда глаза мокли от слез, а весь мир казался пугающим и враждебным. Он уже поднимался по самодельным ступенькам, когда услышал крики и неясную возню. — Ты совсем головой поехал? — орал Джисок, набрасываясь на кого-то с кулаками и немедленно получая сдачу. Сердце Джисона замерло: это был Минхо. Он дрался с Минхо. Джисон бросился назад, желая оттянуть друга подальше от опасности, но не успел, потому что того под руки схватил Чан. Хёнджин остановился рядом и с недоумением смотрел на удерживаемого друзьями Джисока. — Что происходит? — сердито спросил Чан. Джисон стоял недостаточно близко, чтобы расслышать ответ Лино, но по тому, как начал озираться по сторонам Сынмин, пока не увидел его замершую фигуру, Джисон предположил, что разговор шел о нем. Он постарался стать как можно незаметнее, когда вернулся к компании. Сынмин кивнул и сделал шаг вперед, загораживая его спиной. — Он сказал что?! — воскликнул Хёнджин, резко дергая головой в сторону притихших парней. Его лицо скривилось, будто он только что увидел раздавленного таракана, а кулаки сжались. Джисон видел его таким раньше, когда они дрались друг с другом за детский паровозик, или когда отстаивали позиции плечом к плечу за школой после уроков. Хёнджин готовился нападать. — Ничего, кроме правды, — ответил Джисок. — Или что, вы тоже такие? Наверняка, раз водитесь с педиком, еще и начинаете из-за него драку, — выплюнул он в сторону вырывающегося Лино. Но не успел тот ответить, как кулак Хёнджина прилетел Джисоку в глаз. Затем он ударил ниже, не особо заботясь, куда именно попадет, и еще раз. Чан попросил его остановиться. — Нам не нужны разборки, верно? — он оглядел одноклассников Минхо. — Не здесь, где куча свидетелей и бегают дети. Но вот в чем дело, вы обидели моих друзей, понимаете? Я не могу это просто так оставить. Мы решим этот вопрос сегодня у старой почты. Встретимся в четыре таким же составом. Если вы не придете или приведете кого-то еще, значит, автоматически проиграете. — Ты чего раскомандовался, Бан? Лидером себя возомнил? — Другого тут все равно нет, — пожал плечами Чан. — Или хочешь доказать мне обратное? Я как раз даю тебе такую возможность, если ты не заметил. Джисок разозлился. — В пять, — сказал он. — И не опаздывайте. Одноклассники Минхо вернулись к своим вещам, начиная собираться, и напряжение, скопившееся в плечах Чана, наконец-то исчезло. Когда Чан расслаблялся, расслаблялись все вокруг, включая Джисона. Эта цепная реакция работала в обе стороны. Лино растер уставшее от хватки плечо и тихо подошел. На его щеке наливался синяк, и Джисону было до ужаса стыдно, что он стал этому виной. Рука Хёнджина, должно быть, тоже болела. — Хани, — выдохнул Лино, — прости, что бросил одного. Мне просто очень хотелось ему врезать, но было бы неудобно делать это в воде. — Хён, все, что он сказал, неправда. Я не хотел делать ничего такого, я не люблю парней. Да даже если бы я… — Джисони, — перебил его Лино. — Мне все равно. Пока ты здоров и счастлив, мне без разницы, нравятся тебе парни или девушки. — Хорошо сказано, — кивнул Сынмин, накидывая им на головы полотенца. — А теперь, когда вы закончили со своими признаниями, давайте перекусим. Я не хочу драться на голодный желудок. Джисон чувствовал себя плохо из-за того, что втянул друзей во все это, но на вырвавшиеся извинения Хёнджин только фыркнул и щелкнул его по носу, Чан улыбнулся, а Сынмин с хрустом откусил огурец. Минхо обнял его за плечи и попросил Сынмина поделиться едой, на что получил средний палец в ответ. Никто не винил его, но Джисону все равно было тошно.

***

Джисон влетел в комнату Лино с открытым ртом и уже готовыми вырваться словами, но замер, осознав, что в ней пусто. Госпожа Ли сказала, что Минхо у себя, а уйти незамеченным он точно не мог, так что Джисон, поразмыслив, направился в ванную комнату. Та не была заперта, но Джисон все равно постучался, не желая становиться свидетелем чего-либо слишком интимного. Вдруг Минхо принимал душ или у него прихватило живот. — Заходи, мам. Джисон хихикнул и заглянул внутрь комнаты, удивленно вглядываясь в отражение лица Минхо. Весь подбородок и щеки хёна были вымазаны белой пеной, а в левой руке он зажимал станок. Картина настолько странная и в то же время знакомая, что шестеренки, отвечающие за мыслительный процесс Джисона с натягом заскрипели и чуть ли не поломались от тяжести. — Ты бреешься? — завопил он так громко, что госпожа Ли поспешила поинтересоваться, все ли у них в порядке. — Все хорошо! — успокоил ее Лино. — Джисони просто паука увидел. — Здесь есть паук? — в ужасе таращился на него Джисон. — Наверняка, но я не видел. Ты чего так разорался? — Нет, это ты чего, хён! Ты зачем это все устроил, у тебя даже волосы не растут. — Ох, Хани, Хани, — он смыл остатки пены и удовлетворенно рассматривал свое гладкое лицо. — Это у тебя еще ничего не растет, потому что ты маленький, а мне уже приходится думать о таких вещах. — Эй! Вообще-то у меня тоже растут волосы! — На ногах не считается, там у всех уже есть. Вот когда бриться начнешь, тогда и поговорим о твоей взрослости. Лино налил в ладошку какой-то невероятно пахучий одеколон и растер его по лицу и шее. Папа Джисона тоже проделывал такую операцию после каждого бритья, но в отличие от Лино никогда не шипел после. — Больно? — Совсем капельку, просто рука неудачно дернулась, и я порезался. — Я никогда не замечал, что у тебя есть щетина, — нахмурился Джисон. — Ты точно это не выдумал, чтобы казаться круче? Лино закатил глаза и, прибрав за собой, вышел из ванной, направляясь в комнату. Джисон поспешил за ним и сразу же плюхнулся на кровать, не обращая внимания на копошащегося в шкафу друга. — А ты чего зашел вообще, Хани? Джисон оторвал голову от подушки и перекатился на спину, наблюдая, как Лино натягивает любимую футболку с изображением Барта Симпсона. Джисона всегда смешил тот факт, что Лино готов был драться за нее до последнего вздоха, хотя даже не любил Симпсонов. — Ты обещал научить меня кататься на велосипеде. Я созрел и готов постичь эту сложную науку. — Сегодня? — Ну да? Мы же договаривались, ты что, забыл? По вытянувшемуся лицу Лино ответ на вопрос становился очевидным. Джисон обиженно хмыкнул, приподнимаясь на кровати. — Что в этот раз? — Хани, — виновато выдохнул Минхо. — Хани, прости… — Слушай, хён, если ты не хочешь тусоваться со мной, просто скажи это. Я, конечно, обижусь, но это будет намного честнее, ты так не думаешь? В первый раз ты сказал, что у тебя много домашки, и я понял. Потом ты ушел, потому что пообещал кому-то из параллели сходить в кино. На прошлой неделе у тебя было свидание. Какая отмазка будет в этот раз? — он не дал Минхо и рта открыть, чувствуя себя преданным. — Круто, я рад, что твоя жизнь такая насыщенная, но зачем тогда ты это предложил? Это ведь была твоя идея с этим дурацким велосипедом. — Мне очень жаль, Джисон, — Минхо сел на край кровати и сгорбил спину. Джисону не нравилось видеть хёна таким сжавшимся; он знал, что ведет себя некрасиво, но как же ему было обидно. — Ладно, — сказал он, вставая с кровати и подтягивая сползшие спортивные штаны. — Надо было позвонить перед приходом. Извини, что наговорил всякого, не бери в голову. Я иду домой. — Стой, — попросил Минхо, выглядя странно уязвимым. — Стой, Джисони, не уходи. Давай погуляем? Сходим к железнодорожному мосту, посмотрим на поезда? Давай? Джисон замотал головой, отказываясь, и вышел из комнаты. Лино подорвался следом за ним и следовал до самой входной двери, пытаясь что-то сказать, но Джисону не хотелось его слушать. — Увидимся в школе, хён, — помахал он на прощание. Зачем вообще приходил? Лучше бы остался дома, не чувствовал бы себя таким дураком сейчас. Мама удивленно посмотрела на вернувшегося слишком рано сына, но лишь спросила, не проголодался ли он за то время, что его не было. Джисон ответил, что не голоден, и поспешил к себе, чтобы скрыть от всех разрастающееся дурное настроение. Он хотел отвлечься, перестать думать о том, почему так расстроился, но любое занятие валилось из рук. Комиксы раздражали, книги требовали слишком много концентрации, а лежать лицом в подушку казалось глупым. Тяжело выдохнув, Джисон пару раз шлепнул себя по щекам в попытке взбодриться и сел за уроки, решив сделать что-то полезное. — Джисон, — продираясь через непонятные формулы услышал он мамин голос, — сынок, ты не мог бы помочь мне в огороде? Нужно наделать бороздок, чтобы кинуть лук и укроп. Я хочу управиться до темноты. — Я решаю домашку, мам! — Это займет полчаса, успеешь сделать свои задания. Ты у нас умный мальчик. Джисон поджал губы, но послушно закрыл учебник и отправился на улицу, где его уже ждала сменная обувь и панамка. На улице не так сильно пекло, но мама всегда заботилась о том, чтобы его голова была покрыта. Не солнце, так хитрый ветер надует уши, а болеть — удовольствие не из приятных. Он послушно сделал для мамы борозды, почистил заросший травой участок, на котором родительница задумала посадить какие-то травы и салат, принес лейку воды и аккуратно полил пробивающуюся из грунта зелень. Мама копошилась в саду, ухаживая за распустившимися цветами, название которых Джисон так и не запомнил, и разговаривала с ними, как с маленькими детьми. — Я могу идти? — Конечно, дорогой. Спасибо за помощь, — она ласково улыбнулась. — На столе под полотенцем свежие пирожки, не забудь покушать. Я еще повожусь здесь. Джисон кивнул, кинул испачканную одежду в машинку, умылся и на секунду остановился взглядом на собственном отражении. Он так и не вытянулся, да и в ширь не раздался. Ноги-спички, руки-палочки, да и лицо по-детски припухлое, без единого волоска. Хотя вспоминая, как ужасно пробивались усики на лице Ёнхёна, может оно и к лучшему. К моменту, когда он закончил с математикой, на пороге дома вдруг показались Чан и Хёнджин. Они мило болтали с его мамой, делали комплименты ее новой стрижке и звали Джисона гулять. — Пару часов, — разрешила мама. — На улице скоро стемнеет, не хватало вас еще искать потом. Они свернули к магазину, заливисто хохотали над дурацкой шуткой, пока пытались открыть купленную на троих бутылку колы, и случайно разлили половину, пачкая кеды под громкий вопль Хёнджина. — Хён, — позвал Джисон, когда Чан, как ответственный старший, провожал его домой. — Ничего, что мы оставили Джинни одного? — Он должен встретить маму с работы, чтобы помочь ей донести сумки, так что все в порядке. — Понятно. Хён, а можно тебя кое о чем попросить? — Чан издал одобрительный звук. — Можешь научить меня ездить на велосипеде? Джисон безоговорочно обожал Чана, и об этом, кажется, знали все. Чан был добрым, заботливым и трудолюбивым, он был хорош в спорте, хорош в учебе и в любом деле, за которое брался. Джисон знал, что он не идеальный, но все равно восхищался им столько, сколько себя помнил. Чан был терпеливым; он потратил все следующие выходные, чтобы научить Джисона не бояться велосипеда, держаться на нем ровно и крутить педали так, чтобы это двухколесное чудовище везло его, куда надо, а не просто калечило. Они закрепили успех в понедельник после школы, ехали бок о бок по гравийке, и Чан даже оставил свой велосипед и запрыгнул к Джисону на багажник, чтобы посмотреть, как тот справится с таким грузом. Справился он очень даже неплохо, кругами катая хёна по улице. Даже если у Джисона было разбито колено и появилась куча синяков, он все равно чувствовал себя самым счастливым на свете. С Лино они помирились почти сразу, искренне друг перед другом извинившись и на мизинцах поклявшись больше не допускать подобных ситуаций. Жизнь встала на свое место и текла абсолютно обыденно, пока однажды с Джисоном не случился Со Чанбин.

***

С Чанбином Джисон познакомился благодаря Чану, который зачастил в соседний город на подготовительные курсы. Полгода назад он твердо решил отучиться на медбрата, но уезжать далеко от семьи не хотел, выбрав небольшое училище в часе езды от дома. Джисон не понимал его желания остаться, но выбор хёна уважал. Немногим позже выяснилось, что Чан посещал не только курсы, но и спортзал, решив привести свое тело в порядок для будущей тяжелой работы. Джисон смотрел на его появляющийся пресс и широкие плечи, и не мог отвести восхищенного взгляда. — Ты дырку скоро прожжешь, — как-то сказал Лино, получив в ответ шиканье. Легко ему с таким красивым лицом и сильными бедрами, о которых судачат все одноклассницы Джисона, судить других. Когда он вообще успел обзавестись такими завидными ногами? Не то чтобы Лино когда-то был особо худым, но серьезно, что Джисон упустил? Расстроившись, что все вокруг стали красавчиками с обложек журналов, пока он переживал отстойность пубертата, Джисон напросился Чан-хёну в компанию и впервые очутился в святая святых — спортзале. Членства у него не было, а заплатить за разовое занятие он не мог, так что просто с восторгом смотрел на занимающихся людей и потеющего со штангой Чана. Было бы здорово самому ее потягать, подумал он тогда. А потом в дверях зала появился он, и произошло сразу несколько вещей. Во-первых, Чан поднялся со своего места и поприветствовал незнакомца, оказавшегося Со Чанбином — сыном местного тренера и по совместительству его помощником. Во-вторых, этот самый Со Чанбин, воодушевившись рвением Джисона к тренировкам, позволил ему приходить в зал бесплатно, пока у того не накопится нужная сумма для абонемента. И в-третьих, Джисона откатило на добрый год назад, к реке, брызгам и брезгливому «педик». Не то чтобы та ситуация стала какой-то знаменательной в его жизни. После драки едва родившиеся оскорбления прекратились, разве что Джисок мог демонстративно фыркнуть в его сторону, да и только. Джисон, конечно, долго думал над поднятой темой его сексуальности, но так ни к чему и не пришел. К парням его не тянуло, к девочкам тоже, так что решать по сути было нечего. Джисон тогда просто пожал плечами и отбросил эти мысли в самый дальний ящик, на случай, если они все-таки когда-нибудь ему понадобятся. И время настало быстрее, чем он ожидал. — То есть, — задумчиво протянул Сынмин, листая журнал про рыбалку, — тебе все-таки нравятся парни? — Нет. — Нет? Джисон вздохнул: в этом и была загвоздка. Ему не нравились парни, как все еще не нравились девушки. Ему нравился Чанбин. — Я не знаю, — простонал он, заваливаясь на кровать Сынмина в позе звездочки. — Мне нравится, как он говорит, и как выглядит. И он очень добрый хён. — Ты буквально то же самое говоришь о Чане и Лино. Ты уверен, что не путаешь влюбленность с восхищением? — А как узнать? — задумался Джисон. — Должен же быть какой-то способ. — Ну, я не эксперт. — Минни, ну пожалуйста, — заныл Джисон, переворачиваясь на живот. — Помоги мне. — Понятия не имею, что натолкнуло тебя на мысль, что я разбираюсь в любви. — Но ты ведь встречаешься с Сохи, у вас все замечательно, я уже вижу вашу свадьбу и трех детей. Лицо Сынмина скривилось и он отложил журнал на прикроватную тумбочку. Затем пихнул Джисона в бок, чтобы тот подобрал свои конечности и сократился на кровати вдвое. — Ну, не знаю, подумай о Чане и Чанбине, есть ли какая-то разница? — Что? Конечно есть! Они же абсолютно разные. — Да нет, дубина, ты должен смотреть в романтической перспективе. Они оба классные и ты ими обоими восхищаешься, но должна же быть какая-то разница в том, что ты чувствуешь, раз ты уверен, что влюблен. Джисон задумался. Чан и Чанбин, на самом деле, были довольно похожи. Чан был более заботливым, как наседка, а Чанбин больше походил на задорного старшего товарища, но оба они были добрыми, понимающими и чувствовались как безопасное место. Джисону всегда нравилось, как сложен Чан-хён, но еще больше ему нравилось, что Чанбин, бывший чуть ли не худее Джисона, смог привести себя в хорошую физическую форму. Он был меньше Чана в плечах и уступал Джисону в росте, но казался таким целостным. Знающим, чего стоит. Хан словно видел в нем свою лучшую версию, гордую собой, красивую и непоколебимую. С Чанбином было весело и легко, но и с Чаном было примерно так же, только сердце в груди не заходилось, как бешеное. — Знатно ты подвис, — присвистнул Сынмин. — А я ведь даже еще про Лино не спросил. — С Чанбином все не так, как с ними, — отрицал Джисон. — Мне с ним на свидание хочется, чтобы как у тебя и Сохи. И все поцелуйчики эти слащавые. У меня никогда такого не было. — И что думаешь делать? Признаешься? — Не сейчас, — промычал Джисон. — Я не хочу все рушить. — Но на свидание хочешь? — Не дави на мозоль, мое несчастное сердце и так страдает! Сначала ты меня предал и нашел девушку, затем я влюбился в горячего красавчика из спортзала. Хуже и быть не могло. — Ну почему, ты вполне успешно мог влюбиться в одного из своих замечательных хёнов. В Хёнджина, например, у вас с ним буквально все стадии от ненависти до любви пройдены. — Ким Сынмин! Ты худший советчик из всех возможных. — Так я тебе ничего и не советую. И ты все равно каждый раз приходишь сюда. — В надежде, что ты одумаешься и смягчишь свое сердце. — М, — отозвался Сынмин, — нет. В любом случае, единственный способ узнать, что Чанбин тебе ответит, это спросить его, когда ты будешь готов. Многое может измениться за то время, что тебе понадобится. Джисону не нравились изменения. Не нравилось, что Чан теперь пропадал на учебе, что у Лино был последний год в школе, что из-за учебной нагрузки Джисон не так часто мог посещать зал и видеть Чанбина. Единственным, что его вдохновляло, оставались рассказы брата о жизни в Сеуле, классных однокурсниках и свободной от забот студенческой жизни. Джисону хотелось так же. Хотелось вырваться из опекающего семейного гнезда, окружить себя новыми людьми, почувствовать вкус городской суматошной жизни. Он не знал, куда именно хочет поступать, чем заниматься, но это не казалось ему чем-то, что нужно решать сиюминутно. Пока что его план на будущее был довольно прост: закончить школу, поступить с друзьями в Сеул и признаться перед отъездом Чанбину. Да, трусливо, но зато в случае неудачи появится хорошая возможность отвлечься от разбитого сердца. Вот только план этот, видимо, не подозревал, что у Джисона все разложено по полочкам, и свернул не туда с самого начала. В школе Джисон действительно стал заниматься усерднее: и оценки подтягивал на радость всей семье, и рекомендации зарабатывал. Вот только Сынмин на его рассказы о Сеуле смотрел печально и энтузиазма не разделял. — Я уже решил, куда поступать, — сказал он, когда они вчетвером обедали в школьной столовой. — Пойду на юриспруденцию, как мама хочет. Я долго думал, и звучит действительно неплохо, да и в перспективе прибыльно. — Круто! Уже присмотрел универ? — Да, потихоньку начинаю готовиться ко вступительным. У нас еще куча времени до выпуска, но лучше потрудиться для аттестата. — Я тоже так решил, — поддакнул Джисон. — Вот здорово будет в один универ поступить. — Не думаю, Джи, — осторожно ответил Сынмин. — Я поступаю в тот же город, что и Чан-хён. — Что? Но почему? — Мне так удобнее. У нас там родственники живут, их квартира как раз недалеко от универа. Не надо ни на общагу, ни на транспорт тратиться. — Но ведь в Сеуле больше возможностей. — Возможно. Я подамся в парочку столичных, но сам понимаешь, поступить в местный будет намного легче. — А ты, Джинни? — спросил притихший Джисон, переваривая информацию. — Да я как-то не задумывался, рано же еще. Никаких идей, кем я хочу стать, когда вырасту. Лино фыркнул, отодвигая от себя пустой стакан из-под чая. Он никогда не встревал в воодушевленные рассказы Джисона о скором будущем, но тот считал, что это потому что обсуждать здесь особо нечего: Лино точно их не оставит. После слов Сынмина он уже не был так уверен. — Хён, — позвал Джисон, когда Лино провожал его до дома — неизменная привычка из детства, — я никогда у тебя не интересовался, но… Джисон замялся, не зная, как узнать. Лучше ли спросить прямиком в лоб? — Да, Хани? — Хён, куда ты планируешь поступать? Джисон всегда полагал, что Минхо выберет ветеринарию или работу в приюте, потому что он обожал возиться и ухаживать за животными. В Сеуле были прекрасные возможности и для учебы, и для волонтерской деятельности, так что он идеально подходил для подобного выбора. Но год заканчивался, а Лино ни разу не упомянул о скором отъезде. — Я буду плотником, — удивил его Минхо. — Поступлю в наш техникум, отучусь и сразу работать. — Но как же большой город? — А зачем он мне, Хани? Мне здесь нравится. Тут тихо, знакомые места и люди. У меня есть дом и будет работа, родители рядом. Меня все устраивает. Джисон уже было хотел возразить, но не нашелся со словами. Он знал, что не все грезили о жизни в городе, но разве это не было прерогативой молодости — желать сбежать? Из тесной деревни, родительского дома, навстречу шуму людных улиц, куче возможностей и кипящему потенциалу. Может быть, Лино просто еще этого не понял. Но когда Джисон по дурости открыл рот, Лино не на шутку разозлился. — Я ведь не говорю тебе, что твои планы на будущее не верны, не так ли? С чего ты взял, что знаешь лучше меня? Джисон стушевался и замолчал, Лино замолчал тоже. Это был второй раз на памяти Джисона, когда между ними пробежало нечто, похожее на ссору. Не может быть, чтобы они разругались из-за такой ерунды. — Прости, хён, — пробубнил Джисон, когда они подошли к его дому. — Я просто думал, что мы останемся вместе. — Тебе стоило спросить раньше, раз уж ты строил планы, — Лино выдохнул и потрепал его по голове. — В любом случае, это ведь я заканчиваю школу в этом году, не ты. У нас еще будет пара лет перед твоим отъездом, чтобы надоесть друг другу. Это было смешно, не могло наступить таких дней, когда Джисону бы надоело общаться с Лино. Может быть, хён намекал на то, что это Джисон раздражающий? — Не хочешь съездить в кино на выходных? — предложил Лино, нервно почесывая шею. Его уши слегка покраснели, и Джисон все не мог взять в толк — чего это он? Жарко, что ли? — Конечно, давай. На что пойдем? — Я хотел посмотреть новый ужастик, но ты ведь их не любишь? Можем выбрать на месте. — Все в порядке! Я могу выдержать пару часов наигранных криков, хён, не развалюсь. — Уверен? — Ага! Тем более ты будешь рядом, так? И потом проводишь меня домой, как всегда. — Как всегда, — улыбнулся Минхо, и Джисон застыл, пораженный его красотой. Ну это просто нечестно! — Хён, — проныл он, — ты когда стал таким красавцем? — Я всегда им был. — Скромности тебе не занимать. — Мама растила меня уверенным в себе молодым человеком. Джисон фыркнул, вспомнив громкое «если ты еще раз назовешь себя некрасивым, я приму это как личное оскорбление!» от госпожи Ли. Она всегда была нежной, не обделяла вниманием каждого в их компании, постоянно напоминая, какие они чудесные, чем смущала Минхо. Джисон обожал ее немногим меньше, чем собственную маму, и всегда с радостью наведывался в гости. — Она проделала замечательную работу.

***

Фильм оказался кровавее, чем думал Джисон, поэтому из кинозала он вышел с гримасой отвращения, распространившейся по всему лицу. Чанбин рядом недовольно смотрел на опустевший стакан содовой. — Не фильм, а дерьмо какое-то. Джисон согласно кивнул, хотя с его нелюбовью к фильмам ужасов он вряд ли мог считаться экспертом. Но боже, там даже не было сюжета, сплошная резня. — Если бы я знал, что это будет так скучно, я бы ни за что не повел тебя на него, Джисон-а. — Да ладно, будет что вспомнить о нашем первом и последнем свидании, — рассмеялся он. Учебный год заканчивался, когда Джисон все же взял себя в руки и признался Чанбину в симпатии. Он старался не струсить, когда ехал на автобусе в город, хотел выглядеть уверенным, встречая уставшего хёна после субботних занятий, но так и не смог открыть рот и произнести нужные слова. Пафосное признание в стиле крутых парней рассыпалось перед реальностью, где Джисон тушевался и нервно мял края своей джинсовой куртки. Они тогда зашли в маленькое кафе, и Чанбин купил ему мясной пирожок и сладкий клубничный чай, который отдавал химозным привкусом, но все равно казался Джисону вкуснейшим из напитков. — Так ты зачем приехал? — спросил Чанбин, откусывая от своей лепешки. — Соскучился, — Джисон послал ему воздушный поцелуйчик, который Чанбин поймал и положил в карман спортивных штанов. — Хотел сказать тебе кое-что перед тем, как уеду, хён. — А? Еще же несколько лет до этого. — А сказать хочу сейчас! — Ого, что ж там такого важного? Ну давай, я весь во внимании. — Ты мне нравишься, Чанбин-хён, — выдохнул Джисон, пряча глаза. Ну вот, он не струсил. Чанбин отложил еду, и Джисон почувствовал, как тот напрягся, будто готовясь к атаке. Что ж, бегал Чанбин все равно быстрее, так что рыпаться было бессмысленно. — Эй, Джисон-а, посмотри на меня. Чанбин искал что-то в его глазах, но, видимо, не нашел. Джисон бы и рад был помочь, но сам не имел малейшего понятия, что творилось внутри него прямо сейчас. — Расскажешь? Чанбин ободряюще кивнул, слегка улыбаясь, и Джисона прорвало. Он рассказал, как впервые задумался о том, что влюблен, как сильно ему помогало каждое доброе слово и действие Чанбина, как он всегда с нетерпением ждал их встречи. Он смутился, но все же сказал, что впервые захотел побывать на свидании именно с ним и вообще ни до, ни после не испытывал к кому-нибудь подобных чувств. — Я действительно тебе нравлюсь, — польщенно сказал Чанбин. — Ты тоже мне нравишься, Джисон, но не в таком смысле. Прости. — О, — выдохнул Джисон, чувствуя себя странно легче после признания и одновременно грустно из-за отказа. — Ничего страшного, ты и не обязан испытывать ответные чувства. Я просто хотел наконец-то сказать это. Мы же… можем остаться друзьями? Чувствуя, как снова потеют ладони, Джисон затаил дыхание. Кроме романтических чувств, он безмерно любил Чанбина платонически. Джисон был отвратительным эгоистом и не хотел терять его, если была хоть одна возможность сохранить их дружеские отношения. — Это не причинит тебе вред? — спросил Чанбин. — Нет, я в порядке. — Тогда хорошо. Конечно, мы можем остаться друзьями, Хан-а. Вы с Чаном появились в моей жизни без малейшего предупреждения, но я действительно рад, что вы все еще здесь. — Я тоже, — сказал Джисон абсолютно честно. И если вечером того дня он завалился к Минхо домой и проплакал всю ночь у него под боком, это, скорее, было от облегчения, пусть и болезненного. — Ты очень смелый, Хани, — сказал тогда Минхо, перебирая его волосы и гладя по спине. — Я горжусь тобой. Лино узнал о его влюбленности случайно, но все время интересовался успехами и подбадривал, если Джисон впадал в уныние. У Лино, кажется, были отношения с кем-то из девочек, но он никогда об этом не распространялся. Джисон иногда замечал его то в компании одноклассницы, то девочки из параллели. А однажды, когда они с Хёнджином пошли за школу, чтобы тот мог спокойно покурить, увидел то, чего видеть, пожалуй, не хотел. — О, разве это не Бёль? — ухмыльнулся Хёнджин. Бёль была соседкой Джисона, с которой они иногда играли в детстве и неизменно здоровались, как люди, не испытывающие друг к другу интереса, но заключенные в рамки общественной вежливости. Джисон не относился к Бёль плохо, но смотреть на то, как Лино гладит ее ногу, пробираясь под школьную юбку, и слюняво целует, было странно. — Давай уйдем, — попросил он тихо. Все-таки, у Лино и Бёль был момент единения, стоять и смотреть было бы неприлично. — А я и не знал, что они знакомы, — удивился Хёнджин, вдавливая окурок в землю. — Хотя Лино-хён же постоянно тебя до дома провожает, неудивительно, что они могли пересечься. Джисон тогда знатно так загрузился. Минхо начал провожать его из-за той истории про заброшенный дом, ведь так? И хотя никто, включая бездомных, уже давно не использовал то место, как пристанище, он все равно неизменно следовал за Джисоном, чтобы убедиться, что тот в безопасности. Но Бёль жила намного ближе к заброшенному зданию, чем Джисон, и Минхо теперь стоило беспокоиться за нее. Джисон был в состоянии справиться сам. Главное, чтобы рыцарские порывы Минхо не привели к тому, что домой они будут ходить втроем. Боже, это было бы так неловко. Но, к удивлению Джисона, Минхо продолжал ждать его после уроков и провожал прямо до калитки, минуя и заброшку, и дом Бёль. На вопрос о девушке, он округлил глаза и так часто заморгал, что Джисон почувствовал себя глупым ребенком. — Мы не встречаемся, Хани. Просто поцеловались. — Она тебе нравится? — Не сказал бы. — Хён, — выдохнул Джисон, — ты такой популярный. Девушки тебя обожают. Сколько отношений у тебя было? — Я бы не назвал это отношениями, но, наверное, около четырех? Я не веду счет. — Боже, перестань быть таким альфа самцом. — Что? — возмутился Лино. — Мне просто было интересно, что все находят в физической близости. — И как, понял? Лино неясно булькнул, заставляя Джисона беззлобно пихнуть его в плечо. Разговор о девушках стих, и Джисон решил не ворошить то, о чем сам Лино говорить не хотел. Он спросил его о новой серии аниме, которое они вместе смотрели по телевизору, и с прытью пустился защищать честь своего любимчика, которого Лино считал слабаком. — Не переживай, — сказал Минхо перед тем, как развернуться и пойти домой. — Ты всегда будешь для меня на первом месте. Джисон не понял, о чем именно шла речь, но ему вдруг стало так приятно от исходившей от хёна заботы, что он разулыбался как полный дурак. Он хотел подарить Минхо хоть немного того тепла, которое испытывал сам. Поэтому он всегда был рядом, что не сильно отличалось от их обычной рутины, и старался поднять Минхо настроение. Когда хён закончил школу, Джисон набросился на него с удушающими объятиями и слезящимися глазами, поздравляя и засовывая чувство потери туда, откуда оно не смогло бы выползти. Он поддерживал Минхо на всем этапе поступления, хотя в их местный техникум поступить было несложно, достаточно было просто явиться в кабинет приемной комиссии с аттестатом подмышкой. Но Джисон все равно неустанно твердил, какой Лино потрясающий, и что его обязательно зачислят, а когда это официально произошло, скакал от радости вокруг спокойного, как удав, друга. В школе оставались Сынмин и Хёнджин, но та пустота, которую Джисон ощущал без Чана только усилилась с выпуском Минхо. Ему не хватало задиристых подначек, добрых улыбок и звонкого «Хани». Впервые за долгое время он возвращался домой один, потому что Лино посещал пары и не мог его провожать. Джисон, конечно, не жаловался, бодро шагал по своей разбитой улице и старался не чувствовать сжирающую его тоску. Тем более, Минхо звонил ему каждый вечер, и даже иногда заглядывал в гости, заваливаясь на кровать и обнимая подушку. К моменту, когда Джисон заканчивал последний год обучения, Минхо уже числился сотрудником в строительной фирме. Его руки огрубели от постоянной работы с деревом, он уставал и в свободное время отсыпался. Занятый подготовкой к экзаменам Джисон едва ли видел его чаще, чем раз в неделю, и вымотанный вид всегда красивого и бодрого хёна его расстраивал. — Это потому что я новичок, Хани, мне нужно зарекомендовать себя. Дальше будет проще. В один из вечеров, когда Джисон корпел над подготовкой к надвигающемуся экзамену, ему вдруг позвонил Чанбин. — Давно не виделись, — сказал он, на что Джисон согласно промычал. У Джисона не хватало сил ни на зал, ни на поездки в город, а Чанбин не мог приехать из-за плотного расписания в университете. Чанбин учился на учителя физкультуры, на все вопросы пожимая плечами. Джисон сначала удивился его выбору не меньше остальных, но затем понял, что Чанбин не ткнул пальцем в небо, а принял взвешенное решение. Он любил спорт и любил помогать другим, и, в отличие от старого ворчливого физрука, которого Джисон побаивался, мог стать тем самым добродушным учителем, к которому не страшно прийти за советом. — У тебя найдется время, не хочешь сходить в кино? Времени у Джисона не было, но отказать Чанбину он не мог. Он планировал позвать его провести время вместе после экзаменов, но обстоятельства могли сложиться по-разному, так что он, долго не раздумывая, согласился. Фильм, к сожалению, оказался дерьмовым, но возможность поболтать с Чанбином скрашивала все недовольства. — Я решил подаваться на педагогический, — удивил Чанбина Джисон. — Ты вдохновил меня, хён. Я очень долго думал об этом, вообще не понимал, чего хочу от жизни, но, кажется, наконец-то пришел к осознанию. Не думаю, что быть учителем, это работа моей мечты, но это хороший вариант. — Не ожидал, но это здорово, Джисон-а. По какой направленности будешь преподавать? — Я думал над биологией или историей, но в конечном счете решил, что хочу возиться с начальной школой. Они все еще неусидчивые и пышущие энергией, но при этом действительно заинтересованы в учебе. Это же дети, главное их увлечь. Надеюсь, у меня получится. — Только не позволяй им вить из тебя веревки. — Я не настолько мямля. — Ты добрый, Джисон-и. Это твое замечательное качество, просто не забывай, что это ты лидер, а не они. — Это не кажется смешным? — неуверенно спросил Джисон. И Сынмин, и Хёнджин, и Лино, и даже Чан неустанно твердили, что это отличный выбор, но мнение Чанбина это мнение Чанбина. Джисон считал его важным. — Что именно? Учить детей на их первом этапе школьного образования? Это смело, Хан Джисон. Тем более ты едешь в Сеул, быть учителем в столичной школе — престижно. Да в любой школе престижно, как по мне. — Я еще никуда не еду, я только подыскал пару университетов. — У тебя все получится, мой милый тонсэн. Джисон не был высокого мнения о своих способностях, но тоже в это верил. Ёнхён предлагал ему заселиться к ним с Вонпилем в квартиру, она была не так близко к центру, но зато предполагала избавление от мук общежития. Ёнхён жил в общаге около трех лет, пока не уговорил друга найти съёмное жилье и переехать. Он описывал те годы как нечто ужасное и нежно любил нынешнюю квартиру, даже если первое время ради нее приходилось брать дополнительные смены на работе. Родители были в полном восторге от этой идеи: дети будут рядом и, в случае чего, смогут присмотреть друг за другом. Вот только Джисону не хотелось жить со старшим братом под боком. Ему хотелось испытать ужасы совместного проживания в общежитии, хоть немного отдалиться от семьи и стать самостоятельным. — Если кто-то будет тебя доставать, не стесняйся отстаивать свое мнение. Помнишь тот прием, которому я тебя учил? Бей утырков без капли сомнения. — Меня все равно уложат на лопатки, хён. — Зато ты покажешь, что не пальцем деланый. Нужна будет помощь, звони, примчусь первым же поездом. Джисон фыркнул, не сумев сдержать смех. — Спасибо, хён, люблю тебя. — Люблю тебя тоже. Умиротворение захлестнувшее Джисона в тот момент, казалось правильным. Да, было грустно оставлять семью и друзей, но он двигался к своему будущему. Он делал правильный выбор. До дома снова шел в одиночестве, но это больше не тяготило, сила привычки наконец-то взяла верх. Заброшенный дом порос травой, и Джисон внезапно почувствовал, что им нужно попрощаться. Конечно, они не были друзьями, и иногда дом пугал его, но он был неотъемлемой частью его жизни, посредником его сближения с Лино, местной знаменитостью и, как говорил Чонвон, обителью зла. Он был чем-то неизменным в жизни взрослеющего Джисона, константой. — Пока, — смущенно пролепетал Джисон, заглядывая в темные большие окна, будто в глаза собеседника. — Спасибо, что не обидел меня за эти годы и, ну… даже не знаю. Буду скучать? Он чувствовал себя нелепо, разговаривая со зданием, но, когда кусты возле дома зашевелились, сердце замерло от испуга. На него же сейчас никто не выпрыгнет? Злая собака или змея, или проснувшийся мужчина с бутылкой? Из кустов послышалось мяуканье, и Джисон заметил нечто рыжее среди травы. Котенок? — Эй, — он присел, стараясь не спугнуть малютку. — Эй, дружочек, иди ко мне, я тебя не обижу. Джисон знал, что котенок был испуган и вряд ли с радостью пошел бы ему навстречу, но терпения ему было не занимать. В кармане у него был билет из кино и ириска, в голове созревал план, касательно котенка, а в душе поселилось странное чувство тоски, которое Джисон старательно игнорировал. — Это мой прощальный подарок? — тихо спросил он у дома, но тот, конечно же, не ответил.

***

Дуни резво носился по заднему двору семейства Ли, временами заваливаясь на Суни и пытаясь с ним поиграть. Суни радости нового жильца не разделял и упорно его игнорировал. Джисон наблюдал за ними около двадцати минут, но картина оставалась неизменной. — Суни же привыкнет? — спросил он. — Дай ему больше времени, он годами был единоличным правителем этого дома. — Я знаю, что Суни твой любимчик, но, пожалуйста, ты уж позаботься о моем ребенке. — Хани, с тех пор, как ты отдал его мне, это наш ребенок. Я при всем желании не смог бы любить его меньше. — А оно у тебя, значит, есть? Это желание. — Нет. — Чувствую себя ужасным отцом. Присылай мне фотки, что ли. Я ведь буду скучать по вам. — Конечно, — ласково произнес Минхо, кладя руку на его трясущееся колено. — Почему ты нервничаешь, ты ведь мечтал об этом. — Да, но все равно как-то не по себе. Лино вдруг потянул его в объятия, крепкие и теплые, какими они были всегда. Джисон чувствовал себя в безопасности в кольце его рук и от этого стало еще горше. Джисон уткнулся лбом в дружеское плечо и внезапно обнаружил, что Лино сменил парфюм. От него пахло чем-то сандаловым, немного терпким, и Джисону правда нравилось, но простая мысль, что теперь он не узнает о таких мелочах, происходящих с его друзьями, выбила из колеи. — Я чувствую себя так глупо, — признался он. — Ни с того ни с сего расклеился. — Это нормально, Хани, все будет хорошо. Джисон прижался ближе и закрыл глаза. Он никогда не сомневался в словах Лино, всегда верил ему даже больше, чем самому себе. Но в этот раз принять их было намного сложнее. — Обещай, что проводишь меня. — Конечно, я бы и в Сеул с тобой поехал, если бы не работа. — Не нужно в Сеул, — всхлипнул Джисон. — Просто останься, пока я не уеду. — Ты такой жестокий, Джисони, — хмыкнул Минхо. — Ты-то уедешь, а мне потом что делать? Джисон не знал, что ответить, он просто надеялся, что тревога отступит. Но легче не стало ни после сданных экзаменов, ни после пришедшего от выбранного университета одобрения. Джисон почти плакал, когда в последний раз гулял с Чанбином, когда Чан приехал, чтобы проводить его на поезд, когда обнимал остающихся Сынмина и Лино. Держаться помогал сжимающий его руку Хёнджин, также уезжающий в Сеул. Они поступил в разные университеты на совершенно разные специальности, но Джисон все равно был рад. — Мы ведь приедем на каникулы, — сказал Хёнджин, когда поезд тронулся. — Это не навсегда. К тому же, человечество изобрело мобильную связь, никто нигде не потеряется. Думай лучше об открывшихся перспективах. Мечтать о взрослой жизни было здорово, но сперва нужно было отбиться от тисков встречающего их Ёнхёна, заселиться в общежитие, разобраться, как добраться до кампуса без лишних потерь, пару раз потеряться в городе вместе с веселящимся Хёнджином, и, наконец, выдохнуть. Джисону в его новой реальности нравилось. Его соседом оказался милый Феликс, приехавший из Австралии пару лет назад. Джисон сразу щегольнул перед ним знанием австралийского слэнга и почти что оззи, но все же корейским акцентом. Он думал, что Феликс решил связать жизнь с преподаванием английского, но удивился, когда узнал, что тот поступил на учителя корейского языка. — Потому что либо я его, либо он меня, — мученически простонал Феликс, заставив Джисона захихикать. По его скромному мнению, с корейским у Феликса было все в порядке. Феликс обожал те же книги, которые любил Джисон, не любил фильмы ужасов, был сладкоежкой и всегда делился чем-нибудь вкусным. За первую неделю их знакомства, они трижды посетили игровой клуб и обнаружили, что им нравится один и тот же жанр. Когда Джисон узнал, что их разница в возрасте всего лишь день, он искренне уверовал, что обрел близнеца. Ему хотелось познакомить Феликса со всеми друзьями, но пока что только Хёнджин удостоился такой чести. Он часто подшучивал, что у них одна клетка мозга на двоих, и что если бы знал, что в Сеуле уже есть свой Джисон, то оставил бы свой экземпляр дома. Джисон только закатывал глаза и шутливо бил его в плечо. Несмотря на схожесть, различия между ними были ощутимые. Феликс отлично умел драться и с уверенностью мог дать отпор любому, кто посмотрел бы на него косо. Никто, правда, и не думал этого делать. Феликс хорошо готовил, не боялся насекомых и делал со своей внешностью, что хотел. — Давай покрасим тебе волосы, — как-то предложил он перед надвигающимися каникулами. Джисон устал от постоянной зубрежки методики преподавания и возрастной психологии, поэтому только устало прикрыл глаза. Зрение стало садиться еще в школе, но он упорно не доставал очки со дна сумки. В них его круглые щеки казались еще больше. — Зачем это? Я что, плохо выгляжу? Это была шутка, но Феликс подобрался поближе и задумчиво начал перебирать его отросшие пряди. Когда его пальцы двинулись выше, а движения приобрели массажный характер, Джисон чуть было не застонал от удовольствия. — Не сдерживайся, детка, — пробасил Феликс ему на ухо, заставив Джисона дернуться, и гаденько захихикал. — Ты выглядишь хорошо, Джи, просто ради разнообразия. — Ну и в какой ты хочешь меня покрасить? Сам Феликс щеголял с непонятной клубничной шевелюрой, которая, по задумке, должна была быть кроваво-красной, но в процессе потеряла и цвет, и насыщенность. Феликса это, похоже, не расстроило, но у Джисона не было такого экспериментаторского духа. — Ты будешь чертовски горяч с блондом. Ты и сейчас чертовски горяч, даже с этими огромными синяками под глазами, но блонд — это совсем другой разговор. — После экзаменов, — выдохнул Джисон, когда Феликс возобновил массаж его многострадальной головы. — Я буду весь твой, как только сдам эту чертову методику. Феликс победно прокричал, чуть не оглушив Джисона, и побежал звонить Хёнджину, решив оповестить его о такой радостной новости. Почему Хёнджину должна была понравиться эта идея, оставалось неясным, но Джисон решил не заморачиваться. Он доверял Феликсу и его опыту окрашивания (пусть и не всегда удачному), и не переживал ровно до тех пор, пока Лино не произнес в трубку: — Так ты хорошо сдал экзамен? Они не очень часто созванивались, Минхо был занят на работе, и обычно просто писал ему сообщения вроде «удачного дня» или «спокойной ночи». Иногда Джисон строчил ему чуть ли не письма с рассказами о том, как прошел день и выспрашивал все подробности о жизни дома. Он знал, что дела в деревне шли размеренно и ничего нового за такой короткий период не произошло. Знал, что Чан продолжал учиться, Чанбин оставил подработку в тренажерном зале и сосредоточился на посещении пар. Выслушал от Сынмина целую тираду о том, как скучно на юридическом и что с таким же успехом он мог обучаться дома самостоятельно. Но почти ничего не знал о Лино. — Ага, два балла не хватило до высшей оценки. А у тебя как жизнь? — Ты молодец, Хани, горжусь тобой. У меня все как всегда, что тут может быть нового. — Как работа? — Нагрузки стало чуть меньше, недавно сдавали дом, так хозяевам захотелось кучу резных столбов. Я теперь, можно сказать, мастерски вырезаю завитушки. — Надеюсь, у тебя осталась фотка, потому что я хочу увидеть то, что ты сотворил. — Приедешь на каникулы? — Да, соскучился по домашней стряпне, — Минхо согласно промычал. — Что еще произошло? Ты мне совсем ничего не рассказываешь. — Да нечего рассказывать. Волосы постриг, губа лопнула. Что ты хочешь услышать? — Да что угодно хочу. О! — Джисон встрепенулся. — Слушай, хён, я волосы покрасил. — Ты что сделал? — Покрасился, я теперь блондин. Ну, немножко желтоват, но в целом да, блондин. Мама, наверное, меня прибьет. — Хани, я, — он замолчал, и Джисон вдруг заметил, как сильно вспотели ладони. Хён его отругает? — Это же не смоется до твоего приезда? Я очень хочу посмотреть. — Ага, через неделю уже буду дома. — Пытаюсь представить, но не могу понять, получается или нет. В моем воображении тебе очень идет. — Феликс и Хёнджин говорят, что я горячая цыпочка. — Цыпочка? — Ой, — Джисон вдруг ощутил, как его щеки налились жаром. — Это у них юмор такой. Из нас троих на цыпочку больше всех тянет как раз Феликс. Ну, потому что он как цыпленок, а не потому, что доступный или что-то такое. Он хороший парень. — Он тебе нравится? — Что? Нет! Ну, да, но нет. Мне вообще-то все еще нравится Чанбин-хён. — Кто ж знает ваши молодые сердца. — Два года. У нас разница в возрасте всего два года. — Согласен, с ума сойти. Когда ты только появился на свет, я уже был крутым. Джисон закатил глаза и только открыл рот, чтобы огрызнуться, как в комнату вошел Феликс. Улыбнувшись, он тихонько помахал в знак приветствия и кинул рюкзак на пол возле кровати. — Я есть, — прошептал он. — На тебя разогреть? — Если нетрудно. — Без проблем. Передавай привет своему парню, это же снова он? Джисон выпучил на него глаза так широко, что ему самому показалось, что они выпадут из орбит. — Скажи ему, что ты чертовски горяч, — не таясь прокричал Феликс, намекая на новую прическу. Джисону хотелось его чем-нибудь прихлопнуть, но смех Минхо остудил кипящую кровь. По крайней мере, пока Джисон не расслышал следующие за этим слова. — Я знаю.

***

Стоя на перроне и утопая в родительских объятиях, Джисон сурово смотрел на издающего смешки Ёнхёна. Ничего, скоро маме надоест тягать его за щеки и она переключится на старшенького, вот тогда Джисон позлорадствует. — Совсем исхудал! — возмущалась мама. — Где мои прелестные щечки? — Зато он наконец-то перестал быть похожим на хомяка, — вставил брат. — Феликс говорит, я квокка. — А я говорю, что ты самый обычный бурундук. — Так, ну-ка, разошлись, — рассмеялся отец. — Не знаю, что за зоопарк вы тут устроили, но давайте поедем домой. Или вы весь отпуск на вокзале решили провести? Джисон отрицательно замотал головой, подхватил сумку и первым помчался до машины. Ему безумно хотелось завалиться на свою старую мягкую кровать, полистать комиксы и просто вдохнуть родной воздух. В Сеуле, несомненно, было классно, но у родной деревни оказался особый шарм, который Джисон раньше в упор не замечал. — Ты зачем покрасился? — спросил отец, когда они отъехали от вокзала. — Тише ты, это зов юности, — вмешалась мама, на удивление довольная новым цветом волос младшего сына. — Что-то не припомню, чтобы Ёнхён красовался с крашеной головой. — Я просто не показывался. Ты и пирсинг мой не видел. — У тебя есть пирсинг? — восхищенно пискнул Джисон. — А где, хён, покажи? — Мал ты еще такие места видеть, — щелкнул его по лбу брат. — Да блин, — обиженно засопел Джисон. — Я бы тоже хотел пирсинг, только где-нибудь на брови, может. О! Или язык проколоть! Круто же. — Лучше язык, милый, — вмешала мама. — У тебя такое красивое личико, не надо его портить. И ты, Ён-а, не сильно увлекайся. — Про татуировку, наверное, лучше не говорить, — прошептал Ёнхён. — Ты что, их поддерживаешь? Ынджи-щи, ты должна быть на моей стороне, мы же команда. — Прости, дорогой, но наши дети всегда выше любых договоренностей. — С ума сойти, — вздохнул отец. — Все делают, что хотят. Мама пихнула его в бок и весело принялась рассуждать о сегодняшнем ужине. У Джисона от одного упоминания пудэччиге скопилась во рту слюна, а когда речь зашла про рисовые пирожки, он чуть не взвыл от проснувшегося аппетита. Дома было так же уютно, как и всегда. Отец сразу же включил телевизор, перелистывая каналы, пока не наткнулся на новости. Мама велела сыновьям убрать сумки по комнатам, переодеться и помочь ей накрыть на стол. Джисон с удовольствием поспешил выполнить ее просьбу. В детстве брат часто дразнил его из-за того, каким маменькиным сынком был Джисон, готовый ринуться на ее зов в любую секунду. Джисон не видел в этом ничего постыдного. Он любил родителей, может быть слишком сильно, но как умел, и хотел быть полезным. Просто папа редко просил о помощи, а с мамой они всегда понимали друг друга с полуслова. — Ну ты и хряк, — пнул его под столом Ёнхён, когда они сели ужинать, и Джисон набивал щеки едой, как в последний раз. — Ешь нормально, пока не подавился. — У меня все под контролем, — пробубнил он, не удержав пару рисинок во рту и получив полный отвращения взгляд в ответ. — Ма-а-ам, а Сони снова ест как дикарь! — Я не дикарь, — вставил Джисон, поспешив проглотить все, что пережевывал. — Просто очень вкусно! Я не виноват, что у мамы золотые руки. — Это папа готовил, — улыбнулась она. — Мое уважение, господин Хан, вы великолепны, — Джисон чуть было не пробил стол лбом, изображая поклон. — Подлиза, — снова пнул его Ёнхён. — Так, заканчиваем клоунаду и спокойно ужинаем, всем ясно? Ложитесь спать пораньше, завтра мы поедем на кладбище, поможете мне с оградой. Надо отдать бабушке и дедушке уважение. Они послушно кивнули, потому что пререкаться с отцом смысла не было. Джисон не был прочь встать раньше обеда, хотя первоначально планировал отоспаться и не выползать из комнаты до самого вечера. На деле до вечера он в эту самую комнату так и не заполз, помогая отцу с оградой, а маме с прополкой сорняков и посадкой каких-то кустов. Сил на то, чтобы добраться до подушки, едва хватило, и Джисон поблагодарил вчерашнего себя за то, что разобрал вещи заранее, а то сумка так бы и мозолила глаза. Джисон прикрыл веки, а когда снова открыл их, за окном уже было светло. Нашарив где-то на тумбе телефон, он посмотрел время и в удивлении сел. Обед. На кухне играло радио, мама замешивала что-то в железной миске и с улыбкой встретила его, прошлепавшего босыми ногами до ближайшего стула. — Как спалось? — Даже не помню, как отключился, — потер лицо Джисон. — А где все? — Папа на работе, Ён-а ушел повидаться с друзьями. Я собираюсь готовить пирог с яблоками. Останешься и поможешь или сходишь прогуляешься? — Так никого же нет, — вздохнул он. Сынмин и Чан еще не приехали, Чанбин здесь не жил, а Хёнджин остался в городе. — У Минхо сегодня выходной. — Что? — встрепенулся он. — Откуда ты знаешь? — Он звонил, спрашивал, когда можно зайти в гости. Ты ведь ему не отвечаешь. — Я, должно быть, не слышал. — Я ему так и сказала, ты не думай. Он хотел с утра прийти, но ты спал, а я не думаю, что ему интересна моя компания. — Он тебя любит вообще-то. — Как и я его, но факт остается фактом. Так что можешь сходить сам, покрасоваться. Он же еще не видел твой новый цвет волос? Джисон замер, внезапно ощутив прилив тревоги. Ох, точно, Лино же еще не видел, Лино хотел посмотреть. — Эм, да, наверное, ты права. Я схожу. — Возьми пару булочек в качестве гостинца. Джисон слез со стула и кивнул, направляясь к ванной комнате, чтобы привести себя в порядок. Он и не надеялся уложить волосы так же красиво, как это делал Феликс, но расчесаться и пригладить их в отчаянной надежде выглядеть лучше он мог. Булочки ждали в пакете, так что Джисон сгреб его со стола и поспешил на выход. До Лино было минут десять быстрой ходьбы, но Джисон растянул их, затормозив у знакомого дома-убийцы из страшилок Чонвона. Вокруг него скосили траву, видимо, чтобы не портила общий вид улицы, но Джисон замечал пробивающиеся то тут, то там следы неухоженности. Никому и дела не было до самого дома и оставалось загадкой, почему его до сих пор не снесли. Хотя даже в таком случае Джисон сомневался, что за образовавшимся пустырем кто-нибудь бы следил. По крайней мере этот дом подарил Джисону много хороших моментов с Лино. И Дуни. Кстати, о Дуни. — Привет, маленький комочек любви, — пропел он, заметив подросшего котенка возле забора семьи Ли. — Ты помнишь своего папочку? Дуни незаинтересованно посмотрел на него и продолжил вылизываться. Когда Джисон приблизился, чтобы установить контакт, Дуни поднялся и протиснулся через небольшое пространство в калитке, исчезая во дворе. — Дети так жестоки, — выдохнул Джисон, обиженный и очарованный одновременно. Он осторожно потянул калитку на себя, заходя внутрь и спотыкаясь о пристальный взгляд Суни. Дуни нигде не было видно, и Джисон расстроился, потому что очень хотел его погладить. — Ну чего ты трешься, мелкий разбойник, я же сказал тебе, что дополнительных порций не будет, — с заднего двора послышались приближающиеся шаги и ласковый, но журящий голос. Джисону показалось, что он не слышал его вечность. — Так это из-за тебя мой сын не в настроении? — спросил он. Только что показавшийся Лино замер. — Хани? — Ты чего так пялишься, будто призрака увидел? — Джисон шутил, но от того, что Минхо даже не моргал, было неловко. — Ты в порядке? — Да, я, — он откашлялся и, казалось, вспомнил, как дышать. — Просто не ожидал тебя здесь увидеть. Я звонил твоей маме, она сказала, ты спишь. — Ну, как видишь, уже проснулся. — Ага. Тебе, — он замялся, тыкая себя в висок, — тебе очень идет, ты знаешь? — Ты про волосы? — Да, хороший цвет. Ты кажешься еще мягче. — Хён, — предостерегающе начал Джисон, — хоть одна шутка про мои щеки и клянусь, я отгрызу твой красивый нос. — Что? Я даже не думал. — Тогда к чему ты, — он задумался, но решил не зацикливаться на мелочах. Лино всегда был немного странным. — Ай, ладно! Хватит там стоять, иди уже сюда и дай мне тебя обнять! Впрочем, решив не дожидаться, пока до Лино дойдет, Джисон сам двинулся вперед и заключил его в удушающие объятия. Было так приятно снова почувствовать хёна рядом, а если бы он не стоял истуканом, было бы еще лучше. — Да что такое? Не рад меня видеть? Джисон пихнул его кулаком в руку и вытаращил глаза. Ну нихрена себе! Это что за огромный бицепс встретился на его пути. — На, подержи, — Джисон сунул пакет с булочками Минхо в руку и отошел на пару шагов, осматривая того с ног до головы. Ладно, пожалуй, он всегда знал, что у красивого хёна красивое тело, это было логично. Но он как-то не думал, что в один день Лино превратится в идеал всех женщин в округе, обретя такие мощные бедра и сильные руки. У него наверняка и пресс имелся, не то что у Джисона, который о спортзале и думать забыл. — Это ты на работе так раскачался? — Первоначально можно и так сказать, а потом я к тренеру записался. Хочется, знаешь, как-то в форме себя держать. — И ты даже ни разу не обмолвился об этом! Ни разу! Ли Минхо, как ты смеешь? — Разве это важно? Мне было намного интереснее послушать, как у тебя жизнь проходит. Как дела, кстати? Джисон открыл рот и чуть не задохнулся от возмущения. Этот человек, да как он вообще смеет… да как он!.. — Нормально у меня все, — проворчал Джисон. — В качалку не хожу, своему лучшему другу все рассказываю. — Да брось, Хани, — Лино подобрался ближе и стиснул его в кольце своих рук. — И правда, как был худышкой, так и остался. — Я тебя сейчас стукну. Это наследственность такая, генетика, ясно? Ничего с этим не сделать. Джисон безбожно врал, потому что и родители, и брат, и дальние родственники на семейных фотографиях были нормальной комплекции, у кого-то даже выпирало пузико, — Джисон был уверен, что пивное. Но что Хан мог поделать с отменным метаболизмом? Не его вина, что вся пухлость уходила в щеки. Ну, теоретически, исключая все вероятности того, что он этого не сделает, и приходя к ничтожно маленькому значению вычислений, Джисон мог записаться в зал и поработать над своей мускулатурой. Перспектива вместо дрыща стать накачанным дрыщом, сияла на задворках сознания. Ведь когда-то же он занимался с Чанбином, и у него даже получалось! — Хани, ты вообще слушаешь, что я говорю? — Может, если бы ты перестал сдавливать мои бедные кости своими ручищами, я бы вновь обрел слух. Лино цыкнул и назло прижал его еще ближе, аккуратно спуская руки с талии на задницу и сжимая обе половинки в своих крохотных ладошках. Интересно, если устроить соревнование между ним и Феликсом, кто победит? Хан бы поставил на Ликса, потому что раз ладони Лино так свободно обхватывали его сокровенное место, может они не были такими уж крохотными. — Я здесь от силы пять минут, а ты уже распустил руки, хён. — Извини, нужно было выждать десять? — Да иди ты! И хватит мять мою задницу. Откуда в тебе эти замашки вообще? — Я открыл для себя много нового. — Да ну? Например? — Поцеловался с парнем. — Зачем? — тупо спросил Джисон. — В смысле, тебе разве не нравятся девушки? — Ну да, но мне было интересно, есть ли разница. Не знаю, по-моему одна херня. — Может, просто парень не твой был? — И девушки все тоже не мои были, да? — усмехнулся Лино. — Ах, найти своего человека так тяжело! — Ты такой ужасный актер, — скорчил мину Джисон, но вдруг осознал, что Минхо ее не увидел, потому что так и сжимал его зад в объятиях. — Ладно, хён, хватит нежностей, пойдем лучше погуляем. Я соскучился по этому тихому месту и твоей компании. Только оставь булочки дома, они и так уже все помялись.

***

Чан спрыгнул со ступеньки автобуса и сразу же навалился на ожидавших его друзей. Сынмин спокойно спустился следом, наблюдая за набирающей обороты вакханалией. Джисон пищал и вертелся на месте, то ли пытаясь выбраться из чужой хватки, то ли наоборот, приклеиться намертво. Он заозирался, бросился к Сынмину и чмокнул того в щеку, получая в ответ пинок и крепкое рукопожатие, а затем снова упорхнул под крылышко Чани-хёна, оставив Сынмина на растерзание Лино. — Как дела, Хан? — спросил Чан, пока где-то за спиной велась борьба за личное пространство милого маленького щеночка. — Нравится Сеул? — Учеба меня убивает, но я все равно чертовски рад, что там оказался. Город потрясный, есть все, что душа пожелает. А еще я встретил Феликса, и он сильнейшее солнышко из всех солнышек, которых я знаю. Я правда имею это в виду, хён. Он выглядит, словно ангел, но спокойно может ушатать тебя с одного удара. Я от него без ума! А еще он из Австралии, представляешь? — Серьезно? Откуда именно? — Сидней, кажется. Приезжай как-нибудь к нам в гости, познакомитесь. — Может быть выкрою неделю где-нибудь между лекциями. В крайнем случае вам придется ждать, пока я не защищу диплом. Было бы здорово свозить туда Рюджин. — А Рюджин это? — Моя хубэ. Девушка, то есть друг, но девушка, — Джисон с восторгом наблюдал, как Чан заливался краской и закапывал сам себя. — Она славная. — И вы встречаетесь? О боже, мой замечательный хён влюбился! — Мы в отношениях уже полгода, — сдался Чан, неловко улыбаясь и светясь изнутри. Сердце Джисона дрогнуло. — Я так рад за тебя, — прошептал он, прижимаясь ближе в надежде передать свои чувства. Этот человек заслуживал быть счастливым и любимым, и Джисон очень надеялся, что Рюджин, кем бы она не была, не разобьет ему сердце. Мысль о том, что все друзья оказались более смелыми, чем он сам, настигла его чуточку позже, когда их компания собралась в местной забегаловке, чтобы отметить встречу дешевым рамёном. Джисон рассуждал, не настигнет ли их расплата в качестве свидания с белым другом, когда его мозг решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы порефлексировать. При всем желании Джисона, он не мог с ним спорить. Поэтому, запихивая в рот очередную порцию лапши, он вдруг понял, что снова и снова прокручивает в голове простые истины. Минхо целовал парня. Чан завел отношения. Сынмин до сих пор встречался с Сохи. Феликс и Хёнджин не боялись экспериментировать. А Чанбин… Ну, откровенно говоря, Джисон мало что знал о личной жизни Чанбина, потому что тот не любил распространяться на такие темы. Но когда-то давно он заверил Джисона, что отверг его не из-за принадлежности к мужскому полу, а просто потому что Джисон был ему как младший брат. Он также сказал, что непременно расскажет ему, если в его жизни появится кто-то особенный, так что Джисон предполагал, что пока такой человек не объявился. Все это подводило его к осознанию, что он единственный так и остался не у дел. Возможно, то звонкое «педик» и влюбленность в Чанбина должны были подвести Джисона к чему-то конкретному, к выводу, который бы изменил всю его жизнь, но этого не случилось. Может, прошло слишком мало времени после отказа, чтобы его интерес к другим людям пробудился? Или с ним было что-то не так? Джисон не мог найти ответ. Лапша в бульоне размякла, становясь неприглядной, теряя свои первоначальные качества. Джисон чувствовал с ней некое родство, остро желая оказаться в своей комнате под одеялом. — Эй, ты в порядке? — спросил Лино, осторожно поглаживая его коленку. — Выглядишь бледным. — Наверное, лапша все-таки оказалась несвежей, — улыбнулся он. — Все нормально, пройдет. Лино не верил ему, это было видно, но кивнул и вернулся к препирательствам с Сынмином. Его теплая рука держала Джисона до конца вечера.

***

Жизнь Джисона текла абсолютно размеренно, не считая того, что произошло несколько важных изменений. Во-первых, второй год обучения подарил им маленькое, наглое и наимилейшее создание из всех возможных, — Чонина. Этот ребенок поступил на первый курс по специальности дошкольного образования, твердо вознамерившись стать воспитателем и покорять детские сердца. Джисон мог поклясться, что у Чонина была заключена сделка с дьяволом, и он мог покорить любые сердца в течение пары минут, потому что от его лисьих глазок, ямочек и громкого смеха не было спасения. Когда Джисон узнал, что в детстве Чонин мечтал стать священником, он даже пустил слезу, — то ли от умиления, то ли предсмертную, потому что умирал со смеху. Феликс тогда влепил ему подзатыльник и покрутил у виска, но с Чонином носился, будто тот его любимый хомячок, оставшийся в Австралии. Но больше всех задело, конечно, Хёнджина, мечтавшего о младшем брате столько, сколько Джисон его помнил. Сынмин узнав о новом маннэ в их до конца не познакомившейся группе друзей, взял у Чонина номер телефона и со всей серьезностью раздавал советы, как ускользнуть от загребущих рук Хван Хёнджина. — Просто пригрози, что испортишь все его рисовальные принадлежности, — инструктировал он. — А если не получится, пролей на его любимый свитер американо, он с головой уйдет в страдания и забудет про тебя на какое-то время. Сынмин был любимчиком Хёнджина долгие годы, так что точно знал, о чем говорил. У нетактильного Чонина не оставалось иного выбора, как внимать чужой мудрости. Во-вторых, Чан-хён все же добрался до Сеула вместе с бойкой Рюджин. Джисон был восхищен ее сильной и уверенной аурой, а когда лично увидел, как она без особых усилий смогла заставить Чана отдохнуть и расслабиться, чуть не построил в ее честь алтарь. Рюджин смешно шутила и имела в кармане кучу историй на любую возможную тему. Джисон с открытым ртом слушал каждую из них, пока где-то рядышком щебетали на английском познакомившиеся Чан и Феликс. Когда Чан увидел подошедшего поздороваться Чонина, он сгреб его в свои медвежьи объятия без лишней секунды промедления. Шокированный Чонин лишь кивнул и поспешил удалиться, кажется, на ходу набирая номер Сынмина. Джисон был счастлив. Пока его тихое спокойствие не разрушилось долгожданной встречей с Чанбином. Чанбин выглядел хорошо, его тело стало больше благодаря возобновленным тренировкам и нормативам университета, его смех оставался таким же заразительным, а объятия комфортными. Джисон знал, что любовь к Чанбину вряд ли когда-нибудь исчезнет из его сердца, он этого и не желал. Чанбин был потрясающим, даже когда разбил его сердце во второй раз. — У меня кое-кто появился, Джисон-а, — сказал он, забавно коверкая слова. — Она пришла за пробным занятием в зал, так мы и встретились. Её зовут Джису. Чанбин потянулся к телефону, чтобы показать их совместную фотографию. Девушка — Джису — была красивой, аккуратной, будто принцесса из какого-то шоу про айдолов. Джисон не сомневался, что она была доброй и простой в общении, как описывал Чанбин. Он ни капли не винил его за то, что тот влюбился. Как он мог винить его в чем-то? Чанбин всегда был с ним откровенно честным. — Вы замечательно смотритесь вместе, хён, — улыбнулся Джисон. Он действительно так думал, не злился и искренне радовался, что о Чанбине теперь есть кому позаботиться, но чувствовал себя предателем из-за гадкого червячка печали, грызущего его изнутри. Джисон знал, что разревется в подушку и погрузится в меланхоличное настроение, как только вернется домой. Он не был готов столкнуться с этим, но теперь у него не было иного выбора кроме как пережить этот эпизод. — Прости, Джисонни, — Чанбин обнял его снова, он всегда был чрезвычайно эмпатичным. — Не смей извиняться за то, что счастлив, хён, — ущипнул его Хан. — Я буду в порядке. Я действительно искренен. Чанбин знал это.

***

— Может, ты просто из тех людей, которым не нужны любые отношения, понимаешь? — Феликс гладил его по голове, успокаивая после слезливой исповеди. Он очень удивился, когда Джисон вернулся с каникул раньше, чем должен был, а увидев, каким разбитым тот был, сразу же утащил его в утешительные объятия. — Нет, — честно ответил Джисон. — Тебе ведь никто не нравился, кроме Чанбина, так? Я имею в виду, может, для тебя это сложный процесс. Ты не можешь просто взять и влюбиться в кого-то, тебе нужно время. — Но я почувствовал симпатию к Чанбину с первого взгляда, мне не понадобилось много времени. Я просто чувствую себя таким дефектным, Ликс. Будто какая-то часть во мне так и не заработала. — Я думаю, ты просто не встретил подходящего человека. Сейчас у тебя все еще есть романтические чувства к Чанбину, естественно, что ты не смотришь на кого-либо другого с таким подтекстом. Подожди пока все уляжется, уверен, ты обязательно будешь счастлив. Не все встречают свою любовь в двадцать, это нормально. — Мне нравится этот троп, — вздохнул Джисон. — Вы встречаетесь в университете и влюбляетесь, в этом что-то есть. Или это из-за того, что мне кажется, будто если я не встречу кого-то сейчас, я уже никогда не смогу найти своего человека. Чем старше, тем меньше шансов, понимаешь? — Кто сказал тебе такую глупость? Люди влюбляются и женятся, когда им далеко за шестьдесят, в этом нет абсолютно ничего зазорного. — Да, но кажется, будто есть. — Хан Джисон, ты такой дурачок. Знаешь, какой троп нравится мне? Друзья детства. — Разве это не дико? Вы же знаете друг друга кучу лет, растете бок о бок и тому подобное. — Ну, да, но может в этом и суть. Вы знаете друг друга, принимаете друг друга и, что важно, доверяете друг другу. Это не значит, что один никогда не предаст другого, конечно. Но идти рука об руку с одним человеком всю жизнь! Я всегда восхищаюсь, когда слышу подобные истории. Хотя мне такое уж точно не светит, все мои друзья детства растерялись где-то в Австралии, да и не сказать, что наша связь была так уж крепка. — С моими ты знаком, но я никогда не задумывался о них в таком ключе. Сынмин всегда был для меня младшим братишкой, а Чани-хёном я восхищался, как какой-то телезвездой или супергероем. — Что насчет Хёнджина и Минхо? — Хёнджин, — Джисон усмехнулся. — Нам бы, наверное, больше подошел троп «от ненависти до любви», но тоже мимо. Он больше именно друг, понимаешь? Джинни видел мою плохую сторону, а я видел его. Мы можем поделиться друг с другом абсолютно всем. Ты знаешь, что я люблю тебя, Феликс, но есть вещи, которые я не могу с тобой обсудить из-за собственных барьеров. С Хёнджином этих барьеров нет, их снесло еще тогда, когда мы ковырялись в песочнице. Ты не обижаешься? — Конечно нет, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Но что насчет Минхо? — Минхо, — задумчиво протянул Джисон. Лино всегда был рядом с ним, носился с машинками, играл с ним в фишки, лазил по деревьям. Лино провожал его домой каждый день и приходил на выходных в гости. Он воспитывал Суни с огромной любовью и принял Дуни, как родного. Он всегда поддерживал и терпел нытье Джисона из раза в раз. Лино даже встретил его на автобусной станции после последнего разговора с Чанбином. В руках у него был пакет с пирожными, а на лице ухмылка, которая быстро сошла, стоило ему взглянуть на текущие градом слезы. Лино был его родственной душой, человеком с самыми комфортными объятиями и добрыми словами. — Он был бы хорошим партнером. — О? — вылупился Феликс. — Это очевидно, я думаю. Может быть, если бы я был влюблен в него, я был бы действительно счастлив. Ну, или он бы разбил мне сердце, и я бы чувствовал себя в сто раз хуже, чем сейчас. — Да, этот троп довольно опасен. Хорошо, что ты не влюблен в него. В любого из них, на самом деле.

***

Отвратительная печаль окончательно успокоилась к середине третьего курса. Джисон, прихватив с собой заинтересованного Феликса, записался в спортзал, решив, наконец-таки, привести свое тело в форму. Феликс говорил, что он и так хорошо выглядит, не всем же быть ходячей грудой мышц, но увидев присланное Чанбином фото в зеркале тренажерного зала, как-то поутих. Правда, интереса хватило на два занятия, после которых Феликс рассудил, что ему и с собственной комплекцией живется хорошо. Джисон не настаивал, исправно тренировался три раза в неделю после лекций и с удовольствием наблюдал за собственными изменениями. Воскресным утром, когда Джисон не спеша выполнял разминку, ему вдруг прилетело сообщение от Хёнджина про какую-то выставку. Следом сразу же последовал звонок и на голову Хана вылилась куча информации, приправленная «а вот помнишь, как я с тобой на вечеринку ходил, потому что тебе одному ссыкотно было? Время отдавать должок, приятель». Так Джисон понял, что его звали посетить открывшуюся выставку современных сеульских художников, от работ которых у Хёнджина буквально сносило крышу. Отказаться он, конечно, не мог. Сама по себе выставка оказалась довольно приятной. Джисон мало что понимал в искусстве и вряд ли бы смог рассказать что-то о гармонии использованных цветов или любой из возможных перспектив, но ему нравилось, что среди работ не наблюдалось чего-то слишком агрессивного или мрачного. Теплые оттенки делали незнакомое место более дружелюбным. Хёнджин упорхнул любоваться прекрасным в первые пять минут, и Джисон не мог понять, зачем он вообще позвал его, если чувствовал себя здесь вполне комфортно. Решив не торопиться и обойти выставочные залы в собственном темпе, он начал приглядываться к работам, временами прислушиваясь к мнениям стоящих рядом людей. Некоторые из них давали конкретные оценки, высказывали замечания и разъясняли своим спутникам, а заодно и Джисону, в чем смысл работы. Другие же были больше похожи на самого Джисона. — Нихрена не понимаю, — негромко сказала миниатюрная девушка, наклонив голову и рассматривая картину под таким углом. Джисон не сдержал фырка, и взгляд девушки тут же метнулся к нему. — Нет, серьезно, вот вы понимаете, что здесь изображено? — Я просто смотрю на подобные работы, как на набор цвета. Здесь вот черный, голубой и персиковый? Даже не знаю, может это розовый? Девушка задумчиво поджала губы и снова вгляделась в картину. — И что? — спросила она. — Они просто нанесены друг на друга. — Ну, да? Кому-то просто нравится, как они сочетаются, наверное? — Думаете? А как же разговор про скрытый смысл и глубину переходов? — Это вам нужно найти моего друга, он точно понимает, что здесь к чему. Но мне правда нравится персиковый, такой приятный цвет получился. — У меня есть помада в подобном оттенке. — Да вы счастливица! — засмеялся Джисон. — Я бы не сказала, она мне совершенно не подходит, — девушка окинула его взглядом, с особым вниманием вглядываясь в лицо. — У вас красивые черты. — Ох, спасибо? Вы тоже хорошо выглядите. — Нет, я не о том, — перебила она. — Я хочу сказать, что вам наверняка подойдет большинство оттенков. Но яркие будут хорошо оттенять вашу природную красоту. Кроме того, бордовый и фиолетовый будут смотреться великолепно. Я бы с удовольствием над этим поработала. Она потянулась к сумочке и вытащила визитку, протягивая ее Джисону. «Салон CUBE, — значилось на ней, — Чон Соён, главный визажист». — Приходите, если вам интересно, — улыбнулась Соён. — Моим девочкам всегда нужны необычные модели. — А? — удивился Джисон. — Вы меня приглашаете? — Я же только что сказала, верно? Она поклонилась и направилась дальше, со скукой поглядывая на картины. Джисон снова взглянул на визитку, заметил адрес и вздрогнул. Салон находился в одном из самых престижных районов, куда Джисон не заглядывал даже ради интереса. Ему казалось, ступи он на ту территорию, все сразу поймут, что он обычный деревенский парень, и начнут насмехаться. Так что, убрав визитку в карман, он старался не задумываться о странном предложении незнакомки. И он почти забыл об этой встрече, когда Феликс, перебиравший белье для стирки, не нащупал в его брюках инородный предмет. — Это что? — спросил он, вертя в руках визитку. — CUBE? Ты ходил к визажисту? Джисон сонно промычал и попытался напрячь мозг, чтобы понять, о чем вообще говорил друг. Глупо уставившись на визитку, которую Феликс сунул ему к самому носу, Джисон тяжело вздохнул и рассказал ему, что произошло. Феликс нахмурился, но затем расцвел, распихивая Джисона и чуть ли не сталкивая его с кровати. — Ты должен сходить! — Не думаю. — Ты точно должен, — настаивал Феликс. — Когда еще выпадет шанс посетить элитный салон красоты? — Да зачем мне? Вдруг они потом предъявят мне счет за услуги, чем я буду платить? Мне придется отдаться им в рабство. — Попасть в рабство к красивым женщинам? Даже не знаю, наказание ли это? — О боже, Феликс, — застонал Джисон, — перестань. — Да что не так? Просто позвони Соён-щи и узнай у нее подробности. Я хочу посмотреть, в какого красавца она тебя превратит. Пробухтев, что он и так вполне себе ничего, Джисон сполз с кровати и поплелся в ванную. Захватив белье, Феликс последовал за ним, ни на секунду не переставая болтать о том, как жизненно необходимо Джисону наведаться в салон. Такая настойчивость пугала, вызывая сплошное непонимание: чего друг так зациклился на этой идее? — Хочешь, я спрошу насчет тебя? — предложил Джисон, набирая номер под пристальным взглядом. Феликс кивнул, выглядя маленьким завороженным цыпленком. — Что ж. Соён ответила сразу, молчаливо выслушала несвязный лепет Джисона и сказала, что помнит его. Тон ее был дружелюбным, и присутствие Феликса она восприняла с энтузиазмом, говоря, что чем больше моделей, тем лучше. Так что Джисон расслабился и, даже если его слегка пробил нервный пот, когда они шли по элитному району, он все равно был в приподнятом настроении. Салон оказался просторным, вся мебель выглядела дорогой, а оборудование — новым. По тому, как восхищенно вздохнул Феликс, видя средства для ухода, у Джисона не осталось сомнений, что здесь использовали только качественные и известные бренды. В зале было несколько посетителей и столько же работниц. Джисон неловко потоптался на месте, не зная, куда себя деть, когда на него обратила внимание высокая девушка. — О, — сказала она, — Соён-и, тут, кажется, к тебе. — У госпожи Квон запись разве не после обеда? — донесся звонкий голос Соён, а затем она сама показалась из соседнего зала. — Ой, мальчик-пухлые-щечки, ты уже здесь. — Пухлые щечки? — хихикнул Феликс. — Ну, он так и не представился, так что мне пришлось дать ему хоть какое-то имя, — улыбнулась она, подходя ближе и протягивая Феликсу руку. — Меня зовут Чон Соён, добро пожаловать в мой салон. — Ли Феликс. Так вы владелица? — Ага, пришлось повоевать с прошлым начальством, но теперь CUBE под моим крылом. Не хочется быть сплетницей, но наш бывший начальник плохо справлялся со своими обязанностями. — Говори прямо, онни, — подошла к ним другая девушка. — Он был отстоем. — Собственно поэтому я и позвала вас. Мы хотим расширить клиентскую базу и показать, что мужчины тоже должны следить за собой. Скорее всего, мы нарвемся на негатив, но я все равно хочу попытаться. К тому же, у нас в команде новенькая, ей нужно пополнять портфолио. Юци, — обратилась Соён к девушке. — Ты возьмешь на себя Феликса, хорошо? Юци и Феликс кивнули. — Юци наш лучший визажист, так что ты в надежных руках. Минни, — она указала на высокую девушку, — займется вашими прическами, а Суджин подберет одежду. — Что? — отмер Джисон. — У вас здесь и стилисты работают? — У нас широкий спектр услуг. Вообще это для моделинга, но вы удивитесь, сколько людей приходят к Суджин, чтобы она помогла им найти свой стиль, — Соён вдруг приблизилась к Джисону и протянула руку. — Не будешь против, если я прикоснусь, пухлые щечки? — Нет, — заикнулся он, — все нормально. И меня зовут Джисон. — Рада наконец-то познакомиться, Джисон. Соён провела ладонью по его щеке, поддела подбородок, рассмотрела лицо с каждой стороны, оценивая. Затем проделала то же самое с лицом Феликса и задумчиво хмыкнула. — Перед тем как начнем, пусть Миён займется их кожей, — распорядилась она. — Расслабьтесь, мальчики, вы здесь надолго. Сейчас отправитесь в третий зал на процедуры, затем Феликса заберет Юци, а мы пойдем к Шухуа, Джисон. Я хочу получить два шикарных образа сегодня, так что за работу. Шухуа оказалась их с Феликсом ровесницей, миловидной и очень веселой. Она бойко принялась за работу, нахваливая старания Миён и усердно подбирая лучшее сочетание цветов, которое сделало бы из Джисона чуть ли не айдола. Не достаточно было нанести тональную основу и подвести глаза, как делал иногда Феликс, нужно было подчеркнуть все достоинства и скрыть недостатки его лица, а затем сотворить шедевр. Джисон знал, что макияж способен менять внешность людей от и до, но не думал, что это сработает с ним самим. Хотя ему все еще было интересно посмотреть на преобразившегося друга. Поэтому когда он, отсидев в кресле Минни и встретившийся с Суджин, вышел в общий зал, у него чуть не отпала челюсть. Феликс выглядел не просто чудесно, ангельски. Он был одет в розовую полупрозрачную рубашку и светлые брюки, его светлые волосы слегка вились, и в них затерялись нежные маленькие цветы. Лицо казалось совсем чистым, Джисон едва мог рассмотреть растушеванные тени и следы блесток, красиво перемежающиеся с румянами и веснушками Феликса. Он казался феей, неземным созданием, Джисон был близок к поклонению. — Чудесно выглядишь! — воскликнул Феликс и его губы, благодаря помаде казавшиеся пухлее, чем они были на самом деле, растянулись в улыбке. — Может, наконец, посмотришь на собственное отражение? — предложила Соён. Джисон кивнул, поворачиваясь к зеркалу, и застыл, не в силах отвести от себя взгляд. Конечно, это все еще был тот самый Хан Джисон, которого он наблюдал в отражении каждый день, только более привлекательная его версия. В отличие от Феликса, его образ был темным. Синяя шелковая рубашка красиво облегала фигуру, черный чокер привлекал внимание к оголенной шее, а бордовая помада — к губам. Кожа казалась слишком гладкой, накрашенные ресницы длинными, а тени отчетливыми. Весь образ был слишком дерзким, слишком сексуальным для Джисона. — Мне кажется, нужно немного растрепать ему челку, для пущей небрежности. — Думаешь? — задумалась Минни. — Я специально убрала волосы назад, чтобы добавить элемент строгости. — Нет, я хочу, чтобы образ был немного бунтарским, более раскрепощенным. — Поняла! Минни подлетела к Джисону, выбирая нужные пряди из его залаченной прически и укладывая их так, как считала нужным. После того, как она закончила, вид Джисона стал более откровенным, чем когда-либо за всю его недолгую жизнь. — Другое дело, — одобрила Соён, — теперь пройдите в фотозону и помогите нашей Шухуа пополнить портфолио. Сниматься Джисону не нравилось, хоть в школе, хоть для домашнего архива, хоть на профессиональном уровне. У него было несколько своих фото в галерее, и он мог сфотографироваться, если для этого был особый повод, но на этом его полномочия заканчивались. Сниматься было утомительно, но Феликс все равно заставил его достать телефон и сделать парочку фото на память. — Спасибо, что пришли, мальчики, — сказала Соён, попутно кланяясь уходящей клиентке. — Будет желание, звоните, мы всегда за то, чтобы опробовать на вас новые идеи. Феликс радостно засветился, и внутри Джисона поселилось стойкое ощущение, что они заглянут сюда еще не один раз. — Ты покажешь наши чудесные образы друзьям? — поинтересовался Ликс, когда они оба завалились в общежитие. Джисон метался между тем, чтобы смыть макияж и тем, чтобы вернуться к оставленной кровати и поваляться на ней пару часов. — Я уже отправил Хёнджину и Чонину, они в восторге. — Так уж в восторге? — Ну, Хёнджин в восторге, Чонин просто написал «класс, отреагирую позже, я занят». Ты тоже давай кому-нибудь отправь. О, может Чан-хёну? — Отправь ему сам. — Ну ты и задница, Джисон, — в следующее мгновение он замялся. — Твои друзья ведь не против такого, да? — Без понятия, — застопорился Джисон, — ну, я не думаю, что они… В смысле, в прошлом был один инцидент, когда гомофобные придурки хотели задеть меня, и ребята встали на мою сторону. Но, честно говоря, я никогда не спрашивал об их взглядах. — Вот как. Они кажутся милыми людьми. — Сынмин и Лино знают о моей влюбленности в Чанбина, как и сам Чанбин. Думаю, каждый из них поддерживал меня так или иначе, так что, — он пожал плечами. Рядом мигнул оповещением телефон, и Джисон потянулся к нему, читая сообщение от одногруппника. Под ним находился диалог с Лино, а следующим виднелось фото Сынмина в официальной рубашке, сделанное в одной из аудиторий его университета. Наверное, можно было попробовать. Выбрав из галереи сначала совместное фото с Феликсом, а затем то, на котором сам Джисон не выглядел слишком дерзко (хотя с его загнанным выражением лица вряд ли он вообще выглядел дерзко), он отправил их сначала Сынмину, а затем Лино. Тщательно взвесив все «за» и «против», Джисон проделал тоже самое в чате с Чанбином, приписав глупое «хён, посмотри, во что нас превратили». Сынмин ответил кратким «ну и где полная история того, как ты стал красавцем?», заставив Джисона хихикать и пересказывать все случившиеся с ним события. — Сынмо просит передать, что ты выглядишь очень хорошо, на твердую десятку из десяти. — Передай ему спасибо, — обрадовался Феликс. — Он просто душка. А какую оценку он поставил тебе? — Восемь, но только из-за того, что мы друзья детства. Ой, — дернулся Джисон, когда ему пришло оповещение из другого чата. — Что там? — Чанбин-хён мне ответил. — Что-то негативное? — Феликс присел рядом, натянутый словно пружина. Будто действительно сорвался бы с места и пошел вправлять мозги Чанбину в любую секунду. — Нет, он пишет, что мы хорошо выглядим, и что мужчины тоже должны взять в привычку ухаживать за собой. — О, он прогрессивный, — удивился Феликс, заглядывая в переписку, чтобы убедиться. — А по его фотке так и не скажешь. — Мыслишь стереотипами о качках? — Ну слушай, с размером его бицепсов лучше перебдеть, чем этого не сделать, а потом собирать себя по кусочкам. — Хён на самом деле очень добрый. — Прости, Джи, но в этом вопросе я не могу тебе доверять, ты заинтересованное лицо. — Я был заинтересованным лицом, это пройденный этап. — Он все еще твой друг, твои доводы не считаются. Кстати о друзьях, Чан просит не забывать его, если мы вдруг станем моделями национального уровня. Это же комплимент? — Скажи ему, что даже если мы разбогатеем, он все равно будет должен мне дом у реки Хан. — А? — Это наша локальная шутка, — пояснил Джисон. — На мой пятнадцатый день рождения он явился без подарка и в качестве извинения сказал, что я могу пожелать все, что угодно, и он обязательно подарит мне это. Так что теперь он торчит мне дом, хотя его присутствия на празднике изначально было достаточно. Телефон снова оповестил о сообщении и, перед тем как нажать на плачущий смайлик от Чана, Джисон заметил, что Лино появился в сети. Сообщения отметились прочитанными, и на пару мгновений Джисон замер в ожидании, страшась и желая увидеть чужую реакцию. Но Лино просто вышел, так ничего и не ответив.

***

— Хани, ты спишь? Джисон продрал глаза, с трудом вглядываясь в имя звонившего. Господи, было всего семь часов утра, какого хрена Минхо подорвался в такую рань в воскресенье? — Как тебе сказать, — промямлил он. — Я пытаюсь быть бодрым для тебя, но проигрываю эту битву. — Прости, я просто всю ночь не спал, даже не посмотрел, который час. — Что-то случилось? — Феликс на соседней кровати перевернулся на бок и натянул одеяло на голову. Не желая прерывать его сон, Джисон поднялся и, зябко поежившись, поплелся на кухню. — Ничего серьезного. Просто слишком много думал. — И о чем же? — О тебе. Мыслительный процесс запускался очень медленно и, когда до Джисона дошел смысл слов, он чуть было не опрокинул рядом стоявшую чашку, которую кто-то забыл за собой убрать. — Ты про фото, да? — суетливо запричитал он. — Черт, хён, прости, не надо было их отправлять. Я знаю, что не всем такое нравится, тебе, наверное, было противно смотреть на накрашенных парней. Мы просто хотели помочь девочкам из салона. Давай сделаем вид, что я никогда не присылал тебе их, хорошо? — Хани, ты слишком разогнался, тормози. Мне нравятся фотографии. — Да? Ты просто ничего не ответил, и я подумал, что налажал. — Мне очень понравилось, как вы выглядите. Особенно ты, тебе очень идет, — Лино тяжело выдохнул. — Это даже нечестно, что ты так хорошо выглядишь в любой одежде. Джисон хихикнул. Лино был очаровательным, когда пытался в комплименты. — Ты мне льстишь, но, пожалуйста, продолжай, я весь во внимании. — Слишком много чести. Но ты ведь покажешь мне другие фото, если они будут? — Я подумаю. Ты из-за этого, что ли, не спал? Переосмысливал отношение к парням с макияжем? — Парни с макияжем меня не волнуют, но ты прав, я действительно многое переосмыслил. — Хён, прости, но сейчас слишком рано, и я еще не могу читать мысли. Эта функция доступна с десяти утра и до семи вечера, потом я слишком уставший. Хочешь рассказать сам? — Да, но ты же знаешь, я всегда хреново излагал мысли. — Ничего, — мягко произнес Джисон. — Я здесь для тебя. — Просто, не знаю, я смотрел на эти фото и вдруг понял, как много времени на самом деле прошло с наших посиделок во дворе. С тех пор, как мы сбегали с уроков и пили купленное Чаном пиво за обветшалым магазинчиком. Глупо желать вернуться в те времена, да? — Нет, хён, совсем не глупо. — Меня вообще устраивает мое настоящее. Работа неплохая, родители здоровы, и с вами вижусь, хоть и не так часто, как хотелось бы. Не знаю, — со вздохом повторил Лино. — Может, мне все-таки немного одиноко? — Я тоже скучаю, мне не хватает твоей недовольной мордашки, — Джисону так сильно хотелось обнять Минхо сейчас, но проклятое расстояние насмехалось над его жалкими чувствами. — Ты не хочешь приехать ко мне? Ты никогда не приезжал. — Может быть, — согласился Лино, и нутро Джисона радостно дернулось. — Попробую взять пару отгулов и съездить посмотреть столицу. — Ты можешь погостить у Ёнхёна, чтобы не снимать гостиницу! — А разве не нужно сначала спросить его? — Не волнуйся, он не откажет. Пожалуйста? Пожалуйста-пожалуйста? — Я скажу, если получится, — рассмеялся Лино, когда Джисон издал победный вопль. — Не радуйся так сильно тому, что еще не решено. — Не могу! Я уже планирую, куда именно мы пойдем. Можем еще захватить с собой Хёнджина, он частенько припоминает те времена, когда ты пытался накормить его салфетками. — Эта воспитательная мера себя изжила. Теперь я просто прицеплюсь к нему, как клещ, и высосу всю душу. — Скажу ему взять с собой спрей от насекомых. — Ты вообще на чьей стороне? — ахнул Минхо. — Кстати, твоя мама недавно заходила в гости, она в сговоре с моей, держу в курсе. — А сговор касается чего? — Свадьбы. — Они хотят нас поженить? — рассмеялся Джисон. — Они хотят поженить хоть кого-нибудь из нас, Хани. А так как ты далеко, все тумаки достаются мне. Они уже подобрали семнадцать подходящих кандидаток, место, время, количество детей и надпись на моем надгробии. Мое мнение, как ты можешь догадаться, не учитывается. — Какой ужас, хён, мне так жаль. — Да, я слышу, как тебе жаль. Гогочешь так, что скоро все общежитие проснется. — Ну так это твоя вина. — Я жертва! — Слушай, хён, давай, если до двадцати пяти не найдем себе пару, то поженимся? — То есть через два года? — Я и забыл, что ты старик, — хмыкнул Джисон. — До моих двадцати пяти, потому что я это придумал. — Ага, а распишут нас где? Сомневаюсь, что местные работники ЗАГСа обрадуются нашему союзу. — Подумаем об этом, когда время придет. А то с таким количеством кандидаток ты можешь жениться в любой момент. — Ой, да иди ты! Иначе я скажу госпоже Хан, что у тебя появилась подружка. — Ты не посмеешь, Ли Минхо. — Хочешь поспорить, дорогой? Джисон замер, охваченный странным чувством расползающегося удовлетворения. Он действительно скучал по Лино и их дурашливым разговорам. Если бы Джисон мог обнять его, было бы еще лучше, но пока что оставалось ждать встречи. — Нет, хочу увидеть тебя, милый. Лино фыркнул: — Подлиза. — Но ты все равно любишь меня! И в горе, и в радости, и с одним могильным камнем на двоих. — Надеюсь, на нем будет написано, как ты впервые пытался подкатить к девушке со словами «извините, нуна, у вас есть парень?» — Ты обещал забыть об этом! — начал вопить Джисон. — Оно преследует меня в кошмарах. — Я передумал, я не выйду за тебя. — Скажи мне это при личной встрече, — усмехнулся Лино, но затем вдруг притих. — Спасибо, — сказал он, — меня слегка накрыло, так что мне было это нужно. — Всегда пожалуйста. Тебе стало легче? — Да. Прости, что разбудил. Я тогда пойду, наверное, позвоню, как узнаю про отгулы, — Джисон согласился. — Пока, Хани. — Пока, милый.

***

За пролетевший месяц они с Феликсом наведались в салон около десяти раз, и только несколько из них были связаны с косметикой. Соён милостиво дала им добро на недолгие дружеские посиделки, девочки радостно поддержали эту идею, рассказывая кучу забавных историй во время перерывов, а Феликс смотрел на Юци невыносимо влюбленным взглядом. После третьего визита Джисону пришлось выслушать целую речь о расцветающих чувствах в груди близкого друга и наблюдать его последующие попытки пригласить Юци на свидание. — Это напоминает мне тебя, — улыбнулась Миён, поглаживая Минни по спине и наблюдая за мнущимся Феликсом. — Когда мы только познакомились. — Неправда, я сразу сказала тебе о своих чувствах. — О? Так это не ты краснела, как помидор, при каждом моем взгляде? — Это из-за духоты, солнышко. — Как скажешь. — А вы, — вмешался Джисон, захваченный любопытством. — Вы встречаетесь? — Не просто встречаемся, — бодро ответила Миён, подскочив на месте. — Мы обручены! — Что? Как вам удалось? — Ой, это забавная история. Мы ездили в отпуск в Таиланд, навещали родных Минни. И в один вечер, когда мы прогуливались по побережью и единственное о чем я мечтала, был пад тай, Минни сделала мне предложение. — Я просто размышляла об этом, и время показалось подходящим. — А кто я такая, чтобы отказаться от такой заманчивой перспективы? Я хочу жить со своей женой на законном уровне. — Но в Корее, — неуверенно произнес Джисон, — это нелегально? — Что есть, то есть, — отозвалась Минни. — Но мы делаем это для себя. Обидно, конечно, что у однополых пар все еще нет равного социального положения с гетеро, но с другой стороны, наши друзья и семьи в курсе этой задумки и поддерживают нас. Мы не расстроены. — У нас пока все на стадии планирования, но мы решили, что свадьба будет весной. Уже выбрали место проведения, но его нужно бронировать чуть ли не за полгода. Семья Минни хочет помочь с украшениями, но мы пока об этом не думали. — Мы пытаемся выбрать, что наденем, — засмеялась Минни. — Да, это оказался очень сложный вопрос. Но когда все будет готово, мы пришлем тебе приглашение. И Феликсу, конечно, тоже. — Если на тот момент он не станет «плюс один» Юци. — Тогда сэкономим и пришлем им одно на двоих. — Вы такие крутые, — выдохнул с восхищением Джисон. — Для меня будет честью побывать на вашей свадьбе. Если я могу чем-то помочь, вы скажите, не стесняйтесь. — О, поверь, мы не из стеснительных, — развеселилась Миён. — А тебе нужен «плюс один»? — Рано спрашиваешь, принцесса. — Точно! Ну тогда я уточню попозже. Так, а теперь все бегом за работу, а то Соён-и нам задаст. Джисон наблюдал, как девушки превращали своих клиентов в произведения искусства, намного более понятные, чем те, которые любил рассматривать Хёнджин на выставках. Феликс пропал из зоны видимости, то ли умчался в туалет, то ли слонялся по салону, разинув рот от восторга. Джисон знал, что здесь работали не только женщины, но и мастера мужчины, и Феликс, если бы решил вдруг сменить специальность, хорошо бы сюда вписался. Телефон мигнул оповещением от Лино, и Джисон с глупой улыбкой зашел в их переписку, наблюдая поток сообщений со странными попытками сделать комплимент. Пару дней назад Джисон отправил Лино новые фотографии: одну с Феликсом, другую — где он один. Образы были нежными и романтичными, Джисону досталась пушистая кофта, шорты до колен, гольфы и берет; слишком слащаво, но Соён сказала, что это рабочая схема для привлечения внимания, так что Джисон не возникал. Макияж на этот раз почти не выделялся, но он все равно не мог избавиться от мысли, что выглядит неестественно. Не помогало и то, что Лино уехал в командировку и не смог ответить сразу. Джисон бесчисленное количество раз задумывался о том, чтобы удалить фотографии и сделать вид, что ничего не произошло, но бездействовал. Он хотел, чтобы Лино их увидел. И вот, это свершилось. На экране одно за одним всплывало: Хани, привет, я вернулся Прости, что сразу не ответил, не было времени зайти в каток Ты замечательно выглядишь! Такой воздушный милый мальчик На школьника похож, правда Это не оскорбление, ты был прикольным школьником Нет, подожди, не на школьника, скорее просто на крошечного студента ПОДОЖДИ ТЫ И ЕСТЬ КРОШЕЧНЫЙ СТУДЕНТ КХКХКХКХ Но мне правда очень нравится, ты прекрасно выглядишь в кадре В любой одежде и макияже, вот Надеюсь, не обидел? Но вообще было приятно получить твои фото Только вернулся с работы, а тут такая отдушина от моего жениха, глаз радуется — Ты чего тут раскраснелся весь? — плюхнулся рядом Феликс, странно поглядывая на него. Джисон вдруг почувствовал, как сильно горели щеки. — Мой будущий муж дурачок. — Лино-хён? У вас с ним серьезно? — Что? — выпучил глаза Джисон. — Я же рассказывал тебе, это просто шутка! — Я помню, просто, ну, вы всегда были довольно близки, а в последнее время ты постоянно называешь его мужем. — Потому что это весело. — И он, похоже, делает то же самое, — пожал плечами Феликс. — Не злись, я только спросил. Просто помнишь, мы обсуждали, что этот троп может быть довольно болезненным? Не хочу, чтобы кому-то из вас было больно. — Это шутка, Ликс. — Раз ты уверен, тогда ладно. Но хочу убедиться, что ты знаешь, что это также один из самых счастливых тропов. Кому как повезет. — Спасибо за информацию. Расскажи лучше про любовь с первого взгляда с Юци-нуной в главной роли. — Она дала мне свой номер! — просиял Феликс. — Боже, Джи, она такая невероятная. Джисон согласно кивнул, вслушиваясь в слишком громкий шепот и ловя довольную улыбку Минни в зеркале. Кажется, у Феликса были все шансы на взаимность и счастливое развитие сюжета. На экране снова всплыло сообщение: Передай Феликсу, что он красавчик

***

— Сони, я ведь говорил тебе, если ты хочешь приводить куда-то парней, сними собственную квартиру. Ёнхён стоял в коридоре и приветственно жал Минхо руку, попутно рассказывая, где что находится, и высказывая младшему брату за что-то непонятное, лишь бы было. — Я здесь даже не живу, — возразил Джисон. — Вот именно! Проходи, Минхо, располагайся. Ты надолго приехал? — Пара дней, потом нужно вернуться к работе. — Работящий, это хорошо. Мы не отдадим Сони в плохие руки. — Боже, ты в курсе, что даже разговариваешь с мамиными интонациями? И я что, по-твоему, животное, чтобы отдавать меня в какие-то руки? Ёнхён благополучно проигнорировал все вопросы и потащил их в гостиную, указывая на диван, на который тут же удачно приземлился. Джисон не понимал, что вообще происходит. С чего брат заговорил так, будто знал об их с Лино шутливой договоренности? Или все вокруг решили заделаться свахами и свести Джисона хоть с кем-то? Мама, кажется, начала серьезно переживать, что у младшенького никого нет, а то, что и старшенький ходил холостым, ее не волновало, потому что тот удачно отмазывался работой. Говнюк. — Спать будешь здесь, ты уж извини, комнаты все заняты. Но я все крошки стряхнул, так что ничего в задницу не вопьется. — Спасибо, хён, — кивнул Лино. — Хани обещал провести мне экскурсии, так что я вас особо не побеспокою. — Хани? — Ёнхён посмотрел на смущенного Джисона и хитро улыбнулся. — А, теперь припоминаю, ты ведь постоянно звал его так в детстве. Так и осталось? — Мне нравится, — подтвердил Лино. — Понятно. Ну, я сегодня выходной, так что, если что нужно, спрашивайте. Вы останетесь дома или куда-то собрались? — Минхо-хён, ты, наверное, устал после дороги? Можем отложить все, чтобы ты отдохнул. — Я, по-твоему, ехал сюда, чтобы просто посидеть денек на диване? — он обернулся к Ёнхёну. — Могу я принять душ? — Конечно, первая дверь, как я и говорил. Когда Лино, взяв сменные вещи и принадлежности, закрылся в ванной, Джисон получил заинтересованный взгляд и мурашки по всей спине. — Ну что? — не выдержал он. — Минхо действительно твой парень? Ты не бойся, я не осуждаю. Хотя в детстве мне казалось странным, что он вечно за тобой бегал, как дворняга, сейчас это обретает смысл. А ведь я даже хотел припугнуть его пару раз. — Только не начинай. — А что? Он вырос довольно хорошеньким, даже я могу это признать. — Он всегда был хорошеньким, за ним девочки толпами ходили. — А он ходил за тобой. Да ты тот еще сердцеед, Хан Джисон. Джисон хмыкнул, брат был настолько далек от истины, насколько это вообще было возможно. Ёнхён, конечно, просто подшучивал над ним, но кое-что из его слов больно задело притаившийся в душе страх. — Хён, — начал Джисон неуверенно, — ты и правда не осудил бы меня, если бы мне нравился парень? — Ты уже взрослый, так что сам можешь решать, кого тащить в свою постель. Но лучше бы это был хороший человек, ладно? — Ладно, — сжался Джисон, чувствуя одновременно и облегчение, и легкую грусть от того, что никого в его жизни нет. — Не знаю, насчет родителей, — потрепал его по голове Ёнхён, — но я буду на твоей стороне, Сони. Даже если ты вытворишь какую-то фигню, за которую нам придется огребать. — Разве это не по твоей части? — Ах ты мелкий! Взял и испортил душещипательнейшую речь старшего брата. Иди ты, — отпихнул он Джисона. — Чтоб я еще раз открыл тебе свое чистое сердце! Джисон, хихикая над актерскими данными брата, потянулся, чтобы приткнуться под бок с крепкими объятиями, но по пути передумал и щипнул Ёнхёна за складочку на животе. Получив по рукам, он успокоился и принялся обдумывать, куда поведет Минхо. Сначала они должны зайти поесть маратан, затем в торговый центр, где Джисон присмотрел для Лино подарок — качественные кроссовки и футболку с кошечкой, — а позже прогуляться по всем местам, которые они с Феликсом отметили как супер важные. Во второй день они встретятся с Хёнджином, который стопроцентно разрушит первоначальные планы нескончаемым потоком идей, а затем Минхо уедет. Не слишком ли рано? Они ведь даже не проведут вместе достаточно времени. — Эй, ты чего завис? — присел рядом Лино, вытирая влажные волосы полотенцем. Ёнхён шебуршал на кухне, и Джисон удивился: как давно он выпал из жизни? — Обдумываю, чем мы займемся. — И как, получается? Я бы поел чего-нибудь. — Отлично, потому что первым в нашем списке дел как раз значится кафе! Ты готов? — подскочил на ноги Джисон. — С тобой хоть на край света, — ухмыльнулся Лино, хлопая его по заднице. Джисон замер и недоуменно посмотрел на друга: это что-то новенькое.

***

Эти пару дней подарили Джисону возможность умереть от смеха, тонну приятных воспоминаний, теплую, но огрубевшую от постоянной работы руку Лино в его собственной, совместные карточки из фотобудок и долгие объятия на перроне. Джисон так сильно цеплялся за джинсовку Минхо, что до сих пор помнил, какая ткань на ощупь, хотя прошло уже больше двух недель. Минхо говорил, что чудесно провел время, присылал фото в новой футболке и показывал развалившихся на полу Суни и Дуни. Джисон так сильно скучал, что это казалось невыносимым. Феликс все чаще пропадал на свиданиях, Чонин погряз в учебе, и Джисон решил последовать его примеру, зарываясь в учебники и отстраняясь от навязчивых мыслей. Он решил, что съездит домой на каникулах, побудет с семьей, поиграет с котами, и тогда его отпустит. Но и это не помогло. Мысли о теплых объятиях и знакомом парфюме заполонили голову, и ему абсолютно, совершенно не нравилось, что это могло означать. — Слушай, — сказала мама, когда он позвонил ей с мольбами о помощи в приготовлении ужина. — Ты помнишь Бёль? Джисон нахмурился, на ходу смешивая соевый соус с уксусом и чесноком; все грозило опрокинуться в любую секунду. — Нашу соседку? — спросил он. — Да. Ты смешал соус? Тогда можешь положить мясо. Так вот, Бёль недавно вернулась к родителям, решила сменить университет, и пока готовится к поступлению, будет жить здесь. — Здорово. — Да ты послушай! Я на днях виделась с госпожой Ли, так она мне такую новость сообщила! Ты ни в жизнь не догадаешься. — Мам, что за загадки? Я начинаю волноваться. — Так событие действительно волнительное. Наш Минхо и Бёль встречаются, представляешь? Такая пара из них вышла красивая, загляденье. А ты чего молчишь? Знал, что ли? Уставившийся на кипящее рагу Джисон почувствовал, как леденеют пальцы. В комнате было довольно тепло, но он знал, почему его вдруг пробило ознобом. Новость ему не нравилась, она ощущалась инородным предметом, кололась и отравляла организм. — Не знал, — выдохнул он, не слушая дальнейшие щебетания матери. Почему? Почему у Лино появилась девушка? Почему он не посчитал нужным рассказать ему об этом? Почему Джисон так серьезно отнесся к их шутливому договору? Каким придурком надо было быть, чтобы почувствовать к лучшему другу что-то большее. Он что, правда надеялся, что они с Лино… О боже. — Ты чего такой бледный? — спросил вернувшийся Феликс. На кухне вкусно пахло рагу, и он мечтал побыстрее схватить Джисона в охапку и умчаться есть, но вид сгорбившегося на кровати друга не на шутку обеспокоил его. — Это такой отстой, Ликси, — всхлипнул Джисон, и Феликс сразу же направился к нему. — Этот троп действительно полная лажа. — Что случилось, Джи? — Я, кажется, осознал, что мне нравится Минхо-хён, — он рассмеялся так потерянно, будто не мог поверить, что это происходило в реальности. — Мне нравится Минхо, мой друг детства, парень, у которого есть девушка, — Джисон с ужасом посмотрел на Феликса. — Пиздец, я такой неудачник. Джисон сжался еще сильнее и зарыдал. Маленький, хрупкий комочек, который Феликс прижал к себе, пытаясь показать, что будет рядом и не оставит. Всхлипы не прекращались, и Феликс прикрыл глаза, принимаясь тихонько раскачивать их, убаюкивая. Влюбленность в друга — русская рулетка, где тебе либо везет, либо нет. Джисона, к сожалению, хорошенько пришибло.

***

Минхо рассказал об отношениях спустя неделю, когда убедился, что все серьезно. Бёль ему нравилась: она громко смеялась, жалась к нему, когда они смотрели страшные фильмы, была бойкой, но не слишком активной, и всегда была открыта чему-то новому. Минхо казался счастливым, и Джисон был за него рад, пусть и не от всего сердца, но слушать о Бёль ему не хотелось. Поэтому, как только Минхо упоминал ее в разговоре, Джисон находил тысячу и одну причину, чтобы его закончить. — Что ты делаешь? — однажды спросил Лино, потому что, конечно же, он не был глупым. — Почему ты отдаляешься, Хани? Джисон мог бы рассказать ему о появившейся проблеме, но все еще надеялся на ее исчезновение, на дурную голову и мимолетное увлечение. Да и омрачать жизнь Лино своими заморочками, когда он так счастлив? Джисон бы не стал. — Извини, хён, завал на учебе, я так выматываюсь, что еле соображаю. Вообще ни на что времени нет. Минхо, вроде бы, поверил, или сделал вид, что поверил, но с вопросами больше не лез. Джисон, чувствуя себя полнейшим предателем и придурком, и правда погрузился в учебу, берясь за любые дополнительные задания и закапывая себя с головой. Звонки с Минхо со временем стали реже, приехавший в гости Сынмин смотрел на поникшего Джисона долгим серьезным взглядом, а потом просто обнял, предложив хоть немного отвлечься. Зацепив на ходу Феликса, Чонина и пищавшего от восторга Хёнджина, они отправились в клуб. Здесь было громко, душно, и ни Сынмин, ни Джисон не чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы расслабиться, но усердно делали вид, что у них это получается. Может быть, доза алкоголя сыграла свое, но, когда они вышли из помещения, и в лицо ударил прохладный ночной воздух, Джисону вдруг стало чуточку лучше. — Так, — скомандовал Сынмин, обращаясь к Хёнджину, — дети на тебе, доставь их до общежития в целости и сохранности. Мы с Джисоном прогуляемся. Затем, не слушая возражения пьяной троицы, он схватил Джисона за руку и зашагал в неизвестном направлении. Вспомнив, что это он постоянный житель Сеула, а ведет их почему-то Сынмин, Джисон поспешил поинтересоваться, откуда друг вообще знал, куда идти. — Я гулял, пока вы были на занятиях. Или мне надо было свои выходные просиживать в номере и дожидаться, когда хоть кто-нибудь освободится? Нет, спасибо. — Так и куда ты меня ведешь? — Парк, он должен быть открыт в ночное время. — Ты решил полюбоваться природой? — Нет, я планирую завести тебя в укромное место и заставить кричать. — Ох, Ким Сынмин, я всегда знал, что у тебя ко мне чувства. Сынмин не ответил, просто потащил его дальше. Когда они действительно оказались на тропинке, где даже днем с минимальной вероятностью проходили люди, Джисон захихикал. — Ты ведешь себя, словно маньяк. Как ты вообще узнал об этой части парка, ее же хрен отыщешь. — Я заблудился. Но сейчас это нам пригодится. Тут никого нет, нас не увидят и не услышат. — И что ты хочешь, чтобы мы сделали? — Ты сделал. Я ведь уже сказал, тут никого нет, — повторил Сынмин. — Ты, наконец, можешь перестать сдерживаться. — Что ты… — Джисон, у тебя буквально лицо побитой собаки, будто ты готов заплакать в любой момент. Поэтому плачь. Кричи, можешь побить дерево или помолотить траву руками. Это останется здесь, я обещаю. Сынмин отвернулся и пошел дальше по тропинке, оставляя пьяного Джисона с глупой улыбкой на лице. Он что, действительно так жалок? Сынмин всегда был предельно прямолинеен, но, получается, что остальные просто молчали, чтобы не ранить его чувства? Какое позорище. Даже после отказа Чанбина он не чувствовал себя так паршиво. Джисон засмеялся, вглядываясь в остановившегося неподалеку Сынмина, в асфальт под ногами и небо над головой. Ни одной звезды не было видно, но он все равно зажмурился, чувствуя, как по щекам потекли слезы, и попросил: Пожалуйста, я просто хочу хоть раз взаимно влюбиться. А затем закричал.

*

— Напомни, чем я думал, когда решил, что быть учителем, это то, чем я хочу заниматься в жизни? — Кажется, ты вдохновился моим примером, — усмехнулся Чанбин, пожимая Джисону руку и помогая ему с сумками. — Как курсы? — Повышение квалификации — это полный отстой. Мало того, что постоянно нужно ее подтверждать, так еще приходится получать эту сраную лицензию, что я действительно могу преподавать в началке. Сплошная тягомотина. — Тяжела доля учителей. — Завидую Феликсу, который устроился в свой элитный центр и преподает корейский богатым детишкам. — Да ну, там тоже куча подводных камней. — Дай понудеть, хён, — скорчил гримасу Джисон, поправляя съехавшие очки. Он все-таки сдался и начал носить их, потому что зрение снова упало, а от линз уставали глаза. Джисон старался верить детям, которые говорили, что очки ему очень идут. — Что у вас нового произошло за эти три недели? — Чан работает, их свидания с Рюджин, похоже, также проходят на работе. — Как всегда. — Не спеши судить! Недавно они выбрались в ресторан и, кажется, даже планируют уехать в отпуск на Чеджу. — Клянусь, если и в этот раз они отменят свои планы в последний момент, я проберусь в их квартиру, съем все печенье и сломаю кактус, о котором они так пекутся. — Выдохни, билеты уже куплены, так что, если ничего экстренного не произойдет, чудо все-таки свершится, — Чанбин открыл багажник машины и сгрузил туда сумки, дожидаясь, пока Джисон сделает тоже самое. — Спасибо. Тебя точно не затруднит подвезти меня? — Если бы мне было неудобно, я бы не согласился. Джисон улыбнулся и уселся на переднее сидение, наблюдая за знакомым видом из окна. Чем дальше они отъезжали от города, тем роднее становились пейзажи, и больше воспоминаний оживало в голове. Поначалу было странно возвращаться сюда после стольких лет жизни в Сеуле, но чем больше Джисон погружался в работу столичных школ, тем больше его тянуло домой. Стать сельским учителем, имея престижное образование, казалось чем-то постыдным, но мама, услышав это, дала ему такой сильный подзатыльник, что все сомнения отпали сами собой. — Если ты чувствуешь, что должен быть здесь, то возвращайся, — сказала она, и папа согласился. Первоначально, еще до увольнения, он планировал снимать квартиру где-нибудь в городе, может быть по соседству с Чанбином и его новой девушкой, район был неплохим по цене, а все необходимое находилось в шаговой доступности. Но затем ему позвонила женщина, в которой он с трудом — и только с ее помощью — распознал свою классную руководительницу в старшей школе. Она, выдав целую тираду о том, как ни капли не сомневалась, что из него получится уважаемый человек, вдруг сообщила, что у них постоянно нехватка кадров, потому что учителя то выходят на пенсию, то открывают декрет. Если Джисон однажды захочет помочь, они всегда примут его с распростертыми объятиями. Джисон поблагодарил ее за возможность, отправил подсуетившейся маме сообщение с поддразниванием, получив в ответ цитату из какого-то философского учения о времени и возможностях, и крепко задумался. Платить в их деревне будут катастрофически мало, но проживание в родительском доме и маленькое расстояние значительно сэкономят его денежные запасы. Если у него получится откладывать хотя бы часть зарплаты, то через пару лет, он сможет с чистой совестью съехать. Может, даже возьмет квартиру в ипотеку и будет потихоньку выплачивать. Но на ближайшее будущее стоит затянуть пояс потуже и довольствоваться малым. — Как Чунхо? — вытащил его из воспоминаний Чанбин. — Все такой же придурок? — Даже не начинай, — застонал Джисон. — Мы разошлись четыре года назад, а он все еще написывает мне с предложением сойтись обратно. Каким надо быть недалеким, чтобы за такой срок не понять, что мне это неинтересно? — Я все еще удивляюсь, что ты в нем нашел? Он же всегда был странным. — Может, я считал это очаровательным. И у него очень милая улыбка, Бинни-хён. — Ты повелся на мордашку! — Нет же! Ну, возможно, но не только, — Джисон засмущался. — Он вкусно готовил и был хорош в постели, ладно? Давай не будем об этом. — Как скажешь, — засмеялся Чанбин. — А что насчет той милой девочки, Чеён? — Мы расстались. — Вы же только недавно начали отношения. — Оказалось, для нас лучше оставаться друзьями. Мы вечно балансировали на грани ссоры, да и ты знаешь, мне ее даже привести некуда. Не будем же мы миловаться, пока в соседней комнате спят мои родители. — Так ты решил повременить с отношениями или что? — Да, пожалуй. Еще год или полтора, а там перееду к вам в город, сниму собственное жилье и можно будет хоть немного расслабиться. У Джисона были примерные планы к его скорым тридцати годам: свой уголок, стабильная работа и человек рядом. Человек представлялся то мужчиной, то женщиной, то безликим образом, просто идеей о чьем-то присутствии. Иногда это был Минхо. Обнимавший со спины, пока Джисон готовил кофе, державший его руку в своей, смеявшийся над глупой шуткой, целовавший его Минхо. Джисон ненавидел подсознание за такие шутки. Минхо все еще был его лучшим другом: кричал громче всех на выпускном Джисона, от души хвалил с успешно пройденной стажировкой, неловко признался в том, что решил жениться и сразу же попросил стать шафером. Социальная тревожность Джисона тогда взбунтовалась, но он все равно согласился. Это был счастливый момент Минхо, как он мог отказать? Минхо и Бёль поженились, когда Джисону было двадцать три, и он с надутым видом сокрушался, что хён его не дождался. Минхо смеялся и нападал на него с объятиями. — Ты же знаешь, что ты всегда будешь моим номером один, да, Хани? Они оба знали, что это неправда, но продолжали фальшиво улыбаться. Вся свадебная церемония вспоминалась Джисону нескончаемым душным мероприятием, где и гости, и новобрачные казались слишком уставшими для такого счастливого дня. — Чтобы я еще раз согласился на эту каторгу, — причитал Минхо после. — Сплошная трата денег. Джисон хотел подтрунить над ним за неуместное высказывание, мол, какой еще раз, дружок, уже планируешь искать себе супругу помоложе? Но в самый последний момент сдержался, мало ли что можно сказать в чувствах, не стоило придавать всему такое большое значение. Но Минхо как в воду глядел, спустя три года спокойной совместной жизни, Бёль подала на развод. — Да, — отмахнулся тогда Лино, закуривая сигарету. — Не все было так гладко, как казалось. Она детей хочет, а у нас никак не получалось. Хрен знает, мы и анализы сдавали, все в порядке. Но я, честно сказать, рад, что у нас не вышло, не думаю, что готов к детям. — Почему не рассказал? — спросил Джисон. — Я бы был рядом, хён. — Знаю, но у тебя своих дел куча, Хани, я же вижу. Крутишься, как белка в колесе, с этими бумажками и проверками. — Ты дурной? Это моя работа, а ты — мой друг, есть разница, — Лино молча докурил и потянулся за следующей. Джисону не нравилась его новая привычка, но он не собирался осуждать, хотя нотки недовольства все равно проскальзывали или в тоне его голоса, или в выражении лица. — Ты хмуришься, — Лино убрал пачку сигарет обратно в карман и подошел ближе. Пахло от него неприятно, и Джисон ненамеренно отступил. — Не знаю, из-за сигарет или того, что я промолчал, но на объятия мне можно не рассчитывать, да? — Извини, — выдохнул Джисон. — Можем подержаться за ручки. Лино выглядел разбитым, и Джисону просто хотелось поднять ему настроение дурацкой шуткой. Он не думал, что в его ладонь с таким отчаянием вцепятся. — Как ты? — спросил Джисон, переплетая их пальцы. Он знал, что руки Минхо пахли куревом, знал, что этот запах будет преследовать его прямиком до следующей встречи, но все равно остался на месте. — Паршиво, Хани. Минхо действительно любил Бёль и, каким бы безразличным он ни казался снаружи, Джисон знал, что его нежное мягкое нутро изранено. Ему просто хотелось дать Минхо возможность поплакать, закричать или хотя бы от души пожаловаться, но он также знал, что Минхо просто кивнет и продолжит переносить все молча. Упертый баран. Джисон очень его любил. — Чего лицо такое кислое? — спросил Чанбин, пока они стояли на светофоре. — Муки с квалификацией окончены, радоваться надо. — Да меня тут на свадьбу пригласили, мои хорошие друзья наконец-то женятся. — Не вижу радости на твоей мордашке. — Просто в приглашении стоит «плюс один». — Думал взять Чеён с собой? Грузишься, потому что все планы разрушены? — Нет, я планировал позвать Минхо. Но как ты думаешь, это не будет слишком? Тащить его на свадьбу, когда он развелся. — Полтора года прошло, Хан-а, — Чанбин тронулся с места и свернул направо на ближайшем повороте. До деревни оставалось каких-то пятнадцать минут. — Он в порядке. Чанбин и Минхо познакомились, когда Чан созвал всех друзей отметить успешное окончание его интернатуры. Сначала все присутствующие боялись, что они прихлопнут друг друга в порыве очередного спора, но затем эти двое спелись и слиплись за своим уголком стола, как пельмешки. Джисона очень веселил тот факт, что кроме общих пьянок, они больше никак не контактировали, но стоило им увидеть друг друга, вели себя так, будто жили душа в душу кучу лет. Джисон не удивится, если окажется, что Минхо позволил Чанбину заглянуть чуточку глубже и узнать больше, чем он позволял кому-то еще. — Стоит попробовать? — уточнил Джисон. Если Чанбин говорил, что все в порядке, значит, так и было, но тревожность не давала просто принять этот факт и двигаться дальше. — Это хороший повод отвлечься от рутины, нет? У тебя же нет обязанностей на свадьбе? — Джисон согласился. — Вот и славно, съездите в Сеул, развеетесь. — В Бангкок. — Нихрена себе, твои друзья богачи? — Ну, они довольно обеспеченные, но одна из невест родом из Таиланда, так что, наверное, это из практичных соображений. — Одна из невест? То есть их две? — Невесты? Ну да. — Ты не подумай чего, — замялся Чанбин. — Я просто не ожидал. Это круто, что они настолько смелые. — Да, они и правда потрясающие. Разговор о Минни и Миён будто бы пробудил внутри него поток смелости. Он просто предложит Минхо составить ему компанию, а если получит отказ, то хотя бы не будет винить себя за то, что даже не попытался. Однако, когда Чанбин помог ему с сумками, вежливо отклонил приглашение остаться на чай, и обнял Джисона на прощание, уверенность, бурлившая внутри, поутихла. Поцеловав маму в щеку, Джисон пообещал рассказать все подробности о поездке за ужином, а сам поспешил принять душ и растянуться на ближайшие пару часов на кровати. Сумки стояли неразобранные у шкафа, Джисон вытащил из внутреннего кармана справки и лицензию, и поплелся к столу, в котором хранил папку со всеми документами. Запихнув ее обратно, он вдруг потянулся к среднему ящику, где, среди разного барахла, которое он все не мог выкинуть, лежала коробочка с драгоценностями. Наклейки на поверхности потрепались и стерлись, но при виде содержимого сердце замирало точно так же, как в детстве. Джисон пробежал глазами по строчкам статей про пришельцев, отложил в сторону подвеску в виде планеты и небольшие игрушки. Засушенный цветок потерял свои лепестки, но Джисон все равно любовался им, как в самый первый раз. В сторонке лежали билеты в кино, один с ужастика, на который они ходили с Минхо, второй — с недосвидания с Чанбином. Под ними притаился значок Мушу и фишки с Тоторо, все еще красивые, будто новые. Джисон помнил, как сдувал с них пылинки каждый раз, когда открывал коробочку, чтобы полюбоваться своими драгоценностями. На самом дне лежала визитка Соён, а рядом с ней две фотографии, сделанные в фотобудках в разные моменты времени. На одной он с Феликсом, Чонином и Хёнджином тянули друг друга за щеки, делали умирающие лица и обнимались. Другая была сделана, когда Минхо впервые посетил Сеул. Они корчили рожи, дурачились, и выглядели до невозможности счастливыми. Джисон смотрел на это фото, каждый раз, когда ему было плохо, когда он скучал по Минхо или когда хотел увидеть его лицо. Он был слишком сентиментальным.

***

— ХАНИ! Джисон, чинивший замок на входной двери, пошатнулся от накинувшегося на него тела. — Хён, ты тяжелый, — взвыл он. — Ну же, слезь с меня. — Мы не виделись почти месяц, неужели ты совсем по мне не соскучился? — А ты так скучал, что решил раздавить меня при первой возможности? — Годы идут, а ты все такая же крошка. Джисон возмутился, со всей силы пихнув Лино локтем куда-то в район ребер, но промахнулся. Минхо, не упустивший возможности ткнуть его в это носом, все же смилостивился, позволив Джисону вздохнуть полной грудью. — Крошка здесь ты, — отошел подальше Джисон. — Почти тридцать лет, а ведешь себя, как ребенок. Попав в очередной захват и получив пару шлепков по заднице, Джисон решил, что иногда лучшим стратегическим решением является смирение. Поэтому перестал трепыхаться и замер в странном положении: одна рука Лино сжимала его бедро, вторая — скрывалась под жилеткой и вытягивала футболку из джинсов. На шее чувствовалось чужое дыхание, и мурашки разбежались по всему телу, когда Лино особенно громко выдохнул. — Хён, что ты делаешь? — спросил Джисон, боясь пошевелиться. — А на что похоже? — Вообще на то, что ты меня домогаешься. — М, — ничуть не смутился он. — Разве у нас все не по любви? — И что теперь, раздевать меня посреди улицы? — Джисон снова завозился, пытаясь выбраться. — Я приличный молодой человек, на первом свидании сексом не занимаюсь. Без свидания тем более! — Эй, Джисони, — Лино прижал его крепче, сцепил обе руки в замок так, что у Джисона дыхание выбило. Он его сегодня точно прикончит, родители вернутся и обнаружат возле входной двери труп, как пить дать. — Пойдем на свидание? — Так сильно хочешь затащить меня в постель? — Джисон накрыл его руки своими в попытке немного ослабить хватку. — Да что с тобой такое, хён? — Не знаю. В последнее время я много думал, знаешь, обо всем. Смотрел детские фотки, вспоминал, как мы веселились все вместе, как ярко ты улыбался. Мне всегда нравилась твоя улыбка, Хани. Стоило ее увидеть, как день становился лучше. Ничего не поменялось, на самом деле, это все еще так. Джисон слушал его, не зная, нужно ли ему сказать что-либо в ответ. Минхо, очевидно, о чем-то переживал, и Джисон очень боялся, что спугнет его, что Минхо снова закроется. Он хотел показать, что рядом, что всегда поддержит, поэтому, не придумав ничего лучше, он легонько начал поглаживать чужие руки. И по слегка разжавшейся хватке понял, что это сработало. — Мне кажется, в школьные годы я был очарован тобой, — продолжил Минхо. — Не в романтическом плане, но близко к этому. Мне нравилось провожать тебя домой, видеть, как ты радуешься, если в магазине осталось твое любимое шоколадное молоко. Я правда, — он замолчал, хмыкая. Джисон попытался развернуться, чтобы увидеть его лицо, но потерпел неудачу. — Я размышлял о всех прошедших годах, Хани, и эта влюбленность так никуда и не делась. Я женился на Бёль, развелся и вдруг понял, что страшно запутался. Любил ли я Бёль? Да. Были ли это романтические чувства? Я не знаю. Она — замечательный человек, с ней легко и комфортно, а что еще надо? Мне было тяжело, когда мы разошлись, потому что я потерял человека, с которым был близок. Как будто потерял хорошего друга. Если бы я потерял тебя, я бы сошел с ума, Хани. Минхо отстранился, застав Джисона врасплох. На месте теплого тела ощущалась пустота, и Джисон обернулся, чтобы понять, в чем дело. Уши Минхо пылали, взгляд бегал, а сам он, казалось, растерял все крохи уверенности и озорных искорок в глазах. — Хён, — позвал он, — все нормально. Что бы ты не хотел мне сказать, я выслушаю. Минхо кивнул, все еще не глядя ему в глаза, и продолжил. — То, что мы лучшие друзья, не сыграло мне на руку. Я не смог поймать тот момент, когда мои дружеские чувства перетекли во что-то иное, так что не понял этого вовремя. Иногда мне говорили, что наше общение выглядит слегка странным, но я не придавал значения. Почему у дружбы вообще должны быть какие-то стандарты? Мы же все разные. Но ты мне нравишься, Джисон, не только как друг. Лет с шестнадцати, наверное. Смешно, да? — Нет. Ничего смешного, хён. — Ты только не думай, что я тебя к чему-то принуждаю. Мы все еще можем быть друзьями, верно? Минхо знал, что поступал глупо. Признания ломали дружбу, не оставляли и шанса на былые отношения. Случались, конечно, и исключения, но большинство случаев все же имели печальный исход. Минхо было страшно, Джисон смотрел на него и видел собственное отражение. Минхо доверял ему. — Нет, — ответил Джисон, перебивая открывшего было рот Лино. — Я хочу на свидание, хён. Ты свободен в субботу? Я бы хотел сходить на ужастик, говорят, после него спать нормально невозможно. — Ты уверен? Ты не очень хорошо переносишь ужасы. — Да ладно. После кино зайдем покушать мясо, а потом проводишь меня домой. — Не очень-то отличается от наших обычных встреч. — А должно? — засмеялся Джисон, замечая, как из плеч Лино уходит напряжение. — Ну, можем добавить какой-нибудь новый элемент. Может, поцелуй? — Или я арендую машину, чтобы не тащиться на автобусе. — Или так, — согласился Джисон. — Но поцелуй тоже. Джисон закатил глаза. Им многое предстояло обсудить и во многом признаться, но Джисон решил разбираться со всем постепенно. Он направился к двери, снова принимаясь за ее починку. Лино принялся помогать, попутно рассказывая о забавном случае на работе. Джисон чуть не вписался лбом в косяк, когда согнулся от хохота, но был вовремя спасен чужой теплой рукой.

***

— Господи, как же я устал, — простонал Лино, заваливаясь на кровать в их гостиничном номере. — Признаю, быть гостем на свадьбе намного веселее, чем женихом, но черт возьми, меня все равно будто переехал трактор. — А по-моему было здорово, — не согласился Джисон, снимая очки и развязывая ленту, которую Суджин, всегда находившаяся в режиме стилиста, нацепила ему на шею. — Тебе даже не пришлось надевать костюм. Дресс-код на свадьбе был свободным, никакого официоза, если ты сам того не желал, никаких вычурных нарядов. Одежда невест также не выделялась на общем фоне: на Минни был простой белый топ и брюки, на Миён — приталенное короткое платье со светлым, почти незаметным узором. Они обе выглядели элегантно и светились от счастья, и сердце Джисона сжималось от восторга каждый раз, когда он смотрел на них. Феликс и Юци выбрали блестящие парные костюмы, Соён была в превосходном образе роковой красотки, но в остальном все оделись с удобством. Даже Минхо, любивший покрасоваться своими хорошими данными, предпочел тонкие брюки и рубашку с коротким рукавом. И все равно выглядел, как чертово божество. — Твоя талия так хорошо подчеркнута, — сказал Минхо, пол-лица которого все еще скрывалось в подушке, из-за чего разобрать слова было не так просто. — Эта девушка, Суджин, знает, на чем нужно акцентировать внимание. — Она спец, — согласился Джисон, переодеваясь в домашнюю футболку и шорты. — Ну чего ты развалился, давай в душ и спать. Мы завтра идем на двойное свидание, не забыл? — Как можно забыть, что невесты позвали тебя и твоего парня на свидание? — Они теперь жёны. Но, хён, не думаю, что ты понимаешь, на что мы согласились. Это будет допрос с пристрастием. — Потому что ты их любимчик? — Нет, потому что я дольше всех размышлял над тем, нужен мне «плюс один» или нет. — Ну, думаю, я превзошел любые их ожидания. — Мне всегда нравилась твоя скромность, — вздохнул Джисон и, не дав Минхо возмутиться, продолжил. — Я помню, что госпожа Ли растила тебя уверенным молодым человеком. Я ей благодарен. Серьезно, хён, давай ложиться. — Ты устал? — А ты разве нет? — Тебе, наверное, послышалось. К тому же, свидание назначено на вечер, успеем выспаться. И прогуляться по городу тоже успеем, и посетить то кафе, о котором ты мечтаешь с самой Кореи. Хани, мы все сделаем, а сейчас иди ко мне. Джисон, побухтев для вида, все же забрался на кровать, где его сразу утянули в объятия. От Минхо пахло парфюмом, отголосками пряностей и немного алкоголем. Джисону нравился запах, и он поспешил придвинуться еще ближе, чмокая своего милого парня куда-то в линию челюсти. — Ты ведь знаешь, что сегодня первая брачная ночь? — Не у нас, — рассмеялся Джисон. — Или ты хочешь одолжить это право у новобрачных? — А так можно? — Нет, Лино-хён, нельзя. — И целовать тебя тоже нельзя? Джисон ойкнул, когда его опрокинули на спину, все еще забавно хихикая от всего происходящего, но взгляд, которым Лино впился в его лицо, спустился по шее и проник под футболку, заставил его замереть. Это был очень голодный взгляд. — Целовать можно, — сказал Джисон, чувствуя, как тело кинуло в жар, когда губы Лино заскользили по его шее, всасывая кожу и оставляя один засос за другим. — Ты специально, да? Мне ведь даже нечем будет их прикрыть. — Одолжишь тоналку у Феликса или Юци, — ответил он, перемежая слова с легкими прикосновениями то к верхней, то к нижней губе. — А на работу только через неделю. — Ты такой злодей, Минхо-щи, — сдался Джисон, притягивая его за воротник и целуя так, как им обоим нравилось: до сбитого дыхания, переплетающихся языков и задушенных стонов. — Люблю тебя. Во взгляде Минхо застыла лютая нежность, и вся порывистость его движений вдруг исчезла. Он смотрел на Джисона, как на самое драгоценное, когда стягивал с них одежду, покрывал все его тело ласками, когда Джисон, неловко выбравшись из-под горячего тела, копался в сумке в поисках пачки презервативов и смазки, о которых они не позаботились заранее. Когда Джисон вернулся на кровать, Минхо взял его лицо в ладони и крепко поцеловал, снова укладывая на простыни и укрывая собой от внешнего мира. Его пальцы, губы и несдержанные вздохи делали Джисона необъяснимо нуждающимся, поэтому, когда Минхо, наконец, толкнулся в него и простонал тихое «Хани», Джисон почувствовал, как счастье наполняет каждую клеточку его тела. Они старались не быть слишком громкими и привычно затыкали друг друга поцелуями. Джисон скучал по тем редким выходным, когда они выбирались куда-нибудь подальше от семьи и знакомых лиц, снимали домик и позволяли себе отпустить все заботы и опасения, наслаждаясь друг другом так, как действительно хотели. Но и в обычных — тихих и не всегда долгих — моментах единения было нечто особенное, охватывавшее их с головой. Джисон считал, что дело было не столько в сексе, сколько в их с Лино химии, в том, что они были вместе. В голове шумело, а дыхание с трудом приходило в норму, когда Минхо снова нырнул под бок, избавившись от грязного презерватива и влажных салфеток. Джисон улыбнулся, почувствовав череду поцелуев на ключице. — Ты как? — спросил Минхо, поглаживая его по груди. — Такой чувствительный. — Ты каждый раз это говоришь, — усмехнулся он. — Пора бы уже привыкнуть. — Не могу, как вообще можно привыкнуть к кому-то столь потрясающему. Я влюблен в тебя, Хани. Минхо, довольный тем, что натворил, накрыл их одеялом и прижал раскрасневшегося Джисона к себе. Чмокнув его в нос и прошептав «очень тебя люблю», Минхо закрыл глаза и через пару минут спокойно засопел. Джисон был готов ударить его за такую эмоциональную встряску перед сном, но, к собственному удивлению, обнаружил, что засыпает под такт чужого дыхания. Объятия Минхо всегда были его безопасным местом.