Забыть

— Екатерина Муравьева. Можно просто Катя, — девушка протягивает ему руку. Он глупо смотрит на нее с пару секунд и, спохватившись, торопливо обхватывает ее тонкие пальцы в неловком рукопожатии. — Можно Сережа. Ну, в смысле, Сергей, но можно просто… ты поняла, короче, — ее хватка неожиданно крепкая, но, наверное, ему не стоит удивляться, не за красивые же глаза ее приняли в отряд «Аргентум». — Приятно познакомиться. — Взаимно, — улыбается она, лукаво прищурившись. — Мозг подготовлен к установке импланта. Ситцевые занавески колышутся от легкого ветерка, рисуя вечерним солнцем незамысловатые узоры на стенах. Катя ставит перед ним кружку с чаем, взбалтывая неосторожным движением чаинки. Они вихрем поднимаются со дна кружки, и таким же вихрем проносятся теплые мысли в его голове, когда Катя улыбается ему так по-домашнему. Они прошли вместе и огонь, и воду, но каждый раз при взгляде на нее в его груди будто разрастается жаркое солнце, и он не может не улыбнуться в ответ. — Начинаю установку нейрополимерного расширителя «Восход». Попытка номер три. Двери в кабинет Сеченова приглашающе распахиваются, и перед взором предстают корпуса самолетов, металлическими исполинами устремившиеся к потолку. Дмитрий Сергеевич разворачивается в кресле и жестом подзывает их к столу. Их шаги гулким эхом отдаются в просторном зале. Он мельком оглядывает людей, идущих рядом с ним. Должно быть, это его сотоварищи, но по какой-то причине он не узнает их лиц. Они останавливаются перед Сеченовым, внимательно слушая его указания. Слова доносятся как из-под толщи воды, и их смысл ускользает от него. По правую руку от него стоит девушка; когда он поворачивается к ней, она пронзает его настороженным взглядом. Ему почему-то хочется провести пальцами по трогательному излому ее бровей, чтобы прогнать оттуда тревогу. Заправить ей за ухо медную прядь, роняющую тень на глаза. Спрятать ее ладонь в своей. Как ее зовут? — Предварительно операцию можно считать успешной, имплант организмом не отторгается. Будем продолжать наблюдение. Приберитесь тут. Взрыв. Его обдает жаром и сшибает с ног. Как подбитая птица, девушка отлетает к стене и, раскинув руки сломанными крыльями, оседает на пол. Эта девушка, кто она? Глаза заливает кровью и жжет от едкого дыма, веки тяжелеют, но он ползет к ней, царапая ногтями раскалившиеся плиты. Почему он к ней ползет? Кто она? Горло саднит. Он кричит? В легкие забивается удушливый запах гари. Огонь облизывает деревянные подпорки, они с треском подкашиваются, и потолок кренится. Хрупкая фигурка тонет в угольно-алом мареве. Кто она? Отколовшийся обломок ударяет его по затылку. Мир накрывается плотным черным одеялом. — Выздоровление протекает в штатном режиме. О, кажется, он приходит в себя. Назовите свое имя. Вы помните, что с вами произошло? Как вы себя чувствуете?

***

— Вы меня слышите, товарищ майор? Как вы себя чувствуете? Знакомый голос пробивается сквозь мутный кисель постепенно возвращающегося сознания. — Товарищ майор! Ответьте! П-3 через силу разлепляет глаза и фокусирует взгляд на маячащих перед лицом жгутиках, высунувшихся из перчатки. — Да в норме я, в норме. Не верещи, и без тебя тошно, — майор с трудом приподнимается и тут же со стоном опускается обратно, хватаясь за затылок. В голове гудит так, словно его огрели обухом, хотя, судя по растущей шишке, это недалеко от правды. — Кто верещит? Я?! — возмущенно уточняет ХРАЗ, но тут же сникает. — Вы как? — Ща полежу немного, и пройдет. Не знал, что нейрополимерные перчатки умеют переживать. — Нейрополимерные перчатки, может, и не умеют, — с ноткой самодовольства отмечает ХРАЗ, на что Нечаев озадаченно хмурится. — Тем не менее, я не переживал, просто меня совершенно не радует перспектива навсегда застрять тут с вашим остывающим телом. Жгутики обвинительно тычут в сторону Нечаева: — Без вас я далеко не уйду, поэтому в моих же интересах беспокоиться о вашей безопасности. — Ах в интересах! — хмыкает Сергей. — Ну раз так, тогда ладно. А че вообще случилось? — Сложно сказать точно. Полагаю, вы потеряли сознание на фоне физического и морального переутомления. — Мда, об пол я приложился знатно… — поморщившись, майор все-таки решает осторожно встать. — Еще и снилось будто что-то… На этих словах ХРАЗ заинтересованно изгибает полимерные проводки: — Да? И что конкретно? — Если б я знал! Нихера не помню. Как ни пытаюсь, только башка трещит сильнее, — будто в подтверждение сказанного его виски простреливает болью, и он недовольно шипит. — Ну-ну, товарищ майор, не стоит перенапрягаться. Раз не помните, значит, не так уж важно это было. — Да, наверное, ты прав, — выудив капсулу с непремом и применив ее, Нечаев прояснившимся взором окидывает коридор и проверяет снаряжение. — Хер с ним, давай двигать дальше. — Вы уверены? Ваше рвение похвально, но вы никому не сделаете одолжения, если вам в решающий момент опять станет плохо. — Уверен, — отрезает П-3 и нетерпеливо дергает плечом. — Пошли уже. — Как скажете, товарищ майор, — покладисто соглашается ХРАЗ и прячется в звезду на ладони. Они преодолевают несколько поворотов в тишине, прерываемой лишь хриплым дыханием и шорохом шагов Нечаева. — Очнись, любимый, — эхом отскакивает от стен чей-то женский голос, прерывая установившееся безмолвие, и заставляет майора вздрогнуть, озираясь по сторонам. Увлеченный поиском источника звука, П-3 чуть не спотыкается о валяющуюся на пути голову робота, но его левую ладонь пронизывает острый разряд тока, благодаря которому он, дернувшись, ставит ногу на ровную поверхность. — Ты че, совсем охуел? — оправившись от первоначального шока, рычит он, поднося ХРАЗа к лицу. — Искренне извиняюсь, товарищ майор, — начинает ХРАЗ. В его голосе нет ни капли раскаяния, — но мы приближаемся к выходу из комплекса. Снаружи нас поджидает не один десяток агрессивно настроенных роботов, поэтому если вы хотите добраться до ВДНХ живым, советую вам взять себя в руки! Не получив мгновенного ответа, он ехидно добавляет: — Или же нам стоит вернуться в ближайшую безопасную комнату, чтобы вы перевели дух? Я могу отметить вам ее местоположение. Осмелюсь предположить, что Элеонора будет очень рада повидаться с вами. — Да иди ты! Я всего на секунду отвлекся, — бурчит Сергей, не желая признавать свою оплошность. — В критической ситуации эта секунда может стоить вам жизни, и вы, товарищ майор, как никто другой должны это понимать. — Хорош нудеть. Все я прекрасно понимаю, — огрызается Нечаев и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Так, все, я собрался. — По-настоящему или как в тот раз? — язвительно уточняет ХРАЗ. Майор неверяще ухмыляется. — Че-то я не врубаюсь, ХРАЗ, ты откуда такой охреневший взялся? — качает головой он. — Ладно, проехали. Обещаю, что буду осторожнее. Доволен? — Вполне, — полимерные жгутики изображают подобие кивка и снова скрываются из виду. Остаток пути проходит без приключений.