Зайка? Заяц.

      Максим безбожно опаздывает. Впрочем, как и всегда — он к этому уже привык. Жалко, что люди вокруг не могут — потом ведь ещё и шипят на него за это. Подумаешь, проспал — с кем не бывает? Но людям этого не объяснишь. Всем вечно нужно, чтобы ты был вовремя и всё равно, что ты полночи играл с даунами катки, не имея возможности нормально победить и спокойно лечь спать.       Когда он выбегает уже на финальную прямую, он замечает двух мужчин, которые стоят к нему полубоком. Один из них тут же привлекает внимание Зайца — высокий, молодой, статный, а его серая кофта и свисающая прядка на лоб только придают образу шарма. Макс усмехается, когда в голову приходит очередная гениальная мысль — в них он мастер, несомненно.       — Отлично выглядишь, — Заяц намеренно проходит между мужчинами, обращаясь только к одному, однако ловит на себе сразу две пары глаз с охуевшим взглядом. — Если бы я не торопился, то обязательно позвал на свиданку, — он знает, что в их стране за такое можно и опиздюлиться, однако его это не останавливает. — Думаю, это повод ещё раз встретиться! — довольный своей шалостью, Макс не дожидается, пока эти двое напереглядываются, и сбегает раньше, чувствуя обжигающие взгляды в спину. Да, ему необходимо было сегодня получить немного адреналина.

***

      В клубе душно и шумно. Макс, решивший заглянуть сюда после работы, пытается сосредоточиться на своих мыслях, но не получается — яркие огни слепят и раздражают. Возможно, оно и к лучшему, однако ему это совсем не нравится — глазам больно и голова раскалывается.       — Где Шаст? — перекрикивая музыку, спрашивает Макс у бармена.       — К нему начальство приехало! — также отвечает бармен Дмитрий, отмахиваясь. — На улицу вышли. Ща придут!       Макс вздыхает. Ему жизненно важно поговорить (выговориться), а Антон как всегда занят в нужный момент. Что за человек — вечно в работе.       Заяц, допив какой-то второсортный дешёвый коктейль, практически не содержащий алкоголя (что грустно), оглядывает клуб и замечает вошедших мужчин, один из которых Антон, и тут же подрывается к нему, краем глаза замечая странный взгляд бармена, но не обращая ни малейшего внимания на него.       — Шаст, Шаст! — тут же подлетает к нему Заяц, цепляясь за плечо.       — Макс, погодь, — нервно дёргает плечом Антон, и Максим замечает его странный взгляд.       — Да чё ты? — краем глаза Макс цепляется за знакомый силуэт и узнаёт в нём мужчину, которого он встретил утром. Бесстрашный, Заяц подмигивает ему, и ловит очередной удивлённый взгляд. — У тебя начальство, понимаю, но, думаю, такое шикарное начальство разрешит украсть тебя на пару минут? — он пытается флиртовать — мужчина определённо в его вкусе. А чёрная рубашка и зализанные назад волосы вообще сводят его с ума.       — Макс, завали, — шипит ему на ухо Антон. — Не обращайте внимания! Он у нас с приветом, — перекрикивая музыку, обращается уже к мужчине Шастун, махнув рукой, и Макс даже злиться от непонимания. Что тут такого? Он всю вину, если что, возьмёт на себя. Этот незнакомец выглядит вообще не как тот человек, что обидится на флирт.       — Алло, я, вообще-то, здесь! — возмущается Максим, но его тут же болезненно пихают в бок локтём.       — Антон, здесь шумно, я подожду вас за нашим столиком! — вдруг подаёт голос незнакомец, и Макс от неожиданности, охуевая, смотрит на него, тут же пересекаясь с ним взглядом.       — Э-э, хорошо! — откликается Антон и, как только мужчина разворачивается и уходит в сторону вип-столов, находящихся за шторами, тащит Максима в сторону туалета.       Зайца больно припечатывают спиной к холодной стене, держа его за грудки, и смотрят испуганным взглядом.       — Ты долбоёб?!       Макс морщится от крика и фыркает.       — Да чё ты ссышь? Если думаешь, шо тебе прилетит, то готов всю вину…       — Макс, ты хоть понимаешь, кто это? — обрывает его Шастун, загнанно дыша.       — Твой любовник? — язвит Заяц, и Антон обречённо вздыхает, отпуская его.       — Макс…              — Ну что? Твой начальник это, чё дальше-то?       — Это Гомель, — Макс вопросительно смотрит на Шастуна, склоняя голову набок. — Ты реально не вдупляешь?       — Да не ебу я, Шаст, заебал. Гомель — это, нахуй, город в Беларуси, чё пристал.       — Макс, шутить с такими людьми — себе дороже, в курсе вообще? Я понимаю, что ты отбитый и бешенный и тебе море по колено, но хотя бы иногда пораскинь мозгами прежде, чем лезть, — Макс на такое заявление только глаза закатывает. Ну вот, начинаются опять Шастуновские нравоучения — зачем он только от матери съезжал, если теперь другая ещё больше заёбывает?       — Мы, конечно, друзья, но я тебе ща пропишу, — бесится Максим, хоть и не собирается драться с Антоном на серьёзке.       — Гомель — это глава местной мафии. Он таких, как ты, убивает, не моргнув и глазом, и увозит куда подальше, и никакая полиция тебя искать не будет.       — Чё это не будет?       — Потому что там давно всё проплачено, Макс, что ты как маленький. Ты лишь пешка для него, нахуй ты ему сдался?       — Да ты гонишь, — отмахивается Макс, не веря. — Байки о мафии — это для детей.       — Как знаешь, — пожимает плечами Антон, видимо, сдаваясь — Макс определённо чувствует превосходство. — Будет потом как у твоего любимого КиШа «мёртвый говорить не может». Надеюсь, мне не придётся побывать на твоих похоронах. В общем, я тебя предупредил. Мне нужно идти.       Шастун быстро удаляется из туалета; Максим успевает ему вслед лишь фыркнуть «друг, блин» и задумывается. Как будто бы он и не верит Антону, однако противный червь сомнения внезапно закрадывается ему в голову. Максим даже забывает, что хотел от Шаста.

***

      В итоге Макс мается до того момента, пока этот самый Гомель не выходит с Антоном из-за закрытого столика. Заяц наблюдает, как они прощаются и как Гомель выходит из клуба, разговаривая с кем-то по телефону. Максим ещё какое-то время сидит, взвешивает все «за» и «против» и только после срывается — если честно, умирать пока не входило в его планы. Может, его обворожительная тупость и неумелые извинения загладят вину? О том, что лишний раз такому человеку попадаться на глаза лучше не стоит, он старается не думать.       Выйдя на улицу, он замечает, что Гомель ещё стоит — вернее, Сергей, если «слухи» в интернете ему не врали (хотя на нескольких форумах его ещё называли Денисом и Славой, но Максим им не поверил), — и разговаривает до сих пор по телефону. Подойдя ближе, он случайно подслушивает разговор.       —… ну так уберите его, и дело с концом. Я должен вас всему учить?       Макс невольно думает о том, что убрать собираются его — и внутри всё сжимается от страха.       Внезапно, Сергей начинает оглядываться, и Максим сталкивается с ним взглядом — Гомель озадаченно смотрит на него, а Заяц лишь тупо и нервно улыбается.       —… ладно, давай. Жду отчёта.       Сергей кладёт трубку, разворачивается к Максу всем корпусом и вопросительно смотрит, явно ожидая очередного «перформанса». Так, Максим, нужно показаться нормальным человеком, нельзя сейчас взять и спиздануть какую-то ерунду.       — Э-э-э, а вы знаете, что вы привлекаете много внимания?       Молодец, Макс, так держать. Можешь прямо сейчас начинать рыть себе яму. И даже не позора.       Сергей вопросительно вскидывает брови, склоняя голову набок, явно находясь в недоумении. Макс отвешивает себе мысленный подзатыльник.       — В смысле… Я, это. Хотел извиниться. Я ничего такого не имел ввиду и соррян, что отвлёк от разговора с Ш… с Антоном. Андреевичем. Я просто идиот. Вот. Готов как-нибудь отработать, если нужно. — Пока Макс пытается подобрать слова, он внезапно ловит на себе… оценивающий взгляд, которым Сергей проходится по нему снизу вверх и обратно. Вообще-то, обычно Максиму льстят подобные взгляды, однако не в этой ситуации.       — Ты гей? — внезапный вопрос застаёт его врасплох.       — Ну, типа. Скорее, би…       — То есть, спал с парнями?       — Ну, да, а что? — недоумённо смотрит на него Макс и, заметив, как приподнимается уголок губ у Сергея, только потом до него доходит. — А-а-а…       В этот момент к ним подъезжает чёрный наглухо тонированный автомобиль. Если Макса не подводило зрение — это был БМВ. Солидно.       — У меня сегодня встреча сорвалась… — вновь обращает на себя внимание Сергей, и Макс всё понимает. Ну, как будто бы в этом и нет ничего такого — и должок закроет, и с красивым мужчиной переспит. Двух зайцев… э-э…       — Я согласен, — кивает Заяц, не раздумывая. Сергей лишь усмехается и манит его за собой.       Макс послушно идёт за ним, но, как оказывается, так просто его не пустят в салон.       Сергей, открывая дверь, просит подождать, что-то негромко говорит водителю и вытягивается уже с какой-то тканью.       — До моего дома придётся ехать так, — разводит руками Сергей будто виновато, но Макс не глупый и понимает, что извиняться за такое сам глава мафии не стал бы. — Не стоит тебе знать, где я живу.       — А мы прям… к вам? — озадаченно спрашивает Максим, покорно склоняя голову и принимая судьбу.       — Жены у меня нет, да и парня тоже, от кого мне тебя прятать? — хмыкает Сергей, завязывая повязку на его глазах и несильно защемляя кудрявые волосы. — А в этих отелях отвратительнейшие кровати.       Зайца усаживают на задние сиденья — перед этим Макс обязательно бьётся головой об верхнюю часть автомобиля, — и, как только Гомель садится спереди, они трогаются с места. В какой-то момент Заяц, лишённый зрения, начинает нервничать.       — Я чувствую подвох, — подаёт он голос, надеясь, что ему прямо сейчас не пустят пулю в лоб. — Я в фильмах такое видел — привозят непонятно куда, пытают и убивают.       На несколько секунд воцаряется тишина, после — машина тормозит, и Макс, накрутивший сам себя, начинает внутренне психовать.       — Обещаем убить быстро и безболезненно, — внезапно отвечает незнакомый голос — видимо, принадлежащий водителю. — Предпочитаешь пистолетом или что-то более изощрённое? Мы практикуем разные техники: утопление, ядовитые змеи… — Макс слышит смех в его голосе.       — Гаус, прекрати, — смеётся Сергей. — У него сейчас инфаркт случится. И тогда ты должен мне будешь эту ночь.       Да над ним конкретно угорают. Макс возмущённо хмыкает, складывая руки на груди и привычно широко расставляя ноги. Больно надо их ещё слушать.       — Это ты так уже готовишься? — продолжает потешаться некий Гаус. — Я в своей тачке не позволю.       Макс тяжело вздыхает. Ему, вроде, с этого смешно, но вопрос, куда он попал, остаётся открытым.

***

      Когда они оказываются в доме (а Макс, как по заказу, запинается за ступеньку, чуть не ныряя носом в порог, и бьётся плечом об косяк, заходя внутрь), ему, наконец-то, развязывают глаза. Яркий свет тут же неприятно бьёт по глазам, и Максим чертыхается себе под нос, пытаясь продрать глаза и вернуть себе нормальное зрение.       Заяц оглядывается по сторонам: изнутри дом выглядит… самым обычным. Если бы Макс не знал, что это дом — главы мафии, он бы сказал, что здесь живёт какая-нибудь богатая семья. Возможно, семья какого-нибудь коррумпированного человека, ладно. Слишком шикарно для среднестатистической семьи.       Стены окрашены в приятный тёплый цвет, тёмная мебель контрастирует на этом фоне очень хорошо — и стоит прям в тех местах, в которых ей нужно стоять. Перфекционист оценил бы. Но Макс — не он, поэтому для него это всё выглядит просто красивым.       Пока они доходят до лестницы, ведущей на второй этаж, Максим старается, что говорится, надышаться воздухом — вообще-то, тот самый червь сомнений никуда не исчез. Заяц до сих пор старается найти подвох и докручивает себя до той мысли, что после секса его прикончат за ненадобностью. Поэтому он старается в последний раз запомнить дом чужого человека, раз не свой.       Они поднимаются на второй этаж, который, по ощущениям, ничем не отличается от первого, и заходят в одну из комнат.       — Ну? Покажешь хоть, что можешь? Или напиздел? — язвит Серёжа (за прошедшее время, пока они ехали, Максим решил, что, хули ему называть в своих мыслях его Сергеем, когда Серёга — звучит более просто).       — У меня большой опыт за плечами, — самодовольно хмыкает Максим, наблюдая, как Серёжа подходит к стоящему рядом комоду, снимая по пути дорогие часы с запястья. Макс тут же подкрадывается к нему.       — Да что ты? — усмехается Серёжа и разворачивается — в этот момент Макс ставит руки по обе стороны от Гомеля на комод и хитро улыбается. — Неожиданно, — преспокойно протягивает Серёжа, но не отстраняется — только руку протаскивает между их телами и расстёгивает первую пуговицу у горла. Макс, наблюдая за этим действием, невольно сглатывает, возвращая взгляд обратно к глазам Серёжи. Вообще-то, страх где-то копошится у него под его малиновым худи — слова Шастуна до сих пор испуганно бьются в висках.       — Зайка осмелел? — будто читая его мысли, также обманчиво-нежно протягивает Серёжа, проводя рукой от торса Максима и останавливаясь на подбородке, слегка сжимая его пальцами и наклоняя к себе. До Макса только потом доходит, что Серёжа не просто так выбрал именно это уменьшительно-ласкательное обращение.       — Будем действовать, Максим? — Заяц, залипнувший и провалившийся в свои мысли, вздрагивает. — От твоих действий зависит твоя жизнь, если ты не забыл. А я с радостью напомнил…       — Откуда вы знаете моё имя?       Серёжа явно недовольно цокает, отпуская подбородок Макса и опираясь обоими локтями на комод.       — Пока ты с Шастуном базарил, я попросил нарыть на тебя инфу. Теперь я знаю то, что не знаешь даже ты о себе, — спокойно объясняет Серёжа, но Максиму кажется, что скоро он начнёт злиться. Они здесь точно не за этим собрались.       Заяц, немного растерявшись, внезапно поддаётся вперёд — и мягко целует. Первые несколько мгновений Макс не чувствует никакой ответной реакции и ему начинает казаться, что он влез туда, куда не надо было, однако ему вдруг выдыхают как-то обречённо в губы и ответно целуют. Максим, ещё немного пораскинув отсутствующими мозгами, позволяет себе одной рукой зарыться в жёсткие тёмные волосы — в поцелуй вновь хрипло выдыхают и поддаются навстречу, почти прижимаясь к нему. У Максима от этой вседозволенности начинает потихоньку срывать крышу — и он аккуратно перебирает залаченные пряди, явно устраивая хаос на голове. Но ему в моменте абсолютно плевать — Макс жмётся к нему, целует уже более настойчиво, прихватывая губы зубами, и слегка оттягивает волосы назад, пытаясь нависнуть над Серёжей. И Серёжа ему почему-то послушно поддаётся, однако сам его по непонятным причинам не трогает.       — Хорош, — в какой-то момент отрывается от него Серёжа, уперевшись одной рукой ему в грудь и проводя большим пальцем другой руки по своей нижней губе. — На кровать, — он почти приказным тоном проговаривает, однако Максим, прежде чем выполнить указание, ещё несколько секунд смотрит в поблёскивающие глаза и расширенные зрачки.       Макс устраивается поудобнее на кровати, собирается с силами, потому что не знает, каков этот Гомель в постели и как его будут ебать, и последней мыслей думает, что вообще не готов к тому, чтоб его ебали — ему бы там в душик сходить, порастягивать себя, почиститься, в конце концов. И только Заяц собирается развести ноги, Серёжа внезапно садится ему на бёдра, перекидывая ногу через него.       Максим удивлённо смотрит на Серёжу снизу вверх, привстав на локтях, — он сидит на нём с самодовольным взглядом, держит в одной руке бокал с красным вином (когда успел открыть и налить?), а второй — упирается ему в грудь, постукивая указательным пальцем в области яремной ямки. Макс не совсем понимает, что происходит, но рот сам по себе приоткрывается, когда он складывает паззлы вместе: расстёгнутая пуговица на рубашке, упавшие пару прядок на лоб, спокойствие и власть. Власть Серёжи над ситуацией, которой он завладел.       — Я, надеюсь, тебя учить не надо? — продолжает глумиться Серёжа, делая пару глотков горького алкоголя — Максим наблюдает за тем, как аккуратно дёргается кадык, и ему буквально становится плохо. Он знает этого мужчину меньше дня, а ему уже сносит от него крышу.       — Зайка?       — Я в курсе, как трахаться с парнями, — подаёт осипший голос Максим, сглатывая отсутствующую слюну. — А там… Ну… Подготовиться?       — Господи, Макс, я готов давно. Не еби мозги, — почти рычит Серёжа от негодования, и Макс, не думая больше тормозить, укладывает руки на бёдра, слегка сжимая, и оглаживает их, поднимаясь выше — к тазовым косточкам       — А…       — Смазка и гондоны в тумбочке, сам достанешь, — будто вновь читает его мысли Серёжа и, пока Макс достаёт необходимое, делает ещё несколько глотков. Зайцу, конечно, очень хочется пошутить про одного гондона, но удерживает себя — особенно вылетают все мысли, когда Серёжа начинает ёрзать на паху.       — Давай. Посмотрим, какой ты мастак. Учти: если ты спустишь раньше, то никакого прощения не жди, — внезапно ставит ультиматум Серёжа, и Максим только сейчас понимает, зачем на самой тумбочке, рядом с бутылкой почти допитого вина, лежит чёрный глок — по крайней мере, он думает, что знает, и в пальцах внезапно появляется тремор, когда он начинает расстёгивать пуговицы.       — Блять, — Макс слышит этот недовольный гнев в голосе Серёжи, и холодок страха тут же пробегается по спине, оставаясь морозить загривок. — Хули опять случилось? Чего ты ссышь?       — Ничего я не ссу… — слабо отвечает Максим и невольно бросает быстрый взгляд на пистолет. Когда же Макс возвращает взгляд к Серёже, он видит, что тот поймал его взгляд и смотрит в сторону тумбочки.       — Пиздец, ты серьёзно зассал пестика? — он допивает вино в бокале и быстрым движением руки смахивает глок в сторону — тот летит куда-то на паркет, падая с глухим звуком. Он доливает остатки вина в бокал и вновь ёрзает на его паху. — Всё?       Макс выдыхает, заставляет себя успокоиться и уже более уверенно расстёгивает пуговицы на рубашке — но не снимает её. Серёжа так выглядит невероятно горячо вкупе с серебряной цепью на шее.       Макс быстро расправляется со своей кофтой и футболкой, стягивает с себя и с Серёжи ненужные джинсы и нижнее бельё, не забывая оглаживать открывающиеся голые участки кожи, и в который раз сглатывает, когда перед ним открывается такой вид.       — Дай, — шипит Серёжа, чуть привстав и протянув к нему свободную руку с двумя выдвинутыми пальцами. До Макса не сразу доходит, что от него хотят, но, после того, как Гомель зыркает на него потемневшим взглядом, он всё понимает. Максим берёт тюбик и распределяет по пальцам мужчины смазку.       Серёжа, разогрев в пальцах смазку, заводит руку за спину и начинает себя растягивать. Макс в этот момент задумывается о том, что ему либо не доверяют, либо не доверяют. Есть ещё вариант — не доверяют, и Максим думает, что это точно последний вариант. Однако вместе с этими размышлениями, он аккуратно касается накаченного пресса, оглаживает его, переходит одной ладонью на бок, а второй — тянется наверх, прихватывая сосок пальцами, и слышит сдавленное мычание.       Макс не хочет спешить, но… рука сама тянется к аккуратному вставшему члену. Он, взяв немного смазки, обхватывает его кольцом и тягуче медленно проводит сначала от основания вверх, после — от головки вниз. В этот момент Серёжа издаёт полускулящий звук и упирается ладонью ему в грудь.       — Я готов, давай, — негромко проговаривает Серёжа, делая большой глоток вина.       Максим в этот раз не медлит — он быстро раскатывает презерватив по давно вставшему члену, обхватывает его одной рукой, а второй — сжимает ягодицу мужчины, оттягивая её в сторону, и аккуратно тянет его вниз. Заяц чувствует лёгкую дрожь Серёжи, который судорожно дышит, привыкая к размеру Макса, и издаёт первый стон, когда садится полностью. Максим только тогда выдыхает полной грудью — всё пока проходит хорошо.       Серёжа, прежде чем начать двигаться, делает ещё один глоток из своего бокала, но чуть не давится вином, когда Заяц руками начинает оглаживать внутреннюю сторону бёдер, иногда поднимаясь выше и слегка касаясь его члена. У него, если честно, голова от такого ходит кругом.       Серёжа, стирая с подбородка и шеи алкоголь, который не попал в рот из-за махинаций Макса, привстаёт и снова садится, сжимая губы в тонкую полоску и издавая звуки довольного мычания. Максим тоже мычит, сжимая бёдра мужчины, — ему бы ещё его поцеловать… Ему так хочется зацеловать эти мягкие губы, коснуться его шеи, прикусить её и вылизать, спуститься к ключицам и выцеловывать их. Но пока только остаётся оглаживать те участки тела, до которых он дотягивался — несомненно, Серёже и это нравилось, учитывая, что Макс ловит его очередной стон, когда он вновь привстаёт.       Максим не торопит, позволяет Гомелю самому задать темп и привыкнуть к нему. И они славливаются.       Серёжа, отставив бокал, всё также упирается одной рукой ему в грудь, а второй — в подушку, лежащую рядом с головой Макса. Он негромко стонет, вечно прикрывая рот рукой, но не прекращая двигаться. Макс иногда подмахивает ему, резко вскидывая бёдра вверх, — в такие моменты Серёжа громко охает, выгибается и стонет, не успев прикрыться.       В какой-то момент Серёжа внезапно перемещает руку с груди Зайца на шею, склоняясь к нему ближе, но недостаточно низко, чтобы Макс мог его поцеловать. Максим из-за этого даже обречённо вздыхает, смотря в поблёскивающие глаза напротив, и только руку поднимает, проводя ладонью по жёстким волосам (интересно, каковы они без слоя лака?) и зачёсывая спавшие пряди назад. Он думает, что Серёжа сейчас сожмёт его горло, полностью подчиняя себе, однако, к его удивлению, никакого напора не следует — Макс только чувствует, как под чужой рукой бешено бьётся сердце и медленно проходится собственный кадык по ладони. Заяц не совсем понимает, в чём подвох, но в голову внезапно ударяет гениальная идея.       Макс, конечно, не любитель асфиксии — и раньше никогда толком не пробовал, — но он кладёт свою руку поверх ладони Серёжи и под его удивлённый взгляд сжимает горло самостоятельно, выгибаясь, насколько это возможно, и высовывая кончик языка. Максим чувствует, что Серёжа мелко вздрагивает, видит, как быстро он облизывается и слышит, каким хриплым и судорожным становится дыхание. Зайцу приятно получить такую реакцию — он выбивается из-под Серёжиного контроля, сам Серёжа теряется от такой неожиданности, и Макс прямо видит расширяющиеся зрачки напротив него. Так это х о р о ш о. Заяц доволен своей шалостью — ему не терпелось показать свою возбуждающую натуру.       Но Максим давится воздухом почти сразу же, теряя самообладание, — Серёжа внезапно тянется языком к своей свисающей серебряной цепи, подцепляет её, губы смыкает и зубы стискивает — Заяц видит гуляющие желваки на его лице. Серёжа сдавленно стонет, и Максим почти хнычет — это против правил, так нечестно. Ему досадно, что его переиграли даже здесь.       Заяц понимает, что они друг перед другом просто дразнятся, решая, у кого из них выдержки больше. Макс думает, по своим ощущениям, что проигрывает капитально.       Но Серёжа сдаётся первым — как только Максим пару раз вздёргивает бёдрами, попадая по нужной точке, он хрипло стонет, выпуская изо рта цепь. Макс долго не тянет и тоже убирает руку с ладони Серёжи, перемещая её на его грудь. Серёжа выгибается, прижимаясь к тёплой ладони ближе, и Заяц чувствует судорожное сердцебиение.       У Максима от такого Гомеля мурашки бегают. Он постанывает с ним в унисон, дрочит в такт движениям Серёжи и в какой-то момент ловит себя на мысли, что ему жизненно-необходимо сейчас кончить. Макс держится до последнего, наблюдает за Серёжей и его реакцией и сходит с ума: у Серёжи зажмурены глаза, длинные ресницы подрагивают, а рот постоянно приоткрыт — язык периодически проходится по высыхающим губам от быстрого дыхания; на висках и шее застряли капельки испарины, волосы совсем сбились, а рубашка помялась, спав с одного плеча и оголив его. Максим от этой картины невольно громко стонет, в очередной раз дёргая бёдрами вверх и получая ответную громкую реакцию.       А потом Макс понимает — Серёжа тоже ходит по краю. Максим судорожно сглатывает, смотрит прямо в тёмные, почти как ночь, глаза мужчины, которые тот всё-таки открыл и ответно смотрел на него исподлобья, и проходится ещё несколько раз ладонью по члену Серёжи, пару раз оглаживая головку. Гомель, не выдержав, с неприлично-громким стоном кончает Максу на живот и грудь и останавливается, сжимая плечо Зайца рукой, в процессе которая сместилась правее.       Повисшую звонкую тишину прерывает скулящий Максим — он-то ещё к финишу не пришёл. Ему там совсем немного осталось.       — Да ща, подожди, — шипит Серёжа, пытаясь прийти в себя. Дыхание у него тяжёлое, грудь медленно вздымается и опускается под повисшей рубашкой, и Максим обязательно решил бы, что это пиздец как сексуально, если бы не его сексуальное напряжение, от которого он и без того сходит с ума.       Серёжа, придя немного в себя, ещё пару раз обессиленно привстаёт и опускается, и Максу хватает этого, чтобы с протяжным стоном тоже кончить. Он откидывает голову назад на подушку, закрывает глаза и восстанавливает дыхание. Максим чувствует, как Серёжа, всё также обессиленно, слезает с него и заваливается рядом.       Зайцу очень хорошо. И все мысли у него тут же испаряются.       Пока что.

***

      Серёжа возвращается в комнату уже более свежий — волосы ещё сырые, капли стекают по шее к полотенцу, повисшему на плечах, и если бы они только что не переспали, Максим его бы по-любому завалил.       Серёжа заваливается на свою часть кровати и прикрывает глаза. Макс сходил в душ перед ним — и теперь он не знал, что делать дальше.       — Я чувствую, как у тебя много вопросов вертятся в голове, — усмехается Серёжа, и Макс чертыхается, что его мысли опять читают каким-то магическим образом. — Ты слишком предсказуем, Зайка, — посмеивается он негромко.       — Ну хорош. Я — Заяц, — недовольно бухтит Максим, перебирая пальцы, сложенные в замке.       — Вот как? — Максим ловит взгляд Серёжи краем глаза, который решил на него взглянуть. — И чем же они отличаются?       — У зайцев лапы более мощные, — хмыкает Макс, однако на это Серёжа только смеётся, закатывая глаза. —… Зайка звучит, будто я проститутка.       — А что, нет?       Макс в ахуе смотрит на довольного Серёжу, который хитро лыбится.       — Чё?       — Хуй через плечо, — фыркает в ответ Серёжа. — Ты ведь ко мне прощение пошёл просить, когда Шастун тебе байку стравил, что я без разбора всех убираю?       — Ну…       — Поверь, это просто байки. Шастун просто один раз себя возомнил важным до пизды, вот я и припугнул его для профилактики. А он теперь байки всем травит, какой я кровожадный, — усмехается Серёжа, вновь закрывая глаза. — Вот только убивай я всех подряд, кто мне слово против вставит, — так бы от города уже ничего не осталось. Так что ты мне изначально был неинтересен. Но ты был так настойчив и уверен, что тебя убьют, а у меня сегодня встреча сорвалась, что я не мог не подыграть тебе.       У Макса в процессе этого монолога в голове встаёт всё на места.       — Так ты просто использовал меня, — внезапно переходит на ты Максим, и Серёжа, прикрывая улыбку рукой, негромко смеётся.       — Скажи ещё, что жалеешь об этом, — усмехается Серёжа, потягиваясь.       — Нет, но… Вообще-то, я был напуган, — признаётся Максим, поёжившись. — Ты ж мафия.       — И чё? — передразнивает его Серёжа. — Башкой-то думать иногда надо. Нахуй мне убивать человека, который не хочет убить меня или слить какую-то информацию обо мне? — он хмыкает, зевая в руку.       — Да хуй с этим. Я думал, что ты типа меня ебать будешь. Пересрался, что вот так — немытого, неготовленного и вообще…       — Бля, нет, фу, — морщится Серёжа, переворачиваясь набок и вновь открывая глаза, чтобы посмотреть на Макса. — Я за здоровый и чистый секс. Просто отдохнуть.       — А как ты оказался готов?       — Макс, я уже говорил, что у меня сорвалась встреча, — вздыхает Серёжа и смотрит на него, как на умственно отсталого — мол, всё ж очевидно. — Я должен был сегодня отдохнуть и очень злился, что не получалось. Думал, зря готовился — а на это, между прочим, уходит дохуя времени. А тут ты подвернулся. Ещё и с утренним «перформенсом» вкупе.       — Пиздец. Чувствую себя шлюхой.       — Перестань. Ты ж не со всеми подряд ебёшься, а тут тобой просто двигал страх. Это нормально, — пожимает плечами Серёжа, укладывая внезапно руку ему на голую грудь. Максим отчётливо слышит удары своего сердца под чужой рукой. — Тем более, даже не тебя ебали — одни плюсы, как ни крути.       — Тоже верно, — вздыхает Макс, смотря задумчиво в потолок. — Почему Гомель? — внезапно спрашивает Заяц.       — Так я всё и рассказал первому встречному, — Макс слышит в голосе Серёжи смех и хмыкает. На несколько секунд повисает тишина.       — Родился там потому что, — неожиданно продолжает Серёжа, и Максим заинтересованно оборачивается к нему. — Ну, просто если брать какого-нибудь условного тигра — слишком просто, неоригинально, этих тигров пруд пруди в преступном мире. Ну и какой из меня тигр? Гомель показался самым логичным в моей ситуации.       Максим хрипло усмехается — забавно, что они с Серёжей оказались из одной страны.       — И как тебя зовут на самом деле? — вопрос тупой, учитывая, что ответ он знает, но ему хочется убедиться — узнать из первоисточника.       — Бля, не поверю, что ты не знаешь, — хмыкает Серёжа, и Макс замечает, что чужой взгляд прикован к его татуировкам на руках.       — Ну правда.       — Сергей, — не продолжает спорить Серёжа — видимо, ему проще ответить, чем припираться.       Заяц облегчённо выдыхает — отлично, с именем он не проебался. Было бы неловко.       Макс задумчиво прикрывает глаза, не решаясь пока больше что-то спрашивать.       — Максим.       — А?              — Не хочешь поработать на меня?