Модерат

Модерат Талена вошла на мостик Титана на едва гнущихся ногах. Левый, аугметический глаз, большая зеленоватая линза, по-прежнему позволял ей различать контуры переборок и когитаторов, змеящиеся по полу шланги, кресла и силуэты других техноадептов, но на правый она словно ослепла. Во тьме спящего Титана лишь изредка моргали красно-желтые вспышки, на долю секунды бликуя на гладких панелях и стальных черепах, а потом снова погружая в темноту. Бледный голубоватый свет мониторов обозначал места модератов, одно из которых отныне и до самой смерти принадлежит ей. Талену била дрожь восторга с тех пор, как она только увидела "Домитор Атрокс". Божественно прекрасный и смертоносный, огромный — семьдесят три метра в высоту. Острые шпили храмов на его плечах, казалось снизу, пронзали облака. И ей предстояло вознестись так же высоко, минуя громадную утробу воплощенного Бога-Машины, его жаркое сердце, минуя десятки сервиторов, оружейную платформу и множество других отсеков. Здесь было прохладно, Талена коснулась кончиками пальцев пучка кабелей и будто бы ощутила бегущую по ним невероятную силу. Божественная машина спала, но таившаяся в ней мощь поражала даже сейчас. Очнувшись, он заставит содрогнуться землю… И она будет его частью тогда. Будет одним из проводников его воли. Если, конечно, перенесет первый контакт. Талена прикусила губу. Смертность выпускников-модератов при первом подключении — почти тридцать семь процентов. Чем старше Титан, тем сложнее пережить контакт с его духом — а "Домитор Атрокс", Титан класса "Полководец", был одним из древнейших в Легио. Конечно, смертность принцепсов гораздо выше. Они ведь должны управлять этим духом — и его освященным многотонным телом, подчинять его буйную, жаждущую освобождения волю, сдерживать стремление Титана к битве, ради которой он и был создан в кузницах Марса. Сдерживать, пока не придет время сокрушить противника залпом пушек Гатлинга, смять и растоптать вражескую бронетехнику, вселить ужас в сердца врагов. — Позволишь? — раздался голос за спиной. Талена вздрогнула и отскочила от прохода, едва не споткнувшись об один из тянущихся к трону шлангов. Левый глаз мгновенно выцепил из темноты облик вошедшего. Металлический воротник, поднимающийся из-под широких отворотов кителя, обхватывающий шею, частично переходящий в стальную челюсть и острые скулы. Аккуратная, ювелирная аугметика вокруг глаз — не обыкновенная линза, как у нее. Его глаза казались человеческими, но видел он, несомненно, лучше любого неусовершенствованного смертного. — Принцепс, — она склонила голову. Ох, ну надо же, в первый же день, так неловко… торчать перед дверями лифта и гладить стены Титана, мешая принцепсу пройти. Рассеянность — не то, что ценится в слугах Бога-Машины. Она на секунду подняла глаза и различила мимолетную улыбку. Это выглядело странно: кожу, зафиксированную в тисках стальных скул, пробороздили глубокие, почти вертикальные складки. Принцепс Хайлер был одним из тех, кто наблюдал за ее экзаменом, и раз она здесь, он наверняка имеет представление о ее результатах. Она помнила его — как и многих других принцепсов. Все они вызывали восторг у кадетов, они были живыми легендами, героями Империума, их лица хотелось сохранить в памяти навечно. Но она никогда еще не стояла так близко к одному из них. — Ты — новый модерат? — спросил Хайлер. — Да, принцепс. — "Домитор Атрокс" ждет тебя, — на этот раз он не улыбнулся. Талена поклонилась и поспешила на поиски своего кресла, чувствуя на себе взгляд Хайлера и с досадой отмечая, что сердцебиение неподобающе участилось. — Принцепс, — услышала она слившееся в единый хор приветствие других офицеров. В их голосах звучали уважение и сосредоточенность. Только один из модератов поднялся и подошел к Хайлеру. Талена нашла свободное кресло, коснулась его и с интересом обернулась. Принцепс уже поднялся на свой трон, он откинулся на спинку, фуражка чуть съехала вперед, словно он собирался заснуть, прикрыв глаза козырьком. Талена досадливо отогнала глупые мысли. Хайлер положил руки на подлокотники, аугментированными пальцами касаясь встроенных в трон гнезд. Ремни безопасности смотрелись на нем так неуместно — казалось, он является частью Титана, частью мостика, и… И зачем ему удерживаться как-то еще? — Подключай, Винис, — приказал он тихо, но Талена услышала и затаила дыхание. Она единственная наблюдала за происходящим, у всех были свои дела, и у нее тоже — за сегодняшнее утро она прокрутила в памяти инструкции тысячи раз. Но не смотреть было так… сложно. Модерат зашел за трон. Талена знала, что он делает — подключает разъемы, напрямую соединяя мозг принцепса с духом машины. Погружает кабель в имплантат чуть ниже затылка Хайлера. Принцепс содрогнулся. Она видела, как поднялась его грудная клетка, как дернулись ноги, и он весь напрягся, почти на две с половиной секунды, и Талена представила — потому что не могла разглядеть — как вздуваются вены на висках. А потом он расслабился, и Талене показалось, что она видит нечто похожее на безмятежность на его лице. Но ее линза не позволяла так хорошо различать человеческие эмоции в темноте. Будущие принцепсы, элита колледжа Коллегии Титаника, делились слухами, что каждый раз подключение к Титану — это борьба: воля Бога-Машины против воли человека. Борьба, исполненная уважения, но все же неизбежная. Проигравший ее принцепс погибнет. Ментальная связь между духом машины и принцепсом — то, что позволяет Титану действовать, ни один модерат никогда не испытает ничего подобного. Но что ждет ее, когда она, всего лишь ничтожный человек, соединится с богом? Она поняла, что в горле пересохло, только когда модерат Винис вернулся и, проходя мимо нее, спросил: — Ты постоять пришла? Этот грубый вопрос выбил ее из колеи. Она вдруг поняла, что веки принцепса уже подняты, что он смотрит на своих подчиненных — и смотрит не просто своими глазами. Глазами Титана. Сгорая от стыда, она торопливо юркнула в кресло, жесткое, холодное, и нервно вздохнула. Нашарила свисавшие вокруг ее рабочего места кабели и торопливо поднесла к разъемам. Осознание, что принцепс снова ждет — ждет ее, поскольку только она из команды мостика до сих пор не заняла свою позицию — подхлестнуло Талену. Она прочитала молитву перед тем, как соединить свой разум с системами Титана, и от волнения не сразу попала штекерами в гнезда на висках и затылке. Короткие вспышки в наносинапсах мозга превратились в радужные пятна перед глазами — перед правым, неусовершенствованным глазом. Она часто заморгала им. Результаты ее тестов были отличными, но разве можно сравнить тесты с тем, что происходит сейчас? Да, это всего лишь испытание, но еще это — великая честь… Талена заставила себя успокоиться, улавливая пока еще слабые сигналы, стекавшиеся со всех когитаторов "Домитор Атрокс", из его ядра, от каждого теплового датчика. Их было множество, больше, чем ей когда-либо приходилось обрабатывать, и она с трудом усмирила свои мысли, постаралась загнать их как можно глубже, чтобы отдать все внимание Титану. А потом "Домитор Атрокс" ожил, и на нее лавиной обрушились потоки данных. Тысячи строк божественного кода впивались, вламывались в ее мозг. Талена задрожала, сминаемая величием Титана и его неподвластной пониманию мощью. Ей показалось, что мостик залил ослепительный свет, ее охватил жар, плавящий кожу, словно она прижалась грудью к реактору. Это ее имплантаты, наконец, получили сигналы из сердца пробудившегося Титана. Она забилась в кресле, истово сожалея, что ресурсы ее аугметики слишком малы, чтобы она могла обработать все, что поступало к ней в голову. Ей хотелось расцарапать себе лицо и грудь, содрать человеческую плоть, открываясь совершенству машины. Титан дрожал и гудел, грозная, пробудившаяся ото сна машина войны… и чем она была для него? Узлом, через который просто текла информация, дефективным, неспособным исполнить свою роль. Ей казалось, что в голове искрят гнезда, и эти искры оставляли невыносимо болезненные раны. Стальные шипы пронзили мозг, превращая подключение в пытку. Из человеческого глаза брызнули слезы. В священных символах кода она видела все: работу поршней, тестовый запуск систем автоматического наведения, счетчики давления в оружейном отсеке, каждого техноадепта, подключенного к Титану. Себя, бьющуюся в сети проводов. И принцепса Хайлера. Он… упорядочивал хаос. От него исходило спокойствие — довлеющее, прижимающее Талену к ее креслу. Невероятным образом он был и частью Титана — частью, разложенной на закодированные команды, — и человеком. В ослепительном сиянии она различала его подчеркнутые металлом скулы, слабую снисходительную улыбку, прищуренные глаза, выступающие из надбровных дуг кабели. Кровь вязкой струйкой потекла из уха. Модерат. Голос Титана громыхнул в мозгу, заглушая шумы всех прочих систем. Не пытайся сдержать меня. Электрический разряд заставил ее изогнуться, пальцы ударили по тумблерам на приборной панели. Не пытайся удержать меня в себе. Модерат. Это не твоя работа, модерат. Голос вибрировал, заполняя ее голову, заполняя ее всю — Талена дрожала. Слабая плоть сходила с нее, оставляя только усиленный скелет, ее аугметические пальцы, улучшенный мозг — и линзу на черепе, покрытом ошметками кожи. Титан раздирал ее на части в справедливом гневе на ее слабость. Это моя работа. Принцепс? Она потянулась к нему из последних сил, сквозь команды, текущие на нижние палубы, сквозь данные об атмосфере, сквозь бурлящую ярость воплощенного в металле бога войны. Ты — часть "Домитор Атрокс", модерат. Ты не вместишь его дух. Он сметет тебя. Мы испепелим тебя. "Что мне делать?" Мольбу нельзя вложить в мысленное послание — эти эмоции осквернили бы божественный код. Талена плакала, но не чувствовала этого, как не чувствовала всего тела. Отдай себя нам, модерат. Стань нашей частью. В необъяснимом видении она находилась совсем близко к принцепсу, и за ним — или в нем? — был грозный, величественный "Домитор Атрокс". Могучий Титан и Хайлер слились в нераздельное целое, и Талена невольно устремилась к их свету. Когда она касалась стен спящего Титана, когда поднималась по лифтам мимо замерших на постах скитариев, она не могла представить, насколько на самом деле он… прекрасен. Через весь мостик тонкие кабели тянулись от ее поста к трону принцепса. Они опутывали Талену, словно нити паутины — насекомое, которому предназначено стать жертвой, и транслировали ей в мозг картины, множество — одновременно. Она видела перед собой то освященные залы храмов, где пелись сейчас молитвы Омниссии — и слышала голоса всех техножрецов сразу и каждый в отдельности, — то Хайлера, человека в фуражке и с черепами на отворотах кителя, бледного, как все принцепсы, редко видящие свет солнц, под которыми сражаются. А потом Хайлер действительно оказался рядом. Он склонился над ней и протянул пальцы, каждый из которых заканчивался тонкой иглой штекера. Отдай нам себя, модерат. Мне и "Домитор Атрокс". Плоть вновь нарастала вокруг ее искусственного скелета. Талена застонала от прикосновения к лицу, обжигающего, но ласкового, и застонала снова, когда он поднес пальцы к портам на ее гладко выбритом черепе, и снова — под храмовое пение и гул двигателей — когда он вошел в ее голову. Это были ненастоящие искры, ненастоящая волна энергии, что подняла ее навстречу Титану, навстречу божественной машине, навстречу Хайлеру. Это было лишь видение, когда Хайлер обхватил ее упругими хвостами кабелей, змеящихся из-за его спины, из плеч и груди, сдавил и притянул к себе. Они жадно рыскали по обнаженному телу Талены, оплетали его, жесткая оболочка царапала кожу, но эта боль не приносила страданий. Порты, интегрированные в ее плоть, раскалились от нетерпения, и она стонала и извивалась, насаживаясь на штекеры, и всякий раз, когда контакт закреплялся яркой вспышкой в сознании, блаженно вздрагивала. Талена откинула голову и всем телом подалась вперед — в своем кресле. Между строками божественного кода Хайлер сжимал ее в том, что могло бы напомнить объятия, — и она будто бы вправду терлась сосками о шероховатую ткань формы, чувствовала губами сталь, когда он целовал ее в лоб, избавляя от мучительного жара, а выпуклые запонки действительно задевали ее плечи. Каждый вмонтированный в ее тело разъем теперь принимал его — его силу и власть, как она никогда не принимала мужчин. Ей не приходилось раньше испытывать ничего подобного этому возбуждению, нестерпимому физическому желанию. Непристойность самой мысли об этом сейчас не имела значения — боль отступала, Талена отдавалась Хайлеру, отдавалась "Домитор Атрокс", отметая все устои Механикус. Как простому человеку, не знающему истины универсальных законов, ей хотелось шире раздвинуть бедра, позволяя плоти получать столько же удовольствия, сколько дарил Хайлер ее сознанию. Она бы упала на колени, если бы в этом видении было, куда падать. Единственной опорой был Хайлер, и он держал ее — и управлял ей. Вновь перед глазами мелькнул образ "Домитор Атрокс" — огромные хищные глаза Титана глядели прямо в ее душу с лица принцепса. Вместе с этим взглядом весь пугающе обильный поток данных, только что едва не уничтоживший Талену, влился в нее — и она наконец-то смогла пропустить его. Несуществующими руками Талена обхватила Хайлера за плечи и закричала от смутно осознаваемого, но безжалостно сотрясающего ее экстаза. Слабый хрип раздался со стороны ее кресла, вызвав лишь короткие, но внимательные взгляды других офицеров Титана. Можно было только заметить, как модерат Талена ерзает в неудобном кресле, как упавшая с приборной панели рука сминает ткань брюк, впиваясь в тело. Бог-машина принял ее, ее веру, ее восторг — и простил первый испуг и первое смущение, а Хайлер вымыл из ее головы все мысли, вычистил, удалив тревоги сегодняшнего утра, волнение от недавних испытаний, стыд, еще совсем недавно мешавший ей приступить к обязанностям. В ней не осталось ничего, кроме преклонения перед "Домитор Атрокс". Титан вошел в нее, заполнил ее мозг и впитал, принял, запомнил. Его грозный дух прекратил пытку, перестал разрывать ее множеством приказов и команд, и теперь она чувствовала себя в силах анализировать поступающие данные. И она никогда не была такой счастливой. Теперь ты принадлежишь "Домитор Атрокс". Талена инстинктивно потянулась следом за Хайлером, когда он отпустил ее, извлек тонкие иглы пальцев из разъемов, отключился от ее нервной системы. Не прошло и секунды, как их снова разделяло пространство мостика, исполненное присутствия машинного духа. Но теперь Талена его не боялась — она испытывала благоговение, основанное не на страхе смерти. На… Тихий рев, поднимающийся откуда-то снизу, сотряс Титан. Талена открыла правый глаз, и видение Хайлера, окутанного шлейфами проводов, окончательно рассеялось. Не было и света — кроме сияния монитора перед ней. Все тело стонало, утомленное пыткой и последовавшим за ней блаженством, но ее внутренние часы, синхронизированные со стандартным временем, четко продолжали отсчет: прошло две минуты тридцать шесть секунд с тех пор, как она совершила подключение. Она никогда не думала, что модераты переживают контакт с Титаном так близко и остро. Так болезненно — и что можно… можно… Она испытала непреодолимое желание обернуться, взглянуть на принцепса. Ее щеки горели, не то от стыда, не то от страсти, которая еще не успела развеяться. Она поднесла руку к лицу и смазала кровавую полоску. Данные продолжали поступать, и теперь она понимала их, фильтровала, читала, словно упражнения в колледже. Но воспоминания о сокрушающей силе Титана, его горячем духе, контролируемом одним только принцепсом Хайлером, были еще слишком свежи. Кровь вокруг центрального нейроинтерфейса пульсировала. Принцепс все еще был где-то в ней, она чувствовала его присутствие, как чувствовала "Домитор Атрокс". Талена почти сделала это, почти оторвала взгляд от экрана, почти вернулась мыслями к двум прошедшим томительным минутам, к улыбке Хайлера перед глазами. Но в этот момент она начала различать глухие человеческие голоса, а несколькими мгновениями позже рядом прозвучало громко и четко: — Модерат Винис готов. Она сглотнула и чуть опустила голову. Слова дались легко: — Модерат Талена готова. — Модерат Гентран готов, - перекличка продолжилась. Талена выдохнула и случайно встретилась взглядом с Винисом. Его запавшие глаза, окруженные потемневшей кожей, по-прежнему смотрели строго, но уже не так неприветливо. Он кивнул ей, и Талена почти улыбнулась. Почти — в тот миг, когда она наконец-то смогла контролировать мышцы лица, она услышала голос Хайлера. Не тот, громоподобный, нестерпимый, способный свести с ума, который она слышала, только подключившись к Титану. Тот, что уже звучал на мостике. — Вперед. Повинуясь его слову, "Домитор Атрокс" — и Талена — сделали первый шаг.