Verbatim

      Джисон шёл к лестнице, рассеянно отправляя сообщение Феликсу на телефон, и когда проходил мимо двери Чана, заметил ту приоткрытой из-за практически незаметного света из щели. Он бы не обратил на это особого внимания и прошёл бы дальше, вот только услышал, как голос лидера разносится по небольшому пространству, поэтому он и замедлил шаг, сбитый с толку.       — Как обстановка?       — Я не знаю, Чан. Это тяжело. Бродячие не похожи на Акул — все намного более скрытные.       Джисон нахмурил брови, остановившись перед дверью по пути вниз по лестнице. Он знал, что это был голос Минхо, как и то, что не должен подслушивать. Вот только кого это волнует? Он уже услышал часть разговора, так что отмазаться всё равно не получится.       — Я знаю. В некотором смысле, я действительно благодарен за это. Я понимаю, что кто-то же должен разговаривать с акулами. Мне неприятно сознавать, что среди нас есть предатель. Каждый, кроме тех, кто находятся в этом доме, кажутся мне предателями.       «Подождите, что?»       Джисон замер в шоке: он знал, что должен уйти сейчас, но тело словно отключилось, ноги прилипли к полу, а мозг упрямо повторял и повторял, чтобы парень дослушал диалог до конца.       — Я буду продолжать пытаться, но в последнее время в андеграунде становится всё не безопасней. Прошлой ночью произошло по меньшей мере три незарегистрированные драки между Акулами и Бездомными. Конечно, их остановили, но всё же, это как минимум некрасиво по отношению к остальным. Если так пойдёт и дальше, организаторам придётся на некоторое время закрыть андеграунд. Между двумя бандами слишком большая напряжённость, и дело далеко не только в Феликсе.       — Я посмотрю, что я могу сделать с Бродячими, -тяжёлый вздох Чана пронёсся по комнате, — Но я не хочу слишком сильно отступать. Акулы не должны думать, что они побеждают. Если бы мы могли просто выяснить, какие Бездомные нас предают, было бы легче спланировать атаку на Акул, но мы…       — Ты уверен, что предатель вообще есть? — спросил неуверенно Минхо.       — Должен быть, — ответил Чан, — Помимо Феликса, мы очень долго скрывали ото всех причастность Сынмина к нам. Никто не знал, что он был в банде, кроме Бездомных, но почему-то именно он стал мишенью для той аварии. Понимаешь?       Джисон прикусил губу. Раньше он не думал об этом с такой точки зрения. До сих пор он думал, что Акулы сбили его из-за того, что они незадолго накануне поговорили вместе на улице, но теперь всё обрело истинный смысл. Всегда трудно угнаться за другими Бездомными: это была довольно большая банда, и, хотя некоторые из младших членов не всегда знали всё, у них было довольно хорошее представление о том, что происходит. Было более чем вероятно, что кто-то мог обнародовать информацию о Сынмине и не только.       — Мне жаль, Чан, — сказал Минхо, и Джисон был крайне удивлён, — Если я найду этого засранца, ты узнаешь первым.       — Спасибо тебе, Минхо, — ответил Чан.       Джисон подпрыгнул, когда Чан открыл дверь, две пары глаз мгновенно остановились на парне, который одарил их застенчивой улыбкой, потирая затылок.       — Итак… — начал он, пытаясь казаться невинным.       Минхо поднял бровь, взглянув на Чана. Последний выглядел удивлённым больше всего, прислонившись к дверному проёму с лёгким смешком.       — Кое-кто подслушал и уже разработал план, да? — Джисон надулся, возмущенно надувая щёки.       — Я не подслушивал! — возразил он, — Дверь была открыта, я услышал Чана и…       — И решил остаться до конца разговора? — Минхо закончил за него, пока на его лице играла дразнящая улыбка.       — Всё в порядке, Джисонни, — покачал Чан головой, — Просто никому не рассказывай о том, что ты слышал, хорошо? По очевидным причинам.       — Конечно, мой рот на замке! Я никому не скажу, — сказал он уверенным голосом, но подумав секунду, добавил, — Кроме Сынмина, наверное… И, может быть, Чанбина, а он, вероятно, расскажет Феликсу, если я этого не сделаю, так что… — Чан закатил глаза.       — Мы вроде как пытаемся сохранить это в тайне, Джисон, — сказал он, пытаясь быть строгим, хотя это у него плохо получилось.       — Да-да… Так что я просто расскажу Сынмину.       Даже Минхо рассмеялся над этим, слегка покачав головой, когда протиснулся мимо Джисона обратно по коридору к их общей комнате. Хан перевёл взгляд с Минхо на Чана, бросив на своего лидера извиняющийся взгляд, когда он повернулся и последовал за первым по коридору.       Младший показательно закатил глаза на незамысловатую фигуру пальцами лидера в форме сердца вместе с приглушенным хихиканьем за спиной. Джисон открыл дверь как раз в идеальный (а он уверен) момент, чтобы увидеть, как Минхо стянул футболку, роясь в поисках чистой. Хан моргнул, наблюдая, как двигаются мышцы на чужой спине, а когда Минхо наклонился… Бедный мальчик забыл, зачем он пришёл сюда.       Минхо немного вздрогнул, когда, обернувшись, обнаружил Джисона у двери, аккуратно закрывающего её за собой. Последний наблюдал, как Ли натягивает новую футболку обратно, пытаясь притвориться, что он просто смотрит на другую сторону. Вчера сняли швы, а ранение практически зажило, и вообще, Джисона исключительно интересовал голый торс Минхо только из-за нового шрама, а не чего-то эдакого.       Джисон сглотнул, отводя взгляд от розоватого рубца, заставляя сосредоточиться на чём-нибудь другом, вот только взгляд случайно ловит всё тот же ехидно улыбающийся парень. Точно! Джисон был здесь, чтобы поговорить с ним. Не зная, с чего начать, он сказал первое, что пришло в голову:       — Так вот чем ты занимался, — съежился он, ведь слова прозвучали скорее обвиняюще, чем что-либо другое.       — А? — Джисон раздражённо фыркнул, и без того расстроенный, а ведь разговор едва начался.       — Ты пытался получить информацию о Бездомных для Бездомных?       — Это звучит странно, когда ты так это излагаешь, — прямо сказал Минхо, — Но, да. Чан подумал, что если я смогу достучаться до Акул, то, возможно, смогу выяснить, кто из Бродячих предатели.       — Но ты ходил в подполье, а там Акул невероятно много.       — Нейтральная территория, — напомнил ему Минхо, — Несмотря на то, что в последнее время это больше походило на поле битвы. Впрочем, это не имеет значения. Я избегал акул, — произнося последнюю часть, он опустил взгляд, отводя его от пронзительного взгляда Джисона.       — Это… хорошо.       — Что это? — спросил Минхо, видя нерешительность на лице Джисона. Хан покачал головой, немного боясь озвучивать свои мысли. Он знал, что независимо от того, что именно делал старший, он подвергал себя опасности. Конечно, все они не в лучшем положении, но Минхо делал это ради банды, к которой он даже не принадлежал, вот что странно. Возможно, он просто слишком предвзят. Он уже давно смирился с тем, что Минхо значил для него нечто большее, чем следовало бы.       — Ничего, но я хотел поговорить с тобой, — сказал он, осторожно меняя тему, Минхо же вздохнул, присаживаясь на край кровати Джисона.       — Я знаю.       — Что… Ты знаешь? — Джисон заикался, — Ты избегал меня, как чумы! — Минхо моргнул, глядя на него.       — Я знаю, — повторил он, а Джисон лишь разочарованно развёл руками.       — Иногда с тобой действительно невозможно разговаривать, ты в курсе? — Минхо одарил его ухмылкой, от которой его сердце бешено заколотилось в груди.       — Я знаю, — снова сказал он, поддразнивая младшего кокетливым взглядом.       Джисон нахмурился. Сейчас было не время для шуток, и у него было ощущение, что, когда он спросит, чего так хотел в течение нескольких дней, их разговор не будет таким беззаботным. Он скрестил руки на груди, уставившись на Минхо.       — Итак, ты поговоришь со мной? — спросил он.       Улыбка Минхо немного погасла, и он отвёл взгляд.       — Я знаю, что ты хочешь знать, Джисон.       — Тогда почему избегаешь меня? — возразил Хан, осторожно присаживаясь рядом с ним.       Он всё ещё боялся, что Минхо вскочит и выйдет из комнаты, заявив, что это была глупая затея, но Ли просто глубоко вздохнул.       — Потому что я не был готов к этому, — сказал он тихим голосом.       — А сейчас? — Джисон спросил, не сбиваясь с ритма.       Долгое время было тихо. Минхо просто смотрел на Джисона, его глаза блуждали по лицу младшего, прежде чем он закрыл их.       — Я не уверен, — прошептал он, — Я боюсь того, что ты подумаешь обо мне потом, — он откинулся на кровати, лицом к потолку, словно это был единственный способ не смотреть на Джисона.       Хану захотелось прикоснуться к старшему: взять его за руку, провести пальцами по его пушистым волосам. Он выглядел таким уязвимым, испуганным, что больше всего на свете хотелось утешить его, но он лишь оставался неподвижным, а его пальцы слегка постукивали по собственной ноге, дабы отвлечься.       — Я не думаю, что всё, что ты мне скажешь, изменит мои чувства к тебе, — прошептал он в ответ. Слова повисли в воздухе, и Джисон слишком поздно понял, что это было не совсем то, о чём хотел бы поговорить Минхо, но он не жалеет о произнесённых словах, ведь когда бы ещё он смог увидеть лёгкий румянец на лице Минхо?       Джисон мог бы сказать, что Минхо хотел спросить что-то вроде «И что ты чувствуешь ко мне?» — но вместо этого он вздрогнул, и явно не от счастья.       — Пак Джинён был моим лучшим другом, — его голос едва был слышен Джисону, — Хёнджин сказал, что ты спрашивал о нём, — Джисон терпеливо наблюдал, как Минхо держал глаза закрытыми, делая глубокие вдохи, — Он был действительно отличным парнем. Долгое время он был единственным человеком в моей жизни, который заботился обо мне, — Минхо немного грустно рассмеялся, — Мы познакомились, когда мне было десять. Он был сыном другой семьи на собрании, на которое отец затащил меня. Остальное, думаю, уже другая история.       Сердце Джисона начало учащенно биться, а его желудок скрутило от страха перед тем, куда этот разговор направлялся.Минхо поднял руки, прижимая ладони к глазам.       — Он умер три года назад. Прямо перед тем, как я покинул Сеул, — подавился он последними словами.       Джисон хотел успокоить Минхо, притянуть его ближе и сказать ему, что совсем не обязательно рассказывать остальную часть истории, что он может остановиться и никогда больше не думать об этом, но он молчал, разрываясь внутри между двух огней и наблюдая, как Минхо убирает руки от лица. Он не плакал, но его челюсть была сжата, а глаза — пустыми.       — Хочешь знать, почему я так сильно ненавижу банды, Джисон? — спросил он с горечью. Джисон знал, что это был риторический вопрос, поэтому и воздержался от ответа, — Это потому что я был в одной из них. Мне тоже было тогда всего шестнадцать. Джинён говорил мне, что присоединиться к ним — плохая идея, но я был молод и безрассуден. Я ненавидел своего отца, а мать никогда не видел. Мне хотелось внимания. Хёнджин тоже предупреждал, но он и вырос в другом мире в отличие от нас с Джинёном, — Минхо быстро сел, наконец, снова серьёзно взглянув на Джисона, — Я расскажу тебе кое-что, — медленно произнёс он, — Но ты должен пообещать мне никому не говорить об этом, понимаешь?       Сердце Джисона бешено колотилось, а голова шла кругом.       — Хорошо, — прошептал он.       — Я серьёзно, — прошипел он в ответ, понизив голос, — Никто другой не должен знать этого. Кроме того, я думаю, что Акулы начали предполагать подобный вариант.       — Что? — испуганный спросил он.       — Я… Я сын крупного генерального директора в Сеуле, — сказал Минхо, внимательно наблюдая за реакцией Джисона, — Когда я сбежал и переехал сюда в семнадцать лет, я сменил имя. Мой отец искал меня пару месяцев, но это только потому, что он беспокоился о том, что продам конкурентам секреты компании, а их было много. Интересно, что сделали бы жители Сеула, если бы узнали, что их любимый бизнесмен надругался над своим сыном-геем? — горько усмехнулся он.       Сердце Джисона сжалось, и на этот раз он действительно потянулся вперёд, охватывая Минхо за руку. На секунду он подумал, что Ли собирается оттолкнуть его, но другой парень просто переместил их руки в пространстве между их телами на кровати, а затем переплёл пальцы.       — Всё в порядке, — сказал Минхо, ободряюще сжимая руку Джисона, — Я не думаю, что моего недоотца действительно волнует, где я, пока держу рот на замке.       — И всё же, что произошло? — Джисон мягко намекнул на продолжение, поглаживая большим пальцем тыльную сторону руки Минхо в попытке успокоить его.       — Когда мой отец узнал о банде, он был взбешён. Я едва ли был её частью — пользовался псевдонимом, и максимум, что я действительно сделал, так это научился драться, курить и раздражать своего отца, но когда… — Минхо немного запнулся, но он продолжил, несмотря на ощутимую дрожь, передаваемую Хану через их сплетённые руки, — Но когда банда узнала, кем я был на самом деле… Это сильно отличалось. Отец немного поорал, да запер в комнате на пару дней, но банда… Они привязали меня к стулу. Потребовали, чтобы я рассказал им всё, что могло бы быть им на руку: где в доме были сейфы, комбинации, секреты компании. Когда я не сказал им, они начали причинять мне боль, — Минхо остановился на секунду, свободной рукой потянул за ворот своей рубашки и стянул её вниз, обнажив длинный белый шрам на правом плече, — Ты спросил, откуда он, — тихо произнёс Ли, молчанием заканчивая мысль.       Джисон едва мог в это поверить. Ему стало плохо.       — Это грёбаная чушь, — прошипел он. Он был зол — намного злее, чем когда-либо, но продолжал нежно поглаживать большой палец Минхо своим, испытывая искушение просто положить всю руку к себе на колени и поиграть с его пальцами.       — Однако я им ничего не сказал. Я знал, что это погубит моего отца, и как бы сильно я его ни ненавидел, я не хотел этого, поэтому они выбрали иной вариант действий. Они позвонили ему, требуя, чтобы он заплатил выкуп. Сначала мой отец рассмеялся и отказался платить. Примерно через день или около того, он уже сдался, ведь беспокоился, что я с каждой минутой мог всё больше и больше разбалтывать о нём. В тот же день, когда он согласился заплатить выкуп, кто-то ворвался в комнату, в которой меня держали, и развязал.       — Джинён? — предположил Джисон.       — Джинён, — подтвердил Минхо, — Я умолял его уйти, потому что для него было слишком опасно тайком выводить меня, да и я был не в состоянии передвигаться самостоятельно. Я сказал ему, что мой отец уже собирался заплатить выкуп, — единственная слеза скатилась с правого глаза Минхо, — Он бы не ушёл без меня. Он сказал, что ему всё равно… Что он не позволит мне оставаться там ни секундой дольше, а затем он помог мне подняться и выйти за дверь. У нас тоже почти получилось. Хёнджин ждал с машиной через здание, и мы приближались к ней, но нас поймали, а я был в слишком плохом состоянии, чтобы бежать, — голос Минхо значительно понизился, — Мы боролись изо всех сил, Джинён всё время пытался удержать меня за своей спиной. Мы были почти у машины, когда я услышал первый выстрел. Я помню насколько громким он был, словно это звенело в моём черепе. Я проверил себя, и я помню облегчение, которое охватило меня, когда я понял, что в меня не стреляли… И Джинён двигался рядом со мной, поэтому я подумал, что с ним тоже всё в порядке. Потом снова выстрелы, и ещё и ещё… Мы ввалились на заднее сиденье и Хёнджин ехал тогда настолько быстро, насколько только мог. Я помню, как ликовал тогда, но Джинён истекал кровью, — слова вываливались так быстро, что Минхо пришлось остановиться на секунду, чтобы перевести дыхание, ещё пара слезинок тихо скатилась вниз, — У него было такое сильное кровотечение, а я не знал, что делать, кроме как надавить на него. Я кричал на Хёнджина, чтобы тот ехал в больницу, но было слишком поздно. Джинён так и не добрался до больницы, он умер на заднем сиденье машины.       Джисон почувствовал, как его собственные слёзы падали вниз, а его хватка на руке Минхо усилилась.       — Мне жаль, — прошептал он.       — Не извиняйся. Я был глуп. Я позволил своему гневу на моего отца ослепить меня. Мне никогда не следовало вступать в банду. Они набросились на меня при первой же возможности, как голодные собаки, — он горько рассмеялся, аккуратно высвобождая свою руку из хватки Джисона, чтобы вытереть глаза, — Но к чёрту их. Это полностью моя вина — если бы я не был таким глупым, он всё ещё был бы жив.       — Нет, это не твоя вина! — яростно сказал Хан. Минхо моргнул, глядя на него, выражение его лица говорило Джисону, что он ему не поверил, — Это не твоя вина, — повторил он, слова прозвучали резко, страстно. Глаза Минхо расширились от удивления, — Ты доверяешь не тем людям, но даже в этом нет твоей вины. Хён, я знаю, что у банд плохая репутация, и, да, многие из них плохие, но посмотри на нашу: мы даже не друзья, мы семья, — сказал он, — Так и должно быть. Они предали тебя, это не твоя вина.       — Дело даже не только в них, Джисон. Я должен был догадаться. Посмотри на Феликса с Акулами, — сказал он почти умоляющим тоном, словно ему нужно было, чтобы Джисон понял, — Даже среди Бродячих есть предатели! Не имеет значения, какая это банда или кто-то из одиночек, кто-то всегда будет жаждать крови. Я знал это, но я всё равно ввязался в это… И из-за этого Джинёна убили.       — Ли Минхо, — произнёс Джисон, его голос был мягким, но почти угрожающим, мрачным в важной, настойчивой манере, — Мы знакомы недолго, и я очень мало знаю о тебе. Я знаю, что ты потрясающий боец и, возможно, ещё лучший танцор, что ты никому не доверяешь, но испытываешь удивительную нежность к подростку с брекетами и своему старому другу, что ты бы сделал для них всё, что, хотя ты и сводишь меня с ума, ты всё ещё забавный и, вероятно, самый красивый человек, которого я когда-либо видел, и каким-то образом я заслужил твоё доверие. Я знаю, что ты сильный боец, но, что более важно, ты хороший человек, и я без сомнения знаю, что ты не виноват в его смерти.       Минхо долго молчал, потрясённый, уставившись на Джисона. Его рот был слегка приоткрыт, руки дрожали. Как только его глаза начали наполняться слезами, Джисон осторожно, колеблясь, протянул руку.       — Хён, можно я к тебе прикоснусь? — прошептал он.       Он не был уверен, почему спросил, он уже держал его за руку, но его сердце пропустило удар, когда Минхо кивнул, разрешение заставило внутри пошатнуться. Возможно, Минхо хотел быть рядом с ним так же сильно, как и Джисон. Хан снова схватил его за руку, используя её, чтобы притянуть другого парня вперёд и заключить в крепкие объятия. Он сдался Джисону без особых споров, уткнувшись головой в чужое плечо. Тем не менее, он не плакал, но когда Джисон провёл рукой по его спине, переходя на волосы, он почувствовал дрожь.       — Я… Когда он умер… Хёнджин не разговаривал со мной месяцами, — прошептал Минхо в шею Джисона.       Джисон не был до конца уверен, хотел ли Минхо сказать это, или он должен был это услышать, но он шикнул на старшего, притянув его невероятно ближе.       — Хёнджин простил тебя давным-давно, хён, — прошептал он, — Прости и ты себя. Минхо издал сдавленный звук, но кивнул, отстраняясь, чтобы посмотреть на Джисона.       Его глаза были красными, но по большей части он выглядел лучше, чем когда-либо, словно у него только что свалился большой груз с плеч. Он слегка улыбнулся, хотя это не совсем отразилось в его глазах.       — Спасибо тебе, Джисонни, — выдохнул он.       Джисон протянул руку, обхватил щёку Минхо ладонью и провёл по ней большим пальцем, прежде чем отстранился, одарив его своей самой яркой улыбкой.       — Обратишься ещё раз?       — Я просто, — прерывисто вздохнул старший, — Я думаю, что Акулы знают. О моём отце, о том, кто он такой. Я думаю, Чан был прав, предполагая, что у них есть более серьёзные причины хотеть, чтобы я был на их стороне.       — Это не невозможно, — нахмурился он, наблюдая за реакцией Минхо, но её не последовало — Как думаешь, как много они знают?       — Понятия не имею, но ты узнал о Джинёне… Я предполагаю, от Чана или Чанбина… Так что не знаю, насколько больше Акулы… Или кто–либо ещё, если уж на то пошло… Могли знать обо мне.       — Мне жаль, — прикусил Джисон губу, — Кто ещё знает?       — Не извиняйся, я рад, что ты знаешь, — спокойно сказал Минхо, — Я скучаю по Юн, она была подругой моей матери до того, как наша семья с ней поссорилась, поэтому я некоторое время оставался с ней, когда сбежал, поэтому и видел в кафе тебя практически каждый день.       — Наён знает? — он сохранил часть информации о том, как Минхо видел его в кафе, зная, что он захочет поговорить об этом в другое время, но не сейчас.       — Не думаю. Я никогда не встречал её, она начала работать у своей бабушки уже после того, как я ушёл.       — Я сомневаюсь, что многие люди много чего знают, — довольно уверенно сказал Джисон, — Вероятно, это просто подозрения. Слухи, — Минхо негромко рассмеялся.       — Да, я просто не знаю, что делать с Акулами, — вздохнул он, нахмурив брови, очевидно, погружённый в свои мысли.       — Хэй, — произнёс Джисон, пытаясь вернуть себе часть его внимания, — Я не знаю точно, что с ними происходит, но знай, что пока ты здесь, с нами, не имеет значения, кем ты когда-то был. Да, мы хотели узнать о тебе больше, но в основном это были опасения Чана и Чанбина за безопасность банды. Остальное нас не волнует. Я обещаю, что никто здесь не использовал бы эту информацию против тебя и твоих близких, — Минхо заметно расслабился, слегка кивая и пытаясь улыбнуться.       — Я пытался быть лучше с Бродячими, — признался он, — Это просто тяжело, — он нахмурился на секунду, размышляя, — Я пока не совсем уверен, что доверяю всем здесь присутствующим, но я готов работать над этим, пока остаюсь в этом доме.       Джисон не мог не улыбнуться шире, но Минхо оставался серьёзным. Он немного рассмеялся.       — Я не знаю, что ужаснее, — прошептал Минхо, — Не доверять всем или знать, что Хёнджин и Чонин замешаны в этом, — он сделал паузу, поднимая глаза, чтобы медленно встретиться взглядом с Джисоном, — Что ты втянут в это.       У Джисона перехватило дыхание, и он пожалел, что они не встретились раньше. Он пытался разобраться со своими чувствами, оттолкнуть их, чтобы ему не приходилось иметь с ними дело сейчас. Минхо беспокоился о своих друзьях, и Джисон должен быть счастлив, что его включили в этот список, что он, наконец, пробился в особую часть жизни другого.       — Хёнджин и Чонин в безопасности, хен. Они останутся здесь, пока всё это не закончится, да и в доме всегда есть кто-то, кто может защитить их здесь. С ними всё будет в порядке, — пообещал Джисон.       — А как насчет тебя? — Минхо парировал, слова выходили резкими, но поспешными и отчаянными.       Джисон даже не вздрогнул, а просто слегка наклонил голову, пытаясь улыбнуться Минхо.       — Я? Со мной всё будет в порядке. Я знаю, что я делаю.       — Нет, — прошипел он, — Я не… Я знаю, что ничего не могу сделать, но я… Чёрт возьми, я напуган. Даже когда всё это закончится… Я ведь уйду? И что потом? Я не могу быть уверен, что ты постоянно будешь в безопасности, — его глаза были широко раскрыты, честные, брови нахмурены, словно он хотел, чтобы Джисон понял, но на самом деле не понимал самого себя, — Я не хочу потерять тебя, Джисон, — выдохнул он, — Я не смогу пережить… Только не тебя.       Сердце Джисона бешено колотилось, упоминание об уходе Минхо заставило его почувствовать тошноту от беспокойства.       — Ты не потеряешь меня, Минхо, — яростно ответил он, — Наш мир не самый безопасный, — признал он, — Но я буду в безопасности здесь, чем в одиночку, понимаешь?       Глаза Минхо остекленели, и он облизал губы. Джисон следил за эти движением, чувствуя, не в первый раз, как будто в него ударила молния, а желудок скрутило от желания. Когда он снова посмотрел на Минхо, он понял, что последний видел, как его глаза отчаянно обводили его губы.       — Джисон, могу я… — прошептал Минхо, внезапно отвлёкшись. Его глаза метнулись вниз, чтобы также посмотреть на губы Джисона, намеренно сжимая пальцы вокруг губ Хана.       — Минхо, — ответил Джисон. Он не осознавал, насколько приблизился к старшему, что почувствовал выдох другого на своих губах.       «Мог ли Минхо слышать биение своего сердца? Насколько быстро это было?»       Он был уверен, это было настолько громко, что весь дом должен был услышать. Больше всего на свете он хотел сдвинуть последние пару сантиметров — избавить их от пространства между собой, чтобы никогда больше не было его. Он закрыл глаза, ненавидя себя, когда слегка отодвинулся назад.       — Я не думаю…       Минхо, казалось, слегка отшатнулся, будто его вывели из транса. Сердце Джисона заныло, когда он увидел вспышку боли в глазах Минхо, прежде чем она исчезла, и Ли придал своему выражению лица нечто нейтральное, прогоняя любые другие эмоции. Он сглотнул, и Джисон наблюдал за движением его кадыка, чувствуя, как разрывается внутри, сожаление уже поселилось глубоко в груди. Он не хотел отстраняться, но понял, что это к лучшему. Он не мог держать Минхо так близко вечно. Тот сам сказал, что собирается уйти, и ему придётся сохранять нейтралитет.       У него не может быть связей с бандой.       Джисон просто удержал бы его от очередных страданий, ведь поцеловав, было бы намного больнее прощаться. Они всё ещё могли быть друзьями–знакомыми? Быть большим слишком сложно и тяжело.       — Мне жаль, — сказал Джисон, опустив голову, чтобы Минхо не мог видеть слезы, которые собирались в его глазах, — Я не могу. Ты не понимаешь… Я тоже не могу потерять тебя, Минхо. И это… Я просто не могу…       Он крепко зажмурился, ненавидя ощущение, что он задыхается, и тот факт, что он не может скрыть свои чувства. Джисон почувствовал руку на своём подбородке, мягкую, осторожную, и сначала он сопротивлялся этому, не желая видеть выражение лица Минхо.       — Джисонни, посмотри на меня, — услышал он шёпот Минхо, нежный, но уверенный, сопровождаемый почти невесомой рукой вверх по щеке.       Младший быстро помотал головой, и по его щекам скатилась очередная слеза.       — Пожалуйста, посмотри на меня, Джисон, — повторил Минхо, его тон всё ещё был мягким, терпеливым.       Когда Джисон наконец поднял глаза, нейтральное выражение, которого Джисон так боялся, исчезло, а взгляд Минхо смягчился.       — Это всё? Ты думаешь, что потеряешь меня?       Джисон снова покачал головой, слегка прикусив губу, чтобы успокоиться. Ещё пара слезинок скатилась по его лицу. Он не хотел говорить об этом, не хотел признаваться Минхо в том, что преследовало его тёмной тенью последние пару дней. Он бы подумал, что Джисон странный, прилипчивый или чрезмерно привязанный.       — Джисонни, — позвал Минхо терпеливо, улыбаясь, — Пожалуйста, поговори со мной.       — Я… — он прерывисто вздохнул, — Я не думаю, что потеряю тебя, — прошептал он, сглатывая, дабы заставить свой голос звучать громче, — Я просто не могу… Не могу допустить, чтобы ты вот так просто забрал частичку меня, когда уйдешь, — Минхо поднял брови.       — Когда я уйду? — осторожно спросил он. Его глаза до сих пор были широко раскрыты, в них светилась забота, и Джисону было так больно её видеть.       — Когда ты вернёшься к своей жизни, — пояснил Джисон, — Ты не хочешь связей с бандой, и я это понимаю. В любом случае, это к лучшему, потому что ты можешь оказаться в опасности, находясь рядом со мной или с Бродячими вообще. Я знаю, что мы всё ещё… Всё ещё сможем видеться друг с другом, но я не могу… — Джисон посмотрел в глаза Минхо, нуждаясь в том, чтобы он понял.       — Джисонни, — вздохнул он, — Иди сюда, — Джисон настороженно взглянул на него, не двигаясь, — Доверься мне, пожалуйста, — умолял Минхо, прежде чем словить парня в объятия.       Потребовалась секунда, чтобы Джисон растаял в чужих объятиях, и, несмотря на то, что он тихо плакал, ощущение его рук вокруг себя наполнило его чувством безопасности и облегчения. Каким-то образом Минхо смог уложить их на кровать без особых перемещений. Джисон тут же уткнулся лицом в шею Минхо, пока старший тихо напевал какую-то незамысловатую песенку, проводя рукой по его волосам.       — Ш-ш, — прошептал он, когда его свободная рука скользнула вниз по руке Джисона, затем вернулась в успокаивающим движением.       Джисон обхватил Минхо руками, притягивая его ближе.       — Я не хочу, чтобы ты бросал меня, — прошептал он, чувствуя себя в безопасности, когда спрятал лицо на груди Минхо.       — Я не оставлю тебя, Джисон, — ответил он, — Я говорил тебе, что не могу потерять тебя, помнишь?       — Да, но…       — Нет, — оборвал его Минхо, — Это была чистая правда. Однажды я видел, как ты уходил, — тихо сказал он, — В тот день в кафе ты ушёл с Чаном и не вернулся. Мне всегда было интересно, что произошло. Я всегда думал о тебе, и я не знал почему, — Джисон напрягся.       — Ты был тогда там?       Минхо одобрительно промычал, и Джисон почувствовал вибрацию в своей собственной груди.       — Я думаю, часть меня всегда будет сожалеть, что не подошёл к тебе тогда. У меня было так много шансов, — задумчиво сказал Минхо, — Но я всё ещё был слишком напуган окружающим миром, злился на него за то, что он отнял у меня так много. Я боялся впускать кого-то в свою жизнь и до сих пор трушу.       — Минхо…       — Нет, дай мне закончить. Это больше не имеет значения. Я пытался не впускать тебя, Джисон. Когда я узнал, что ты был в банде… Что это действительно был ты в том переулке, я разозлился. Я даже не знаю, на кого я был зол. Может быть, на Чана за то, что привёл тебя в бандитскую жизнь, или на тебя, ведь именно ты присоединился к ней, — он сделал паузу, и Джисон начал успокаиваться, положив голову на грудь Минхо, чтобы слушать, чувствовать его слова, — Но потом я понял, что у меня не было права злиться. Да, я ненавидел банды, но я никогда не общался с тобой, а вот Чан сразу же подошёл. Я должен быть благодарен ему, — Минхо слегка рассмеялся, — Я знаю, что ты счастлив здесь. Ты нашёл семью, дом… Это больше, чем я мог когда-либо предложить тебе тогда.       Джисон подмигнул Минхо, и тот ответил ему взглядом с такой заботой, что сердце Хана разбилось совсем по другой причине: он был не единственным, кто расстроился из-за расставания. Джисон чувствовал, как бешено бьется чужое сердце под ним.       — И да, я по-прежнему боюсь впускать тебя в свою жизнь, — сказал Минхо, наклоняясь вперёд, чтобы их лбы соприкоснулись, а дыхание коснулось губ Джисона, — Но теперь я ещё больше боюсь своей жизни без тебя в ней, — его губы невесомо касались губ Джисона с каждым словом, пока тот дрожал.       — Пожалуйста, — выдохнул Хан.       Минхо игриво, нежно прикусил чужую нижнюю губу.       — Пожалуйста, что? — Джисон почувствовал, как тот улыбается.       — Поцелуй меня, — хныкнул младший, руки дрожали, а сердце колотилось, но всё это вылетело у него из головы, когда губы Минхо, наконец, коснулись его губ.       Одно движение, второе… Затем более решительно. Джисон медленно ответил на поцелуй, протянув руку, чтобы провести по волосам на затылке Минхо. В ответ на это он услышал довольный гул, который побудил немного оттянуть их, а другой рукой взяться за рубашку Минхо спереди.       Ли слегка зарычал, перекатывая их так, что Джисон оказался на спине, пока возвышался над ним. Он отстранился ровно настолько, чтобы понаблюдать и рассмеяться, как Хан мило и нетерпеливо поджимает губы. Он снова наклонился, прижимая их тела ближе, соединяя губы вновь. Джисон ахнул, когда почувствовал влажный язык на своей губе, а Минхо с радостью воспользовался возможностью, чтобы протолкнуть его в чужое пространство. Минхо схватил Джисона за руку, соединил их пальцы и замедлил темп, показывая очевидное — у них есть время.       Джисон заскулил, когда Минхо отстранился, запечатлел последний поцелуй на мягких губах и снова лёг, притягивая младшего ближе. Джисон надулся на Ли, немного запыхавшись, отчего тот слегка рассмеялся. Хан подумал, что это была самая прекрасная вещь, которую он когда-либо слышал.       — Ты понятия не имеешь, как долго я хотел это сделать, — сказал Минхо.       — Думаю, у меня есть парочка предположений, — прямо сказал Джисон.       Минхо снова рассмеялся, ещё раз чмокнув Джисона, как будто не мог удержаться от этого.       — Отдыхай, — тихо сказал он, — Тебе это нужно.       Джисон вздохнул, но голову всё же опустил. Его взгляд остановился на коже плеча Минхо: его рубашка чуть сползла, и Джисон увидел самый край шрама, выглядывающий из-под ткани. Немного очарованный, он скользнул рукой вверх, чтобы оттянуть воротник рубашки Минхо, проводя пальцем по рубцу. Он почувствовал, как у другого перехватило дыхание, но младшего это не особо волнует. Теперь он может делать всё, что душе угодно, и поэтому он наклоняется вперёд, оставляя один долгий поцелуй на белом следе.       — Ты прекрасен, Минхо, — произнёс он на грани слышимости, чувствуя, как Минхо напрягся, вновь роняя голову на грудь последнего.       — Отдохни, Джисонни, — прошептал Минхо и слегка сжал парня в объятиях, защищая, — Я буду здесь, когда ты проснёшься.