Verbatim

      Андеграунд был скорее долгожданным событием, чем местом. Это всегда происходило на одной из улиц, обычно отгорожённой от остальной части города несколькими заброшенными домами и ветхими деревяшками, формирующие некое подобие забора. Каждый месяц улица менялась, потому что банды пытались сохранить ту самую утончённость этого великого мероприятия (и это далеко не из-за полиции, вот вообще не из-за неё).       В ту секунду, когда солнце начинало постепенно садиться, люди стали выходить из теней наружу. Между бандами было объявлено перемирие (за пределами организованных боев), а сами события в андеграунде продолжались до раннего утра, пока вновь не взойдёт солнце. Люди, которые ходили туда, всегда были разными — друзья, которые не виделись неделями, или же те, которые не принадлежали ни к какой банде и просто хотели немного развлечься.       Джисон, как правило, не часто бывал в андеграунде. Он участвовал в паре рэп-батлов, и Чан и Чанбин всегда говорили ему, что он хорош, что ему следует делать это чаще, но, честно говоря, там было полно людей, искавших лишь повод дабы доставить неприятности ради «веселья».       Ли Минхо было, на удивление, легко найти в толпе. Чан заметил его первым, тот уже потащил Чанбина и Джисона к толпе людей, окружающих драку. Джисон позволил втянуть себя, всё ещё немного сомневаясь в этом плане. Он не предполагал, что всё пройдет совсем уж хорошо, да и Джисон был немного на взводе, так как вокруг них были акулы, рассеянные в толпе людей, и упорно следил за На, тусующейся в компании с теми недо-амбалами.       Когда они остановились на краю группы, Чан толкнул его локтем, кивая на драку.       — Это Минхо?       Джисон, глаза которого в настоящее время беспокойно бегали по сторонам, стряхнул с себя разочарование из-за того, что его прервали при сканировании местности, и посмотрел вперёд, сосредоточившись на драке. Он сразу узнал Минхо. На нём были простые спортивные штаны и белая футболка, плотно облегающая его тело. Чёрные волосы были разделены неровным пробором, они падали на глаза и прилипали ко лбу от пота. Казалось, что драка только начиналась, но, похоже, это была не первая битва Минхо за эту ночь. И, судя по тому, как он себя вёл, это явно была и не последняя в его планах.       Джисон кивнул, затем снова посмотрел в толпу. Он не хотел слишком долго следить за сим действием. У него скрутило живот.       Чанбин появился рядом с ним, небрежно обняв его за плечи и ухмыляясь происходящей перед ними драке.       — Это наш парень? — он спросил, и Джисону захотелось закатить глаза.       — Ты можешь говорить потише? — прошипел Хан в ответ, на что Чанбин рассмеялся.       — Ты такой невинный, Сонни, — дразнил Чанбин, ведь использовал это прозвище только тогда, когда хотел любя поиздеваться над младшим. Он игриво взъерошил ему волосы, и тот невесело оттолкнул его руку, — Здесь всем насрать.       Джисон знал это. В большинстве андеграундов, где он бывал, никому не было дела до подобного, но что-то сегодня заставляло его чувствовать себя неуютно: ему вдруг захотелось, чтобы Феликс пришёл. С тех пор, как он присоединился к банде, Ли не уходил в андеграунд, всегда настаивая на том, что не фанат этого места. Джисон знал, что Феликс ходил туда, потому что был одним из самых умных людей с улицы, собирая крупицы необходимой информации, которой щедро пользовался в своё же благо.       — Ты не собираешься смотреть? — спросил Чан, немного наклоняясь, чтобы Джисон услышал его сквозь шум толпы. Его лицо стало дразнящим, и он ухмыльнулся, — Или сделать ставку?       Взгляд Джисона метнулся к двум людям в кольце людей. Минхо всё ещё растягивался. Парень, с которым он дрался, наблюдал за последним с почти хищным блеском в глазах. Он был крупнее Минхо — намного. Джисон нервно заёрзал.       — Я не люблю заключать пари, хён, — сказал он небрежно.       Чан пожал плечами, снова предоставляя ему личное пространство.       — Достаточно справедливо, но ты-то точно захочешь посмотреть.       Джисон проглотил свою гордость и, наконец, обратил всё своё внимание на драку. По толпе пробежало электричество. Предвкушение. Адреналин. Минхо был полностью уверен в себе: он не сводил глаз со своего противника. Краем глаза Джисон видел, как Чан делает ставку на Минхо, Чанбин был напряжён, и Хан мог разглядеть волнение, написанное на его лице.       Большой парень нанёс первый удар из ниоткуда. Минхо легко увернулся, отпрыгнув в сторону, и затем бой вступил в самый разгар.       Игривая аура Минхо исчезла, его глаза потемнели, но он всё ещё был слишком самоуверенным. Он быстро метнулся к другому парню и сумел нанести удар. Он двигался так быстро, что если бы Джисон не уделял ему всего своего внимания, он бы этого не заметил. Ли парировал удар назад, и, когда его противник попытался ударить его снова, увернулся и резко попал ему в бок.       Наблюдая за боем, Джисон мог легко понять, каким Минхо был танцором. То, как он двигался — это было почти мелодично. В каждом шаге была цель, ритм. Он был быстр, быстрее, чем он когда-либо видел, чтобы кто-то так дрался. Он держался уверенно, как будто не было ничего другого, чем он предпочел бы заниматься. Он владел этой улицей.       Минхо собирался победить.       Глаза Джисона не отрывались от Минхо, и его охватило внезапное желание увидеть, как он на самом деле танцует. Он был в трансе и не был уверен, что хочет, чтобы это прекратилось.       Минхо уклонился от выпада своего противника, и его глаза, уверенные, тёмные, переместились мимо другого парня в толпу. На какую-то долю секунды он скользнул взглядом по лицам в толпе, и Джисон затаил дыхание. Они встретились взглядами. Уверенная ухмылка Минхо исчезла, он выглядел смущённым. Джисон чувствовал, как его сердце сильнее бьется в груди, словно пытаясь вырваться. Он хотел, чтобы этот бешеный ритм замедлился — заставить себя отвести взгляд от Минхо, но не смог. А потом Минхо получил удар.       Сердце Джисона остановилось, когда парень рухнул. Его противник был крупным, и силы удара было достаточно, чтобы отправить в нокаут любого.       — Чёрт! — крикнул Джисон и почувствовал, что рванулся вперёд, будто мог подбежать к Минхо, — Минхо, блять!       Джисон зашипел, когда почувствовал руку на своём плече. Он не мог сказать, кто это был, слишком сосредоточенный на нарастающем в нём беспокойстве.       — Всё в порядке, Джисон. Просто дай ему секунду, — прошептал Чан.       Джисон не хотел. Он ненавидел это, но наблюдал, как Минхо, спотыкаясь, поднялся на ноги, задирая свою белую рубашку, чтобы вытереть рот, пачкая белоснежную ткань кровью.       Минхо встряхнул головой, словно отчаянно пытался прояснить её, и, бросив один долгий взгляд на Джисона, он снова перевёл его на своего противника. Его лёгкая жизнерадостность и беззаботная энергия ушли, и теперь он держался более целеустремленно. Джисон быстро понял, что он больше не дурачится.       Остальная часть драки прошла в размытых кулаках. Каждый раз, когда противник Минхо наносил удар, Минхо блокировал его, как будто это было проще всего на свете, резво возвращая удар. Ещё через две минуты всё было кончено, противник лежал на земле. Толпа ревела, но Минхо игнорировал крики. Он вытер пот с лица и вошёл в толпу людей, направляясь прямо к Джисону.       Джисон моргнул, глядя на Минхо, застывшего на месте, когда тот подошёл ближе. Он казался сумасшедшим, его губы сжались в тонкую линию, а брови были плотно сдвинуты. Рядом с ним Чан критически смотрел на Джисона, пытаясь разобраться в ситуации.       Минхо схватил Джисона за руку и потащил за собой, продолжая идти. Он едва удостоил Чана или Чанбина вторым взглядом.       — Пойдём со мной, — сказал он, и его тон не оставлял места для споров.       Бросив последний беспомощный взгляд на своих друзей, Джисон, спотыкаясь, побрёл за Минхо, который крепко держал его. Они пробирались сквозь море людей, уворачиваясь ото всех.       — Куда мы идём? Что случилось? — спросил Джисон, отдёргивая руку назад, переходя на бег, так как не мог поспевать за Ли, не спотыкаясь.       Минхо не отвечал, пока они не оказались за пределами всей толпы, полностью вне пределов слышимости. Они были спрятаны в небольшом переулке, заросшем сорняками, пробивающимися сквозь гравий. Джисон всё ещё осматривался, когда Минхо набросился на него.       — Какого черта ты здесь делаешь, Джисон? — он зарычал.       Джисон в шоке уставился на него в ответ. Минхо определённо был зол, но Хан не мог точно определить почему.       — Ч-что? — заикаясь, спросил он, скрещивая руки перед собой и пытаясь заставить чувствовать себя не таким слабым перед ним.       — Что ты здесь делаешь? — повторил он, подходя ближе.       Внутри Джисона поднялось разочарование, и он вскинул руки в воздух.       — Что я здесь делаю? Это андеграунд, Минхо. Я Бродячий. Какого чёрта мне не быть здесь? — он возразил, свирепо глядя на парня. Любые следы транса, в который он был погружён, наблюдая за дракой Ли, рассеялись, сменившись раздражением.       — Ты знаешь, сколько акул здесь сегодня вечером? — Минхо зашипел.       — С чего такая щедрость? — недоверчиво воскликнул он, — Я могу постоять за себя, Минхо, я не какой-нибудь ребенок. Я не беспомощен, — старший нахмурился, проводя руками по волосам.       — Блять, — пробормотал он, глядя на Хана. Часть гнева покинула его тело, но никак не напряжение, — Чёрт возьми, Джисон. Тебе следует пойти домой. Я серьёзно.       — Пошёл ты, Минхо, — выплюнул он, — Ты же видел, что я пришел не один. И даже если бы я был в одиночестве, какое тебе дело?       Челюсти Минхо сжались, и он отвернулся. Джисон заметил, что на его нижней губе всё ещё была кровь, и обнаружил, что смотрит на неё. Цвет отвлекал, это было точно больно.       — Хорошая битва, — сказал он, сосредоточившись на глазах Минхо: они были мрачными и расчётливыми, воспринимая всё вокруг, — Разве ты не должен был забрать свою часть ставок? — добавил он резким голосом.       Минхо закатил глаза, наконец-то снова взглянув на Джисона. Он не совсем встретился с ним взглядом, вместо этого он задержался на синяке, который по-прежнему был заметен на мягкой щеке. Он был отвлечен, когда заговорил снова, будто не контролировал свои мысли. Джисон моргнул, позволив себе взглянуть на губу Минхо.       — У тебя всё ещё идёт кровь, — сказал он прямо.       — И у тебя всё ещё синяк, — возразил Минхо, вздохнув, — Почему ты на самом деле здесь, Джисон?       Хан судорожно выдохнул, подавляя возмущение, которое испытывал ранее. Гнев покинул его тело, как ветерок, и он в последний раз осмотрел губу Минхо. Парень натянул рукав своей чёрной толстовки на ладонь и, встав на цыпочки, наклонился вперёд, нежно дотрагиваясь до губы Минхо. Крови было не слишком много, и он был осторожен, чтобы не слишком беспокоить рану.       — Может быть, — сказал он нерешительно, стараясь сохранить дразнящую нотку в голосе, — Я здесь, чтобы присмотреть за тобой.       Минхо слегка схватил Джисона за запястье, заставляя его прекратить начатое. На секунду, когда они встретились взглядами, Джисон испугался, что зашёл слишком далеко — для другого парня было ещё не поздно оттолкнуть его, забыть, что они когда-либо встречались… Прежде, чем Минхо издал лёгкий смешок.       У Джисона перехватило дыхание. Ему понравился звук смеха Минхо — он хотел услышать его снова, хотел стать причиной для этого. Он уставился на старшего с благоговением.       Не подозревая о том, как он влияет на Джисона, Минхо отпустил его запястье. Хан же завис с рукой в воздухе на неловкую секунду, после чего отступил, слишком боясь прикоснуться к нему снова.       — Что тут смешного? — спросил он, надув губы.       Он хотел сменить тему, забыть о том, как он вытер губу, слишком близко, слишком дружелюбно. Если бы не его рукав, он мог бы коснуться нижней губы Минхо. Они выглядели мягкими и пухлыми. Джисон был почти очарован ими.       — Тот факт, что ты думаешь о возможности присматривать за мной, — покачал головой Минхо.       — Нечестно, — раздраженно фыркнул Джисон, свирепо уставившись.       — Нечестно? Разве ты не помнишь, как я впервые встретил тебя?       Минхо напомнил, ухмыляясь. В его глазах было выражение, которое Джисон не мог точно определить, но поддразнивание показалось ему довольно странным, будто они были гораздо ближе, чем люди, встретившие друг друга пару дней назад.       — Это не считается, — заныл Джисон, — У меня всё было хорошо, — Минхо слегка улыбнулся.       — Допустим, я поверил.       — Эй! Не надо меня опекать, — повторил он с негодованием.       Улыбка Минхо погасла, внезапно став серьёзной. Он покачал головой.       — Я не такой, Джисон-а, — тихо сказал он и протянул руку, проводя пальцами по синяку на левой щеке мальчишки.       — Хён? — спросил Джисон, наклоняя голову так, что Минхо был вынужден встретиться с ним взглядом. Он подошёл ближе.       — Да? — на грани слышимости подсказал Минхо. Его большой палец всё ещё нежно касался синяка, и они были слишком близко — интимно близко.       Джисон не хотел прерывать момент для разговора. Он ненавидел то, что его сердце бешено колотилось, что он никогда в жизни так сильно не хотел сократить дистанцию. У него было плохое предчувствие по поводу всего этого. Он не понимал, что он чувствовал, но он знал, что это было опасно. Он открыл рот, чтобы сказать то, что пытался недоговаривал с самого начала, но снова закрыл его, когда почувствовал, что Минхо подошёл ближе.       — В чём дело, Джисон? — старший вздохнул.       Джисон сделал глубокий вдох, заставляя себя встретиться взглядом с Минхо, обрамлённый длинными ресницами: они были красивыми, блестящими, тёмно-коричневыми.       — Ты здесь уже три года, верно? — начал он и Минхо заметно напрягся, но остался на месте. Джисон не был уверен, было ли это хорошим знаком или наоборот, — Почему ты здесь? Делаешь то, что делаешь? Почему бы не присоединиться к банде?       Глаза Минхо потемнели, и он быстро отступил назад, будто обжёгся.       — Что? — прошипел он.       Глаза Джисона расширились, и он поспешил исправить свою ошибку.       — Просто… Ты был частью андеграунда, и большинство людей… — он замолчал. Хан не знал, был ли Минхо зол или просто застигнут врасплох, но момент определённо был упущен, и он мысленно пнул себя.       — Джисон, я уже говорил тебе…       — Я знаю, я понимаю, что у тебя продолжается вся эта эстетика одинокого волка, но так не должно быть. Или ты можешь убить зайца двумя ударами — присоединиться к Бродячим, но при этом остаться одиночкой, — протараторил Джисон, зная, что в его голосе звучит надежда.       — Мне не очень везёт с другими. Быть одному намного безопаснее, — Минхо рассмеялся горько.       — Почему? — спросил Джисон с вызовом в глазах.       — Прости, Джисон, я не могу. Мне нужно идти.       — Подожди, хён, — позвал Джисон, и Минхо остановился. Он повернул голову, но не смотрел на младшего.       Джисон подошёл вперед, запустил руки в передний карман спортивных штанов Минхо и вытащил его сотовый телефон. Минхо сохранял невозмутимое выражение лица, следя за каждым чужим движением.       — Разблокируй, — сказал Джисон, протягивая мобильник другому.       Это не был приказ, но что-то в его голосе, должно быть, заставило Минхо доверять ему, потому что он следовал инструкциям, не моргая, с едва заметным намёком на что-то, что Джисон был не в силах определить.       Джисон, игнорируя свои нервы, набрал свой номер, сохранив его под именем «Джисонни» для забавы. Его руки дрожали, когда телефон из его рук возвращался Минхо. Ли даже не посмотрел на то, что он сделал, просто сунул вещь обратно в карман.       — Если тебе что-нибудь понадобится, что угодно… — сказал ему Джисон, зная, что Минхо поймет.       Ли долго молчал, пытаясь найти что-то в Джисоне. Наконец, он коротко кивнул парню и ушёл.       Хан глубоко вздохнул, прислонившись спиной к стене переулка. Как бы он этого ни хотел, Минхо ему не доверял, и он никоим образом не собирался вступать в союз с какой-либо бандой в ближайшее время. Джисон задумался о том, как Минхо дрался, он был свободен. Не было необходимости в лояльности. Минхо мог делать всё, что хотел.       Вот только, с другой стороны, не было ничего, что Джисон любил больше, чем людей, которыми он себя окружал. С ними он чувствовал себя в безопасности, о нём заботились.       Ещё через пару минут он тоже вышел из переулка, смешавшись с толпой, чтобы снова найти Чана и Чанбина. Когда это у него получилось, Чанбин был немного пьян, а Чан, казалось, сдерживал свой гнев.       — Как всё прошло, Сонни? — Чанбин положил руку на плечо Джисона, спросив с громким смехом.       — Именно так, как я и думал. Давай, пойдём домой, хён, — сказал он, принимая вес Чанбина и уходя.       Покидая андеграунд, Джисон всё никак не мог избавить себя от покалывающего неприятного чувства в затылке. Словно за ними следили…

➷♡

      Затащить Чанбина в постель было довольно трудно. Несмотря на то, что Со не жил с ними, в доме была спальня для гостей, в которой парень часто останавливался, и даже был ящик с его одеждой, откуда и выудил Хану чистую пару спортивных штанов, бросив на кровать. Когда Чанбин переодевался, он бормотал о том, что ему нужно было спуститься вниз и что-то написать в тот самый момент, спотыкаясь, когда он прыгал на одной ноге, чтобы натянуть штаны. Он был непреклонен в своём решении, доводя младшего до крайней точки кипения.       В конце концов, Джисону удалось, по крайней мере, уложить старшего, пообещав, что на следующий день он сможет писать и пить сколько душе угодно. Чанбин, казалось, расслабился при этих словах и откинулся на подушки. Неудивительно, что он заснул через несколько секунд, и Джисон испытал огромное облегчение от этого.       Он тихо вышел из комнаты, закрыв дверь так тщательно, как только мог — не то чтобы что-то, кроме парада слонов, могло разбудить Чанбина в данный момент — и развернулся, чтобы пойти в свою комнату.       Больше всего на свете он хотел лечь спать и забыть события ночи. Чан всё ещё отсутствовал, вероятно, собирая как можно больше информации о Минхо — и, как надеялся Джисон, о пропавшем участнике Акул. Хан часто беспокоился о лидере их банды. Чану действительно было нелегко расти на улице. Он был в стороне от других банд и часто с нежностью говорил о тех, кого он там встретил, но Джисон мало знал о том, почему он не вступил куда-либо, почему он собрал группу неудачников Бродячих вместе.       Чан по-прежнему брал на себя бо́льшую часть ответственности в группе, несмотря на то, что их число значительно увеличилось по сравнению с первоначальными тремя участниками. Иногда Чан мог отсутствовать всю ночь, возвращаясь домой поздно утром с весьма расплывчатыми ответами. Джисон знал, что он чувствовал необходимость защищать всех своих «детей», и, если это означало брать на себя тяжёлую работу, иногда делая вещи, которые ложились бы бременем на их совесть, Чан стремился выполнить это самостоятельно.       Джисону хотелось всегда как-то помочь, но раз за разом чувствовал себя беспомощным. Было много вещей, которых он всё ещё не знал, тёмных вещей. Глубже, чем подполье, больше, чем пропавшие члены или бандитские разборки. Он был бесконечно благодарен Чану за всё, что тот сделал, но одновременно был и разочарован. Они были семьёй, ему не нужно было всё делать самому.       Джисон откинулся на спинку кровати, уставившись в потолок. Там также был Минхо. Он ничего не знал об этом парне, но его почему-то беспомощно тянуло к нему. Джисон ненавидел это, так как проявлялась скрытая слабость, а ей не место в их мире. Джисон не мог не задуматься о том, увидит ли он Минхо в следующий раз, воспользуется ли он когда-нибудь этим номером. Надежды были беспочвенными и бесполезными, пустые мысли, которые он немедленно отбросил — казалось, Минхо был непоколебим.       Минхо был загадкой, которую Джисон отчаянно пытался разгадать. Нет… Это было нечто большее. Он хотел снова услышать его смех, увидеть, как всё его лицо озаряется улыбкой (в отличие от ухмылки, которую он наблюдал пару раз и так искренне полюбил). У него было странное желание увидеть, как он танцует — по-настоящему, а не вокруг соперника. Все эти мысли были опасны, и он отчаянно пытался избавиться от них.       Раздался стук в его дверь, тихий и нерешительный, и Джисон вскочил с кровати, радуясь, что можно отвлечься. Когда он открыл дверь, то обнаружил Феликса, выглядевшего немного нервным.       — Привет, Джисон, — одарил он Хана застенчивой улыбкой.       Джисон ухмыльнулся, радостно затаскивая мальчика в свою комнату, закрывая дверь.       — Феликс! — воскликнул он.       Ему было необходимо убедиться, что веснушчатому всегда было комфортно рядом с ним. Феликс всё ещё был новичком, и, хотя он жил с ними, Джисон чувствовал его напряжение, борьбу, которую он испытывал, чтобы вписаться.       — Чем я могу помочь тебе? — уточнил Джисон, садясь на кровать и похлопывая по пустому месту рядом с собой, куда Феликс и сел, словно олень в свете фар.       — Мне было любопытно, — начал Феликс, его глаза метались по комнате, не в силах сосредоточиться на чём-либо, — Как прошёл сегодняшний вечер? В андеграунде?       Джисон сдулся. Конечно, он пришел за информацией. Он попытался не показать своего очевидного разочарования, выпрямившись и пристально посмотрев на него.       — Честно? Ничего не обычного. Я немного поговорил с Минхо, — Джисон колебался, не уверенный, какую часть их разговора он хотел бы рассказать парню, — Это было не слишком многообещающе, — он решил, что быть расплывчатым было его лучшим вариантом, — Я привёл Чанбина домой, а Чан остался там, но я не думаю, что он попытается приблизиться к Минхо. На самом деле он почти не разговаривал со мной.       — Я думаю, мы все должны были это предвидеть, — Феликс медленно кивнул.       — Я дал ему свой номер, — тут же сказал Джисон, пытаясь оценить реакцию Феликса.       — Ты уверен, что это была хорошая идея? Это легко можно использовать против тебя же, — Джисон покачал головой.       — Если это и была плохая идея, то уже ничего не изменить. Прозвучит немного странно, но я ему доверяю.       — Потому что спас тебе жизнь, — засмеялся Феликс, и Джисон был рад видеть, как он расслабился. На секунду они оба замолчали, пока Ли нервно теребил край домашней футболки.       — В чём дело, Ликс? — мягко подсказал Джисон, уделяя ему всё своё внимание.       — Я просто… Ты разговаривал с какими-нибудь акулами? — Феликс тщательно подбирал слова, но постоянно запинался, словно они вылетали у него изо рта без его разрешения.       Джисон вспомнил ощущение, что за ним наблюдали, когда он уходил, тот самый лёгкий зуд страха, преследовавший всю ночь.       — Нет. Думаю, Чан остался, чтобы разведать обстановку. Мы специально избегали контакта с ними.       — Может быть, они врут про пропавшего участника? — предложил Феликс, наконец, отрывая взгляд от своих играющих рук, чтобы уставиться на Джисона.       — Точно, — засмеялся теперь Хан, — Акулы подобны собаке с костью. Я никогда не видел, чтобы они отпускали участника спокойно… Параноики хреновы.       — Они что-то недоговаривают.       Джисон изучал Феликса. Он знал, что расспрашивать людей об их прошлом, когда они вели свой образ жизни, всегда было ударом или промахом. Некоторые люди, такие как Чанбин или Сынмин, были откровенны, так как им нечего было скрывать. Других людей было труднее читать, у них в шкафах были скелеты, похороненные так давно, что их владельцы могли даже не помнить все. Джисон проглотил свои вопросы, независимо от того, как сильно он хотел знать, чтобы иметь возможность взять на себя часть ответственности и убедиться, что младший чувствует себя комфортно, чувствует, что у него есть место среди них.       — Уже поздно, — произнёс он.       Феликс промычал в знак согласия, бросив на него последний взгляд, прежде чем встать.       — Ты прав, тебе следует немного поспать. Бьюсь об заклад, это была долгая ночь, — подтвердил он и, улыбнувшись, направился к двери.       — Эй, Феликс? — Джисон крикнул ему вслед, заставив парня остановиться, — Ты же знаешь, если тебе когда-нибудь нужно будет выговориться, мы все выслушаем тебя? И я в том числе. Пожалуйста, просто знай это, хорошо?       Глаза Феликса расширились и заблестели, пока губы растянулись в улыбке.       — Я знаю. Спасибо, это действительно много значит. Ты… Ты понятия не имеешь насколько сильно.       Джисон просто кивнул, улыбаясь ещё долго после того, как веснушчатый мальчишка исчез в коридоре.