Ноэль Льюис (Змеиный) 29.08.2023
Начнем бал, господа и дамы, прямо сейчас
29 августа 2023 г. в 18:55
Начнем бал, господа и дамы, прямо сейчас,
Прямо тут, чтобы тем нищим на нас смотреть
Неповадно было. Пусть этот величественный час
Мы и потомки будем в памяти в годовщину каждую лицезреть.
Начнем бал, господа и дамы.
Начнем же, начнем.
Оставим все грехи и подлости с драмой
За массивными вратами и рыцарским мечом.
Средь огромных столов, на которых вкусная пища стоит,
Трутся разные масти подобным людям существ приятной наружности,
Что падет, словно платье с плечо плачущей девственницы и сгорит
В пламени лучины одного из мужиков, у которых из-за выпуклости
Хочется лишить ее чести и разума, чтобы точно забыла, кто она и кем будет.
Что одет в злато и черный бархат, идет, сверкая злыми глазенками
Главный виновник торжества, точнее, их предводитель и Отец,
Потягивая за руку самого младшего, переисполненного надеждами.
Он любимец, им же убитый, в грудь год назад пронзил кинжалом,
Пока юнец на земле со сломанными ногами лежал и от боли стонал.
И почему-то Отец оборванца стал чрезмерно считать прелестью и идеалом.
Видел, что сила ветров дана ему точно, по праву, и удушит им он точно наповал.
И противник пред кончиной смог бы увидеть навечно ребенка без тени, Отец это знал.
Его старшему брату повезло меньше, пока он душераздирающе от ужаса орал,
Раскаленными прутьями по спине хлобыстали рогатые гости из зала,
Затем попросту кочергой, потому что надоел, по тем же местам сотню раз,
Измывались, пока вопль и мычание померкли за миллионами жутких гримас.
Остался одноглазым, тело прячет за сюртуком и перчатками, ожоги скрывая,
И ему теперь все равно, на всех свысока, как Отец учил, на ухмылки и хохот невзирая,
Смотрит вперед, принимая свой нынешний облик и статус, чтит всех как глупых
слепцов.
Концы темных волос превратятся в странный алый язык пламени и осветят ехидное лицо.
Спросит у Отца один лишь раз: "Можно?", и тот, зная о чем тот твердит, лишь медленно кивает,
Давая тому в волю насладится визгами своих рогатых убийц, и свою натуру огненного хищника тотчас подтверждает.
Два брата идут следом, один хмурый, в глазах лишь молнии в море воду плескают, и пыл его юношеской страсти угасает,
Когда чувствует, что Отец недоволен. Он лидер, он главный, ему везде первым идти в бой.
Ему нужно чтить всех и каждого, но увы, на Отца горькая обида, он вспыльчив и таковой,
Что при жизни хотел лишь мирной серой суеты, пока его рядом с братом не оставили болтаться
На петлях. В холодном темном подвале. Воскреснув, он тогда стал так тушеваться,
Творил все что мог и на что был горазд, лишь бы выразить протест и как человек умереть,
Но время его ломало, Отец в голову кудрявых черных волос пытался донести как скорей разуметь,
И быть для низших символом страха и мудрости, но... Много "но" скрывал Отец,
Говоря ему, что данные ему воды и льды могут снести к чертям все живое.
Он Лидер. Это нужно помнить. Нужно своим помогать. Остальное - нажитое.
Отец теперь чрез плечо глядит на водного сына - тот молчит.
Шагает рядом со старшим братом и непоколебимо пальцами хрустит.
Старший идет, не выражая ни единого чувства или эмоции.
Старший брат до жути сломлен и пребывает в неадекватном спокойствии.
Старший брат знает все подводные камни своего нового поста и тихо чтит молитву,
Хранит в себе природные чары и часто в бою проявляет инициативу.
Как и у всех жизнь рано оборвала свои концы и дала жестокий пинок под ребро,
Когда младая девица оказалась блядской ведьмой, показала юнцу где зло, где добро,
Которого в действительности не существовало, кроме нескольких рогатых палачей и петли,
И по телу по правую сторону зелеными побегами и в сердце гнилое пути заросли.
Вот он, квартет молодых, но мертвых ребят. Стоят. Ждут полуночи, чтобы убийцам показать веселье,
Чтобы сорвать с морд шерсть и оторвать им хвосты, опалить, задушить утомить и показать свое истинное человечье,
Злобно иль нет твердя им, как мантру о Боге, про свою боль, про душу, про принесенные увечья.
И вот часы громадные бьют двенадцать часов. Три тени двигаются по полу со своими телами,
Пока Черная Тень любимца Отца ютиться за спиной, уже вслух рассуждая кому и как поделиться когтей своих следами.
Высокий тощий черный сгусток с белыми вытаращенными глазами медленно обнажает свою чистую клыкастую улыбку и хохочет,
Выжидая вместе с Ветром, Огнем и Природой, пока Водный Лидер им приказ убить тут любого и каждого беса не пробормочет.