***
В подземелье темно и приходится держать в одной руке факел, который так сильно мешает, когда она едва ли передвигает ногами. В какие-то моменты он чувствует, как волочёт её по полу, слыша звук подошв от её туфель. — Держись, Хулия, прошу тебя, — он подтягивает её повыше и она продолжает самостоятельно передвигать ногами, — Посмотри, милая, посмотри. Куда нам нужно? — он светит факелом в разнве стороны, когда она фокусирует свой взгляд, а потом вытягивает руку вперёд, указывая путь, — Держись, Хулия, держись, любимая. Эти слова не помогают ей и он это прекрасно знает. Он столько времени потратил на свою гордость, столько раз издевался над ней, что теперь кажется, будто он извиняется перед ней таким образом. Он так облажался. Они останавливаются возле кодового замка, за которым находится лифт. Он с Маркосом уже был там однажды, и этот лифт ведёт на нижний уровень подземелья. — Черт, Хулия, мы там пропадёт, — бормочет он, только потом понимая, что сказал. Какая разница, если она умирает? Им просто нужно освободить эту девчонку, а там уже будет по обстоятельствам, — Ничего, мы справимся, — исправляется он, когда замечает её виноватый взгляд. Она винит себя за то, в чём не виновата. Он отводит её к стене, прижимая спиной к ней и целует её нос. — Подожди меня здесь, подожди, — Иван убеждается в том, что она действительно стоит сама и идёт к замку, чтобы хоть как-то понять, что с ним можно сделать. Но всё тщетно. Времени нет! — Стоять! Не двигаться! — слышит он и они с Хулией вместе поворачивают головы на звук. Она плачет. Мужчина с пистолетом приближается всё быстрее, когда Иван бросает факел на пол и обеими руками прижимает Хулию к себе. Что бы не произошло, он не отпустит её от себя.***
Их закрывают в клетке, где раньше держали подопытных детей сирот, и он горько усмехается от иронии данной ситуации. Хулия сидит у него на коленях, облокотившись на него спиной и опрокинув голову ему на плечо. Она по-прежнему плачет, не в силах бороться с этим холодом. Она ледяная! — Иван, — зовёт она его охрипшим голосом и он подтягивает её повыше, — Я больше не могу. Его сердце разрывается на части от этих слов и он пытается отрицать это. — Неправда! — он притягивает её лицо, к своему, целуя в ледяную скулу. — Ты можешь, Хулия. Ты такая сильная. Ты справишься с этим. Нужно лишь немного подождать. — Мне очень холодно, — плачет она и у Ивана у самого на глазах появляются слёзы. Его девочка. — Я знаю, милая, — соглашается он, поправляя плед на ней, — Представь, что ты в пустыне. Ты валяешься со мной на песке. Горячем-горячем песке. Солнышко греет твоё личико, — он проводит рукой по её лицу для полноты представления, но она не перестаёт дрожать. — Я хочу спать, — бормочет она ему и он мгновенно подхватывает её подбородок, стремительно падающий вперёд. — Нет, Хулия! — кричит он. — Родная, ты не можешь спать. Потому что мы с тобой валяемся на песке в пустыне и ты не можешь меня бросить. Она молчит, когда он обхватывает её челюсть между пальцев. Она плачет. — Это было плохой идеей, — говорит она ему, — Прости, что втянула тебя в это. Иван наклоняется к ней, целуя её в щёку и в висок. — Не говори глупостей, — ворчит он, — Это было хорошей идеей. Мы выберемся отсюда и выпустим Еву, а потом я тебя расцелую так, что ты забудешь об этом, как о страшном сне. Она пытается улыбнуться ему. Она улыбается ему! А потом всё происходит слишком быстро. Он даже не успевает среагировать, когда она закрывает глаза и её голова падает вперёд. — Хулия! — кричит он, треся её за плечи, но она не реагирует. Он перекладывает её набок, прижимая к своей груди и одной рукой обнимая за плечи. Времени больше нет! — Помогите! — кричит он. — Помогите, кто-нибудь! Он кричит так, как никогда раньше этого не делал, рискуя сорвать голос, но ему всё равно. Иван убирает с её волосы, закрывающие глаза, чтобы убедиться, что она не пришла в себя. Она без сознания! — Помогите! — снова кричит он и слёзы текут по его щекам. Он не может её потерять!***
Её голова лежит на сгибе его локтя, когда ог теряет надежду. Он не замечает уже как плачет, когда наклоняется вперёд и целует её лицо. Она всё ещё смертельно холодная. Когда дверь открывается, он уже не верит своим глазам, а когда в помещение появляется Маркос, на мгновение кажется, что это сон. — Иван, как вы здесь оказались? — парень спешит к ним, хватая замок от клетки и рассматривая его. — Маркос, — выдыхает Нойрет, — Маркос, вытащи нас отсюда, пожалуйста. Хулии совсем плохо. Пассос продолжает изучать замок, но в голову ничего лучше не приходит, кроме как стрелять в него. Поблизости ничего нет более безопасного. — Отодвиньтесь, как можно дальше, — просит он и Иван мгновенно закрывает себя и голову Хулии, прижимая её ещё крепче к себе. Выстрел слишком громкий и он заставляет её проснуться. Иван понимает это, когда чувствует, как она вздрагивает. — Давай, Хулия, — он вылезает первым, помогая ей подняться, чувствуя, как её снова трясёт. — Что с ней? — обеспокоенно спрашивает Маркос, ринувшись помогать другу. — Это всё Ева, — объясняет Нойрет, — Она убьёт Хулию, если мы не освободим её из того гроба. — Ева? — удивляет Амайя, присутствие которой он замечает только сейчас, его больше волнует Хулия, которой с каждым разом всё хуже. — Кто такая Ева? — А эта, что здесь делает? — Иван смотрит на девушку с презрением. Он, как и Вики, не особо доверяет этой девушки. — Она спасла мне жизнь, — объясняет Маркос, — Некогда разъяснять, Паула на нижнем уровне подземелья. — Нам тоже туда надо, — кивает Нойрет, покрепче обнимая Хулию и сдвигается с места. Надежда есть! Её ноги подкашиваются в лифте и сознание уплывает от неё, когда он снова ставит её на ноги и встряхивает, чтобы привести с себя. Он обхватывает ладонью её лицо, поглаживая по щеке. — Держись, милая, держись. Осталось совсем немного, — бормочет он ей, целуя её в висок. Она старается держаться, он знает об этом. Они выходят на нужном этаже и, почти сразу же, Хулия сообщает ему, что им нужно в другом направлении, нежели Маркосу и Амайе. Им приходится попрощаться и идти по отдельности. — Держись, Хулия, держись, любимая, — повторяет уже заученную фразу Иван, продвигаясь вперёд. Остаётся совсем немного, но с том темпе, в котором они идут, пройдёт целая вечность, поэтому он наклоняется вперёд и, наконец-то, подхватывает её на руки. Она стонет от резкого движения, но кладёт голову ему на плечо. Всё зависит лишь от него! Он приносит её туда, куда вела их Ева, и, глядя на неё, понимает, что времени больше совсем нет, когда она борется с закатывающимися глазами. Нойрет осторожно кладёт её на пол, не найдя больше ничего подходящего, и целует её в лоб в последний раз. Нужно действовать быстрее! Хулия плачет и просит его действовать быстрее, говоря, что больше не может терпеть и умирает. Это придаёт ему больше энергии, когда он ищет что-то тяжёлое, чем можно разбить стекло, под которым находится Ева. Она так безумно похожа на Паулу, и он теперь понимает, почему Хулия изначально подумала, что это она и есть. Кроме огнетушителя больше ничего не попадается под руку, и парень уже собирается разбить «гроб», когда слышит знакомый возглас — отец. — Иван, опусти огнетушитель, — спокойным тоном говорит мужчина, а в мыслях Ивана лишь то, как он хочет убить этого человека. Вслед за ним появляется и Вульф, утверждающий, что его дочь — Ева всё ещё жива, но Нойрет знает, что, если Хулия видит её призрак, значит она точно мертва. Он смотрит на Хулию в последний раз, когда отец направляет на него пистолет, и мысленно просит у неё за всё прощения, когда видит её бледно-синюшное личико. Она больше никогда не откроет свои прекрасные зелёные глазки. Одинокая слеза скатывается по его щеке и он уже готов к своему последнему вздоху, когда Жак опускает пистолет, предоставляя ему возможность действовать, словно бы услышав все его мысли. Не раздумывая, Иван бьёт огнетушителем по стеклу и оно разлетается на мелкие осколки. Вульф бьётся в истерике и скорее бежит к своей дочери, отталкивая ошарашенного парня. Иван тут же падает перед Хулией и пытается привести её в себя. Он берёт её за плечи, бормоча ей, чтобы она проснулась, словно бы уверен в том, что она очнётся, но внутри всё равно ещё паника, страх того, что он опоздал и сейчас держит её мёртвое тело в руках. Она судорожно вздыхает, подрываясь на месте и едва ли не ударяясь головой об его лоб. Ей нужно время, чтобы придти в себя! Иван хватает Хулию подмышками, поднимая её на ноги, но также понимая, что она едва ли может передвигать ногами. У них слишком мало времени для того, чтобы убежать, и он не может ждать, когда она окончательно придёт в себя, поэтому перекидывает одну её руку к себе на плечо и, буквально, волочёт из этого злосчастного места. Она всё ещё дрожит от холода. Дрожь, которая пробивает не только её, но и его. Он до сих пор чувствовал её в своих руках, смертельно бледную и с синими губами. Последние минуты, которые ему потребовались, чтобы донести её до нужного места, стали слишком тяжёлыми и длинными. Она умирала у него на руках и всё зависело лишь от него. — Как ты себя чувствуешь? — он останавливается на мгновение, чтобы проверить, что с ней всё нормально. Её губы по-прежнему синие, но уже не настолько ярко выраженные, как до этого. Ей холодно, но он знает, что скоро сможет согреть её. Она кивает, не в силах сказать и слова, и они двигаются вперёд. Ему достаточно лишь того, что она больше не теряет сознание, а с остальным они разберутся уже в школе. Его сердце продолжает колотиться с бешеной скоростью, потому что, хоть они и убежали, он всё равно чувствует опасность. Они всё ещё находятся на территории оттокса и их в любой момент могут поймать. Двери лифта уже закрывались, когда они приближались к нему, и он понял, что у них есть лишь один шанс, когда просовывал между дверьми руку. Остаться здесь ещё на неопределённое количество времени не внушало ему никакого спокойствия. Чем быстрее, тем лучше. В лифте оказался Маркос, который до смерти перепугался, что они могут быть из оттокса и направил на них пистолет. Хулия мгновенно дернулась, округляя глаза, как и он, собственно, тоже ошалел в первые секунды. Увидеть направленный на себя пистолет он явно не ожидал. Они вбегают в лифт, мгновенно закрывая за собой дверь. Маленькая Паулита также с ними, и этот день можно было бы назвать победным, если бы не чувство страха, которое не хотело его покидать. Она умирала у него на руках Он держал её бессознательное тело в клетке, понимая, что помощь может и не придти, понимая, что с каждой секундой ей становилось всё холоднее. Он даже ничего не мог сделать, чтобы согреть её, чёрт возьми! Хулия жмётся к нему после того, как Амайя стискивает её в своих объятиях. Она больше не дрожит, но её руки по-прежнему холодные. Она была ледяной. — Паулита, — бормочет она охрипшим голосом, — Я так рада тебя видеть. Особенно с такой причёской. Улыбка на её губах приносит ему немного спокойствия, и он наклоняется лбом к её, чувствуя, как она постепенно становится теплее. — Хулии плохо, я не знаю, что делать, — слышится голос Вики в воспоминаниях. — Если это очередное представление с призраком, пусть катится. Он ненавидит себя за те слова, за те мгновения, которые он потратил, вместо того, чтобы бежать и доставать её из подо льда. Она была так беззащитна в одиночестве. Хулия плачет. Она прячет лицо на его груди и плачет, судорожно вздыхая. — Тшш, — только и может сказать он, кладя ладонь на её всё ещё влажную макушку, и гладит по волосам. Она такая невероятно маленькая, — Всё хорошо, — продолжает он, — Всё закончилось, малышка. Амайя с Маркосом смотрят на него с сожалением, когда она сжимает в кулачки ткань его кофты на спине. Она испугалась. Так сильно, что сейчас был тот самый момент, когда осознание слишком резко ударило её. Она почти что умерла, и, честно говоря, ему бы тоже хотелось заплакать. Паулита же смотрит с непониманием. Она не знает всей истории и для неё было странным, в принципе, увидеть Хулию в таком состояние. Лифт открывается не вовремя, выпуская их в тёмное подземелье, но уже здесь становится немного легче, от понимания, что они почти у выхода. Он стирает большими пальцами слёзы с её лица и обнимает за талию, не отпуская от себя ни на шаг. Всё закончилось, но осадок остался. Громкий взрыв останавливает их, и он оглядывается назад. Пыль от рухнувших стен летит столбом, а потом ещё один взрыв и ещё, и первым делом он пытается закрыть её собой. Они бегут к выходу сломя голову, пытаясь добежать до него до следующего обрушения, и у них это получается. Пыль и дым окутывают всю библиотеку, в которой они оказываются. Он пытается шутить о вреде курения, но потом снова спешит к Хулии, чтобы узнать, в порядке ли она. — Что случилось? — она кашляет и тянется к нему. Он обнимает её в ответ, не в силах даже отпустить, когда чувствует её тело в своих руках. Без пледа и не дрожащие, её родное и уже достаточно тёплое. — Ты в порядке? — он отстраняет её от себя, обхватывая руками её лицо. Она полностью в пыли, но выглядит достаточно бодрой, что он снова обнимает её. Ему кажется, что объятий просто недостаточно, чтобы убедиться, что она действительно в порядке. На взрыв прибегают все учителя, а вместе с ними и Вики. — Хулия! — кричит она, преодолевая расстояние. — Ты в порядке? — Вики! — Хулия рвётся к ней навстречу и они вдвоём едва ли не сносят друг друга с ног, когда обнимаются. Вики также сильно испугалась, что может потерять ещё одну подругу. Для неё это было бы сильным ударом. Особенно после смерти Кароль. Потом прибегают остальные учителя, Люсия панически сообщает, что в школе распространился вирус и они эвакуируют детей. Всё это время он не выпускает её руку из своей, крепко сжимая. Уже на улице она становится ещё более бодрой и обнимает его в ответ. Кажется, как будто они вовсе никогда не ссорились и всё в порядке. — Ты точно в порядке? -уточняет он, прикладывая ладонь к её щеке. Она кивает головой, снова его обнимая, и он кладёт руку на её голову. Вот она — здесь, в его объятиях. Она тёплая, не дрожит и кажется полностью здоровой, но страх, такой липкий страх, не покидает его до последнего. Если бы она не выжила? Если бы не открыла глаза после того, как он «освободил» Еву? Если бы сейчас он стоял здесь один, не имея возможности держать её в руках? Он слишком много времени потратил на обиды. Обидел её, заставил поверить, что она для него ничего не значит, а потом издевался над ней. Он дрался с Рубеном, и она, конечно же, не верила ему в то, что этот парень просто поставил на неё. И сейчас он, как никогда раньше, понимал, что она испытывала, когда он ей об этом говорил. Он предал её, оттолкнул от себя и ей не хотелось верить в то, что все мужчины, с которыми она встречалась, были с ней лишь из выгоды. А так оно всё и выглядело. Они бегут за матерью Маркоса, но так и не могут её нагнать. Кто-то из леса уносит её, в тот момент, когда их окружают военные и им приходится вернуться у интернат. И это последний раз, когда он видит её за этот день.***
Следующий раз они встречаются на веранде интерната. Он курит на скамейке, думая о том, что сегодня произошло, а она выходит подышать после санитарной обработки их комнаты. На улице уже темно и достаточно прохладно, но на ней голубая ветровка, которая так сильно ей идёт. Он замечает её сразу же. Она улыбается ему и спешит, чтобы сесть рядом. Такая нежная и маленькая, такая родная и любимая. — Привет, — говорит она ему, когда садится рядом. — Привет, — отвечает он ей, улыбаясь в ответ, — Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? Тебе не холодно? Он засыпает её вопросами и она смущённо опускает взгляд вниз. Он наблюдает за тем, как её ресницы опускаются и больше не может испытывать большего счастья, чем то, что она сейчас рядом с ним. — Ты спас меня, — начинает она и он усмехается, — Спасибо тебе. — Я всегда сделаю всё, чтобы с тобой всё было в порядке, — он смотрит на неё, когда она кладёт руки между ног, наклоняясь вперёд. Её волосы спадают ей на грудь, и она выглядит, словно ангел, спустившийся с небес. — Я так испугалась, — признаётся она, — Когда очнулась, закрытая в том гробу, где была Ева. Я думала, что больше никогда не смогу тебя увидеть. В её глазах стоят слёзы и она поджимает губы. — Обними меня, пожалуйста, — плачет она и он спешит выполнить её просьбу, сразу же притягивая к себе и целуя в макушку. От неё всё также пахнет шампунем для волос, вперемешку с духами, и он готов продать душу дьяволу, чтобы не переставать чувствовать её. — Ну, не плач, милая, — он глади её по спине, когда она всхлипывает и тянется вытереть слёзы рукавом, — Всё хорошо, всё закончилось. Я больше никогда тебя не брошу. Никогда. — Я так тебя люблю, — признается она, — Всё то время, пока мы были не вместе, я продолжала тебя любить, и не моглв с этим ничего сделать. — И я тебя тоже безумно люблю, котёнок, — отвечает он, — И я ужасно испугался за тебя, когда увидел подо льдом и, когда ты замерзала у меня на руках. Она жмётся к нему ещё сильнее и он зажмуривает глаза. Если это было для него уроком, чтобы он больше никогда не испытывал судьбу, то он понял этот урок. Дважды повторять не нужно. — Тебе точно не холодно? — уточняет он через какое-то время. — Точно, — улыбается ему Хулия и целует его в щёку. Для нее это тоже было хорошим уроком, чтобы не обижаться на него лишний раз, ведь он такой дурак, но так сильно любит её, и сегодня она в этом убедилась, когда выжила вопреки всему, чтобы быть рядом с ним. Только с ним.