Тихий ужас

По всему миру стало известно, что великая, мощная сверхдержава — СССР пала под натиском фашистов, и маленькая надежда на свободу испарилась, словно она была лишь миражом, несбыточной мечтой. Великобритания сдалась, Соединённые штаты тоже — вся Европа встала на колени перед Германией, зло смеющейся и скалящей блестящие от слюны свои острые зубы. — Не правда ли они все слабаки и жалкие трусы? И ты на таких надеялся, уважал и поддерживал, а, Советы? — Нынешний правитель СССР, сейчас находившийся в Берлине, в сыром, промозглом подвале, связанный по рукам и ногам тугой веревкой, зло прожигал спину фашисту, что стоял в конце комнаты. — Они не трусы — это ты жалок, фашист. — Советы вложил всю ярость и боль в свои слова, выплёвывая их тому в спину. — Ты убил стольких людей и в тебе до сих пор не проснулось хоть немного совести и милосердия? — Я не испытываю милосердия к отбросам, — он повернулся к нему лицом, кривая свои губы в улыбке, — а в особенности к тебе и твоей расе, что возомнила себя великой. — С каждым словом он медленно приближался к нему и в глазах немца виднелась злость. — Даже к детям? У тебя самого они есть, как ты —.. — Я убью всех до единого и начну с тебя, Союз. — Проигнорировал его фашист, улыбаясь ещё шире. Он приблизился к лицу коммуниста, хватая за подбородок и шепча прямо в его губы: — Сделаю так, чтобы русских никогда больше не было на этой земле. А остальные станут моими рабами, — Советы попытался отстраниться, ненавистно сжимая зубы, но рука в белоснежной перчатке намертво вцепилась в челюсть, не имея и малейшего желания отпустить. Бирюзовые глаза напротив сковывали своим холодом и безумием, казалось, Рейх оплетал им всё в округе, уничтожал живое и не живое, вызывая хаос, сравнимый с апокалипсисом. Становилось, действительно, жутко лишь глядя на него. — Нашими. — Спокойно, но твердо напомнили из другого затемнённого конца подвала. Оттуда медленно вышел мужчина в белой форме и черных лакированных сапогах, — ты хотел сказать нашими. — Да-да, Италия, конечно. Оговорился, — с этими словами он нехотя отстранился от союза. — Я хочу поскорее перерезать ему горло, разрешите, Рейх-сан? — Холодный металл угрожающе огладил светлую кожи шеи связанного, заставляя последнего прижаться к спинке стула и напряжённо сглотнуть. — Япония, я уже, по-моему, сказал, что это не наша цель, — Рейх устало потёр переносицу, а Италия скрестил руки на груди, раздражённо глядя на японца, что сейчас стоял сзади Советов и покушался на его жизнь, без того висевшую на волоске от смерти. Япония вздохнул, убирая саблю в ножны и отходя подальше от не без облегчения вздохнувшего коммуниста. — Хотите пытать меня до полусмерти? Так, пожалуйста, давайте. — СССР вымученно улыбнувшись, взглянул исподлобья на довольно ухмыляющегося ублюдка террориста. Господи, он желал себе смерти. Желал после того, как увидел гибель своих детей. Всех их до единого убил этот чёртов ублюдок, прямо на его глазах. Как же так все могло получиться? Как Союз мог допустить такое? — Уже хочешь сдаться? Ты действительно жалок, СССР. — Итальянец улыбался так же самодовольно, как и фашист. Ублюдки. Грёбаные ублюдки. — Но, в прочем, одно другому не мешает. Япония, развяжи его, раз уж там стоишь, — фуражка ядовито блеснула в тусклом свете единственной лампы. Япония отвязал его от стула, оставляя лишь скованными руки и грубо толкнул вперёд, заставляя русского упасть лицом прямо в ноги фашисту. Ушанка свалилась с головы и теперь так же беспомощно лежала рядом с ним. — Извиняйся, — Нацист глядел на него сверху вниз, нездорово ухмыляясь, всё-таки вид врага, унизительно распластавшегося по полу, то ещё зрелище. — Что? — Извиняйся за издевательства и унижения над моим отцом, извиняйся за свое существование, советы. — Рейх приподнял носком ботинка его подбородок, встречаясь с ненавистным коричневым взглядом. — Какой ты, оказывается, злопамятный, ещё с тех времён запомнил. Не собираюсь я извиняться, пусть и умру в муках. — Зло прорычал СССР, за что получил сильный удар по челюсти. Союз приподнялся было на локтях, желая откашляться из-за крови, скопившейся во рту, но тут же был прижат ногой обратно к полу. — Ты ещё видимо не понял свое положение, — Снова треклятый клинок оказался возле задней части его шеи, — Извиняйся перед Рейх-саном, иначе будет хуже, русский. — Теперь уже японца прожигал озверевший взгляд нациста, заставляя того убрать в очередной раз оружие и отойти, теперь уже точно без намерения прикончить коммуниста. Японская Империя — неугомонный, бестолковый болван и неуравновешенный к тому же, ему лишь бы подраться. Италия тоже не лучше, лишь бы власть получить да денег побольше, а сам что-либо предпринять боится. Жалкий трус. Они все выводили из себя Рейха не хуже чертовых Советов. — Скажи мне, мой друг, тебе разве приносит удовольствие убивать врагов быстро? — Сказал Третий Рейх, вдруг резко наклоняясь и крепко хватая за волосы пленного, заставляя через боль подняться на колени. — Или ты просто не понимаешь этого? Не падать, тварь. — Двое других мужчин раскрыв от удивления глаза наблюдали за действиями фашиста и слышали, как звякнула пряжка ремня, а с нациста спали темные форменные брюки, — отсоси мне, ничтожество. На несколько мгновений воцарилась режущая воздух, звенящая тишина. Коммунист резко дернулся в сторону, совсем не желая подчиняться врагу, вырываясь из его хватки и тем самым лишая себя пары клоков волос, тут же плавно опавших рядом с ним. — Невежа, жалкая невежа, но я научу тебя хорошим манерам. — Нацист снова притянул его за волосы к своему вставшему и истекающему смазкой члену. Омерзительно. Как же русскому было омерзительно сейчас. — Ты слышал? Я сказал, соси, отброс! — Советы крепко сжимал челюсти, несмотря на розовую головку пениса, упирающуюся ему прямо в сомкнутые губы. Рейх прикрыл глаза, злорадно ухмыляясь: — Не хочешь значит... Япония пришел в себя быстрее Италии, тут же подходя к ним с привычной игривой улыбкой на лице и нагибаясь над Союзом, что скосил свои янтарные глаза в сторону появившегося мужчины. К его разочарованию взгляд Японца был полон азарта. — Тебе кажется нужна помощь? — Японец схватил его за подбородок, с силой растягивая челюсти в стороны, по скольку советы ослаб, это было сделать довольно легко. — Всё помню…как кто-то кричал, пока мой подчинённый избивал его... — У Советов янтарные глаза наполнились тупой яростью от его слов. — Кажется, это был, Россия. Да, точно, он... — Рейх противно засмеялся, скалясь и с удовольствием глядя на взбесившегося Союза сверху вниз. Мужчина открыл было рот, как тут же в него грубо затолкнул член, этого ждавший, фашист. — Его крики были усладой для моих ушей... Может, хочешь узнать, почему же я не убил его своими руками? Все просто, он мне не нужен. Слишком неинтересный. — Советы пытался что-то мычать, но быстро набирающие амплитуду яростные толчки Рейха, ранили глотку, заставляя задыхаться и захлёбываться давясь. —...И ты меня не разочаруй, — Япония завороженно наблюдал за тем, как Третий трахает Советов в глотку, облизывая свои губы. Да Рейх-сама умеет удивить, особенно методами своих наказаний и пыток, которые обновляются каждый раз. Союз чувствовал, как подступает к горлу тошнота, чувствовал, что скоро разорвет его горло, чувствовал, что разочаровался в себе. Он продолжал задыхаться, ощущая ещё одну руку, что водила по его спине, медленно, но верно опускаясь к черному поясу брюк. — Вы не против, Рейх-сама, если мы разделим его? — Япония разрезал веревки, что туго связывали его верхние конечности, — встань на четвереньки. Если выкинешь что-то, отрежу руки. — Коммунист нехотя повиновался, медленно выполняя приказ. — Кто я такой, чтобы обрывать настоящее веселье, тем более с нашим врагом! — Снова возникла холодная улыбка на лице нациста. Он сжал волосы Союза крепче, — Италия, а ты что? Не хочешь присоединиться к нам? Итальянец еле подавил желание вздрогнуть от упоминания себя. — Конечно, я ведь ради этого и пришел сюда, чтобы подавить полностью врага. — Он подошёл к ним, на лице его сверкала абсолютно фальшивая улыбка удовольствия. Вот и гадкий утёнок, среди чистых белых лебедей. — Отлично. — Рейх сделал особенно сильный толчок, чувствуя, как снизу замычали. Союз был сейчас так чертовски отвратителен и никчёмен, на его лице были ушибы, кровь текла из разбитого носа, а из глаз лились соленые слезы. Япония резко стянул с него брюки вместе с нижним бельем, тут же делая ремнём коммуниста пробный удар по заднице и ухмыляясь на реакцию тела оппонента, которое вздрогнуло, начал делать удары ещё, с каждым разом лишь сильнее. Заставляя мычать от боли Советов. Италия смотрел то на Японию, то на психованного фашиста, не узнавая их, ведь они были совсем другие. В первую встречу эти люди были полны решимости и энтузиазма отомстить, получить власть, и править мирно. Править честно. Но... Мужчина понял со временем, что фашист был лишь в оболочке лжи, которая со временем треснула и проявила свои истинные грязные мысли, фантазии, по желанию хозяина, его надежды и мечты не были такими светлыми, справедливыми, как у Италии. Япония же просто восхищается Рейхом, поэтому неудивительно, что во всем ему помогает, прямо как сейчас. Японец лишь пешка, как и сам Италия. — Хм? Чего стоишь? Хочешь, чтобы он и тебе отсосал, Италия? — Голос Рейха был запыхавшимся и прерывистым, видимо он уже... Уже близок к оргазму. Ужасные голубые глаза были направлены теперь на Италию. — Да... Я хочу, чтобы…он испытал как можно больше боли. — Италия с ужасом проклинал себя за эти слова, проклинал за чёртов страх перед этим конченым на голову садистом, что мешал соображать, мешал защитить человека. В глазах Рейха появился безумный блеск новой идеи, возникшей в его голове. — О да, это ничтожество испытает её…во всех красках... — Нацист опустил голову, прикусывая губу и изливаясь в податливое, оттраханное горло. Союз тут же начал кашлять, хватаясь за шею и выплёвывая всю ту гадость, что попала ему в глотку. — Какой ты жалкий и грязный, Союз. — Захихикал нацист, отходя и давая подойти Италии. Япония развязал свой ремень, приспуская брюки и освобождая свой достаточно большой член от лишней одежды. Он схватил коммуниста за красные от ударов ягодицы, сжимая те и грубо оттягивая в стороны, довольно хмыкая. Италия сглотнул, наблюдая за мучениями Советов, в нем так и бурлило желание врезать Японской Империи. На его плечи обрушились руки в белоснежных перчатках, словно снежная лавина на лыжников, направляя, не давая сбежать, уничтожая на месте одним лишь прикосновением. — Давай, разорви ему горло, Италия. Это же твое желание? — Ядовитый пронизывающий шепот у уха и Итальянец освобождает себя от низа, нехотя хватает за волосы русского, и насаживает открытым ртом на пенис. — Жалкое отродье. — Выплевывает Италия, глядя на мужчину внизу и вбиваясь в его глотку по самые гланды да так, что те с характерным звуком шлепались о подбородок СССР. — Видел бы ты свое лицо, настоящая шлюха. Нацист положительно хлопает рукой по его плечу, наконец отстраняясь и присаживаясь прямо на корточки рядом с Союзом. — А как тебе, Союз? Нравится? — Зрение коммуниста было затуманено, горло онемело от ран и ударов, но все голоса он отчётливо слышал, желая набить им морды, но его поток мыслей прервала резкая невыносимая боль в области поясницы, заставляя вскрикнуть и сжать руки. Кажется он сломал себе ногти. — Блять, почему так тесно..как же хорошо, — СССР попытался отстраниться и избежать неприятных ощущений, но Япония притянул его обратно, начиная резко и быстро вбивать член в сухой проход мужчины. Коммунист отстранился от органа Италии и громко закричал, тут же кашляя и задыхаясь по новой, ощущая между тем всё новые вспышки боли. Италия сжал зубы, с силой вцепляясь ему в волосы и грубо наталкивая на свой член. — Рейх-сан, вы просто невероятны! Мне так весело, — Япония улыбаясь шире, нагнулся над Советами, начиная прокусывать кожу на его спине, плечах. Тяжело дыша, он продолжал лишь ускорять движения и делать удары ладонями по его заднице. Рейх хихикая, поднес палец к мокрой от слез и слюны коже Союза, вытирая влагу, и ухмыляясь шире, буквально разрывая свои губы по швам. — Это же день нашей победы. — Италия сколько бы себя не винил за такие ужасные грехи, в скором времени кончил, но ему на лицо, чтобы лишний раз не доставлять дискомфорт бедняге. Какой это кошмар. — Да тебе только и ноги раздвигать, Советы. — Ухмыльнулся Италия, освобождая волосы Союза, что тут же ударился лицом о бетонный пол, его руки дрожали, а из горла вырвались лишь болезненные хрипы. Итальянец сам еле подавил свою дрожь от этого зрелища. Рейх поднял его за подбородок поворачивая лицом к себе, наслаждаясь тем, как тело бывшего врага разрывают на части. — Да, если бы ты не был правителем России, то я, может, и оставил тебя в живых, Союз, но... — Рейх ненадолго поднял глаза вверх, поглаживая влажные губы русского. — Ты умрёшь сегодня и в ужасных мучениях. Япония излился в податливое замученные тело, вытаскивая член из нутра коммуниста и пытаясь восстановить свое дыхание, начал застёгивать брюки. — Вы ублюдки, заплатите за это, — еле слышно сказал Союз, равнодушно и бессильно глядя перед собой. — Жалкое ничтожество, — Рейх с силой пнул обувью прямо по его заднице, заставляя прикрыться, но из-за брюк, что сковывали движения, это сделать было неимоверно сложно, нацист уже ударил его в живот, заставляя отлететь на несколько шагов в сторону. — Наконец то я покончу с тобой раз и навсегда. — Италия сжал руки в кулаки, наблюдая за тем, как сейчас, жестоко унижают недавнюю величайшую державу. Союз каждый раз пытался закрыть то живот, то голову, но все новые и новые удары были непредсказуемы. Мужчине казалось, что он скоро не выдержит и просто умрет от этих издевательств над его телом, но нога, что только что придавливала его голову к полу, исчезла. Голова раскалывалась от боли. — Скучно. — Рейх начал оглядывать комнату в поисках того, что привлекло бы его внимание и это оказалась деревянная бита с заколоченными в нее серыми гвоздями. Он улыбнулся, беря в руки биту. — Рейх... — Италия уже подумал, что это будет слишком, решая вмешаться, видя, как человек уже и так избит почти что до полусмерти. — О, Италия? Ты хочешь сам? Я не против, так даже будет интереснее. — Он протянул ему в руки оружие, сумасшедше улыбаясь. Итальянец медленно принял его, подходя к лежащему коммунисту, который лежал на спине и был весь в крови, загнанно дыша. Италия прерывисто выдохнул, поднимая биту, для осуществления удара, но почувствовал, что руки неимоверно дрожат, а тело совсем не слушается, не даёт сделать движение дальше. Янтарные глаза вымученно глядят на него снизу, в ожидании удара. Твою мать, он не хочет его убивать от слова совсем. На войне ведь все нормальные люди обязательно выпивали хотя бы 100 грамм алкоголя, потому что никто в здравом уме не мог просто направить ружье и застрелить человека. Италия никогда таким себя не считал, но губы коммуниста медленно растянулись в улыбке и теперь в его груди что-то резануло, больно так. Чёртова жалость. Он же уничтожил в себе эти чувства, разве нет? Он облизнул губы, замахнулся посильнее, собираясь обрушить на пленную жертву биту, но в следующую секунду уже опустил оружие, обречённо покачав головой, и тихо сказал: — Нет... Я не могу. — Что, Италия, ты головой ударился? — Встрял Япония, мерзко засмеявшись над глупостью своего союзника. Воцарилась звенящая тишина. Затем послышались тяжёлые шаги. Италии было страшно поднять голову и увидеть подставленный к лбу пистолет, его холодный леденистый взгляд и лицо без улыбки. Затем бы его постигла та же участь, что и Советов. Но может быть, у него к союзникам есть хоть капля сострадания? Нет, навряд ли, если его кто-то захочет предать, то испытает кару похуже пленных. Рейх никогда не любил ложь. Италия сжал зубы, скребя ногтями по трясущимся ладоням. Фашист понимающе ухмыльнулся и обошел его сзади, заставляя задержать дыхание от подкатившего страха неизвестности. — Италия, тебе его жаль? — Снова шепот у уха, его рука с нажимом провела по оголенному участку шеи, резко притягивая ближе к себе, заставляя чуть ли не споткнуться. Италия молчал и тогда Рейх зарычал: — Живо отвечай, я сказал. — Нет... Рейх. — Наглая ложь сорвалась с его языка. — Значит жаль. — Ладонь не отпускала его. Дыхание Третьего опаляло раскалённым свинцом Италию, заставляя чуть ли не всем телом дрожать от страха и безысходности положения. — Это…перебор, я думал, что мы просто немного поиздеваемся над ним и убьём, но, по-моему, ты уже перегибаешь палку Рейх. — Он почувствовал кожей его невыносимую улыбку, сглатывая. — Я то? — Мужчина хотел было отстраниться от ненавистных прикосновений, но сильна рука помешала, резко хватая, прижала его к себе. Италия откинул биту в сторону, попытавшись схватить его за руку, что была на шее, как тут же раздался щелчок и теперь металлический нож был прижат к горлу. — Бедный, совсем забыл, кто этот отброс, да? — немец придвинулся к нему теснее, чуть ли не подрезая под ноги. Италия рефлекторно схватился за его бедра, чтобы не упасть и уже открыл рот, чтобы высказать все то, что есть на уме, но его перебили. — Отвали от него, он здесь не причем. — Раздалось снизу с харканьем и надрывным кашлем. Италия тяжело дышал, чувствуя, как пальцы на его теле отстукивают какой-то только им известный ритм. — Тебе слово не давали, грязная шавка. Единственная раса, которая достойна жить — это арийцы... И, пожалуй, японцы. — Нет. Все достойны шанса проживать в этом мире, не только ты, Рейх. — Внезапная ярость, вскипевшая в Италии наконец вышла наружу. — Вот оно как... — Рейх, я…я думал сначала, что наши цели и амбиции одинаковы. Думал, что мы создадим тот мир, в котором будем просто править, а не издеваться, но... Я ошибался Рейх молчал, а потом вдруг разразился внезапным оглушающим и мерзким хохотом. — Италия, я конечно думал, что ты тупой, но чтобы настолько... Да! До сих пор живёшь сказкой о хорошем светлой жизни? Ты же в курсе, что без кровопролития править всем миром не-воз-мож-но? — Громкий голос теперь отдавался эхом в его ушную раковину, — для этого мы и пошли по головам, не так ли Италия? — Мужчина прикрыл глаза, жмурясь и чувствуя, как холодные капли пота скатываются по его вискам, устремляясь вниз. — В твоих глазах раньше была видна только жажда убийства и власти, неужели ты действительно его жалеешь? В общем, мне все равно сейчас глубоко плевать на это, поэтому если не хочешь, чтобы я прикончил тебя на месте, будь хорошим мальчиком и ударь эту русскую свинью битой. Сейчас же. — Италия напряжённо сглотнул, ладони Рейха теперь легли поверх его, возвращая чертово оружие и сжимая на ручке его пальцы. — Давай, смелее, покажи мне всю ярость и отвращение к нему. Лёгкие невыносимо горели и болели, не воспринимая кислород, голова кружилась. Перед глазами было побитое истерзанное лицо Союза, лужа крови рядом с ним. Колени подкашивались. Он не мог себя заставить это сделать. Не мог. Не мог. Сейчас его убьют вместе с Советами. Это конец. — Мне это так надоело, — внезапно появившийся из неоткуда Япония, снова дал о себе знать, выхватывая у обоих злосчастную биту, — что же мне сделать… Просто бить уже не так интересно...— Япония ходил медленными кругами вокруг Советов, легонько ударяя орудием по своей открытой ладони. — Вставь ему в глотку эту биту. — Подал голос Италия, но на его лице не было ни тени радости или нездорового удовольствия, в отличие от двух других здесь присутствующих. Рейх убрал нож, отпуская его.« Прости меня, Союз. Я слабый.» Италия натянул светлого цвета фуражку на лицо, не желая встречаться взглядом с СССР. Ему было стыдно. Он не хотел видеть его осуждение. Чёрт. Никчёмный. Ужасный человек. — Италия, отличная идея. Свиньи же любят глотать что не попадя, ему должно понравиться. — Рейх подошёл к лежащему на полу русскому и грубо поднял за подбородок. Во взгляде Советов до сих пор виднелась непоколебимая решимость и чёртова гордость. — Боже, ты все никак не сдашься. Да кто ты такой, черт возьми? — Я ни за что и никогда не сдамся, такому чудовищу, как ты, Германия. — Хрипло сказал Союз, выплёвывая кровь ему прямо в лицо и довольно улыбаясь своей маленькой победе, но недолго, потому что раздраженный этим фашист, ударил того наотмашь по щеке ладонью. — Все это время ты подчинялся мне, словно собачонка, жалкое отродье. — Рейх зло растягивал губы в улыбке, оголяя белые клыки, которые должно быть, легко могут проткнуть человеческую плоть и впиться в нее, выпивая всю кровь без остатка. — Давайте, Рейх-сама, мне уже не терпится засунуть это в его грязный рот, увидеть, как он задохнётся и все окрасится в красный. — Италия шокировано взглянул на Японию, но тут же быстро спрятал взгляд, обнимая себя руками и сжимая ткань своей униформы. Поскорее бы это всё закончилось. Следующие мгновение это треск, недовольное мычание, возня, удары и унижения, сыплющиеся изо рта Рейха, словно ливень в душную погоду. — Давай, глотай. Глубже. — Снова громкое мычание и хлюпающий звук. Италия сжал губы, не решаясь повернуться и увидеть весь этот ужас своими глазами. Господи. Это ведь все он. Виновник он и только Италия должен сейчас быть на месте коммуниста. Он настоящий монстр, раз так поступает и совсем не может ничего сделать. Советы чувствовал, как инородный предмет разрывает его горло, пытаясь проникнуть глубже, глаза расширились от невыносимых мучений, руками же он не мог оттолкнуть их и хоть что-нибудь сделать, потому что те крепко сжимали другие ладони. Он задыхался и захлёбывался в своей крови и рвоте, смешанной со слюнями. Перед глазами было улыбающееся лицо фашиста, сзади слышалось хихиканье ещё одного на голову повернутого психа. Но… Чётче всего был Третий Рейх. В его голову внезапно ударили воспоминания ещё их самого первого знакомства. Это произошло в далёком 19 веке, во дворце, тогда, кажется, к отцу приезжал на переговоры Германская Империя, взяв с собой сына, так они и начали общаться. Союз и подумать не мог, что такой милый мальчик станет осквернённым убийцей миллионов людей. Он не мог поверить в то, что ребенок, так прекрасно рисующий, превратится в настоящего психа, демона во плоти. Они даже целовались в тайне, неловко и неумело, неимоверно краснея и смущаясь, правда, но испытывали теплые чувства друг другу. И что же сейчас? Одно неверное слово, один шаг и уже враги, стреляющие друг в друга не жалея. Светило солнце. Жужжали шмели, опыляющие своей пыльцой яркие и большие цветы. Двое мальчишек смеялись и бегали по зелёному лугу. — Ты меня не поймаешь, Советы! — Улыбаясь, сказал брюнет, пытаясь увернуться от назойливых рук юноши, но через несколько секунд уже был повален и прижат к траве. — Попался! — Рейх тяжело дыша, смотрел вверх, прямо в глаза Союзу, который навис над ним, покрасневший и растрепанный после бега. Немец невольно опустил взгляд на его губы, но тут же отвёл глаза, краснея, СССР же с ужасом поймав себя на том же быстро слез с него и перекатился на спину, ложась рядом. Они просто молчали, рассматривая яркое голубое небо. — Думаю нужно возвращаться, потому что мой отец может рассердиться, так что мало не покажется, — спустя несколько мгновений подал голос союз, протягивая руку к бабочке, с блестящими красными крыльями. — Да, ты прав. — Улыбнулся Третий, но тут же замялся, — слушай… Мы же когда вырастем, так же будем вместе, да? — Он повернулся на левый бок, глядя веснусщатому парнишке. Тот удивлённо захлопал своими зелёными глазками, а затем звонко рассмеялся. — Что за глупый вопрос? Боишься? — Да перестань ты, придурок! Просто скажи мне, будем ли мы такими же друзьями? — Я клянусь, что навсегда останусь твоим другом, Рейх. — Союз взял его за руку, скрепляя их пальцы вместе и с теплотой смотря в голубые глаза. — Я клянусь, что навсегда останусь твоим другом, Союз. — Они улыбнулись друг другу. Союз почувствовал, как из него вытащили колючую палку и его тут же стошнило прямо на холодный кафельный пол. Он натужно кашлял, размытым зрением разглядывая мутные пятна крови и кусочки недавно переваренной еды на полу. — Не смей умирать, тварь. Ты ещё не извинился за смерть моего отца, — прорычал Рейх, отбирая у японца палку и с размаху ударяя по пояснице врага, что тут же упал на пол, хрипя. Нацист сделал еще пару ударов, кажется, сломав мужчине пару ребер и перевернул на спину, заставляя того скорчиться от боли, — сейчас тебе будет по-настоящему больно. — Рейх подставил окровавленную биту к его анальному отверстию, резко и с трудом проникая внутрь его тела. Союз раскрыл глаза, начиная извиваться и пытаться вдохнуть воздух, он хрипло стонал, каждое движение ему отдавалось вспышкой боли во всем теле. Оружие резко вставили ещё глубже, он ощущал гвозди, впившиеся в его плоть и внутренние органы. — Да, больно? Хочешь умереть? — Третий вытащил палку и с новой силой вставил ее обратно уже глубже, СССР выгнулся, кусая свои губы. Он чувствовал, как его разрывает изнутри на части. А Рейх все не останавливался, продолжая яростно вбивать дерево в жертву, уже начала выплескиваться кровь и вываливаться кишки. Союз чувствовал, как палка проникла глубоко в его тело, он видел бугорки от гвоздей, видел как хлещет его кровь фонтаном, видел перед собой улыбающиеся детские лица детей, лицо Рейха, жалостливые глаза Италии, а затем настала долгожданная пустота с тишиной. И больше он ничего не ощущал, ни боли, ни страданий. — Кажется, ты его убил... — Видя, как Рейх все ещё продолжает насиловать бездыханное тело битой, сказал Япония. Италия поправил на голове фуражку и посмотрел в их сторону, от этого зрелища у него чуть не вывернуло желудок на изнанку. — Эта тварь заплатила не полностью. — Рейх секундно задержался на закатанных глазах союза, что когда-то светились жизнелюбием и радостью. Он помотал головой, прогоняя неправильные мысли. — С днём победы, теперь весь мир наш. Злорадное раскатистое хихиканье Японии, убийственная и острая, словно сталь улыбка Германии. Мир теперь был под влиянием настоящего тирана и зла.