Секрет

Зоя захлопнула дверь в спальню Николая и, прижавшись к ней спиной, устало выдохнула. Для обоих этот день выдался не из легких. Одним святым известно, какие еще ловушки любезно расставили для них враги. И вопрос лишь в том — смогут ли они увернуться в нужный момент. Вся остальная головная боль как обычно поджидала ее в кабинете в виде отчетов, прошений и прочей бумажной волокиты, где никогда не было места чему-то хорошему. Она всегда держала в голове воображаемый список дел, но всегда что-то да забывала. Зоя тихо сбегает по ступенькам, шепотом перечисляя: — Завтра в девять доклад об экспедиции в Цибее, после обеда заседание королевского совета, Адрик просит прислать побольше провизии, — она вдруг запинается, когда в голове снова всплывает навязчивая мысль. Назяленская замирает в дверях, вздрагивая от холода и посильнее запахивая свой зимний кафтан. Стоило ли вообще воспоминать об их с Николаем тайном пленнике? Дарклинг только и ждет момента, когда они оба окажутся в тупике и не будет другого выхода, кроме как обратиться за помощью к нему. А помогать он не станет. Зоя уже достаточно раз обожглась, чтобы твердо понимать: доверять ему нельзя. Но возможности гордо задрать нос и пытаться противостоять неизвестному в одиночку у нее не было. Глупо будет из-за собственной гордыни подвергать опасности людские жизни. Нечто поглощает весь мир день за днем, а она сидит сложа руки и ожидает чуда. Как это нелепо. Шквальная хватает первый попавшийся фонарь и выбегает из Большого дворца. Холодный ветер неприятно обжигает лицо. Зоя морщится, но продолжает идти. Откладывать эту встречу на потом она не собиралась. Лучше получить хоть крупицу информации, чем остаться с ничем. Назяленская даже не знала, что сказать ему после стольких лет. Глупо будет проделать этот путь лишь для того, чтобы молча сверлить Дарклинга недовольным взглядом. Она думала об этом до тех пор, пока не подошла к старому зверинцу, что располагался в западной части дворцовых владений. Он заброшен уже несколько поколений, но теперь для него нашлось новое применение. Стены полностью стеклянные и, если хорошенько приглядеться, можно увидеть все на расстоянии. Понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к неестественно-яркому свету, излучаемого солнечными солдатами. Ей плевать, если на следующий день они разболтают о ее визите Николаю. Он, конечно, вряд ли будет доволен тем, что она решила действовать в одиночку, но это непременно окупится информацией, которую удастся вытащить из заклинателя Теней. Зоя сделала глубокий вдох, выпрямила спину и потуже затянула синюю ленту в волосах. Затем подала знак солнечным солдатам, чтобы те оставили свой пост и ушли прочь. На свой страх и риск. Понимала, что поступает опрометчиво, но у предстоящего разговора не должно быть свидетелей. Когда те без колебаний исполнили приказ, она бесшумно поднялась по лестнице, отомкнула замок и потянула ручку на себя. Дверь с лязгом открылась и Назяленская уверенно вошла внутрь, держа фонарь перед собой, как распятие. Здесь совсем ничего не изменилось с ее последнего визита: в камере нет никакой мебели и посторонних предметов — все в лучших традициях гиперболизированного минимализма. Дарклинг сидит на полу поодаль, совершенно ни на что не реагируя. Он выглядит спокойным и даже расслабленным. К ее удивлению, на нем нет рубашки, что вполне очевидно: хоть на улице и мороз, в его камере очень тепло из-за круглосуточного солнечного света. Зоя прокашливается, привлекая в себе внимание. Наконец-то заклинатель поворачивается в ее сторону. Она покачнулась, внезапно почувствовав, что вся напускная уверенность куда-то улетучилась. На его губах застывает ничем не скрытая усмешка. — Сам генерал Второй армии решил нанести мне визит, какая честь! Назяленская демонстративно закатывает глаза и подходит ближе, подавляя в себе желание развернуться и уйти. По правде говоря, это было бы неплохим решением. Нужно же хоть как-то заставить Дарклинга понервничать. Однако времени на подобного рода «игры» у нее больше нет. — И тебе добрый вечер, — голос прозвучал ровно и спокойно, но это спокойствие давалось ей слишком большой ценой. Она собиралась перейти сразу к сути. Чем раньше закончит это безнадежное дело, тем лучше. — Тебе стоило предупредить о своем визите. Встречать даму без рубашки не очень-то соответствует приличиям, — он прищурился, когда Зоя поднесла фонарь слишком близко к его лицу, — и светить мне в глаза этим фонарем тоже очень неуважительно. — Ты болен, Дарклинг? — Назяленская склонила голову на бок, но фонарь все-таки убрала, — тебе бы сейчас в таком положении рассуждать о приличиях и уважении. Она не собиралась устраивать здесь «допрос с пристрастием». Просто надеялась, что Дарклинг не так безнадежен и войдет в положение. Зоя ведь пришла к нему не ради себя, а ради будущего Равки, которое из-за него же теперь под угрозой. — Если ты пришла поговорить, то возвращайся утром. Ночью я предпочитаю спать и тебе советую. Его безразличие неизменно раздражало, будто и не было тех трех лет, когда она считала его умершим и в глубине души сожалела обо всем произошедшем. Сейчас даже эти бессмысленные сожаления отошли в самый дальний угол. Осталась лишь неприязнь и нарастающая ярость. — Не ерничай, — прошипела шквальная, — и встань, когда с тобой разговаривают. — Как угодно. Дарклинг нехотя поднялся и распрямил плечи, демонстрируя значительную разницу в росте. Зоя гордо задрала подбородок и продолжила: — Пятна тлена поражают Равку со всех сторон, тебе это прекрасно известно. Ты должен рассказать мне все, что знаешь об этой дряни. — Должен? — он лишь ехидно хмыкнул, — человеку, который предал меня, как только представилась такая возможность? У меня было достаточно времени, чтобы пересмотреть все просчеты и ошибки, приведшие меня к гибели. И одна из них — доверие, оказанное тебе, Зоя. Назяленская сжала кулаки, пытаясь сохранять самообладание. Она не могла говорить о прошлом в такой же невозмутимой манере. Сердце разрывалось на куски, стоило лишь вспомнить тот злосчастный день демонстрации, когда привычный мир рухнул, как ни в чем неповинный город. — Не резня в Новокрибирске, не массовое истребление собственных гришей, не измывания над Алиной? — голос дрожит, но ей уже плевать на это. — Ты говоришь так, будто думаешь, что я устыжусь содеянного. Наверное, тебе неприятно осознавать, что за все рано или поздно приходится платить, а разменной монетой становятся людские жизни? Они приходят и уходят безликой массой. Дракон внутри тебя знает это, однако я вижу, что ты усвоила далеко не все, чему учил тебя Юрис. Назяленская вскинула руку и сжала в кулак, вытягивая воздух их его легких. Очередное напоминание о погибшем наставнике, который за короткое время успел стать для нее по-своему дорогим, взбесило не на шутку. Дарклинг согнулся пополам и закашлялся, но ухмылка по-прежнему не сходит с его лица. Когда лицо заклинателя побледнело, Зоя решила, что с него довольно и разжала пальцы. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы как следует отдышаться. Она ожидала, что он разозлится и больше не станет с ней разговаривать, но Дарклинг заливисто рассмеялся: — Узнаю свою Зою, — он сделал пару аккуратных шагов вперед, приблизившись почти вплотную, — я уже успел подумать, что ты совсем изнежилась в королевской постели. Шквальная не успела скрыть своего возмущения и, окончательно потеряв над собой контроль, наотмашь врезала ему по лицу. Он не имел права говорить такие вещи и рассчитывать, что она станет это терпеть ради злосчастной крупицы информации, которая вряд ли чем-то поможет. Зоя понимала, что именно этого Дарклинг и ждал — проявления слабости, чтобы знать в какое место ранить. — Пытки — это негуманно, Ваше Превосходительство, — состроив обиженное лицо, произнес заклинатель, потирая ушибленную челюсть. Наверняка останется синяк. Заслужил. — Зато эффективно. Злость постепенно отступала и стало намного легче. Иногда очень полезно выплеснуть накопившиеся эмоции. Дарклинг выдохнул и продолжил: — Ты можешь злиться сколько угодно, но рано или поздно придется принять тот факт, что со всеми близкими тебе людьми рано или поздно придется распрощаться. — Ты будешь первым, с кем я «распрощаюсь». — Поэтому ты пришла ко мне под покровом ночи втайне от своего короля? Зоя замешкалась. Она действительно не понимала, зачем решила бросить свои дела и явиться сюда. Это можно было отложить до завтра, прийти с кем-то еще, чтобы не чувствовать себя так гадко. Но в душе теплилась надежда, что Дарклинг поубавит свою спесивость и поможет. Не ради нее. Ради Равки. Но он молчал. И Зоя молчала тоже. Что она могла ему ответить? «Потому что один лишь звук твоего голоса, даже после стольких лет, сводит меня с ума, как пьяницу запах вина»? Как глупо и несуразно снова чувствовать, как сердце бьется так часто, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Щеки заметно зардели, но она этого совершенно не замечает. Кем он был для нее? Ночным кошмаром или сладким наваждением? — Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой, — продолжает говорить заклинатель, уже другим тембром, — не ври хотя бы себе. Таким голосом он шептал ей комплименты и непристойности, когда они оставались наедине. Дарклинг аккуратно, почти невесомо проводит большим пальцем по ее щеке, слегка поглаживая. Зоя ненавидит себя за то, что это невинное прикосновение заставило ее тело покрыться мурашками. Нужно его оттолкнуть и поставить на место. Вместо этого она сбрасывает кафтан с дрожащих плеч на пол, обвивает руками его шею и прижимается всем телом, впиваясь в желанные губы. Ей плевать, что сейчас он может над ней посмеяться, сказать какая она глупая и легкомысленная. Дарклинг опешил от такого напора, но всего на минуту. Зоя целовала его так, будто от этого зависела ее жизнь. Внизу живота предательски тянуло. Руки заклинателя нежно огладили плечи и ощутимо сжили талию, заставив девушку затаить дыхание. Шквальная проводит кончиками холодных пальцев по его обнаженной груди и торсу, ощущая, как напрягаются мускулы под кожей. Другой рукой скользнула к области паха, слегка поглаживая. Это напрочь сносит его голову. Дарклинг, уже не сдерживая себя, впечатывает Зою в стену и срывает с волос крепко затянутую ленту. Она тихо простанывает, впиваясь ногтями в его плечи. Воздух вдруг рванул из легких наружу, но, не найдя выхода, разлился огнем по грудной клетке. Ей не верилось, что это происходит опять. Отстранившись на пару сантиметров, дрожащими пальцами, Назяленская ловко расправляется с пуговицами на своей рубашке и небрежно швыряет в сторону. Дарклинг сильнее вжимает ее в стену и впивается острыми зубами в нежную кожу плеча. Зоя вскрикивает от неожиданности, оставляя на его спине неглубокие царапины. В комнате стало намного жарче и вовсе не от регулярного солнечного света. Одежда прилипала к телу и казалась чем-то лишним. Чем-то, от чего нужно было немедленно избавиться. Губы Дарклинга и учащенное дыхание обжигали ее и без того разгоряченное тело, заставляя желать большего. Его руки скользнули к бедрам девушки и аккуратно расстегнули брюки. Зоя перехватила инициативу, довольно мыча, когда пальцы заклинателя сжимали уже оголенную кожу. Она наверняка пожалеет об этом, когда начнет приходить в себя. Но куда важнее то, чего ей хочется сейчас. Дарклинг легко подхватывает ее под ягодицы и снова впивается в мягкие губы, почти до боли вжимая в стену. Зоя обхватывает ногами его бедра, скрещивая их у него за спиной и недовольно простанывает, чувствуя под собой грубую ткань. Она нетерпеливо ерзала, отвечая на все его поцелуи, сильнее прогибаясь в спине. Больше незачем было сдерживать себя в стонах. Снаружи нет ни души. А если и есть, то в этой темноте совсем ничего не разглядишь. Сейчас весь мир сжался лишь до него одного. Заклинатель замирает на пару секунд, а зачем шквальная вскрикивает от неожиданности, когда он входит грубым толчком. Она жалобно простонала в его губы, бесстыдно прижимаясь к чужому телу и снова припала к ним, наслаждаясь каждым мгновением этого страстного безумия. Ногти почти до крови царапают его спину, но Дарклинг совершенно этого не замечает. Еще один толчок. Грубее и глубже. Он двигается резко и быстро, не давая времени привыкнуть к новым ощущениям. Назяленская откидывает голову, упираясь затылком в стену. Дарклинг кусает ее шею, плечи с трудом рассчитывая силу, чтобы не сделать слишком больно. От сладостной боли она возбуждается еще сильнее, двигает бедрами навстречу в такт заданному им темпу. Заклинатель слегка прикусывает набухший сосок, ускоряя движения. Зоя тонет в оазисе его грубых, но таких нежных рук. Свободная рука сжимает ее тонкую шею, заставляя девушку закатить глаза от удовольствия. Она взъерошивает его волосы и кусает губы, чувствуя, насколько сильно близка к желанной разрядке. Дарклинг делает несколько глубоких толчков, прежде чем тело Зои начинает бить приятная дрожь. Она достигает пика удовольствия, ощущая вместе с приятным тянущим чувством внезапную усталость. Этот день окончательно ее вымотал. Шквальная положила голову на его плечо, пытаясь вернуться к реальности. Жар постепенно отступал. Заклинатель медленно гладил ее по голове, аккуратно перебирая пряди мягких черных волос. Было так спокойно. Но это чувство обманчиво. Она снова повелась на его провокации, но ничего не может с собой поделать. Назяленская отстраняется, когда чувствует холод, подступающий снаружи. Это хорошенько ее отрезвляет, и она выпутывается из его объятий, не скрывая своей досады. Зоя наскоро одевается, натягивая смятые рубашку и брюки кое-как, плотно запахивает кафтан и снова встречается взглядом с Дарклингом. Он как ни в чем не бывало приводит себя в порядок и игриво подмигивает ей. Это останется их общим секретом. Далеко не единственным. Девушка фыркает, направляясь к выходу, но не воздерживается от вопроса: — Тебе все еще нечего мне сказать? Дарклинг не сдерживает смешка. — Поверь, у меня еще есть чем тебя удивить.