Стоило ли?

Заходя на съемочную площадку второго сезона сериала "Тень и Кость", Патрик ни за какие бы драгоценности, блага в мире не поверил, что вот она- девушка с длинными, кудрявыми темными волосами, глубокими карими глазами, в которых, кажется, весь мир может поместиться, в чёрных штанах, белом топике и светлой рубашке в клетку- станет объектом его влюбленности и любви, обожания и зависимости. Вечной душевной боли. И черт бы её побрал эту Суджаю. За эти ее намеки, которые совсем не намеки, но намеки. За теплые объятия и переплетенные пальцы в перерывах между кадрами. За горячие поцелуи в щеку, совсем рядом с уголками губ. За то, что глазки свои до безумия красивые, до дрожи пробирающие строит и сладко, нежно, развратно флиртует. За звонкий, льющийся смех, обволакивающий сознание и заставляющий забыть все, что он когда-либо знал и слышал. Ревнивый, двадцатисемилетний мальчик из Ирландии, который, увидев ужасно блядские сториз с тем, кого на них быть не должно было, решает провести долгожданную и прекрасную ночь пятницы-пьяницы, достав бутылку крепкого французского коньяка, подаренного Барнсом после успешной премьеры второго сезона сериала. Алкоголь успешно пролежал в темном местечке двухкомнатной квартиры около полугода, и только сейчас ему нашлось применение. Патрик не знает, когда все пошло по пизде. Или в пизду? Сейчас бы начать склонять это словосочетание по падежам, задавать вопросы "по чему?" или "во что? куда?". Или не словосочетание вовсе. Да хуй его блять знает. Поебать. Да и какого, сука, полового мужского органа он сейчас об этом думает вообще? Приплыли нахуй. Заебись. Первый стакан с коричневатой, горьковатой жидкостью выливается в горло, обжигает чувствительные стенки, но дарит приятные ощущения в данный момент. Всяко лучше, чем думать о ней и её тусовках во Франции, куда он прилетит на конвенцию каста только завтра к обеду. Есть надежда, что он успеет протрезветь за ночь и полтора часа полета, и будет выглядеть не словно неумелый алкоголик, а приличный, молодой, красивый, знаменитый и прочие комплименты ему-прекрасному актер. Знаете, ему и на полу сейчас сидеть неплохо: задницу подогревает отопление; можно закинуть голову на диван и бессмысленно смотреть в потолок, подсвеченный синим неоном. В пизду. Вот сейчас точно в пизду. Все вокруг напоминает о ней. Понимаете, актеры- люди по сути своей слегка сумасшедшие, а когда ещё в роль так вживаются, что становятся с персонажем одним целым, начиная перенимать его привычки, то тут только прости-прощай. Так вот так и у Дасгупты случилось, вообще не только у нее, конечно, но сейчас ему важна лишь она. Девушка синий и все его оттенки полюбила до такой степени, что скупает, кажется, все красивое из той цветовой гаммы. Второй стакан заставляет поморщиться и приложить тыльную сторону ладони к губам, прикрывая глаза. В холодильнике еще несколько дней назад, когда он прилетел из Лондона, повесилась мышь, к счастью не в буквальном смысле- он их терпеть не может, а покупать что-либо поесть уже не было смысла- протухнет. Поэтому дни были проведены на доставке готовой еды. Ну, а вечер пятницы пошел немного не в том направлении, в котором актёр планировал. По пизде он пошел. И вот сейчас тоже верно сказано. Тыкает на разноцветные кружки на пульте управления подсветкой, выбирая наиболее приятный. Каждый из цветов обязательно напоминает кого-то из друзей, благодаря их персонажам-гришам, цветам необычных одежд. Останавливается на темно-синем. Как бы далеко он не пытался убежать, он все равно останется на месте или же просто добровольно придёт обратно. Она притягивает к себе, как никто до этого, обвораживает и очарует. Он знает- за этим обязательно последует разочарование, грусть, разбитое сердце и тоска. Третий стакан погружает в воспоминания. Чертовы воспоминания, которые хочется вырезать из своего сознания, никогда не думать о ней больше и забыть обо всем, что было. Просто так отказаться от яркой улыбки и девичьего смеха? Теплых касаний, объятий и поцелуев? Нежных слов и прелестного голоса? Острых скул, тонкой линии подбородка, изящных плеч и выпуклых ключиц? Совместных историй и тупых шуток? Знаете, наверное, так и вправду будет лучше. Хотя бы не так мучительно больно. Но сейчас остановить себя невозможно. Спустя почти год знакомства, во время съемок последней сцены- во Дворце, - поцелуй в туалете после слез от окончания и скорого расставания, поздравлений и миллиона объятий. Поцелуй, от которого стреляло в висках. Поцелуй, от которого леденели конечности. Поцелуй, от которого в душе и на сердце зародилось что-то теплое, новое и ранее непознанное. Поцелуй, от которого стало до безумия приятно и больно. Поцелуй, после которого хотелось ближе, сильнее и чаще. Четвертый стакан пьянит. Только удовольствия почему-то нет. Интересно, почему? Может потому что лишь она может принести ему радость и удовлетворение? Патрик берет телефон- или это алкоголь внутри него?- и находит чат с девушкой- закрепленный сверху, с глупым красным сердцем в конце имени. Гибсон, ау, возьми себя в руки. Руки заняты печатанием сообщения, голос в голове, иди в задницу. Патрик Гибсон: Почему ты такая? Суджая хмурится, читая сообщения через уведомление на экране телефона. Заходит в номер отеля после тусовки в клубе, закрывает за собой дверь и падает на кровать. Что она натворила? Или что-то с ним случилось? Святые, Патрик со своими внезапными фразочками, в личном чате особенно, настораживает. Суджая Дасгупта: Такая прекрасная или что ты хотел спросить? Мужчина пьяно улыбается. Что он там говорил про слегка сумасшедших актеров? Вот-вот, теория подтверждается потихоньку. Патрик Гибсон: И это тоже. Вот поцеловала меня, обворожила, а сама с каким-то пидором тусуешься в клубе. И не стыдно? Девушка фыркает, слегка улыбнувшись. Суджая Дасгупта: Во-первых, за прекрасность спасибо маме с папой. Во-вторых, я не обвораживала тебя, ты сам обворажился. В-третьих, он не пидор, а хороший парень и просто подошёл познакомиться. В-четвертых, уже не тусуюсь, а готовлюсь к здоровому, долгому сну. В-пятых, не стыдно, не вижу за что стыдиться. В-шестых, ты пьян? Пятый стакан вливается в мужское горло и превращается в безвкусную жижу, вместо приятного, вкусного напитка, каким он был до опьянения Гибсона. Возможно, стоило отложить этот чудесный подарок до светлых времен, но сейчас думать об этом бесполезно, даже бессмысленно. Решает не отвечать на перечисления, иначе это займёт еще минут десять. Патрик Гибсон: Всего-то решил опробовать подарок Бена. Имею право, я- взрослый мужчина. Суджая Дасгупта: Ты ревнуешь что ли? Усмехается и наливает сам себе шестой раз. Да нет, он не ревнует. Он пиздец как ревнует. Так, что хочется головой об стену сразу, чем страдать от собственных же чувств, эмоций, раздумий, мыслей. Так, что хочется прилететь к ней, прижать к себе и никогда, ни за что не отпускать. Патрик Гибсон: Представь себе такое случается у людей и довольно часто. Особенно, если человек питает пылкой симпатией к другому. Дыхание будто пережимает, а кровь закипает в жилах, заставляя сердце биться быстрее. Находятся за тысячи километров друг от друга, в разных странах и города, а думают и чувствуют одно и то же. Метафорично. Суджая Дасгупта: Падди... ты пьян, в тебе говорит алкоголь. И тебе стоит проспаться, как следует. Завтра конвенция, и ты должен выглядеть прилично. Тяжело сглатывает, утыкаясь в отельную, белоснежную подушку лицом. Нет, жизнь, всё-таки, - пиздецки сложная штука. Слишком много можно испытать за считанные секунды. Страх и беспокойство, желание и страсть, любовь и тоску. Мужчина усмехается, приподнимая уголок тонких розовых губ. Последний стакан наполняется горячащим напитком и попадает в глотку. Патрик Гибсон: Я-то высплюсь, только ты из моих мыслей не выйдешь. Девушка вздыхает, закусывает алые от помады губы. Суджая Дасгупта: Завтра поговорим, Патрик. Ложись спать. И он ложится. Засыпает и, к его же глубочайшему счастью, ему ничего не снится. Сегодня без снов с возлюбленной девушкой. Вставать рано утром максимально тяжело- чертово похмелье. Прыскает в лицо водой, приводит себя в человеческий, а если быть точнее, то в божественный, вид. Хватает сумку с вещами, наспех собранную парами минутами ранее, и выбегает на улицу, прыгая в такси. Полтора часа в самолёте проходят легко и даже довольно быстро, а всей причиной служат губящие и вдохновляющие мысли о встречи с Дасгуптой. Возможно, не стоило писать ей вчера такое. Успевает поздороваться с друзьями по дороге в номер Суджаи, обняться со всеми и выслушать подколы по поводу постоянного безупречного внешнего вида и спешки к девушке сердца. А может они и правы в своем шипперстве. Кто ж знает. Стучится в дверь, с замиранием сердца ожидая ответ изнутри. Может стоило купить цветов? Да нет, ерунда какая-то. Хотя, наверное, нужно было. Чёрт, хуй знает, что нужно, а что нет. Да и хуй не знает. — Привет.. — девушка неловко улыбается, открыв дверь. Видимо, проснулась совсем недавно и успела лишь сходить в душ- халат слегка свисает с изящных плеч, открывая вид на точеные ключицы. — Проходи, юный алкоголик. Слегка отходит от прохода, пропуская парня внутрь. Заливается краской, ловя на себе его взгляд небесно-голубых глаз. Утонуть можно в них. Да она уже давно утонула. И спастись даже не пытается. Лежит на дне и любуется им. — В любом случае все, что я писал вчера было правдой, — выдавливает истину из своих уст, делая несколько шагов внутрь, закрыв за собой дверь. Нервно выдыхает, смотря в темно-карие глаза напротив. Борется сам с собой. Суджая берет его за ладонь, заставляя поставить спортивную сумку на пол, подходит ближе, касаясь своим телом тела юноши. У него в этот момент внутри все переворачивается, мир вокруг рушится и заново возносится самостоятельно. — Я тебя люблю.. — шепчет, проводя носом по слегка мокрым волосам девушки, вдыхая приятный аромат цитрусов. — И я тебя, Патрик, — улыбается его самой любимой улыбкой и утыкается губами в его подбородок. Стоили ли эти слова, кажется, вечных мучений, которые оба перетерпели в ожидании первого шага со стороны другого? И он целует. Но только как целует.. Тянет на себя, скользит языком по деснам, обжигает девичий язык легким прикосновением собственного, распаляет, оголяя каждый нерв, а вместе с тем мягко поглаживает слегка смуглые щеки. Она прижимается ближе, бедрами своими блядскими вертит и закидывает руки на его широкие плечи, поднимаясь на носочки для удобства. Выбивает весь оставшийся воздух из легкий, туманит сознание и влюбляет в себя ещё больше, только сама об этом не догадывается. И им сейчас как-то слишком хорошо. Влюбленность- почти, как алкоголь, пьянит и не дает ясно мыслить. Но в отличие от алкоголя, потом наступит не похмелье, а что-то еще более приятное, воодушевляющее и неземное, кажется, никогда не досягаемое. Любовь. Суджая вполне себе осознанно, а возможно и не совсем- воздух вокруг горячий и его категорически не хватает, сжимает запястья Гибсона и тянет его к кровати в спальне, падает сам и позволяет мужчине нависнуть сверху. Целует снова и снова, то впивается в сильные плечи ногтями, то обхватывает своими ладонями щеки с едва отросшей бородой, хихикает прямо во влажные губы, цепляется за ремень на его черных брюках, неосознанно прогибается в спине от особо жаркого поцелуя и разводит в стороны ноги, спустив одну с края, чтобы Патрику было удобнее. Тот не остается в долгу- скользит пальцами по оголенному бедру, разжигая совсем другой, не то, что от алкоголя, пожар, чуть прикусывает нижнюю губу Дасгупты, вздрагивает каждый раз, когда та елозит под ним. Довольно улыбается, отрываясь от пленящих женских губ. — Нам выходить через десять минут.. — девушка сбито дышит, подняв уголки губ, и прикрывает глаза в мнимом блаженстве. — Тогда отложим наше занятие на вечер, — поправляет прядь ее волос, до безумия нежно заправляет за ушко. — Или на ближайшую вечность. Я тебя отпускать не собираюсь. — На ближайшие дни. Я не собираюсь "ближайшую вечность" жить без секса, — смеется, поднимаясь с постели, уходя к собственному чемодану, чтобы переодеться. — Как скажешь, моя королева. И снова целует. И в этом поцелуе каждый находит все то, что так долго искал и хотел. И наверное, все муки стоили того, что они испытывают сейчас.